Кощей Бессмертный и Иван-шантажист

Утро было бодрым, но не для всех. В этот раз Кощей уже не пытался оставить скатерть-самобранку только себе и ворону. Он был тих и задумчив, даже с Ладом пререкался больше для вида, не получая от процесса никакого удовольствия. Ератник тоже был необычайно тих, но ел с аппетитом. А вот ворон постоянно зевал и клевал клювом в прямом и переносном смысле. Барсик быстро позавтракал и теперь, обернувшись, охотился в жухлой траве на крупных кузнечиков, не столько с целью поймать, сколько просто разминался. — Пора идти, — вздохнул тяжело Иван. Солнце ещё было низко, но уже припекало, а платок, которым можно было бы защитить голову, нельзя было снять с левой руки. Пользуясь тем, что все были заняты едой, разговорами, Ваня отошёл, делая вид, что в туалет, и размотав повязку осмотрел свою ладонь. То, что было раньше иглой, смертью Кощеевой, растворилось, припаялось к руке; теперь на внутренней стороне ладони вместо линий жизни, любви и прочей ерунды серебром вилась паутинка, слегка мерцая в рассветных сумерках. И что-то подсказывало Ване, что Кощей скорее оторвет ему руку, чем позволит и дальше жить, оберегая смерть Бессмертного. Пока что думать о том моменте, когда придётся признаться в содеянном, Иван не хотел: инстинкт самосохранения требовал отложить размышления об этом вопросе в дальний пыльный ящик и не открывать тот, пока не припрёт. — Пора, — поднялся первым Кощей и прищурился. — Долго же пешком идти придется. — У тебя там, в кармане, ковра-самолёта нет случайно? — вздохнув, спросил Ясь. — Я не собирался путешествовать по чужой стороне, вообще-то! Думал забрать иглу и полететь домой, крыльями, да и слуга мой тоже летать умеет, — огрызнулся Бессмертный лениво. — Коней украдём или с кентаврами договоримся. Или ещё что. — Я не буду красть, — резко сообщил ератник, коснувшись оберега. — Тогда купи нам коней. Думаю, двух хватит, — пожал плечами Кощей. Ворон взлетел на плечо хозяина и тут же заснул. — Денег нет, — признал Ясь. — Тогда мы будем идти пару месяцев, наверное, — безразлично пожал плечами Бессмертный, отметив, что если ератник и Вожак явно приуныли, то Ваня наоборот, обрадовался. Похоже, только Иван, третий сын, и понимал, что связан клятвой Кощей лишь временно, и чем быстрее освободится, тем… — Я отвезу, — отозвался вдруг Лад. — Двоих людей и одного кота я смогу нести на спине быстро, а если есть и пить на отдыхах буду вволю, то мы быстрее, чем конными двигаться будем. Бессмертный пожал плечами, мол, и стоило ли переживать? Вожак обернулся, Ваня подхватил кота, вытащил из его рта пожёванного кузнечика и первым забрался на спину оборотня, за спину к нему тут же уселся и Ясь. Клубок вновь бросили на траву, и волк быстрой рысью поспешил за проводником. Ворон проснулся от того, что Бессмертный обернулся птицей и взлетел. Возмутившись, слуга полетел следом. Клубок дорогу не выбирал и шёл напрямую, через луга, леса, поля. Не обминал он и селения с городами, но, не сговариваясь, Лад останавливался, Ясь спускался, подхватывал клубок, они объезжали людей, а затем, объехав, вновь отпускали клубок. Кощей летел следом легко, зачастую опережая, иногда останавливаясь, чтобы осмотреть окрестности. А вот ворону этот полет давался тяжело: ровно и механически работая крыльями, птиц иногда ловил себя на том, что ещё мгновение, и он заснет. Ночь, почти бессонная, отняла последние силы у пернатого. Оттого, когда они поздним вечером наконец остановились на ночлег у одинокого дерева, ворон тут же взлетел на самые верхние, тонкие ветки и заснул. Ясь и Ваня ходили, разминая ноги, спину, охая и постанывая, Вожак, всё ещё в шкуре, жадно ел всё подряд, что решила выдать скатерть-самобранка. Рядом, тоже в шкурке, невозмутимо ел Барсик, нагло воруя мясо прямо из-под носа волка. В ответ оборотень лишь тихо фыркал, замедлялся, чтобы не задеть Пару. Кощей, поморщившись от чавканья, отошёл к дереву, прислонился к стволу спиной и принялся наблюдать за Иваном. Парень, словно дразнясь, потягивался, наклонялся, двигался плавно. Молодое, полное сил тело, ещё не вошедшее в полную мужскую силу, худощавое, чуть нескладное, с широкими плечами, узкими бедрами. Лицо, открытое, типично-славянское, с курносым носом, чуть пухлыми губами и открытым взглядом, слегка наивным и по-детски удивленным. Не было в Ване ничего особенного, выдающегося, притягательного. Не было яркой, экзотичной красоты Барсика, или чуть брутальной, грубоватой харизмы Лада. Даже намёка таинственности, обреченности Яся, его толики варяжских кровей не было. И всё же взгляд Бессмертного вновь и вновь возвращался к Ивану. Хотя за долгую жизнь Кощей десятками и сотнями видел таких Алёш, Вань да Данил! Но ни один не прижимал ладонь к щеке во сне, ни один не улыбался мечтательно. Никто не ставил Бессмертного на место, никто не вынуждал делать то, чего Кощей делать не хотел. И уж точно никто его не выручал, зная, что он — Кощей Бессмертный. — Есть пошли, — ворвался в мысли Бессмертного Иван. — Не ел же с самого утра. И ворона позови, пожалуйста. Птицы должны много есть. — А? — встрепенулся Кощей и кивнул. Обернувшись птицей, он взлетел на дерево и разбудил своего слугу. Ели все молча: усталость от долгой езды мешала общаться, да и осознание того, что путь предстоит впереди еще не близкий, не добавляло оптимизма. Все были уставшими еще до того, как встретились там, в пещере. Только Иван, проведя столько дней в мире Ином, успел соскучиться по приключениям и теперь вертел головой, расспрашивая лениво огрызающихся Лада и Кощея о том, где они и сколько еще дней пути впереди. — Дежурить будем как вчера? — спросил Ясь и обвел собравшихся взглядом. Все, даже ворон, кивнули, соглашаясь. Лагерь погрузился в сон, и Ваня, думая о чем-то своем, сидел у костра, иногда тонким прутиком поправляя дрова, наблюдая, как искорки улетают вверх и гаснут. Небо над головой было ясным и звездным, ярким. Было приятно ощущать теплый ветерок, смотреть на огонь и наслаждаться моментом. Иван настолько погрузился в себя, что даже не заметил, что за ним внимательно наблюдают две пары глаз. Кощей любовался Ваней, пытаясь разобраться в себе, понять, чего хочет, почему и чем зацепился за парня. А вот Ясь в себе не копался, просто смотрел, размышляя больше о том, что вновь позволяет своей жизни утекать сквозь пальцы, а времени мало, слишком мало. Ератник поднялся со своего места, и Ваня вздрогнул, а затем тихо спросил, чтобы не будить других: — Не спится? — Да. Можно я с тобой посижу? — спросил Ясь, подходя. — Конечно, — согласился Иван. Ератник подошел и сел рядом, настолько близко, что они соприкасались ногами. Бессмертный едва слышно заскрипел зубами, чувствуя, как внутри расцветает ревность, огненным, шипастым цветком. Иван чуть приподнялся и слегка отсел, чем помог сохранению эмали на зубах Бессмертного. Ясь сделал вид, что не заметил и спросил: — Ты знаешь названия созвездий? — Только Большую Медведицу знаю и Полярную звезду, — вынужденно признал Ваня. — Еще знаю, что она всегда указывает на север. — Хочешь, я расскажу тебе о звездах? — спросил ератник. — Я многие созвездия знаю. — Хочу, — согласился Иван: ему было скучно, и он был готов слушать про что угодно. Ясь довольно улыбнулся и начал с Цефея, показав само созвездие и рассказав легенду, что была с ним связана. За этими невинными астрономическими разговорами Иван и ератник скоротали дежурство Вани. — Давай, тебе пора спать, — кивнул Ясь, видя, как зевает Иван. — Я подежурю следующую смену, а потом уже разбужу Кощея. — Он будет недоволен, — предупредил Иван, укладываясь на траву. — Может и будет, — накрыл парня скатертью-самобранкой, как пледом, ератник. — Но так разумнее. Не спящий Кощей же мысленно трижды проклял уже проклятого колдуна и продолжил изображать спящего. Лад и Барсик спали в шкурах, при этом огромный волк служил теплым убежищем для лысого кота, сам Кощей накрывался плащом, что прихватил в свой карман еще дома. А вот Ясь заснул, так же накрывшись скатертью, которую сейчас уступил Ване. В прошлую ночь они так все устали, что даже Бессмертный спал под открытым небом — не смог вспомнить о плаще. — Когда будешь ложиться, иди ко мне под бок, чтобы не простыть, — сонно отозвался Иван. — Спасибо, — поблагодарил ератник, но ответа уже не услышал. Кощей же лежал тихо, решив не засыпать, пока не пройдет смена Яся. Чего Бессмертный точно не хотел, так это того, чтобы рядом с его Иваном спал какой-то левый мужчина. — Кощей, твое дежурство, — тронул за плечо Бессмертного ератник. Кощей показательно зевнул и сел, а затем глянул на Яся и покачал головой: — Прохладно. Держи, ты ведь явно подмерз даже у костра. Порывшись в кармане, Бессмертный достал плед и протянул его ератнику. Проклятый колдун с тоской глянул на Ваню, но лишь кивнул: было бы странно лезть под бок Ивана, когда есть еще и плед.  — Спасибо, но стоило вечером дать, — укорил раздраженно Кощея Ясь. Злодей лишь пожал плечами: будить спорами остальных Бессмертный не хотел. Сев у костра, Кощей весь обратился в слух, чтобы по ровному дыханию понять, что ератник, наконец, заснул. Только вот Ясю не спалось, и он все вертелся и вертелся под теплым пледом, с каждым оборотом вокруг своей оси натягивая нервы Бессмертного все сильнее и сильнее. Уже когда Кощей решил было достать меч и уменьшить рост проклятого колдуна на одну голову, Ясь затих, задышал ровно, погружаясь в глубокий и спокойный сон.