В моей голове только ты...

       Хината все-таки спустя неделю затворничества, решил вернуться в школу, он подумал, что хуже уже быть не может, чем сейчас. В его рыжей голове все фантазии и мысли резко превратились в одну кучу дешёвых, смазливых любовных историй. Шоё одел школьную форму, собрал сумку, мешок и вышел во двор. Окружение было такое же как и вчера, что ещё больше взбесило Хинату, но сделать уже ничего нельзя, поэтому он просто послушно побрёл в школу, надеясь на чудо…        Вот он стоит на пороге школы, нужно сделать ещё шаг, но Шоё не может, душа не разрешает. Но случайный уборщик толкнул рыжика в руку, что привело его в чувства. — Извините, — сказал Шоё. Уборщик улыбнулся и сказал. — Парень, умей отпускать! А точно — губа паренька немного поднялась, Хината вошёл в школу. Он шёл по коридору и думал, почему он на этом зациклился. Почти поря, Шоё завернул в другую сторону, но резко остановился, он понял, что даже если он отпустит, то другие этого сделать не смогут, и он навсегда останется изгоем. Осторожно открыв дверь в класс он заглянул, а после зашёл. В эту секунду по всему классу побежали шепотки, но Хината пытался их игнорировать. Какой-то одноклассник подошёл к парте Шоё. — Эй, я к тебе обращаюсь, тебе Записку отдали, — дождавшись пока рыжик возьмёт свёрток, парень ушёл из класса. Приманка подумал, что там оскорбления, но все-таки решил открыть записку, там была только одна фраза: «возле заднего входа в 14:00»       В голове сразу промелькнула мысль о том, кто мог это написать, кому хочется видеть Хинату. Ему казалось, что весь мир против него, никто не хочет его видеть, он считал себя мерзким, униженным и раздавленным грузом прошлых дней. На удивление в классе никто Хинату не трогал, даже не оскорбляли, он просто стал как тень забытого человека. Но это был лучший исход событий, поэтому он не жаловался.       После окончания уроков он не особо хотел идти на задний двор. Там было безлюдно и одиноко, но Шоё отлично понимал свое положение, поэтому такое решение могло стать для него огромной проблемой. Немного обдумав эту записку он решил все-таки пойти, терять ему было уже нечего. По дороге к заднему двору он не напрягал свою голову всякими мыслями, неожиданно для него перед глазами мелькнуло лицо человека, который принёс эту записку. — Это же одноклассник Кагеямы..... От этого осознания Шоё начало трясти и качать из стороны в сторону, колени не слушали, в глазах мутнело, а израненное сердце сжималось и болело. Но среди этого хаоса, пролетела искра — глупая, навязчивая мысль о надежде. Вдруг он просто хочет извиниться или скажет, что я неправильно все понял, а может все эти события просто сон.....? Но Шоё понимал, что это невозможно, это несбыточная мечта. Поняв что такие надежды только портят и замыливают взгляд на ситуацию. Рыжик решил для себя, что он будет сильным, даже если придётся, вновь сильно поранится.....       Дойдя до задних ворот он как и ожидал увидел компанию ребят — одноклассников Тобио. А он сам в этот момент стоял в центре композиции. Хината посмотрел в глаза, тому кого любит сильнее жизни, в глазах короля читалось надменная доброта, ресницы были длинными и тяжёлыми, казалось ему тяжело двигать веками, из-за чего он выглядел ещё более устрашающим. Компания обошла рыжика со всех сторон смеясь и перекидываясь отрывками из диалога. Хинате было страшно. Он до ужаса боялся не самого избиения или чего-то подобного, он боялся того, кто именно это сделает, и к сожалению во главе стоял Кагеямя. Тот, который светился в глазах Шоё, тот, кого Шоё восхвалял и превозносил, тот, от которого сердце билось, будто Шоё били током....... Это был он — властный король площадки. Кагеяма ближе подошёл к Хинате, не отводят взгляд от него, пронизывая его насквозь, словно желая рассмотреть его нутро — душу. Рыжика затрясло с новой силой, он сжался и упал на колени, прикрывая голову руками. От этого зрелища все люди захохотали, кроме Тобио. Он видел в каком состоянии его любимый мандарин, блики и огоньки его глаз пропали........ Из-за Тобио. Это его мучило, но он все равно решил доделать дело до конца, кормя себя наивными надеждами и глупым предубеждением, ведь он был как ребёнок в этой трудной ситуации.