Когда встречаются крайности

Луна то и дело скрывалась за бегущими по вечернему небу облаками. Уже темнеет совсем рано. Прохожие удивлённо поглядывали на пару юношей, прижимающихся друг к другу, вот только косые взгляды обоих совсем не волновали. Юнги не мог оторвать взгляд ни на секунду: высветленные волосы омеги переливались серебристым, выразительные медово-карие глаза сейчас кажутся бескрайней ночью, а сам он выглядит утонченным и нежным, вызывая внутри лишь трепет. Вдыхая опьяняющий молочный аромат, альфа с усилием отпрянул от Хосока. — Может ещё прогуляемся? — мелодичным шёпотом спрашивает Чон. — Если хочешь. — губы Юнги расплываются в полуулыбке, а он всё ещё не может отойти от лёгкого волнения. Он вопросительно оглядывается на омегу, когда тот совсем аккуратно, словно проверяя реакцию Мина, касается пальцев и после берёт за руку более уверенно. Юнги кажется это таким забавным и детским, но одновременно особенным. Голос омеги звенит радостно, что-то вещая о школьных годах, проведённых в Кванджу, а Юнги внимал каждое сказанное слово. Он привык быть смиренным слушателем, а рассказывать о приключениях детства и раннего юношества не его конёк. Взгляд альфы задумчивый и одновременно жадный, ведь Хосок, идущий рядом, такой особенный. • • • — Мы приехали. — привычно оповещает Юнги и любезно подаёт омеге руку. — Да вы джентльмен, я погляжу. — кокетливо заявляет Хосок и звеняще хихикает. — Ну а как же, у принца же сопровождение на бал должно быть галантным. — Мин поддерживает эту ненавязчивую игру, поднимаясь за омегой по лестнице. Юнги открывает дверь такой уже знакомой квартирки, в которую Хосок проскальзывает весело, но мгновенно замирает на пол пути. Внутри у него всё перевернулось, когда глаза зацепились за лицо папы, что расслабленно сидел на диване в прихожей. — Ну наконец-то, а я тебя уже заждался, мальчик мой! — щебечет старший Чон и Хосок отступает немного назад, задевая слегка Мина, чьё лицо выражает полнейшее недоумение. — Ты что здесь делаешь? — грубо спрашивает омега. — Я так волновался, ждал, что ты вернёшься, — папа не выглядит виноватым, лишь улыбается многозначительно и глядит на Юнги пренебрежительно, — твой брат мне, к счастью, помог тебя найти. — Мне кажется, что вам нечего здесь делать. — цедит альфа сквозь зубы, выходя чуть вперёд, и Хосок кожей чувствует напряжение, исходившее от Юнги. — Молодой человек, давить своими феромонами вы будете на своего омегу, а я пришёл сюда забрать своего сына. — голос старшего Чона звучит интеллигентно, но между строк звучит насмешка. — А я его альфа и не позволю с ним вести себя так, как делаете это вы. — Мин рычит и звучит это угрожающе. — Я пойду, Юнги, не нужно. — успокаивающе говорит Хосок, но парня это никак не переубеждает. Он ощущает страх омеги, лишь глубоко вдохнув, и в нём будто что-то щёлкает. Глаза Юнги темнеют в одно мгновение и это не похоже на типичную реакцию после наркотика. Альфа скалится и чернота отблескивает появившейся жестокостью. — Я, блять, едва сдерживаюсь, чтобы не размазать вашу самодовольную рожу по полу, — голос Юнги понизился, отчеканивая слова, — проваливайте отсюда и забирайте своего верного сынка. Альфа бросил злобный взгляд на Чонгука и тут до него начинает смутно доходить происходящее. Мин шумно дышал через нос и с каждым новым вдохом его запах начал преобритать оттенки горче всё больше, заполняя каждый маленький уголок квартиры. Хосоку стало душно от резкого аромата и он заметил перемену в настроении папы, который сделал несколько шагов назад. Гон. Омега отдалённо припоминал отдельные отрывки фраз из книг, но на физиологии альф старался не зацикливаться, вычитывая лишь кусками. — Хосок, твою мать, — из кухни, словно ошпаренный выбегает Тэхён, когда его друг уже замахивался, чтобы ударить непрошеного гостя, и бьёт первым, — уходите отсюда, быстро. Семья Чон выскакивает из квартиры настолько быстро, на сколько это только возможно. Ким выставляет руки перед собой, испуганным взглядом бегая по лицу Юнги. — Эй, Ги, спокойно, ты же не хочешь меня покалечить. — таратор Тэхён, готовый в любой момент дать отпор. — Ты даже не представляешь как я этого хочу. Мин выглядит безумным, совсем потерявшим рассудок. Не зря во время гона он запирается в квартире и даже предварительно выгоняет друга из собственной квартиры. У Юнги сильный феромон, подавляющий Тэхёна без труда. Но в какой-то момент, набросившись на товарища, он не успевает сориентироваться и увесистый кулак бьёт прямо в лицо. Альфа безвольно падает на пол и последнее, что он видит, это лицо старосты Ким Намджуна, который в руках держит шприц. • • • Хосок молчал весь путь до дома. Его брала злость и беспокойство. Первое из-за папы, который ворвался, как ни в чём не бывало, а второе из-за Юнги. Омега хотелось бы быть рядом, но понимает, что нельзя. В этот период времени альфы опасны, Хосок это запомнил со школьных уроков биологии, когда по программе нужно было проходить физиологию полов. Он не любил слушать учительские россказни, но изредка всё-таки обращал на них своё внимание. Семья ехала в такси. Давящую тишину разбавляла ненавязчивая мелодия, а водитель тихо напевал её себе под нос. Чонгук косо посматривал на старшего брата. Хосок это заметил сразу же, но старательно делал вид, что его это не интересует ни малейшим образом, хотя в глубине души омега младшего не винил. Дома их встречается отец, вот только лицо его выдаёт полное безразличие, но уголки тонких губ на какой-то миг ползут вниз, когда он видит Хосока. От чего ему стало так грустно? Возможно, от появления жизненной ошибки в виде старшего сына? — Так, Чон Хосок, иди в свою комнату. — сняв верхнюю одежду, командует папа. — Может нам стоит поговорить? — требовательно спрашивает парень. — Конечно, стоит, особенно после того, как ты позоришь меня своими беспорядочными связями перед знакомыми, — старший Чон срывается на крик, — иди в свою комнату, теперь ты под домашним арестом! — Пап, тебе не кажется, что это перебор? — мягко уточняет Чонгук. — А ты заткнись и не смей перечить старшему. — строго говорит папа и буквально вталкивает старшего сына в комнату, запирая дверь на ключ. — А тебя я перекрашу, Хосок, выглядишь, как мальчик лёгкого поведения, мой сын не может себе такой вид позволять! — последнее, что бросает мужчина прежде, чем уйти. Хосок не сопротивляется таким действиям родителя, ведь внутри что-то предательски трескается и ломается. Омега напоминает себе безвольную вещь. Он не улавливает тот момент, когда солёные капли одна за одной стекают по щекам и заново скапливаются в уголках глаз. В комнате холодно. И холодно не от того, что прохладный воздух каким-то чудом просачивается через щели в окне, а от того, что родные стены стали такими чуждыми. Мороз пробирает до самых костей, а Хосок лежит, обхватив себя руками, и сдавленно хрипит. Хрипит потому, что кричать не может, потому что обида комом застряла в горле. Как же ему хотелось бы оказаться сейчас рядом с Юнги. Это стало острой необходимостью: его руки, его грубоватая кожа на ладонях, бархатный низкий голос, запах сигарет и горького шоколада, тепло его тела. Хосок проводит так битые несколько дней. Он даже со счёта сбился сколько уже прошло времени. Его папа выпускал лишь в ванную, когда сын в этом нуждался, давал еду, но в ограниченном количестве. Это напоминало тюремное заключение, вот только сравнивать Хосок может только по кадрам из многочисленных дорам и американских полнометражек. Практически всё время он лежал, пустым взглядом изучая плакаты знаменитостей, которые когда-то бережно собирал, чтобы завести ими всю стену. В один из таких одинаковых вечеров омега слышит, будто что-то ударяется об окно. Первые несколько секунд Чон не обращает внимание, а когда звук повторяется, подрывается с кровати. В прозрачное стекло прилетает небольшой камень и Хосок открывает окно, шокировано хлопая глазами. — Ну наконец-то, я думал, что ты уже здесь не живёшь. — негромко говорит стоящий внизу Юнги. — Ты что здесь делаешь вообще? — шепчет недовольно в ответ Хосок. — Тебя могут услышать. — Похер, честно, — усмехается самодовольно альфа, — ты же хочешь сбежать отсюда? — Хочу. — Тогда спускайся, я помогу. Хосок оглядывается вокруг, чтобы удостовериться, что в комнату никто не вошёл. Он хватает только телефон со стола, но не успевает даже ногу перекинуть через подоконник, как до ушей доносится скрип двери. В проходе стоит отец — глава семьи Чон. — Отец, а я тут.. — испуганно лепечет Хосок, но мужчина его перебивает. — Иди, хватит тебе это терпеть, — поджав и без того тонкие губы строго говорит мужчина, — я ничего не скажу, он сам увидит. Омега мгновенно загорается и на его губах уже сияет улыбка, полная благодарности, а отец ответно кивает и его обычно угрюмое выражение лица смягчается. Хосок спускается отработанным путём, которым он пользовался с младшим братом и внизу его встречает альфа. У него на лице Чон замечает новый синяк на скуле. Омега бережно касается пальцами потемневго участка кожи и Юнги умиротворённо закрывает глаза. — Я так волновался. — говорит тихо альфа, а у Хосока мурашки по коже. — Я заметил, — смеётся юноша и присутствие Мина рядом больше не кажется чуждым, — выглядишь уставшим. — Идём, у меня для тебя маленький сюрприз, — альфа улыбается хитро, доставая что-то из небольшого кармана кожаной куртки, — только ты не должен смотреть. — В смысле? — недоумевает Хосок, но когда в руках у Мина оказывается кусочек какой-то белой ткани, отрицательно машет головой. — Ты мне веришь? — твёрдо спрашивает Юнги. — Верю. — Тогда повернись. Омега слушается и тот час его глаза накрывает плотная невесомая ткань, за которой совершенно ничего не видно, кроме темноты. Хосок неуклюже оборачивается и смеётся: — Чёрт, Мин Юнги, ты издеваешься надо мной. — Немного. — в хрипловатом голосе слышны задорные оттенки и альфа берёт руки Чона в своих. Хосок верит. Он идёт за альфой, становясь ведомым, усаживается на уже такой родной мотоцикл и хватается за Юнги. Омега остаётся наедине с чувствами. Это одновременно пугает и будоражит сознание прилежного мальчика. Порывистый ветер, тепло гладкой кожаной куртки, аромат Мина, путающийся с запахом влажной после дождя улицы. Непривычно и головокружительно столь простое, но противоречивое в жизни Хосока сочетание. Шумят колёса машин, где-то недалеко гудит полицейская сирена. И мир ощущается для юноши так, как никогда раньше, оставляя горькое послевкусие. Неожиданно мотоцикл тормозит. Юнги помогает Хосоку встать и дойти до нужного места. Внутри омеги всё трепещет от неизвестности, когда позже щёлкает дверной замок. — Мы где, Юнги? — Не бойся, проходи. — альфа мягко берёт его за руку и Чон неуверенно ступает через невысокий порог. Щелчок выключателя. Мин аккуратно снимает повязку с хосоковых глаз и омега несдержанно распахивает глаза. Шикарные апартаменты предстают перед его глазами. От них веет невиданной дороговизной и роскошью, но в выдержанном современном стиле, отдалённо напоминающим лофт. Панорамные окна во всю ширину стены, мягкий ковёр, вот только Хосока смутило отсутвие каких-либо предметов мебели. И всё это отходит на второй план, ведь вид за стеклом волнует гораздо больше. — Как ты вообще?.. — омега подбегает ближе, чтобы рассмотреть, и словно ребёнок прилипает к окну. — Здесь давно никто не бывал. — Юнги расслабленно пожал плечами. — Ты давненько упоминал о том, что хочешь такую квартиру. — Ты серьёзно запомнил? — изумлённо задаёт вопрос Хосок, на что получает невозмутимый кивок. Серые высотки, озарённые светом фонарей кажутся загадочными и волшебными. Помещение также освещает лёгкий приглушённый жёлтый свет, льющийся из встроенных в пол лампочек. Сердце омеги от чего-то трепещет, в особенности когда на его талию легли широкие ладони. Хосок развернулся в чужих руках, а его подсознание находилось в ожидании. Юнги так близко, как при первом поцелуе. Глядит томным взглядом, пуская импульсы по телу омеги, заставляя грудную клетку пылать от нехватки воздуха. Чон судорожно вдыхает и касается холодными пальцами виднеющейся из-под чёрной толстовки альфы татуировки на шее — Мин вздрогнул. Осмелевший омега выводит замысловатые линии в попытке повторить чернильный рисунок. — Я так и не успел рассмотреть все твои тату. — сказал тихо Хосок. — Хочешь покажу? — в голосе Юнги слышна вызывающая усмешка. — Хочу. Альфа в одно движение снимает толстовку, оставаясь лишь в излюбленных рваных джинсах, и глядит на парня выжидающе. Хосок же глупо пялится несколько секунд в попытке привести мысли в кучу и позже касается одной из татуировок на груди: большое человеческое сердце с длинными щупальцами, что заканчиваются практически у самого низа живота. Он подушечками вырисовывает очертания и ощущает, как тело альфы после каждого нового движения напрягается. Не дыша омега обводит каждый сантиметр, будто заворожённый происходящим. Запах альфы медленно усиливается и проникает в организм, вынуждая Хосока желать прикоснуться больше. — Красиво, — на выдохе шепчет парень, — я бы тоже хотел, но небольшую. — И что бы это было? — паточным голосом спрашивает Юнги, перехватывая руку Чона, когда та доходит практически до пупка. — Хочу что-то, что имело бы смысл. — мечтательно отвечает Хосок и неожиданно альфа припадает к нему напористым поцелуем. Бабочки щекочут грудную клетку и омеге резко хочется вдохнуть, но настойчивый Мин не даёт такой возможности. Он скользит языком по ребристому нёбу, будто изучая, а Чон теряется в ощущениях, но отвечает уже более уверенно, чем впервый раз. Оказавшись прижатым к холодному стеклу, омега выгибается навстречу, чтобы ускользнуть от неприятных ощущений, и хватается за чужие плечи. Юнги много и, кажется, он везде. Его аромат, его горячие прикосновения. Хосок даже не успевает уловить тот момент, когда альфа уже блуждает ладонями по его бёдрам, когда оглаживает ягодицы. — Юнги, — шепчет парень в самые губы, как только появляется возможность, — я же не.. — Я знаю.— альфа бархатным голосом отвечает и кончиком носа ведёт невидимую линию от щёки до изгиба шеи. Омега мелко подрагивает. Его пальцы едва ощутимо покалывают от нахлынувших чувств и Хосок готов поклясться, что именно сейчас Мин вдыхает его запах, будто те самые дорожки белого порошка, только самозабвеннее, как нечто самое желанное. Чон откидывает голову назад. И по коже пробегается лёгкий холодок, когда Юнги снимает с него футболку. Альфа влажными губами цепляет нежную кожу в области груди и Хосок мгновенно ахает. Сильные руки сжимают худые бёдра и такие действия оттдают тянущим наслаждением внизу живота. Мин юрким языком играет с чувствительными бусинками сосков, а омега беззвучно открывает рот, хватая губами горячий воздух. В помещении становится душно. Хосок млеет от таких интимных прикосновений и становится неожиданно для себя таким податливым. — Ты такой красивый. — хриплый голос Юнги сливается в волну эйфории от таких нежных поцелуев внизу плоского живота парня. — Юнги. — высоким голосом окликает альфу Хосок. — Что, Хосок? — Можно мне.., — омега звучно сглатывает вязкий ком, — прикоснуться к тебе? Альфа бегает по лицу парня недоуменными глаза, но мгновенно кивает. А Хосок уже ловко растёгивает ширинку на светлых миновых джинсах, спуская такую ненужную сейчас вещь. Он робко касается узкой ладонью члена Юнги под тонкой тканью боксёров и смотрит альфе в глаза, а они у него закатываются от наслаждения. Значит, омега всё делает правильно. Член уже твёрдый и Хосок удовлетворённо стонет, ощущая его в своей ладони. Ткань боксёров создаёт приятное трение, от которого дыхание Юнги становится чаще. Омега же неуверенно снимает и чужие боксёры, обхватив довольно толстый член рукой и сделав пару пробных движений. Получив одобрительный гортанный рык Мина, парень вновь смелеет и его рука начинает скользить в более быстром темпе. — Так нравится кому-то дрочить? — на некогда поджатых губах альфы возникает ехидная улыбка. Этот голос действует на омегу, как ошеломляющий наркотик. — Не то чтобы.. — Хосок останавливается на мгновение, но потом снова продолжает, когда Юнги взглянул на него хмуро. — Тогда что? — требовательно спрашивает альфа. — Мне нравится твой член, — на выдохе вырывается у Хосока, — мне нравится дрочить тебе. — Замечательно. Юнги мягко пропускает пряди осветлённых волос между пальцами, а после резко и жёстко дёргает парня за волосы, усаживая на колени перед собой. От неожиданности Чон ахнул. — Ну же, давай. — альфа настойчиво толкает голову парня и тот повинуется, аккуратно очерченными губами обхватывая влажную головку члена. Юнги шумно выдыхает и хватка на волосах Хосока слабеет. У омеги всё горит внутри от ощущения члена в своём рту и он даже не обращает внимание, как слюна небрежно стекает по подбородку. Старательно, хоть и неумело, сосёт чувствительную головку. В какой-то момент Мин вновь дёргает волосы Хосока, вынуждая того встать. У Чона давно до ужаса влажно между ног и наконец-то Юнги освобождает его от неудобных джинс, в которых стало слишком жарко и тесно. Альфа грубо прижимет его к стеклянной поверхности лицом и от жаркого дыхания оно запотевает вмиг. Жёсткий звонкий шлепок ложится на округлую ягодицу, где расцветает алое пятно и Юнги вновь целует Чона, ловя несдержанный жалобный стон. На белых боксёрах омеги образовалось влажное пятно, а Мин не заставляет себя долго ждать: он начинает мягко поглаживать колечко мышц через влажную ткань. Хосок открывается от губ альфы, ведь дурманящие прикосновения не позволяют долго терпеть, и протяжно стонет. Возбуждение льётся по телу, будто электрический ток. А Юнги нравится дразнить такого чувствительного Хосока. — Какой же ты нежный, — прокуренный голос Мина сводит с ума, — и уже такой влажный. — А тебе это так нравится? — кокетливо спрашивает Хосок, и выгнулся так, чтобы потереться ягодицами о член Юнги. — Много болтаешь. — грубо ответил альфа. Он одним рывком стянул с Хосока нижнее бельё. По коже омеги вновь пробежал холодный воздух, неприятно ласкающий кожу, но не успел Чон опомниться, как узловатый палец Мина не без труда проник в него. Хосок едва смог устоять на ногах и если бы не крепкие руки Юнги, то упал бы. Естественной смазки омеги было вполне достаточно, чтобы палец дальше скользнул легче. Впервые внутри Чона оказывается что-то, кроме игрушки. Мин уверенно трахает Хосока пальцем и уже через время добавляет второй. На лице у омеги появляется испарина, а молочно-медовый запах растекается по всему помещению удушающий и приторный, как никогда. Он стонет, жадно вдыхает прохладный воздух. Влажная от пота кожа скользит по гладкой поверхности, но на это Чон уже не обращает внимание, особенно когда внутри пальцы цепляют чувствительную точку. — Юнги, пожалуйста, я..— Хосок захлёбывается собственным стоном, когда Мин вновь касается заветного места. Ноги омеги дрожат и Чон готов поклясться, что слышал, как альфа довольно усмехнулся. — Что такое? — невозмутимо спрашивает Юнги, продолжая интенсивно скользить пальцами внутри Хосока. — Трахни меня. — умоляюще говорит омега и альфа неожиданно достаёт пальцы. Чон даже разочарованно вздыхает. — Прости, не расслышал. — издевательски тянет Юнги. — Я хочу тебя, Юнги, пожалуйста. — Хосок показательно махнул бёдрами, закусив нижнюю губу. Омега слышит как шуршит упаковка от презерватива и в следующую секунду член Мина мягко проскальзывает наполовину. У Хосока яркие звёзды перед глазами и они становятся лишь ярче, когда Юнги входит на всю длину. — Ты всё равно такой тугой. — шипит альфа, когда ощущает, как сильно Хосок сжимает его в себе. Лишь через какое-то время омега расслабляется и наконец-то позволяет Юнги двигаться свободно. Мягкий и плавный темп сменяется быстрым и грубым. Хосок забывается, теряет рассудок, чувствуя, как ноги становятся ватными и уже не могут держать. Его ладони то и дело скользят по прозрачной поверхности, отдаваясь в ушах скрипом, и Чон звонко стонет, когда тяжёлый шлепок вновь падает на ягодицу. Хосок прежде использовал лишь игрушки, но это никак не заменит чувство заполненности и тепла члена, а ещё такого желанного тела. Юнги внезапно останавливается, выходит из омеги и тот с досадой звучно стонет, но его резко разворачивают, укладывают на мягкий ковёр, а Хосок будто в бреду едва понимает суть происходящего. Вновь Мин входит в него, но уже грубо и без промедлений. Омега зажмуривается до цветных вспышек ярких огней. Он выгибается навстречу, ощущает горячую и влажную кожу Юнги, который нещадно терзает карамельную кожу губами. Багряные цветы распускаются на гладком бархате, а Хосок обхватывает руками шею альфы. Короткие ногти царапают спину, исписанную чернильными картинами. И хриплые низкие стоны Юнги, которые изредка ласкают уши, вводят в забвение. У Хосока никогда подобного не было и его тем более никогда не трахали настолько страстно и грубо. И он едва сдерживается, чтобы не закричать и не привлечь внимание соседей. Тело юноши пронзает дрожь и блаженство растекается к каждой клеточке, заставляя пальцы на ногах поджиматься. Омега стонет протяжно и громко, выгибается грациозно и изливается себе на живот. Юнги же гортанно стонет где-то рядом с ухом Чона, вызывая у того волну мурашек впридачу с эйфорией. Хосок сжимает альфу внутри себя и тот не сдерживается, кончая следом и практически сразу выходя из обмякшего тела. — Юнги, — бездумно зовёт парень Мина, — поцелуй меня. И Юнги не отказывает. Он своими раскрасневшимися губами целует Хосока нежно и влажно, а омега с трепетом кладёт ладони на щёки юноши, отвечая на столь жаркий поцелуй.