запах яблок

…Ричард и сам не заметил, в какой именно момент Грачевич стал мелькать перед его взглядом чаще, чем раньше. Просто однажды он поднял глаза и осознал, что на съемочной площадке на одну человеческую фигуру больше. А уж узнать силуэт жалкого журналишки, что везде таскался со своим микрофоном и носил ужасную кожаную куртку, не составляло большого труда. С тех пор Сапогов не раз цеплялся взглядом за Юру, недоумевая, почему тот вертится на съемочной площадке вместо того, чтобы заниматься своей работой. Но материал Грачевич сдавал в срок, и придраться Ричарду было не к чему. Пока не к чему. Татьяночка, его вечная партнерша по съемкам, кажется, тоже начала замечать присутствие журналиста, и на его внезапные появления на съемочной площадке реагировала еле заметным смущением и бормотанием, которое даже Ричарду было не разобрать. Это также настораживало Сапогова, но в присутствии съемочной команды он не мог погнать Грачевича прочь, а вызывать в свой кабинет не хотел тем более – таких неказистых журналистов нельзя пускать в директорские покои. По итогу Ричарду приходилось наблюдать за почти ежедневным присутствием Юры на съемках, скрипеть зубами от негодования и не делать с ним ровным счетом ничего – тем более, что Восьмиглазову присутствие лишнего человека нисколько не напрягало, даже скорее наоборот… Очень быстро Грачевич совсем обнаглел и вовсе стал присоединяться к их с Татьяной совместному ланчу. От него вечно пахло дешевизной и…яблоками. Несмотря на то, что Юра ни разу не ел фрукты в присутствии Ричарда, с появлением журналиста тот явственно чувствовал легко различимый запах зеленых и наливных. Сапогову потребовалось несколько дней и придирчиво-брезгливых взглядов на Грачевича, чтобы понять, что яблоками пахло от его волос. Совершенно не таких роскошных, но, видимо, помытых и расчесанных. Ричард уничижительно смеялся про себя. Глупый журналишка! Да разве может сравниться мягкая шевелюра Сапогова, источающая приятные сладкие нотки чего-то цветочного, с гнездом на голове Юры, пахнущим обыкновенными яблоками! Но Танечке, кажется, даже нравилось его общество, что бесило Ричарда только еще больше. Если подумать, в Грачевиче не было ничего примечательного, но именно за него вечно спотыкался взгляд, и именно его авторская программа до сих пор приносила неплохие рейтинги. Еще и этот запах яблок, который Сапогов начал чувствовать даже тогда, когда просто шёл по коридору! Казалось, он был везде, заползал в ноздри из всех щелей и не выветривался до самой квартиры Ричарда, пока тот не умоется трижды после очередного рабочего дня. Да будь Юра хоть трижды талантлив в своей «Загадке дыры», это пора было прекращать! К сожалению или к счастью, Грачевич конечно же появился на корпоративе по случаю нового года. И вновь привнес в помещение свой собственный запах яблок, который даже перебивал мандарины и лопающиеся в воздухе пузырьки шампанского. Неужели это чувствовал один лишь Ричард?! Татьяночка не отходила от Сапогова весь вечер. Ей было скучно с прочими коллегами, с которыми у девушки не получалось вести диалог, а Ричард был единственным доступным собеседником. Что впрочем никак не смущало Грачевича, что крутился тут же, то поднося Восьмиглазовой бокал, то что-то доверительно вещая на ухо. Ричард злился, но только показушно улыбался, зная, что от него ждут лишь лучезарности и неотразимости. Но стоило всем сотрудникам разойтись, Сапогов не выдержал. Не стесняясь Татьяны, которая видела его во всех состояниях из возможных, Ричард подскочил к Грачевичу и схватил того за грудки, впечатывая в стену. – Какого чеrта ты вытвоrяешь?! – гневно спросил он, глядя яростно в чужие маленькие из-за линз очков глазки и стараясь даже задержать дыхание. Грачевич лишь смотрел с непониманем в его глаза, пытаясь вырваться и пока словесно не парируя. – Ты и твои terrible яблоки! – вновь прошипел Сапогов прямо в чужое лицо, вдруг судорожно и глубоко вдыхая, не в силах так долго продержаться без кислорода. – Ненавижу them! В глазах Грачевича мелькнул скапливающийся гнев, но Ричард уже устало отпустил того, глядя на свои руки так, словно мог их запачкать о чужую одежду. – Не появляйся пеrед моим rоскошным взглядом, иначе я найду способ, как вышвыrнуть your меrзкое личико с Девятого канала! – прошипел он напоследок, вылетая из общего зала. Танечка засеменила следом: Ричард обещался её подвезти. Как бы странно это ни было, Грачевич перестал мельтешить у Сапогова перед глазами, всюду распространяя этот глупый яблочный аромат. Однако и Татьяночка начала проводить ежедневные обеды не в компании Ричарда, чем он был недоволен еще сильнее, нежели присутствием Юры. И не то, чтобы мужчина очень скучал по Восьмиглазовой, скорее, его просто злило, что не всё шло так, как он хотел. В коридорах больше не пахло яблоками, как бы сильно Ричард не принюхивался. Придираться было больше не к чему. Но почему-то директор всё равно чувствовал растущее в груди негодование, опасаясь момента, когда оно подобно воздушному шарику лопнет, выплескиваясь на всех окружающих и пачкая Ричардову любимую маску обольстителя, говорящего только завораживающим голосом. В следующий раз, когда Сапогов случайно столкнулся с Грачевичем в коридоре, последнего окружал запах…клубники. Совершенно – еще более – ужасный, слишком приторный, не подходящий журналисту от слова вообще. Ричард раздраженно выдохнул, и Юра фыркнул, отворачиваясь и откидывая вечно лезущие в глаза волосы. Кажется, тот совсем бойкотировал директора. Но худшим оказалось то, что Ричард не мог выбросить случившееся из головы. Он словно бы не мог поверить, что это на самом деле произошло, и что ненавистный, пусть и привычный запах яблок сменился на какой-то другой. Не мог также и принять, что это вообще могло волновать его. Да и как тут принять?!. Совершенно немыслимо. Сапогов выдержал три дня, после чего, стараясь и вовсе ни о чем не думать, будто бы случайно оказался в магазине, в разделе с бытовой химией. Шампунь с ароматом клубники он увидел сразу – тот был по акции. А вот нужный ему бутылек с ужасным запахом зеленых яблок нашелся только тогда, когда Ричард перенюхал по меньшей мере половину всей полки и вовсе больше не различал запахи. Импульсивно и непонятно купленный шампунь на следующий день перекочевал в нижний ящик его стола в рабочем кабинете.

***

Заработавшись с новым графиком выхода программ и телепередач, Ричард и не заметил, как наступил поздний вечер. Спина дала знать о том, что мужчина слишком долго не разгибался, но незаконченное расписание не отпускало домой. В конце концов, он был хорошим директором и ответственным работником. Выйдя в пустынный коридор проветриться и прогуляться, Сапогов чуть не врезался в уже до боли изученный силуэт Грачевича, который, видимо, также задержался на работе допоздна, а теперь направлялся домой. Конечно, его гнездо на голове пахло клубникой. Ричард не выдержал, импульсивно хватая того за запястье и втаскивая к себе в кабинет, вновь пригвождая к стене. На этот раз Юра не реагировал безропотно, хмурясь и выставляя вперед руки, упираясь Сапогову в грудь и не собираясь давать ему приблизиться. Под чужими ладонями вдруг быстрее забилось сердце, и в глазах Юры мелькнуло непонимание. Проигнорировав это, Ричард резко уткнулся в чужой висок, сильно втягивая аромат волос и морщась. – Глупый жуrналюга, – зашипел он тому прямо на ухо, – это не твой, запах, not strawberry… Импульсивно отстранившись от мужчины, который так и замер у стены, Сапогов нашарил бутылочку с шампунем и вернулся к Грачевичу, впихивая его тому в руки. – Ты должен пахнуть так, – глядя прямо в глаза Юре заявил Ричард, стиснув зубы. После чего так же внезапно и резко вытолкал Грачевича за дверь. А на следующий день уже в коридоре почувствовал знакомый отвратительный запах самых обычных яблок. Губы сами растянулись в улыбке, а ноги провели его мимо своей двери к другой. Внутри, как и ожидалось, стоял довольный хозяин птичьего гнезда на голове, которое сегодня в виде исключения выглядело чуть аккуратнее и мягче обычного. На лице у Юры расцвело победное выражение лица. – Shut up, – заранее сказал Ричард, пересекая кабинет широким шагом и вновь вдавливая Грачевича в стену лопатками, носом прижимаясь к чужому виску. Отвратительно… На его плечо опустилась чужая ладонь, и Ричард позволил этому прикосновению случиться. Но в отместку всё равно после распотрошил своими пальцами чужую прическу. Всё равно никто не поверит, что Юра так может!