С любовью, твоя бабуля»
На следующем листе было завещание, в котором говорилось, что всё имущество бабушка передаёт в руки своей единственной наследницы, то есть, в мои. Теперь это всё моё: бабушкины зелья, дедушкины изобретения, их дом, вещи. И я совершенно не знала, как этим распоряжаться, поэтому оставила всё как есть. Выделив свободные минуты, я села за стол. Мне было что записать в своём новом дневнике, так чего же тянуть. Первая страница была титульной, на ней я писала обычными чернилами, чтобы в случае потери, мне смогли вернуть мою вещь:Софи Стюарт
1976 год
«Обрывки из моих воспоминаний…»
***
Прошёл месяц летних каникул, хотя для Сириуса Блэка он тянулся целую вечность в отсутствии его друзей. Было бы куда легче справляться с разлукой, если бы на голову не давили эти мрачные стены его родного дома и вечные советы родителей о том, как правильно жить. А что вообще значит «правильно»? У всех людей разные понятия слов «хорошо» и «плохо». Кому-то нравится убивать без угрызений совести во благо великих целей, а кто-то считает это за ужасный грех, который никогда не искупить. Парень старался как можно реже пересекаться с родителями. Он уходил на прогулки или просто закрывался в комнате, чтобы очередной раз не выслушивать их болтовню по поводу маглорождённых, замечательного Регулуса, гордость семьи, и ужасного Сириуса, что чуть ли не убил своего однокурсника в прошлом учебном году. К слову, в школе его оставили тоже только благодаря мамочкиным связям. А старший сын Блэков терпеть не мог быть кому-то должным и не иметь шанса загладить этот поступок. И всё же иногда ему приходилось сталкиваться с любимой семьёй. Сириус сидел на подоконнике, свесив ноги с окна и глазами измеряя высоту от его кед до земли. «Второй этаж, прыгать небезопасно, но вполне возможно. Если всё правильно просчитать, можно даже отделаться лёгкими ушибами», — размышлял парень. Между длинных утончённых пальцев была зажата магловская дымящаяся сигарета. Её сероватый мягкий пепел кучкой осыпался на карниз. Видимо, Блэк немного увлёкся размышлениями и позабыл о тлеющей в его руке сигарете. Как дело дошло до курения? Ответ прост: постоянные нервные срывы, колкие отношения с родителями, а также ужасное чувство одиночества и гнетущей скуки. Однажды на очередной прогулке по городу, он из личного интереса подошёл к какому-то простецу и попросил у него прикурить. Сириус буквально влюбился в те ощущения, которые испытывают люди при курении. Это прекрасное чувство, когда ты берёшь сигарету в руки, и всё напряжение, скопившееся внутри, собирается в животе, ты подносишь её ко рту и чувство странного волнения окутывает тебя, дыхание перехватывает, а потом ты делаешь первую затяжку и ощущаешь лёгкое приятное головокружение… напряжение уходит, сменяясь восхитительным чувством эйфории и возбуждения. С каждой следующей затяжкой тело расслабляется, мысли становятся яснее. В такие минуты Блэк был полностью отстранён от внешнего мира, ловя кайф от дыма, заполняющего лёгкие, поэтому когда к нему в комнату постучали, от неожиданности Сириус чуть ли не свалился с окна. — Секунду, — ответил Блэк, наскоро делая последнюю затяжку и выкидывая бычок на улицу. Спрыгнув с подоконника на пол, парень взял на тумбочке одеколон и постарался им перебить запах дешёвого табака. Снова три глухих удара. Сириус подошёл к двери, и отодвинул засов, выглянув в небольшое отверстие, чтобы не впускать никого в свои покои. — Мама зовёт ко столу, — объявил Регулус. — А ты у неё теперь личный посыльный? — с издёвкой спросил Сириус, покидая комнату и быстрыми шагами сбегая вниз по лестнице. Брат закатил глаза и отправился следом. Обед был уже накрыт. Вальбурга сидела с невозмутимым лицом, приподнятым подбородком и ровной, как дощечка, спиной, в общем всё, как подобает женщине из приличного светского общества. Она, по видимому, очень ценила культуру 18-х веков. Весь дом был обустроен в ажурных, дорогих антиквариатах, сама же миссис Блэк носила длинные платья с кружевами и изящные украшения. Она терпеть не могла невоспитанных людей и большое значение придавала манерам. «Чистота во всём!» — вот её девиз. Она пыталась всех выстроить под свои идеалы: богатый интеллигентный муж, опрятные сыновья одетые, как с иголочки. Костюмы, что она шила на заказ у лучшего портного просто сводили Сириуса с ума, поэтому часто он ходил в своей школьной рубахе и брюках, навязав на шее ярко-красный галстук своего факультета, чтобы специально помозолить глаза своей маме, сердце которой было разбито от новости, что её первенец поступил на Гриффиндор. Сириус лишь хотел, чтобы в семье его принимали таким, какой он есть, но вместо этого его вечно упрекали за его взгляды на жизнь. Возле стола маячил домовик Кикимер, стараясь угодить своей госпоже, которую он сильно любил и при любом удобном случае восхвалял. — Салют, семейство! — весело крикнул Сириус, падая на свой стул. Вальбурга строго глянула на сына, но постаралась не обращать внимания на его поведение, ведь, он проделывал такие трюки часто. Но запах, исходящий от старшего сына не остался незамеченным. Женщина принюхалась, сильно сморщилась и прокашлялась в носовой платок. — Чем это от тебя так ужасно пахнет? — Это мой одеколон, мамочка, ты же его и купила. — Ты мог бы быть благодарнее, и не вести себя, как воспитанный в свинарнике мальчишка. — Отчего же в свинарнике? Наш дом больше на конюшню похож, — дерзил парень, нахально развалившись за столом и стянув кусок хлеба. — Не разговаривай с матерью в таком тоне, — ударив кулаком по столу, приказал отец. — Вот и папа проснулся, здравствуй! — с натянутой улыбкой воскликнул Сириус. Регулус тихо хихикнул, но сразу же сделал вид, что кашляет и принял серьёзное выражение лица, которое подобает его статусу. — Довольно баловства, Сириус, пришли результаты твоих экзаменов, — Вальбурга жестом показала Кикимеру, чтобы тот принёс письма, — Я весьма тобой недовольна. — Удивительно, — с иронией ответил парень и принял от домовика распечатанные конверты. — Кстати, давно задаюсь вопросом: зачем вы все письма читаете, прежде, чем мне отдать? Не доверяете своему сыну? — Одного доверия мало, мы просто хотим быть уверены в твоей честности, — ответил отец. — Ну и что же вам здесь не понравилось? Здесь большинство на «Превосходно»! — Но ты мог сдать все на «превосходно», — холодно заметила Вальбурга, — если бы меньше отвлекался на всякие глупости, вроде, попытки убить Северуса Снейпа. Блэк демонстративно разорвал письма у матери перед лицом и бросил за спину. Кикимер, недовольно бурча себе под нос, принялся убирать мусор. — Вы правы, я действительно облажался, — начал виновато Сириус. — Нельзя было дать Джеймсу спасти жизнь этому противному Нюниусу! — Да как ты смеешь! Я потратила кучу сил на то, чтобы эта ситуация осталась забытой и незамеченной, а ты говоришь такие гадости мне в лицо! Неблагодарный! — кричала Вальбурга, поднявшись из-за стола. — Почему ты не можешь вести себя прилично? Бери пример со своего брата! Он — идеал, к которому тебе нужно стремиться! — Бери пример с брата, поучись у Регулуса, смотри какой крошка Реги молодец, и первое слово он раньше тебя сказал, а ещё он срёт малиной! — передразнивал старший сын, его терпению тоже был предел. Парень повторил за матерью и поднялся с места, опираясь руками на стол и яростно, сквозь зубы, проговаривая: — Да в горле вы у меня со своим золотым сыном и манией чистоты крови! Регулус заметно покраснел и опустил грустный взгляд в тарелку, с которой так практически ничего и не съел. Последнее время появление за семейным столом уже было для него подвигом, но есть в такой накалённой обстановке точно не хотелось. — Чистота крови — это главное качество любого волшебника! А те, в чьих венах течёт хоть капля маглов — мутанты, грязные недомаги! Их нужно истреблять, они позор для всего нашего вида! Глупцы, вроде Альбуса, внушают вам обратное, а вы ведётесь на их сладкие сказочки о том, что связь с маглами — это нормально! Это нарушение естественного порядка! — Тогда знай, что я дружу с грязнокровкой! И по мне так, она гораздо приятней тебя, Вальбурга! — выпалил старший сын, повергнув всех находящихся в комнате в шок. Он и сам пожалел о своих словах, зная как сильно маму заденет такое признание, но парень не подавал виду. Что сделано, то сделано. Повисла страшная угрожающая тишина. На глаза хозяйки навернулись слёзы, её лицо покрылось красными пятнами от злости и стыда, а губы начали сильно дрожать. — Собирай свои вещи и убирайся из моего дома! — крикнула она, настойчиво указывая пальцем на выход. Сириус не отводил взгляда, явно не торопясь уходить. Он всё искал в маминых глазах справедливости. Такой исход событий был вполне ожидаем, но ему всё-таки не хотелось верить своим ушам. — Вон! — ещё громче закричала она. Блэк не выдержал и подорвался с места, убегая в свою комнату. Только войдя за дверь он кинулся к чемодану, как попало запихивая в него самые необходимые вещи. Не прошло и двух минут, как в комнату забежал младший брат. — Ты уходишь? Куда ты пойдёшь? — Какая тебе разница, молокосос хренов? Иди к своей мамаше-стерве! — Сириус, ты же понимаешь, что она сказала это на эмоциях, она передумает! Вам обоим нужно успокоиться! — но гордость Сириуса не позволила бы ему послушать своего брата. Он для себя точно решил, что ни секунды больше не проведёт в этом доме. — Пусть делает, что хочет — её дело. Но я сваливаю. К чёрту этот дом и всё ваше чистокровное семейство! — Прекрати так говорить, ты тоже часть нашей семьи! — Нет, это не так, и вы все это знаете. Я совсем другой, и как бы сильно ей того не хотелось, я никогда не стану таким, как вы. Лучше умереть. А теперь, проваливай отсюда! — сказал Блэк, выставив на брата свою волшебную палочку. — Нам запрещено колдовать вне школы. — А мне и не в первый раз нарушать запреты. — Прошу, Сириус, не оставляй меня, — со слезами умолял Регулус. — Выйди из моей комнаты. Живо! Младший брат сдался и направился прочь. Дверь за ним с силой захлопнулась и чуть ли не сорвалась с петель. Мальчишка убежал в свою спальню, не желая возвращаться обратно за стол и уж тем более не желая видеть, как его родной брат уходит из дома. Как же они до такого дожили? Что теперь будет с их семьёй? Неужели так и останется навсегда и Сириус больше не вернётся домой? В своей комнате Бродяга упаковал чемодан и уже собирался уходить, но протянув ладонь к ручке, решил, что не может уйти так просто. Последнее слово должно остаться за ним. Спустя некоторое время Блэк вышел из комнаты. Спустившись по лестнице, он на секунду остановился напротив столовой и бросил последний взгляд на своих родителей, после чего покинул стены ненавистного ему дома. Сразу после громкого хлопка входной двери, Вальбурга ринулась наверх, в комнату старшего сына. Неужели он и правда ушёл навсегда? Быть не может. Оставил ли он хоть что-то из своих вещей? Но только она вошла в спальню, по всему дому раздался пронзающий крик, на который сбежались и остальные жители имения Блэков, и который Сириус с улыбкой поджидал под своим окном. Прежде дорогие зелёные обои, раздражающие старшего сына, от пола до потолка были закрашены красно-жёлтыми красками и увешаны плакатами с символами Гриффиндора. А на потолке огромными буквами написано: «Грязнокровки рулят!» Назло матери Сириус закрепил всё это вечными чарами, так что его след останется в доме на многие века. Адский угол для любого чистокровного слизеринца, призирающего своих главных противников — гриффиндорцев. Каким бы вспыльчивым, дерзким и гнусным не был характер Сириуса, была всё же часть его сердца, которой он был привязан к семье, любил своего брата и мать, уважал отца. И он знал, что, возможно, в их сердцах тоже есть такая часть, которая могла бы его любить. Он совсем не помнил, как добрался до дома Поттеров, зато удивлённое лицо Джеймса, открывшего ему дверь, ярко отпечаталось в его памяти. — Бродяга? Что стряслось? — Можно я у вас поживу? — в полной апатии спросил Сириус. — Конечно, дружище, мой дом — твой дом, — Джеймс провёл своего друга в комнату отдыха. На мягком уютном диване со свежим выпуском «ежедневного пророка» сидел мужчина в очках и читал новости, а подле него верная жена, напевая мелодию, вышивала красивый сложный узор на какой-то вещице. В отличии от мрачного дома Блэков, у Поттеров в декоре преобладали светлые оттенки и яркое освещение. — Мам, пап, у нас гость, — с улыбкой объявил сын. Родители Джеймса были заметно старше Вальбурги и Ориона, на их лицах уже виднелись глубокие морщинки. При одном лишь взгляде на Сириуса их лица озарились подлинной радостью. — Сириус, мальчик, как же хорошо, что ты наконец-то к нам зашёл, — приветливо встречали супруги. Юфимия сразу же бросила свои дела и отправилась на кухню, ставить чайник, а Флимонт занял парней разговором о новостях, которые только что вычитал в газете. Дом Поттеров встретил Блэка теплом и подарил ему возможность начать жизнь с чистого листа в хорошей приличной семье. Родители Джеймса сразу полюбили Сириуса и заботились о нём также, как и о своём сыне. Бродяга буквально всегда мечтал о такой жизни. Поттеры прекрасно заменяли ему семью: Юфимия — мать, Флимонт — отца, а Джеймс — брата. Сириус ни разу не пожалел, что сбежал от своей чокнутой чистокровной семейки.