***
26-го августа Римус практически не выходил из комнаты. Мальчишки отнесли ему завтрак в постель, надеясь, что к обеду он всё-таки наберётся сил и поднимется, но Люпин продолжил лежать. При попытках поговорить, он не проявлял никакого желания вести беседу: отнекивался или вовсе молчал. Уже знакомые признаки проявились в образе Лунатика: бледность, апатия, усталость, покрасневшие глаза. Все мы прекрасно знали, что они значат, но не осмеливались обсудить эту тему. Небо темнело, а Римус так и не порадовал нас своим появлением. Только когда сумерки опустились на деревню, в комнате Лунатика послышались признаки жизни. Парень переоделся, вышел из спальни, радостно нас поприветствовал и пошёл в кухню, чтобы поужинать уже во второй раз. Я, Лили и Мародёры, не упуская возможности провести хотя бы пять минуточек с другом, присоединились к нему, хотя и не планировали чаепития в столь позднее время. У нас завязалась самая обычная дружеская беседа, так и не задевшая темы предстоящего полнолуния. На завтраке Люпин снова не появился. Джеймс уговаривал его встать, заманивая приготовленными специально для него вафлями, но Лунатик не реагировал. Он лишь безмолвно сверлил взглядом стены и при любом касании резко отталкивал друзей. Приём пищи без Римуса проходил на удивление, для нашей компании, молчаливо: все были заняты своими переживаниями. А горячие вафли с мёдом уже не казались такими аппетитными и вкусными. — Какого числа в этом месяце полнолуние? — спросила я за завтраком, решившись первая начать этот разговор, поскольку понимала, что нам нужно подготовиться. Мой вопрос привлёк всеобщее внимание, заставив друзей поднять глаза с тарелок и переглянуться. — Кажется, завтра, — припоминая, ответил Сириус. — Завтра уже двадцать восьмое?! — удивился Джеймс. — Упс, вот это мы забылись. — Придумаем что-нибудь. Времени немного, но оно есть, — успокоила Лили. — Я уезжаю, — отчеканил Римус, неожиданно появившийся в кухне с чемоданом, зажатым в правой руке. Все, кроме Питера, который сидел напротив входа и видел вошедшего Люпина, вздрогнули, уставив на друга перепуганные взгляды. — Что? — с негодованием переспросила Лили, нарушив молчание. — Я не могу здесь остаться. Не хочу, чтобы вы переживали насчёт того, куда меня запрятать на время полнолуния, не хочу быть обузой. Вы приехали сюда отдохнуть, а не заниматься решением моих проблем. — Твои проблемы — наши проблемы. Мы никогда не променяем помощь другу на отдых без него, — сказал Джеймс. — Простите, я так не могу. До встречи в Хогвартсе, — он двинулся к выходу. — Мы всё уладим, — уверил нас Поттер, после чего вместе с Петтигрю и Блэком резко поднялся с места, отправляясь следом за Римусом. Мы слышали их разговор с соседней комнаты. Римус, повысив голос для убедительности, пытался объяснить, что ему гораздо лучше будет провести остаток лета дома, но Сириус упрямился и даже сердился, утверждая, что все слова Римуса — вздор. По мнению Блэка, Люпин должен перестать думать только о других и хоть раз позаботиться о себе. — Никому нахер не сдались твои жертвы! — выпалил Бродяга. Питер и Джеймс их успокаивали, пытаясь решить проблему мирным путём. Они боялись, что Римус и Сириус рассорятся, и всё станет только хуже. Ещё пара пылких бездумных фраз, и дверь с силой хлопнула. — Молодец, Бродяга! Доволен? На ровном месте скандал спровоцировал! — упрекнул его Джеймс и, стукнув кулаком по стене, выбежал вслед за Римусом в надежде исправить положение. — Признаю, я кретин, мудак, вселенское зло! Инициатор всех скандалов! Чего вы тогда связались с таким гадом как я? — крикнул ему вдогонку Блэк, выглядывая из-за входной двери. А затем захлопнул её, развернулся, крепко сжав зубы от злости. Он две секунды подумал, послал всё к чёрту и тоже вышел, но отправился в противоположную от друзей сторону. Ему нужно было немного развеяться, успокоить свой гнев. — Пиздец! — выругался Питер, нервно потрепав свои волосы в попытке принять правильный выбор. Остаться ли ему дома? Пойти помочь Джеймсу? Или всё-таки отправиться вслед за Сириусом и проследить, чтобы в таком состоянии тот не натворил глупостей? Дверь снова хлопнула. Мы с Лили остались в доме одни. — Римус, погоди! — Ну что ещё, Сохатый? — неохотно притормозил Люпин и оглянулся на друга. — Ты же знаешь Бродягу, он не хотел… — Поттер догнал друга и встал напротив него, но не успел он закончить свою мысль, как Лунатик торопливо прервал его. — Да как же вы не понимаете? Плевать мне на Сириуса и его скверный характер! Дело не в этом! — Так объясни же! — Я… Я не хочу, чтобы Лили и Софи становились свидетелями этого ужаса. — Боишься, что они отвернуться от тебя? Станут опасаться? Помню, ты когда-то также думал и о нас. — Вы — другое дело, — поспешно пробормотал Римус. — Именно! Лили и Софи куда лучше нас, и я готов поспорить на всё состояние своих родителей, что они никогда не отвернутся от тебя. К тому же, Лили рассказывала мне, что они уже мельком видели тебя в хижине, когда помогали Сириусу попасть внутрь. И я точно знаю, что её мнение о тебе по-прежнему самое хорошее. Странно, что ты до сих пор этого не понял. — Тогда я даже не знал о их присутствии. Сейчас же мои мысли только об этом. Я правда не хочу испортить вам последние дни каникул, — уже более спокойно отвечал Лунатик. — Отчасти Бродяга прав. Ты слишком много думаешь о других. Забей на проблемы, Лунатик, пока мы вместе, всё круто! Жаль, Римус не может так просто послать все свои переживания нахер. Он очень хотел отступить, вернуться в дом, будто ничего не было, и помириться с Блэком. С другой же стороны, совесть упрекала его в проявлении слабости и настаивала на том, чтобы Люпин продолжил идти к остановке. И вот теперь ему надо решить, ступить шаг вперёд или назад. Позади Джеймс с глазами полными надежды и друзья, которые всегда принимали Люпина таким, какой он есть. Впереди принципиальный отец, всю жизнь старающийся скрыть своё отвращение к волку, что живёт внутри Римуса. Хотя, если бы мистер Люпин умел держать своё мнение при себе, его сыну бы не досталась столь тяжёлая участь. Позади страх за реакцию подруг. Впереди стоны матери, плачущей под дверью. Назад. Определённо назад. Сириус, покинув дом, направился в сторону озера. Его немало задели слова Джеймса, всегда больнее всего слышать упрёки от людей, которых ты по-настоящему ценишь и, чьё мнение для тебя дороже любого золота. Петтигрю догнал его без проблем, хоть тот и шёл очень быстрыми тяжёлыми шагами. — Убегаешь от проблем, как девчонка, — пошутил Питер. — Пошёл к чёрту, Хвост! — прыснул тот. — Спасибо, мне тебя хватает, — резко вырвалось из уст Петтигрю. Блэк сердито обернулся на него и резко остановился, схватив друга за ворот. Питер поднял обе руки, показывая свою беззащитность и спокойно сказал: — Прежде, чем дать мне по роже, выслушай предложение, — Хвост лукаво улыбнулся. — Покурим? Сириус, недолго думая, отпустил Питера, заинтересовавшись в данном предложении. Перекур сейчас был бы кстати. Он сел на обочину, сложив прямые руки на согнутые колени. Питер приземлился рядом и достал из кармана мятую пачку сигарет. Первую протянул Сириусу и, черканув спичку о коробок, поджёг другу травку на конце, а затем уже позаботился и о себе. — Он вернётся, я знаю. Это его дурная привычка: спорить, а потом всё равно делать по-нашему. Хоть разочек можно просто с нами согласиться и не разводить грязь на ровном месте? — сказал Блэк. — Ещё и Сохатый теперь винит во всём меня. Чёрт его побери! Ты, наверняка, тоже так думаешь. — Честно, мне по барабану, кто виноват. Все мы хороши. А вот что касается Римуса, то лично я думаю, надо разочек дать ему сделать то, что выберет он сам, без чьей-либо помощи. Потому что, каждый раз отказываясь от какого-то своего решения, он делает то, что диктуем ему мы. Разве это не жертва? — Ты прав. Получается, мы его контролируем. Надо дать ему свободу. Свободу Лунатику! — выкрикнул лозунг Сириус. Сорок минут мы с Лили не находили себе места, переживая за дальнейший исход событий. Наконец дверь открылась. Мы быстро ринулись в прихожую. Мальчики вошли в дом все вместе, Сириус и Римус уже шли бок-о-бок, забыв о глупой ссоре. Мы подготовили подвал к предстоящей ночи: навели порядок, вкрутили новую лампочку, убрали хрупкие и ценные вещи, проверили замок. Вечером 28-го августа мальчики поужинали, попрощались с нами и спустились в свой ночлег, хорошенько заперев дверь изнутри. Этой ночью уснуть было сложно. Из подвала доносились ужасные душераздирающие крики, от которых перехватывало сердце. Хотелось заткнуть себе чем-нибудь уши и отключить мозг, только бы не представлять, что творится там, внизу. Никогда ещё звук не причинял такой душевной боли. В тот раз, когда мы спустились к Визжащей хижине с Сириусом, обращение Римуса было почти окончено, и поэтому нам не пришлось долго слушать крики друга. Сейчас же это тянулось около двадцати минут с короткими перерывами. Мы с Лили всё это время сидели в гостиной. Эванс вся сжалась, словно у неё болел живот, пристально глядя на свои ноги и сдавливая плечи. — Ты как? — спросила я у подруги. Она отвлеклась от размышлений, взглянув на меня потерянными зелёными глазками, пытаясь подобрать слова. — Это ужасно. За что ему такие муки? Где, блин, справедливость? Никто не заслуживает такой боли, — после очередного вопля она помотала головой и заткнула уши пальцами, закрыв глаза. — Не могу больше это слышать. Поскорее бы закончилось, — тихо взмолилась Лили. Я приобняла подругу, поглаживая по рыжей головке. С большим усилием мне всё же удалось переключить свои мысли и игнорировать звуки, доносящиеся из подвала.***
В вечер перед отъездом в Хогвартс Софи напоследок собиралась посетить кладбище, не оповещая при этом никого из друзей. Знала, что они завалят её вопросами и соберутся идти вместе. Ускользнуть было не так уж и просто. Выбрав подходящий момент, девушка притворилась, что очень устала и идёт в спальню, а сама вышла в коридор, накинула кофту, зашнуровала кеды и тихонько приоткрыла дверь. — Далеко собралась? — остановил чей-то голос, целящийся прямо ей в спину. Стюарт замерла, прикрыв глаза, и без звука произнесла «Чёрт!». Обернувшись с глазами полными разочарования из-за того, что её план провалился, она увидела перед собой Питера. Он стоял, прислонившись плечом к дверной коробке, и держал руки скрещенными на груди. — Да просто… хотела выйти, свежим воздухом подышать, — придумала Софи. — Неубедительно… Куда бы ты там не пошла, я иду с тобой, — сказал парень и начал натягивать ботинки. — Ну уж нет! — шёпотом возразила волшебница. — Ты же не думаешь, что я отпущу тебя в такое время шляться по деревне в одиночку? У тебя два варианта, Соф. Либо я иду с тобой, либо ты не идёшь. — Как же ты меня иногда бесишь, Петтигрю, — сквозь зубы проговорила Стюарт. Хвост самодовольно улыбнулся и вежливо пропустил подругу вперёд, придержав двери. Они тихо покинули дом и проползли под окнами, чтобы случайно кто-то из друзей не увидел их через стекло. — Ты ведь не сердишься? — спросил Питер, остановившись глазами на профиле Софи. — Больно нужно мне на тебя сердиться, Хвост, — идя по дороге мелким прогулочным шагом, ответила девушка, смотря прямо перед собой. — Но я могла пройтись одна, не маленькая ведь. — И ты совсем не боишься? Всё же до кладбища далеко, а на улице уже темнеет. — Откуда знаешь про кладбище? — удивилась Стюарт. — Я просто предположил. Твои бабушка и дедушка с большой вероятностью похоронены здесь. У вас с ними были хорошие отношения, иначе они бы не оставили тебе дом. Завтра утром мы отправляемся в Хогвартс, ты не смогла бы уехать не попрощавшись. — Ты очень наблюдателен. — Не всегда. Обычно мои наблюдения касаются только интересующих меня вещей. Соф впервые задержала на нём взгляд, он же теперь смотрел на дорогу, держа руки в карманах. Когда друзья добрели до кладбища, Петтигрю оставил Стюарт наедине с покойными родственниками, а сам ушёл изучать чужие надгробия и строить теории о том, как погибли эти бедные люди. На обратном пути Питер спросил: — А где твоя мама, Софи? — В Челмсфорде. У неё там своя жизнь: муж, работа, ребёнок. Парень немного помолчал, сопоставляя факты, и вдруг произнёс: — Твои синяки на пятом курсе, это его рук дело? Её мужа? Поэтому ты живёшь здесь? — От тебя можно хоть что-то утаить? — спросила девушка с усмешкой, за которой старалась скрыть страх открыться ещё перед одним человеком. Петтигрю ничего не ответил. Не оценил её защитной реакции. — Погода хорошая. Не хочу идти домой. Может, ещё немного погуляем? — попросила она. Питер согласился. Они дошли до автобусной остановки и решили посидеть там. На улице было спокойно, безлюдно. Лишь редкие фонари освещали пустую дорогу. — Не боишься, что ребята будут задавать много вопросов? — Какая к чёрту разница? Я же с тобой, — с беззаботной улыбкой ответила Софи. — Мы просто вышли погулять… — она набрала грудь прохладного свежего воздуха, устремив взгляд в тёмное звёздное небо и наслаждаясь вечером. — У тебя есть сигареты? Петтигрю, до этих пор любовавшийся её красотой и лёгкой непринуждённостью, достал из кармана всё ту же мятую пачку и вытащил из неё последнюю сигарету, вручив подруге, после чего поджёг. Стюарт сделала глубокую затяжку и на выдохе передала сигарету Питеру. — Помнится, мы договаривались забыть о том, что произошло на пятом курсе, — заметила она. — Прости, виноват. Можешь стереть мне память, если хочешь, — без особых эмоций ответил Петтигрю. — Нет, это было бы нечестно. Во-первых, ты мой друг и заслуживаешь моего доверия. Во-вторых, я давно примирилась с прошлым, — девушка снова втянула воздух через фильтр сигареты и выпустила белый дым из лёгких. — Ты так много знаешь обо мне, Хвост, а я о тебе почти ничего. Ты намеренно изучаешь людей, при этом не рассказывая им о себе? — Нет. Просто мне нечего о себе рассказать. Меня воспитывала мама, об отце мне неизвестно ничего, кроме того, что он полный кретин. Наплёл бедной матери любовной чепухи и сбежал перед свадьбой. В Хогвартсе я встретил Мародёров и несколько лет жил в их тени, пока не решился выйти из неё. Тогда я начал встречаться с Марсэйли… А вообще ничего особенного во мне нет. В этом произведении не я главный герой. — И кто же по-твоему главный герой? — Джеймс и Сириус. Всегда были и остаются, — грустно улыбнулся он, прижимая фильтр к губам. — Ты не прав. Каждый из нас главный герой своей истории. — Как скажешь, — согласился он. Они оба замолчали. Питер прокручивал в голове вопрос, который мучил его ещё со дня рождения Софи. Он всё никак не мог осмелиться его задать и при этом боялся упустить возможность. Вероятно, сейчас самый наилучший момент. — Ты всё ещё любишь Сириуса? — К чему ты это? — для Софи вопрос был слегка неожиданным, но вполне приемлемым для обсуждения. — Вижу, как ты на него смотришь. Мы думали, твои чувства к нему остыли, как и его к тебе. Но, кажется, мы ошиблись. Я прав? — Возможно, отчасти, — кивнула Стюарт. — Но любовь она, как огонь, её нужно поддерживать, чтобы не угасла. Наши запасы топлива иссякли. — Ладно. Идём домой, они нас точно уже ищут, — сказал Питер, поднимаясь с деревянной лавки.