Everything

https://www.youtube.com/watch?v=bpPrFWA_T6M Ну что ж, следовало признать, эта поездка действительно последняя. Ноэль от души забавлялся, наблюдая за Кэмом, который, похоже, не мог определиться, счастлив он от этого факта, или все же хочет отмотать время назад и заново прожить все это время на съемочной площадке. Ноэль, например, вот очень бы этого хотел. Первые неловкие дубли, первые неловкие прикосновения, первые поцелуи с языком, в которых каждый из них изо всех сил старался показать, как он хорош в этом. Они были тогда такие молодые и забавные, трогательные и драматичные, а сейчас вон Кэм - огромный горячий мужик с брутальным покерфейсом, сквозь который все равно прорывается его щенячья улыбка, когда они рядом. А Фишер - все еще тот тающий, как снег, Фишер, что тут еще сказать. И да, следовало признать (ок, он давно признал, чего уж тут) - юный Монаган был пиздец как привлекателен, но сейчас, когда эта идеально слепленная гора мышц завела привычку захватывать Фишера за шею, оставляя следы от своих пальцев, и подталкивая в нужном направлении за затылок... Ну, в общем, мальчик вырос в настоящего альфа-самца, кто бы мог подумать. И он не может даже на съемках удержаться, чтобы украдкой не погладить этого самца пальцами по руке, прикоснуться бедром, проходя мимо, теснее прижаться к этому фан-факинг-тастическому телу, когда они дерутся или толкаются во время съемок. Не может не ̶в̶с̶п̶о̶м̶и̶н̶а̶т̶ь̶ фантазировать, как Монаган тем же захватом вжимает его лицо в мягкую отельную подушку и на контрасте с жесткой долбежкой нежно лижет его мокрую раскаленную шею. Ранним утром Ноэль, валяющийся в кровати, смотрит сторис с полуголым Кэмом, вспоминает мемчик "He will never have a girlfriend" и так лыбит, что чуть по шву не трескается. Герлфренд есть, и красивая, он одобряет. Как и то, что в монаганьем инстаграме фоток с Фишером куда больше, чем с красивой секси-герлфренд. Почесав нос, он вспоминает, что на носу день красных плюшевых жоп, открывает галерею, выбирает пару милых фоток с Лайлой и даже не задумывается над текстом. "Ни с кем бы я не хотел потеряться и запутаться, кроме тебя". Чистая правда. Когда он чувствовал себя запутавшимся, смущенным и ошарашенным тем количеством чувств, которые выплеснулись на него, как цунами, именно Лайла первая все поняла той самой жутковатой женской чуйкой и подперла собой его шатающееся самообладание, как Великая Китайская стена. Они всегда были больше друзьями, чем любовниками, потому и продержались столько лет, думает Фишер, и хочет для нее столько же счастья, сколько сейчас плещется в нем самом. Осталось совсем немного до счастливого конца. Галлагеры будут счастливы, потому что они заслужили это. Йен и Микки будут счастливы всю совместную жизнь и умрут в один день, окруженные детьми, внуками, правнуками и пропитыми лицами милковических девяностолетних кузенов в инвалидных колясках, которые ни за что не пропустят последнюю крутую попойку на поминках этих гомо-старикашек. А они с Монаганом аккуратно закроют последнюю страницу этой истории и откроют новую, чистую. Потому что когда Кэм внезапно берет в руки его лицо и ласково целует в губы вместо того, чтобы по плану пошутить про минет, когда он жарко целует его, больно впиваясь пальцами в бедра и прижимая к стене с искаженным от страсти лицом, когда они оба нехило заводятся на съемках драки в баре и когда рыжий смотрит на него большими влажными глазами, а потом так нежно говорит "asshole", что аж пальцы ног в берцах поджимаются, Фишер совершенно точно знает - это обещание. И верит ему.