***
«Кто бы мог подумать, что я окажусь здесь, по ту сторону решётки? — всматриваясь в оконную раму, размышлял Мин. — Так вот что чувствуют обвиняемые, когда выносят их вердикт. Я стоял вон там. Раньше. А теперь, я здесь. И как это произошло?» — иронично смеясь, выдохнул парень. За два месяца до описываемых событий — Таким образом, опираясь на закон, неоспоримое алиби моего клиента и показания свидетелей, я уверен в невиновности своего клиента, — заключил адвокат. — Я принимаю вашу позицию, адвокат Мин, — размеренно произнёс судья, чей голос доносился эхом из углов. — Вы принимаете обвинения, адвокат Ли, и вы, господин До Шен? В зале суда витала напряжённая атмосфера с самого начала. Это было внеочередное слушание по делу наркоторговца Чхве До Шена и пострадавшего Чон Чонгука. Процесс длится, немного-немало, вот уже семь месяцев. Дело о попавшемся на хранение белого порошка До Шена и после, на хранение таких же пакетиков с отпечатками первого и второго девятнадцатилетнего Чон Чонгука никак не могли закрыть: всплывали всё новые потробности, находились свидетели. — Ваша честь, мы нашли свидетеля, который видел и слышал, как в дом моего подопечного ворвались трое во главе с обвиняемым господином До Шеном. Могу ли я его пригласить сюда? — Да. Дверь открылась, и в зал вошёл высокий парень в чёрном строгом костюме. Светлые волосы были хорошо уложены, лицо подчёркнутое изящной линией подбородка, ровный нос. В руках он держал папку, нервно перебирая пальцами по ней, то сжимая, то разжимая край. — Представьтесь. Вошедший посмотрел в сторону Мина, после обошёл взглядом по присутствующим в зале и заговорил: — Ким Намджун. Ваша честь, адвокат Мин, меня вызвали сюда, ибо я выступаю свидетелем. Я смею это подтвердить. Вечером 19 марта 2020 года я видел, как в квартиру моего соседа, Чон Чонгука, ворвались трое мужчин. С ними также был и господин Чхве До Шен. Вскрыв замок, они вошли в помещение. И вышли спустя 6 минут. Они сели в черную иномарку и скрылись. — Ваша честь, могу я задать вопрос свидетелю? — оживился адвокат Ли. — Насколько мне известно, господин Чон Чонгук живёт в частном доме. Участок огорожен высоким забором из металлопрофиля. Исходя из этих данных, как вы могли наблюдать, как мой подопечный ворвался в дом ранее упомянутого господина? — по залу прошлась волна перешептываний. Чон Чонгук, сидящий возле своего адвоката нервничал. Руки нервно оттягивали ткань рубашки. Его ещё детские глаза нервно смотрели в сторону присутствующих. — Малыш, не переживай, — твёрдый голос прошептал на ухо парню. — Держись уверенно. Ты ничего не совершал, так почему тресешься как осиновый лист на ветру? — крепкая ладонь сжала кисть Чона. — Простите. А меня точно не посадят? — его губы дрожали. Тяжелый вздох послышался сверху. — Малыш, ты ещё слишком юн, чтобы ломать жизнь себе. Не тот возраст, чтобы мотаться по колониям, понимаешь? Так что, выпрямись и смотри на всех с высоко поднятой головой. Заставь их поверить в то, что чист. Свидетель помешкавшись, посмотрел на Мина и продолжил: — Моя вина, что я не уточнил. Рядом с частным сектором стоит высотка в восемнадцать ярусов, как раз напротив дома господина Чона. Я живу на третьем этаже в том доме и мои окна ровно выходят на частный сектор. В тот вечер, я мыл окна, поэтому мог видеть всё и очень хорошо видеть происходящее. У меня всё, Ваша честь. — Я вас услышал, — и уже обращаясь к другой стороне, спросил. — Адвокат Ли, вы довольны ответом на ваш вопрос? — Да, — сквозь зубы произнёс мужчина. — Господа присяжные, прошу за мной. — Не волнуйся, это ценный свидетель, который дал важные сведения, — потрепав по макушке, сказал Юнги. — Придёшь домой и сможешь спокойно выдохнуть. — Пересмотрев подробней материалы дела и приняв во внимание новые подробности, суд вынес приговор, — произнёс прокурор. — Ваша честь, исходя из показаний последнего свидетеля — мы убедились в правдивости его действий, — по статье 328 о Незаконном обороте наркотических средств, психотропных веществ Конституции, суд вынес решение: господину Чхве До Шену — лишение свободы на 15 лет в колонии строго режима и господину Чон Чонгуку — выплата в размере 5 базовых величин. Решение суда обжалованию не подлежит. У меня всё, Ваша честь. — Считаю, заседание закрытым, — звонко стукнув молотком по столу. — Адвокат Мин, мы искренне вам благодарны, — произнесла подошедшая миссис Чон. — Вы спасли моего сына, — и более тихо добавила: — Сколько? — Оставьте эти деньги себе. Вам они нужней. Оставьте нас наедине с вашим сыном, — когда женщина скрылась на стоянке, Юнги произнёс, улыбаясь: — Что планируешь делать дальше, малыш? — Поступать. Меня из-за этого инцидента отчислили, — вздохнув произнёс парень. — Господин Мин, почему вы не взяли деньги? Вы, ведь, первоклассный адвокат на которого молятся все преступники, тогда почему с меня денег не взяли? — Ты не преступник, а пострадавший. Я с До Шеном давно знаком, и поверь мне, ломать судьбы он мастер. Попрощавшись, парнишка пошёл к маме на стоянку. Посмотрев на часы, он хотел было тоже пойти к машине, как его остановили. Трое головорезов стояли напротив Мина. — Хозяин просил передать, чтобы вы не радовались раньше времени. — Mon cher, у меня нет времени для веселья. Кроме твоего папика, есть уйму других проблем поважнее.***
«Господи, какой я дурак… Нужно было сразу догадаться. А я, великий слепой, даже слежки не мог заметить около дома!» Сидя в одиночной камере, думал мужчина. Вот уже две недели он сидит здесь, не догадываясь, что происходит вне помещения. «Ещё месяц назад, я сам заходил в такие камеры, разговаривая со своими клиентами, а сейчас… Я сам стал тем, чьи задницы спасал когда-то. Однако, кто спасёт меня?» В двери послышался скрежет ключа. Момент и серая выкрашенная преграда открылась. В комнату вошёл дежурный. — Заключённый Мин, вас ждут. На выход, — подождав когда Юнги выйдет, он вновь произнёс. — К стенке. Руки, — на скрещенные за спиной руки защелкнулись кольца мутно-поблескивающих наручников. Ткнув дубинкой в сторону выхода, Юнги начал движение: размеренно переставляя то одну, то другую ногу, дергая плечами, разминая мышцы, он дошёл до закрытых дверей. Вновь встав у стены и подождав, пока откроется дверь, его повели в сторону «свидальников». Вновь прислонившись к стене, пока сопровождающий делает последний оборот в замке, Юнги подает голос. — Сколько у меня есть? — Двадцать минут, — коротко отвечает мужчина в форме, отстегивая оковы. Пройдя к столу, одиноко стоящему в тёмном помещении, и усадившись на твёрдый стул рядом, он стал ожидать. Спустя минуту в комнату вошли. Молодой парень, прилично одетый, плавно двинулся к Мину. — Чимини… Боже, мне так одиноко без тебя, — мягко протянул мужчина. — Я скучал больше, дорогой, — оставив на губах лёгкий мимолетный поцелуй, проговорил Пак. — Как ты тут? Хорошо ли кормят? Не избивают? — он замолчал. — Не переживай за меня. Лучше расскажи, как вы? Всё ли хорошо с Хёнджи? С тобой? С Марком? — с теплотой в голосе спрашивал заключенный. — Маркуша нарисовал тебе рисунок. Держи, — он протянул сложенный лист формата A4 из сумки. — Когда он рисовал его, говорил, что будет ждать тебя, и мы пойдём на пиццу. Внимательно рассматривая неуклюже выведенные туловища Юнги, его мужа — Чимина, самого юного художника и старшей доченьки Хёнджи. На автопортрете семьи все выглядели счастливыми, на их лицах была запечатлена улыбка. Одинокая слеза покатилась по щеке. — Скажи Марку, что папе понравилось, — вытерев тыльной стороной ладони слезинку, произнёс Мин. — Как мой лучик света поживает? Молочный зубик ещё не выпал? — Хорошо. Нет, но вот-вот выпадет, — наблюдая за разомлевшим мужем, сказал Пак. Проведя большим пальцем по покрывшейся щетиной щеке, Чимин начал ласкать его. — Хорошо, а как мой дорогой муж и сексуальный любовник поживает? — перехватив маленькие пальцы парня, прошептал мужчина. — Надеюсь, я все ещё представляю ценность для тебя или ты нашёл мне замену? — оставляя кроткие отпечатки тонких губ, шептал Мин. — Тебя никто не заменит, Юни, — начиная ерзать на стуле, томно отвечал Чимин от ласк мужа. — Юнни, у нас мало времени осталось… — Чимин, скажи, к вам больше не приходили? — тихо шептал мужчина, чтобы стоны мужа заглушали речь. Кивок. — Что они хотели? — спрашивал Мин. Собеседник кивнул на лист и ручку. Придвинув названные предметы, он начал что-то черкать, не прекращая заглушать посторонние звуки прекрасным голоском. -Папочка, я… сей… Сейчас! — для убедительности Пак качаться на стуле и стучать каблуками туфель, имитируя шлепки нагих тел. — О да! Кончи в меня, я всё приму! — тяжело дыша, парень улыбался и продолжал: — Папочка гордиться мной? — Да, я горжусь тобой, малыш, — подыгрывал Юнги, получив исписанный листок. — Одевайся, малыш, скорее. Не хочу, чтобы твои прелести видел кто-то ещё. За дверью послышался шорох, а затем нерешительный голос: — Эй, вы! Перестаньте, немедленно! — спустя минуту голос дежурного вновь прокричал. — У вас осталось 6 минут. В помещении послышался приглушенный смех. Подождав, пока наблюдатель оставит их в покое, Чимин оторвался от плеча Мина всё ещё улыбаясь. — Как я его! А? — тихо смеялся парень. — Я возбудился от твоего чудного голоска, малыш, — проводя по выкрашенным синим волосам, прошептал мужчина. — Это высшая награда для меня. — Чимини, похоже наше свидание кончается… Я скучаю по вам, — его выражение лица заметно погрустнело. Он скучает по семье. Дверь открылась и дежурный попросил на выход. На прощанье, Мин притянул к себе мужа и в следующую минуту затянул в поцелуй: нежный, глубокий, передающий все чувства друг другу. Сминая пухлые губы, обнимая со спины, прижимая к себе сильнее, он оттягивал расставание с любимым. — Кхм, на выход. Свидание закончено, — повторил дежурный. — Всё. Я пошёл.***
Оставшись один в камере, он достал тот самый исписанный лист, сложенный в четверо. Распрямив углы, он начал читать послание. «Mon cher, ils ne nous laisseront pas seuls! С тех пор, как ты здесь, мы потеряли покой. Наш дом обыскивали дважды: первый — как тебя приехали брать и второй — неделю назад, они вывернули даже трусики Марка. Дом опечатан. Я снял квартиру, хоть деньги тоже изъяли. Не переживай, не все. Моя находчивость творит чудеса! Часть заначки я перевёл на счёт в банке. Этих денег хватит. Дети у бабушки. Мне выезд из города воспрещён. Скоро всё станет на свои места…» — дочитав до конца письмо, его голову переполняли разные мысли. Он волновался за свою семью больше, чем за себя.***
Один минус был в характере Юнги — он не терпел людей, которые жалуются. Ноют о проблемах, но не решают. Из-за этой черты отношения не могли построиться — 2 недели максимум. Возможно, он бы так и оставался волком-одиночкой в свои 30 лет, но огромный метеорит под кодовым названием Пак Чимин обрушился на него с любовью неожиданно. Но кто же знал, что ввалившись на него тогда в лифте, промокший до нитки и с запотевшими линзами в круглой оправе, станет его наркотиком, от которого невозможно отрешиться? Этот чудной парень имел свойство впитывать в себя всё как губка: он пристраивался, учился, поддерживал своим присутствием. Когда Мин сделал ему предложение, Паку шёл всего-навсего двадцать пятый год, хотя по строению мышления так не скажешь. Он отличался, выделялся, затмевал. Так и прошло 5 лет их совместного брака. В начале, глядя на заметную разницу в возрасте, а именно немного-немало шесть лет, окружающие тыкали пальцем, не стесняясь, в эту парочку: «у, да с тебя песок уже сыпится, не мучай мальчика», «молодым себя возомнил, а дедуля?», «это совращение малолетних!», «парень, сколько он тебе платит за ночь?». Но им было всё равно, ведь, любви — все возрасты покорны.***
Допрос следователя никакого результата не дал. Заключенный уверенно и глядя в глаза отвечал одно строгое «нет». Разъяренный мужчина с пеной у рта заколебался вести разговор, срываясь на крики. — Мин Юнги, вас ведь так звать? Вы же в прошлом отличный адвокат и сами знаете все эти штучки, — переходя в крайность, заговорил он. — Сознайтесь, и легче вам и мне будет. Может и срок скосят за чистосердечное. Согласны? — Нет, — с ухмылкой смотря на мученика в погонах, отвечал Мин. — Сука! — влепив звонкую пощёчину, сорвался мужчина после двухчасового допроса. — Вывести! В который раз, это бессмысленная процедура не приносит свои плоды. И так изо дня в день. Но нужно терпеть. И не жаловаться. Потому что Юнги ненавидит таких людей. В то время, пока Юнги пытали в камерах для допроса, Чимин медленно убивался дома в противном ему одиночестве. Вот и сейчас, чтобы хоть как-то скрасить унылый вечер, он позвал друга семьи и по совместительству личного психолога Ким Тэхёна. Тот, в свою очередь, рассматривая ситуацию как друг, приносил маленькие презенты: то бутылочка красного полусладкого, то горький шоколад, то валерьянку и валидол для успокоения. Восседая на полуосвещенной просторной кухне в красно-черных тонах, Ким выслушивал Пака. Он не перебивал его, давая выговориться, понимая его положение. Но в один момент он не выдержал и сорвался. — Не спать! Вот, Чимин, ты мне ответь, ты будешь дальше откармливать свою задницу и ничего не делать? — пьяным голосом, начал отчитывать друга. — А что мне ещё делать? — отвечал покрасневший от слез парень. — Они не собираються его отпускать. Они хотят убить моего Юнни! — Тряпка. — Кто? Я?! Да как ты смеешь! — Чимин пытался непослушными руками дать по затылку Киму. — Почему? — после нескольких попыток сдавшись, спросил он. — Вот ты по образованию кто? — помолчав секунду, произнёс Тэхён. — Юрист. У тебя есть диплом, ты знаешь конституцию от зубов, — продолжая вести монолог, заплетавшимся языком говорил парень. — Твой муж — первоклассный юрист. Так? — Так. — Его дело никто не осмелется взять. Так? — Так. — А ты юрист? — продолжал вести цепь Ким. — Так почему ты прохол… прохолож… сука… холодишь, о!.. холодишь свои булки здесь, когда твоего мужа могут посадить на восемь лет? — наконец выговорил довольный собой психолог.***
Дверь в камеру вновь отворилась. Знакомое лицо дежурного и его уже обыденная манера речи с приказным тоном попросил на выход. Вновь остановки возле каждой дверной преграды, и снятие наручников возле комнаты допросов. — Дежурный, кто меня ждёт? Допрос сегодня был уже, — протирая кисти рук, допытывался Мин. — Сейчас у тебя встреча с твоим адвокатом. Адвокат для адвоката, — последнее он сказал с ухмылкой, когда дверь допросной закрылась. Усаживаясь удобней на твердый стул, мужчина размышлял: «Очередной выпускник юрфака, возомнивший себя великим следопытом? Или подставные? Никто дело не брал два месяца, а тут… Что-то здесь нечисто». От размышлений его прервал звук захлопнувшейся двери. Из темного угла в сторону заключенного послышались размеренные постукивания каблучков. Вот уже видны очертания фигуры: стройные ноги в облегающих черных штанах, ремень от LV, белая рубашка и пиджак. Когда силуэт полностью вышел из тени, мужчина потерял дар речи, открыв рот в безмолвном крике. — Господин Мин, позвольте представиться, я ваш адвокат — Пак Чимин, — аккуратно прикрыв рот удивленного мужа, представился он. — Я в восторге, Минни, — рассматривая обновленного Пака, сказал мужчина. Яркие волосы сменились на более натуральный пепельно-русый оттенок, кричащие цепи в ушах заменены на элегантные серебряные кольца, замазана консилером и татуировка под ухом. — Тебя не узнать! — всё ещё пребывая в шоке, произнес Юнги. — Такого эффекта я и добивался, — подмигнув, прошептал он. — Кхм… Господин Мин, я решил взять ваше дело. Нам предстоит нелегкая работа. Спустя двухчасовой беседы, Пак начал складывать документы в черный дипломат. Он был доволен проделанной работой: начиная искренним удивлением мужа и заканчивая уточнением некоторых скрытых от него деталей. — Чимин… — сжав руку парня, неуверенно произнёс он. — Ты же понимаешь, во что ввязался? Мою голову к себе на стол хотят многие, и теперь, когда я настолько уязвим, они начнут охоту и на тебя, милый. Будь аккуратен, прошу, — оставив мимолетный поцелуй на руке, он отстранился. — Именно поэтому я здесь, дорогой. Тебя потерять, значит, потерять себя. Мы справимся, — чуть улыбнулся Чимин. — Надеюсь, господин Мин, мы вытащим вас отсюда, — более уверенно произнёс он. «Эта игра становится ещё опасней. Надеюсь, он не потеряет рассудок, пытаясь вытащить меня из-под острозаточенной местью гильотины…» Однако обратный отсчёт уже запущен Слушание по делу адвоката Мина назначили на 7 января. Последняя попытка вырваться из когтей смерти и выйти на свободу свободным обязана была состояться. Каждый раз, приходя к мужу, Пак заверял его и успокаивал, что всё в порядке и информация, которую нужно было сказать Мину — он сказал. «Меня настораживает его самоувернная походка и вид, но и радует одновременно. Я пытаюсь справиться со страхом за его жизнь, он этого не понимает. Он погряз в этой рутине и теперь его голова расценивается на равне с моей…» Юнги даже не догадывался на какую тропу ступил Пак на пути к правде… Эта дорога могла стать последней в его жизни, но не испугавшись этого, он решил добиться справедливости. — Джин, мне нужна пушка. Удобная, незаметная, эффективная, — поздно вечером придя к давнему знакомому, произнёс парень. — Первый и третий пункт я уже, а вот со вторым… Дружок, как ты незаметно будешь ходить со стволом, а? — смеясь, ответил он. — Окей, есть один — Beretta 92, итальянский. Я называю его нежно Berry. Средний как по весу, так и по длине. Хорош на деле. Магазин — двухрядный, 15 патронов. — Беру. Плачу любые деньги, — коротко отрезал Пак. — Я бы начал шарманку про гражданских и военных, но кому сейчас лишние money помешают? 400 зелёных. — Я смотрю, совсем туго с деньгами, — отчеканил Пак. — Слушай, ты же разбираешься в этом? — он придвинул лист из блокнота, где были на скрую руку написаны навания травки. — Скажи мне место. — Туу… — протяжно протянул мужчина. — Есть одно местечко. Обычно ночью самый кипиш начинается: сборище уголовников, ночных бабочек и товара. Билет туда — деньги, — быстро посмотрев на календарь, он продолжил: — Завтра начинается приток «чайку». — Благодарю. Бывай. — Мину привет, — выкрикнул Джин в спину. Теплые капли воды неизбежно стекали с плоской груди парня. В запотевшем зеркале виднелись дрожащие язычки красных свечей. Воздух был наполнен ароматом ванили и цветов. В полусидячем положении Пак медленно водил руками вокруг ног по ещё теплой воде. Кап… Кап… Кап… Одинокие капли поочередно падали с мокрых волос, пока сам парень находился в глубоком раздумии. «Завтра… Возможно, они тоже там будут… ха! Я уверен. Только… — размышлял Пак. — Не будет ли подозрения? Нет. Они не видели меня ещё. Но нужно перестраховаться… Завтра начнётся охота и роль хищника уже занята…» Вечер следующего дня был расписан до мелочей. Закрыв дверь чёрного kia, парень тронулся с места. До начала веселья оставалось совсем чуть-чуть, как оаз за это время он прибудет к клубу. Пункт назначения находился в середине города как ни странно, парковка была забита дорогими авто, из которых то идело вываливались «мешки денег» с их «пиявками». Оставив транспорт у входа, поправив уложенные волосв перед зеркалом, Чимин вышел из машины. Сегодня его ждёт трудная работенка под кодовым названием «Пантера». Зайдя в клуб, без труда пройдя фейс-контроль, Пак двинулся к барной стойке. Там уже толпились мужчины. Пройдясь взглядом по бандитским рожам, иначе не назовешь, он уловил тех, кто ему был нужен. И отпускать он их не собирается. Взяв заказанный напиток в руки, он прошёл в диваном, где уселась его «добыча». Недолго думая, он перешёл в наступление и исполнение плана. — Мальчики, а вы чего… ик. одни? — примерив на себя маску, играл Пак. — Или вам… ик… составить компанию? Двое головорезов меж собой переглянулись хитро улыбаясь про себя. — Крошка, иди сюда, — похлопав по дивану, якобы приглашая, произнёс один. Пак на этот жест неуклюже шатаясь подошёл к его ногам, и совершенно случайно пролил на проблемное место второго коктейль. — Аккуратней, детка, — шипя сквозь зубы, выговорил парень. — Я, ведь, и наказать могу. — Простите меня. Я случайно, — ненароком проведя по мокрому ладонью, играл роль Чимин. — Я такой неуклюжий. — наконец закончив, произнёс он. — Ещё и мой папочка меня бросил, я так несчастен. — уткнувшись в плечо первого, начал заливать он. — Меня никто не…ик… любит! А я хочу… ик… чтобы меня любили! — опуская руки всё ниже, имитировал слезы он. — Оу, полегче, малыш, — пытаясь убрать руки проказника, говорил головорез, но встретив подмигивавший взгляд второго остановился. — Детка, ты знаешь, нас сегодня тоже бросили, — пытаясь сочинить душераздерающую историю, продолжал первый. — Нас никто не любит… Тоже… Давай любить друг друга, а? И тогда в обиде никто не останется. — Правда? — включая дурочку, начал Чимин. — А вы не бросите меня? Ик. — Если ты сделаешь нам приятное, то не бросим, — Пак про себя ликовал. — Тогда… В долю секунды Чимин возвысился над двумя остолопами и, медленно покачивая бёдрами, облизывая губы, перешёл в атаку. Откинув куртку в сторону, благо в этом углу они были одни, уселся на ноги головореза, обхватив его бедра и начал поступательные движения. — Можно я буду звать тебя папочкой? — томно выдохнул на ухо развратник. — Папочка, я плохо вёл себя, — оголив одно плечо, он взял руку и проведя по торсу, остановился. — А ещё, — ближе придвинувшись к лицу, — я без трусиков. — Непослушный ребёнок, — сорвав с себя рубашку, прорычал он. — Тебя нужно наказать. Пока Пак развлекался с одним, второй по-тихому содрав штаны, начал надрачивать на вырисовывающуюся картину. — Папочка, я стесняюсь. Сорвавшись за угол и прижав к стене, он сорвал штаны с охотника. — Детка, опасно ходить вот так… Тем более в клубе, — опустив на колени, он снял нижнюю часть гардероба и с себя. — Тебе нужно постараться, чтобы заслужить прощения у папочки. — Он такой большой… — играл дальше Чимин. — Точно леденец, — проводя гладким язычком по головке, предварительно заглатывая внутрь и давясь от неприязни, мурчал мужчина. — У моего папочки был совсем маленький… Словно мизинчик, а твой, — вновь заглатывая говорил он. — Теперь я твой папочка, шлюшка. И на вкус он такой же. Ворвавшись в горло пассива и дерзко, не дав привыкнуть, стартуя вбиваясь, он схватил копну волос, больно сжимая. Он стонал от узости, проходясь по задней стенке органом, совершая круговые движения и спустя пару минут кончив, вышел. — Глотай, — приказал головорез. Подняв парня на ноги и подхватив того за бедра, он заставил обхватить торс и хотел было войти. — Папочка, а ты не порвешь меня? — Ты же хочешь, чтобы я простил твою оплошность? — Даа… — выкрикнул Чимин, ибо его натянули на член. — Ах… Какой огромный! — Правда? — произнёс парень остолбенев. Это были его последние слова прежде, чем нож вошёл в сердце с обратной стороны. — За что?.. — За мужа моего, урод. Одевшись и приведя себя в порядок, он пошёл ко второму. Тот, по его наблюдениям, относился к так называемым тряпкам. Выйдя к дивану и не заметив новых личностей в их укромном уголке, Пак вытащил из-за спины подготовленный ранее пистолет и приставил к макушке второго. — Тшш. Ты же не хочешь, чтобы я грохнул тебя? В ответ он увидел неуверенное покачивание головой. — Хороший мальчик. Это ты подкинул наркоту тому адвокату? — Вы про Мина? — но почувствовав как ствол сильнее прижался к затылку, проговорил: — Босс сказал, что нужно подставить одного чела, он называл его занозой в заднице, подкинув ему порошок. — Кто именно? Имя. — До Шен. Этот крутой адвокат засадил его на пятнашку. Получив деньги, мы через окно вломились в комнату и положили «чаек» в стол. Он тогда с семьёй куда-то умчал. — Умница, — пригладив короткие волосы и нажав на спусковой курок, прошептал Пак, предварительно выключив диктофон. Откинув тело на спинку, Чимин прикрыл его веки, прежде чем скрыться. Даже когда тело найдут, никто сообщать в органы не будет: факт того, что ты уже был на этом мероприятии, даёт возможность засесть на 2-3 годика. Поэтому он хорошо сегодня поработал. Только… когда Мин узнает, каким способом он добыл это важное признание, может пристрелить и его. Примчавшись домой и выкинув испорченную одежду, он вновь окунулся в тёплую ванну, дабы смыть с себя следы этих уродов. «Мин узнает — мне *****ц. Но это будет после освобождения… Потом».***
Настал тот день, когда решится наконец судьба заключенного — судный день. День, когда жизнь переворачивается с ног на голову. С самого утра да и прошедшей ночи Юнги не смыкает глаз — его мучают много вопросов, а именно ответы на них. Всё ли в порядке с его Чимини? Не влез в какую-нибудь передрягу? Как дети? Живы? Здоровы? Приходили ли ещё раз проводить обыск или отстали наконец? И в последнюю очередь его мучал ответ на вопрос — Что станет с ним?***
— Господа-присяжные, заседание обьявляется открытым, — секунда, и в зале послышались двиганье стульев и звон молотка по столу. — Сегодня, 7 января, состоиться третье слушание по делу адвоката Мин Юнги. В связи с появлением новых показаний и улик, а также защиты со стороны адвоката Пак Чимина. Также, сегодня, суд должен вынести приговор, какой бы он не был, — старческий размеренный голос судьи наполнил каждый закуток помещения. Первым вышел, как это принято на таких мероприятиях, прокурор, чтобы вкратце рассказать известные факты и суть дела. — Адвокат Пак, вам слово, — женщина-прокурор чуть заметно улыбнулась. «Юнни, всё будет хорошо. Я вытяну тебя из этой дыры…» «Минни, всё будет хорошо. Главное, чтобы вас с детьми не трогали…» — Кхм, господин судья, господа присяжные, — начал мужчина. — За это дело я взялся относительно недавно, неделю назад, и, изучив детали дела, я увидел некоторые детали, которые в ходе следствия были опущены либо не взяты на рассмотрение, — осмотрев публику взглядом, он продолжил. — Одна из них, крайне важная, от которой могло пойти расследование в совсем другом направлении — это место, куда были положены неопровержимые доказательства несовершенного преступления. Ящик стола, наполненного документами и закрываемого на ключ. Как известно вам, господа присяжные, истинные преступники, настоящие наркодилеры, такие вещи не прячут на открытое место и наверху вещей. Это первое. Во-вторых, осмотрев фотографии нужного стола, меня привлекла одна деталь — замок не сломан и не открыт родным ключом одновременно. А через верх вскрыт наждачкой, о чём говорят характерные зазубрины на дереве. В-третьих, окно. Меня бы оно не привлекло, если бы не обвисший с одной стороны карниз и затянутая штора. Осмотрев весь дом, я не нашёл остальных таких деталей. Дом содержится в исключительном порядке. В-четвертых, к этой версии я бы не стал прибегать, если бы не одно, но — во время преступления мой подопечный находился на отпуске на другом конце страны. И это ещё не всё. Наркотики, что были покинуты, были ввезены в страну 31 октября, ибо редкий состав продукта, а мой подопечный вернулся с отпуска только 5 ноября. — Господин судья, можно задать вопрос? — Да. — Адвокат Пак, все ваши приведенные доказательства лишь ваши догадки. Есть ли что-то существенное? — Что ж, если этим вас не удивить, то позвольте предоставить запись диктафона, — подойдя к установке, он вставил пленку и повернулся: — Разрешите. Эта запись — ценное доказательство того, что Мин Юнги не виновен. И нажав на play, запись воспроизвелась. Все замолкли, каждый вслушивался, даже Мин. Он не мог поверить в то, что это сделал Пак. Что его любимый рисковал жизнью ради него. Он готов был сию минуту встать, подбежать и подхватить мужа под ноги, и кружить, кружить, кружить в этом несчастном зале, где все, словно голодные псы, готовы кинуться на тебя и обвинить во всех смертных грехах. Как только запись закончилась, судья попросил присяжных удалится на собрание. «Я вытащу тебя отсюда… Обещаю». Спустя пятнадцать минут присяжные вновь заняли свои позиции. — Прошу всех встать, вынесение приговора, — проговорила прокурор. — Благодарю, — коротко ответил судья. — В связи с новым потробностями в деле, которые опровергают винновность заключенного Мин Юнги, собрание выдвинуло вердикт, — пальцы Юнги сжали чиминовы ладони, — отменить ранее вынесенное обвинение и освободить из-под стражи заключенного. Заседание считаю закрытым, — и вновь по залу раздался стук молотка, только сейчас он звучал иначе для этих двоих. Они не могли поверить в свое счастье, что снова вместе.***
Всю дорогу в машине они держались за руки, изредка поглядывая в сторону друг друга. У обоих не сходила счастливая улыбка с лица. Заехав в ближайший супермаркет, они взяли бутылку вина, конфет, разных экзотических фруктов, а после и в цветочный — за шикарным букетом розовых цветов, поехали домой. Они счастливы, и этим всё сказано. Дальше их ждёт новая жизнь, вернее жаркая ночка, а уже после новый лист судьбы… Возможно, Пак признается мужу, через какие испытания и