Мы похожи.

Моно и Шестая сидели около печи, вытянув вперёд руки и наслаждаясь раздающимся теплом. Они практически не двигались, в просто сидели, наблюдая за бушующим в крематории пламенем. За тем, как танцевали оранжевые огоньки, изгибаясь, меняя форму, постоянно переплетаясь друг с другом, становясь меньше, а в следующий момент больше. Эта картина так успокаивала и гипнотизировала. Детям казалось будто они вечность могут наблюдать за этим нескончаемым и таким прекрасным. Мальчик и девочка уже давно перестали считать сколько времени прошло в этом трансе. Казалось, что время течёт так медленно-медленно. Однако оба понимали, что всё-таки время не безгранично. Эли и Глава, а также Заика и та девчонка с рогаткой гнались за ними. Если дать им много времени, то они найдут, как попасть к нашим героям. — Пойдём отсюда. — произнесла Шестая. Конечно было приятно греться и наблюдать за пламенем, но время было не резиновым. — Или остальные нас найдут. Шестая ждала быстрого ответа Моно как это было обычно, но тот просто сидел на полу и грел свои руки. — Идём? — вновь обратилась к Моно девчонка, после нескольких секунд ожидания. Пакетоголовый всё ещё молчал. Шестая наклонилась и посмотрела прямо в глазные прорези. Теперь она впервые увидела его глаза. Карие и поблёскивающие из-за света пламени, от которого не отрывался взгляд парня. Девочка никак не могла понять, что с ним не так. Казалось будто он очень сильно задумался о чём-то. Так и было. Смотря за тем, как танцует пламя, парень не заметил, как в его голове проявилось воспоминание. *** Уже давно Моно понял, что по какой-то причине потерял память. Со временем конечно некоторые картины всплыли в его памяти, но эти воспоминания можно пересчитать по пальцам. Самым яркие были о приюте и той, кого он звал Няней. Женщине, которая заботилась о нём. Сейчас же парень невзначай вспомнил о приюте и в совмещении с прекраснейшим танцем пламени заставило пакетоголового вспомнить, как начинался один из худших моментом в его жизни… *** *Воспоминание Моно…* В тот день огоньки в печи приюта танцевали точно также. Но топливом тогда служила обычная древесина. Возле печи, греясь, сидел мальчик, укутанный в плед с книгой в руках. Отогревался парень не просто так, ибо недалеко от него, у печки лежали мокрая рубашка и штаны. Также была в нём одна странность. Голова была вся в бинтах. Хоть они и были мокрыми, он их не снимал. Парень услышал, как дверь позади резко отварилась, и из прохода послышался девичий голос. — Моно, я принесла сухие бинты и одежду. Моно обернулся, чтобы посмотреть кто с ним говорит. Это была девочка. Казалось, будто это были лишь очертания. — Спасибо, *Неразборчиво*. — произнёс Моно, откладывая книгу в сторону. — Рада помочь! — проговорила неразборчивая фигура очень знакомым голосом. — А теперь может скажешь, почему ты пришёл весь мокрый? — Упал в озеро. — Сам? Мальчик с бинтами просто кивнул. Девочка подошла к Моно и потянула правую руку к мокрым бинтам. Но парень мгновенно схватил эту руку. — Я сам. — Ты уже сам прыгнул в озеро. — голос фигуры изменился на более грозный. — А теперь честно, кто тебя толкнул. — Никто. — Моно врал, и расплывчатая фигура это явно распознала. Но больше спрашивать не стала, а просто протянула бинты с одёжкой. — Не хочешь не говори. Я понимаю. Не хочешь, чтобы и у меня были проблемы, но знаешь, я всегда рада помочь. — парень с забинтованной головой лишь улыбнулся. Такое происходило уже далеко не в первый раз. Моно уже долгое время часто был под нападками приютских детей. Не было никого, кто бы не издевался или сплетничал о нём. Благо, были люди, которые ему помогали. Это эта девочка и Няня, которые были для парня словно семья. — Ну ты закончил? — заговорила девочка. — Мне уже можно повернуться? Вот уже где-то минуту бедная девчонка стояла к парню спиной и ждала, когда он перебинтует лицо. Ответа не её вопросы всё никак не следовало, так что, не выдержав, она повернулась. И сделала она это довольно зря. Ведь парень стоял к ней спиной и всё ещё одевался. Штаны он уже натянул, но рубаху не успел, и его голая спина открылась перед ней. Крепкая и немножко горбатая. Моно никогда не был тощим или дрыщём. У него всегда была некая мускулатура, небольшая конечно, и временами он пускал её в бой, но он всегда боялся вредить остальным, так что чаще всего проигрывал схватки. Схватки же в свою очередь были для него довольно обыденной вещью. Хотя это скорее были избиения, ведь из-за того, что он перебинтовывал лицо, над Моно очень часто издевались. В день подобных стычек могло быть до десятка. Закончить день и не получить ни одного синяка, было исключительной удачей, да и только. Временами бинтоголовый просто прятался от задир, но они находили его, ведь всегда использовали один и тот же трюк. «Выходи, или мы навредим твоей подружке…». Моно не хотел, чтобы из-за его лица досталось и ей. Надев рубаху, Моно обернулся. Его подруга стояла спиной к нему и зачем-то скрывала лицо руками. бинтоголовый мог увидеть только то, как её уши поменяли свой цвет на красный. — Что-то случилось? — побеспокоился мальчик с бинтами на голове. — Нет. Не волнуйся. Неожиданно эхом с улицы раздался громкий звон колокола. Мальчик одевшийся в сухое и покрасневшая девочка сразу поняли в чём дело. — О нет, бежим! — в унисон прокричали они и рванулись в сторону выхода. Пара лестничных пролётов и дети добрались до выхода на улицу. Дверь была открыта и при выходе парень сразу ощутил, как лёгкий ветерок со стороны озера подул ему на встречу. Приют, название которого Моно никак не мог вспомнить, находился на берегу озера, которое впадало в реку. Небольшая территория, на которой было всего несколько домов. Тот откуда выбегал мальчик, был жилым. В этом большом трёхэтажном домике жили все дети и те, кто о них «заботился». Хотя заботой можно было назвать действия только одной из взрослых. Остальные чаще всего прибегали к порке и прочим наказаниям. Неподалёку от жилого дома располагалось ещё несколько одноэтажных домишек, но они считались служебными и забираться в них детям было наказуемо. Как-то раз туда залез один из детей, и с того момента его больше никто не видел, а на старый сарай повесили огромный и толстый замок. И ещё было, то место, куда Моно и его подруга спешили со всех ног. Церквушка, которая лишь немногим уступала по размерам жилому зданию. Она находилась прямо на берегу Это была небольшая деревянная церквушка, колокольная башня у которой была со стороны берега, от чего звон колокола эхом раздавался по берегам озера, оповещая каждого. Служба началась. Дети вбежали в церковь, но было уже поздно. Все остальные сидели на своих местах, а на алтаре, в виде картины, на которой изображены четыре фигуры Высших существ, и парой подсвечников, свечи в которых уже были зажжены. Прямо перед лицами мальчика и девочки возникла та, кого боялись все в приюте. — Так-с, вы опоздали. — произнесла худая высокая женщина в монашеском одеянии. Между собой все назавали её Надзирательницей. Она была довольно старой и строго выглядящей женщиной, на лице было несколько мерзких бородавок, из одной из которых мерзко торчал волос. Она была самой статной из монахинь так как на носу у неё красовались небольшие тонкие очки с цепочкой. Однако самой противными её чертами были её злобный характер и не менее противный голос, от которого всегда резало слух. — Руки живо. Мальчик и девочка вытянули правые руки вперёд. Кулаки они не сжимали, ибо знали, что так будет больнее. Момент и с резким свистом длинная тонкая линейка бьёт по запястьям детей. Боль такая режущая и резкая, что у обоих сразу подкосились ноги. Места удара сильно покраснели, а у девочки вообще так потекла кровь. Оба держась за запястья упали на колени, но ни один даже не вскрикнул, потому что оба знали, что если они закричат, то помешают церковнослужению за что получат ещё один или два удара. — Теперь быстро на места. Дети послушно склонили головы и тихо пошли на свои места, которые находились на одной скамье. Рядом с ними был толстый парень. Забавно, но его запястье было таким же красным, как и у его соседей по скамье. Несколько минут подряд все дети читали молитву. Долгую и скучную, как думал Моно, ибо её смысл совсем не был понятен парню. Для него это было что-то вроде обращения к Высшим существам, которые никогда даже не обратят внимание на просьбы столь маленьких созданий как бинтоголовый и остальные. В один момент молитва резко затихла, после чего к алтарю подошла та самая монахиня в очках в сопровождении девочки лишь немногим старше Моно. Бинтоголовый прекрасно знал кто она такая. Её звали Финни, дочка этой злой Надзирательницы. Лицо девочки было очень даже симпатичным хоть и чумазым, длинные чёрные волосы были накрыты платком, а голубые глаза блестели, отражая свет от свечки. На девочке было церковное одеяние и в руках горела свечка. Только вот совсем ничего не прикрывало руки бедняжки от капающего горячего воска, а по лице было видно, она испытывала боль. Моно чувствовал себя некомфортно из-за боли девочки, ведь для него, Финни была особенной. Самой доброй, красивой и милой, кого он когда-либо знал. Она была его ангелом, его идеалом, его первой любовью… *** — …оно! — голос рядом потихоньку возвращал парня в реальность. — Моно! — Д-да. — удивившись неожиданно близкому нахождения Шестой произнёс парень. Секунда размышлений и он осознал, что последние несколько минут бродил в своих воспоминаниях. — Извини. — Да что с тобой? Я тебя уже минуту зову. — Я просто вспомнил кое о чём. Шестая промолчала, лишь только направила злой взгляд на парня. Тот лишь только также молча смотрел в обратную сторону. Момент и Шестая решила помочь парню встать, раз уж он сам не хочет вставать. Она протянула руку, на что парень немножко опешил. Он не ожидал что девочка предложит ему помощь, учитывая, что было раньше. Пакетоголовый не стал сомневаться и принял столь щедрое предложение. — Теперь давай уже свалим отсюда к чёрту. — Шестой явно уже не нравилось это место. *** Глава и Эли выбежали в какой-то зал ожидания, в котором было несколько пациентов. Хорошо хоть этот зал освещал уличный свет. Это было просто чудесно, ибо и Нору, и Эли уже достала эта тьма. — Ура, мы выбрались. — с улыбкой произнесла девочка в синей куртке, но улыбка исчезла, как только она заметила выпрыгивающую из окна в другом конце комнаты фигуру в жёлтом дождевике. — О, а вот и дезертиры. Не секунды немедля, лучница подбежала к столу и ловко взобралась на него, учитывая, что она была ранена. Хоть рана особе не помешала взобраться, она помешала натянуть нормально лук, так как правая рука болела. Цели в виде дезертировавших Пакетики и Дождевичка были прямо перед ней. Столь манящие и бежащие по одной траектории. Попасть в них было проще простого, так что Глава решила рискнуть и стала натягивать лук. Когда же наконечник стрелы угадывал прямо на Шестую, бежащую прямо за Моно, перед Норой возникло неожиданное препятствие. — Что ты делаешь?! — закричала на ставшую перед стрелой Эли. — Я не позволю вам выстрелить в них. — Вот значит, как. И ты меня предаёшь. Глава и разноглазая стояли друг напротив друга, пока Моно и Шестая убегали. Когда же они скрылись из виду, по взгляду Норы было понятно. Она в бешенстве. — Ты! ТЫ! Чтоб тебя! — зло кричала Глава. — Ты хоть понимаешь, что творишь? — Да. Спасаю Моно. — Ах так значит… ну ладно. — Глава подняла лук. Из-за больной руки она не могла отменить выстрел, но могла перенаправить его. Стрела просвистела прямо над головой Эли. — Поздравляю ты спасла его, но именно из-за него наш план накрылся медным тазом. Если эти полудурки на базе сделали гроб, то именно он забил гвозди в крышку гроба. — Я понятия не имею, о каком плане идёт речь, но мне все равно. Я не позволю его ранить. — Ах да, я же тебе не рассказывала. — произнесла Глава, после чего её тон изменился на мягкий и нежный. — Ну что. Теперь придётся. Ибо ты теперь одна из главных действующих лиц. — Глава сняла свой рюкзак. — Однако об этом позже. Сейчас же ты должна взять ответственность. Знаешь, теперь из-за ранения мне сложно нести сумку, Заика нас предал, а твои дружки сбежали. Бери и неси. — указала она луком на свою сумку, лежащую на полу. — Знаешь, как же будет печально если ты больше не сможешь увидеть своего ненаглядного. Эли молчала. Разноглазая прекрасно понимала, на какую судьбу подписалась ради пакетоголового. Судьбу такую же, какая была у Ловкачки. Козёл отмщения, игрушка, раб. Но если это спасёт жизнь Моно, то она была готова на это. — Можешь не беспокоиться. Если будешь послушной, то увидишь его довольно скоро. — Глава явно была в бешенстве и уже воображала, что сделать с разноглазой. — Мы отправляемся туда же, куда и они… но сейчас на базу. Эли лишь обернулась. И посмотрела туда, куда убежали Моно и Шестая. Единственной мыслью, занимающей её голову в этот момент, было: «Я не позволю вновь тебе навредить.» *Продолжение следует…*