Why worry?

      Это началось несколько дней назад. Ей исполнилось восемнадцать, а это значит, что теперь в ее голове будет звучать голос ее соулмейта, когда он будет ей нужнее всего. Но она уже знала, что это может проблематично с ее гордостью и самостоятельностью, даже несмотря на то, что отец все детство опекал свою любимую девочку. Так что, Тео даже не надеялась услышать его раньше какой-нибудь личной трагедии.       Вот только она не учла того факта, что это работает в обе стороны.       В один из дней, сидя в университетской библиотеке и готовя презентацию, юная Бёрр услышала шум, внезапно выбивающийся из общей устоявшейся тишины. Сначала она хотела это проигнорировать, решив, что подготовка к паре ей важнее, но после того, как раздался глухой стук и огромное количество матершины, половину из которой Феодосия слышала впервые, ей пришлось оторваться от своего занятия и пойти посмотреть, что же там случилось. Но, когда она вышла, коридор оказался пуст, не считая нескольких капель крови на светлом дереве пола. Испуганно осмотревшись и прислушавшись, девушка поняла, что, кто бы тут не повздорил, они уже были далеко. Пожав плечами, она вернулась в библиотеку, но не успела дойти до своего места, как в глазах на мгновение потемнело, она пошатнулась, сразу же хватаясь за близстоящий стеллаж. Когда же все прошло, и она вернулась на своё место, услышала смутно знакомый голос. Имя владельца крутилось на задворках сознания, но она не могла его уловить. «Черт бы побрал этого сукиного сына! Слишком уж сильно часто ему жопу целовали! Да что он о себе мнит, скотина?!» — рычал голос в голове Бёрр, из-за чего она даже на мгновение потеряла дар речи, но быстро взяла себя в руки и, прокашлявшись, холодным голосом ответила: «Раз уж Вы так бесцеремонно ворвались в мое личное пространство, могу я спросить, что Вас так возмутило?»       Соулмейт ответил не сразу. Тот, видимо, не ожидал, что это начнется так внезапно и уж точно не ожидал, что его родственная душа будет говорить с ним таким тоном. Говорил он уже спокойнее, своим обычным приятным голосом: «Великодушно прошу простить мне мой порыв эмоций. Произошла вопиющая несправедливость, и я не смог сдержаться. Жаль, что это первое, что Вы от меня услышали».       Феодосия усмехнулась, уж слишком это забавно звучало, но она не смогла не отметить, что не вопящим, голос звучит в миллионы раз приятнее. Немного помолчав и обдумывая дальнейшие свои слова, она услышала, как юноша снова заговорил: «Вы спрашивали, что произошло. Думаю, раз уж Ваш прекрасный голос звучит в моей голове, судьба обязала меня Вам доверять, — усмехнулся. — Есть в моем окружении… Вынужденном окружении один человек, что возомнил о себе много лишнего, того, что совершенно ему не соответствует. И решил, что умным поступком будет осквернить честь моего отца…» «А Вы не смогли пропустить это мимо ушей, — слабо улыбнулась, откидываясь на спинку кресла и играясь ручкой, зажатой между тонкими пальчиками. — Какое благородство». «Вы меня осуждаете?» «Еще нет. Будет зависеть от того, что Вы сделали с Вашим оппонентом». «Ничего, что могло бы сказаться на моей блестящей репутации. Всего лишь вернулись на пару веков назад». «Дуэль?» «А Вы догадлива. Да, можно это и так назвать. К Вашему успокоению скажу, что не насмерть. Всего лишь до первого поражения». «Я могу это увидеть?» «Только если Вы — студентка моего университета».       Сей диалог продолжался ещё какое-то время, пока голос в голове не начал пропадать. Когда же он совсем исчез, Тео хотела облегчённо выдохнуть и вернуться к делам, но вскоре стала ловить себя на мысли, что не может выбросить из головы этот разговор и этот голос. Голос, который очень быстро вызывал мурашки, особенно, когда разражался чуть хриплым, из-за возмущенных криков, смехом.       Несмотря на то, что ей удалось выяснить, где будет происходить «дуэль», — а это была буквально она, потому что оба юноши посещали занятия по фехтованию, а значит, решать спор они будут так, — в данное мероприятие ее посвятила ее подруга. Пазл, что собирался в голове, пока был очень общим, но одно слово, точнее имя, слетевшее с губ собеседницы, заставило Бёрр остановиться как вкопанную. — Что значит «Филип Гамильтон вызвал Джорджа Икера на дуэль»?       Мозг настойчиво выдавал ошибку. Разговор, вновь прокручивающийся в голове, обретал новые краски с данной информацией. Теперь стало ясно, почему голос был таким знакомым — было трудно не знать голос человека, с которым тайно провела пол детства только потому, что твой отец не шибко жаловал отца твоего друга. Но к счастью, очарование миссис Гамильтон почти всегда спасало положение.       Дёрнув плечами и тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Тео взглянула на подругу: — Мы должны быть там сейчас же!       Быстрый стук каблуков, раздающийся от двух бегущих леди, нарушал тишину коридора. Когда девушки выбежали на улицу, то увидели столпотворение у футбольного поля. Понять, что там происходит все действо было несложно. Юница направилась туда. Когда она оказалась в гуще событий, первое, что она увидела было то, как Икер подставил острие рапиры прямо под челюсть Гамильтону, который смотрел на противника с абсолютной ненавистью. И Тео знала, что это значит. Сжав шлейку сумки, прикусила губу, надеясь, что этот идиот знает, что он собирается сделать. Гамильтон сделал довольно опасный маневр, подавшись вперёд, из-за чего немного поранился, но это позволило ему победить Джорджа, не ожидавшего подобного.       После сей дуэли, когда все вопросы были улажены, вокруг Филипа оказалось множество девушек, что так и горели желанием либо помочь ему, либо оторвать кусок, либо все и сразу. Вот только завидев подругу детства, юноша не смог сдержать улыбки и, беспардонно покинув группу девушек, направился следом, прикрывая порез салфеткой.       Догнать ее особого труда не составило. Окликнув, дождался, когда она остановится, подошёл ближе. — Феодосия Бёрр! Какая встреча. Наконец-то я вижу Вас не в куче книг, — улыбнулся шире. — Здравствуй. — Здравствуй, Филип, — усмехнулась, поправляя сумку на плече. — Вы не поверите, но именно за этим я и шла. Я бы и сейчас этим занималась, но сей вопиющий инцидент просто не мог оставить меня равнодушной. — Только ли инцидент? — криво улыбнулся. — Только он, — сложила руки на груди. — Я, конечно, знала, что Вы на такое способны, но никогда бы не подумала, что это воплотится в реальность. — Некоторым просто стоит внимательнее следить за тем, что они говорят, — крыло носа парня дернулось, словно он хотел рыкнуть. Но быстро взяв себя в руки, снова улыбнулся девушке. — Значит, идете в библиотеку? — Именно, — кивнула и продолжила путь. Филип двинулся следом. — И почему же Вы постоянно пропадаете там, а не с Вашими друзьями? — Потому что мои приоритеты сильно отличаются от приоритетов моих друзей. И взгляды на «веселье» — тоже. К тому же, у меня сейчас слишком много дел, чтобы не пропадать за книгами. — Что ж, с уверенностью могу заявить, что постоянная работа довольно сильно может навредить не только психологическому и физическому здоровью, но и отношениям с окружающими, — как-то грустно хмыкнул юноша.       Тео поджала губы. — Я знаю, но выбора у меня нет, — вздохнула, как-то нервно поправляя непослушные волосы. — Мне нужно закончить этот проект, и чем быстрее, тем лучше. — Тогда не смею Вас больше отвлекать, — тепло улыбнулся и, взяв девушку за руку, оставил короткий поцелуй на пальчиках. — Но я всё же надеюсь увидеть Вас на дебютном выступлении нашей группы. — О, неужели это свершилось? — хмыкнула. — И когда же я должна там быть? — В пятницу вечером. — Хм… Планов на это время у меня нет, так что ничего не должно мне помешать. — Это самая приятная вещь, что я сегодня слышал! Уже жду этого момента, — отпустил ее руку и сделал шаг назад. — Все. Теперь точно не смею Вас задерживать.       Коротко рассмеявшись, Феодосия покачала головой и вошла в библиотеку, где должна была провести ещё несколько дней почти без перерывов.

***

      Пятница была самым напряжённым днём на этой неделе, ведь девушка должна была сдавать презентацию, (что она, к слову, сделала просто блестяще), написать несколько итоговых тестов да и в принципе сделать много чего другого. Все эти вещи заставили ее с нетерпением ждать вечера — момента, когда она сможет расслабиться и отпустить все свои заботы. К тому же, стоило бы намекнуть Филипу об их «связи», ведь после того разговора перед дуэлью больше ничего не было, а он «рассекретить» ее не мог — она отвечала слишком абстрагировано, чтобы можно было за что-то зацепиться.       Собираясь вечером в своей спальне, Феодосия услышала стук в дверь и, прикрикнув, что открыто, увидела в зеркале, что в дверях остановился отец. Увидев, что его дочь куда-то собирается, Аарон выгнул бровь, чуть улыбаясь: — Тыковка, ты выглядишь просто потрясающе, но куда ты собираешься? — Ну, сегодня же вечер пятницы, так? Марта позвала меня на дебютное выступление университетской группы, — глядя на отца через отражающую поверхность, завязала волосы в пучок и начала поправлять макияж. — Ты не говорила, что у вас такое будет. — На самом деле, сама узнала только в среду. На меня все решили напасть, из-за того, что я не отдыхаю, — вспоминая разговор с Филипом, чуть смущённо улыбнулась, что не ускользнуло от зоркого взгляда Аарона. Тот прищурился и заговорщически улыбнулся: — А точно ли это была Марта? — Ну… — Тео ещё колебалась, боясь говорить отцу об избранном ей судьбой человеке. Все же… Первичная неприязнь да и проблемы на работе… В общем, не лучший фон для раскрытия такой информации. Но она также знала, что если не сказать сейчас, он, несмотря на свою природную тактичность, все же будет выпытывать. Любимая дочь как никак. Набрав в лёгкие больше воздуха, она выдавила резко осипшим голосом: — Вообще-то, первым был Филип… Гамильтон… — Но идёшь ты с Мартой? Так? — улыбка исчезла с его лица, но говорил он пока спокойно. — Да.       Бёрр облегчённо выдохнул, но заметив на лице дочери оттенок печали вновь напрягся. Нахмурился. — Тыковка, ты чего?       Феодосия поджала губы и указала на пуфик перед своей постелью, намекая, чтобы Аарон сел, что он и сделал в следующий момент. Глубоко вдохнув, села к отцу и, взяв его за руки, заговорила: — Ты помнишь, как ты впервые услышал маму? — Чт… Конечно, что за вопросы! Тыковка, что происходит? — Ты помнишь, что ты почувствовал в тот момент? — игнорируя вопросы отца, продолжала спрашивать она. — Да. — Что? — поднимая взгляд, чтобы смотреть отцу прямо в глаза, почувствовала, как ее собственные наполняются слезами. — Я… Мне показалось, что это единственное, о чем я должен беспокоиться, словно это может от меня ускользнуть… Казалось, что если я не послушаюсь этого, моя жизнь будет бессмысленна, я просто… Погибну. — Хорошо, что ты помнишь это в таких деталях, — сглотнула. — Потому что тогда, может ты сможешь это не так остро воспринять… — О чем ты, Феодосия? — Я… — спустя пару минут молчания снова заговорила она, — я слышала своего соулмейта… Я… Я знаю кто это… — И кто же он? Я его знаю? Почему ты так беспокоишься? — Потому что ты его знаешь. И потому что знаю, как ты к нему относишься. И к нему, и его семье… — Только не говори мне, что это тот, о ком я думаю, — встал. — Не говори мне, что это старший сын Гамильтонов!       Тео опустила взгляд на сцепленные пальчики, чувствуя, как ее косметика стекает по щекам вместе со слезами. Сердце Аарона ушло в пятки. Сев на корточки и взяв руки дочери в свои, оставил осторожный поцелуй. — Тыковка… Послушай… — вздохнув, он сжал ее ладошки чуть сильнее. — Если так распорядилась судьба, то… Я ничего не могу сделать. Я не хочу, чтобы ты пострадала, если не последуешь за своим сердцем, — Тео уже начала улыбаться сквозь слезы, как Бёрр закончил резко сменившимся тоном: — Но не дай Боже, он сделает что-то не так, я порву его на части. — Па-а-ап! — наклоняясь вперёд и заключая отца в объятия, вновь тихо заплакала. Вздохнув, он ответил на объятия, утыкаясь ей в плечо. — Прости меня, Тео… — За что? — шморгнув носом, спросила она и выпрямилась. — За то, что тебе было так… страшно говорить мне об этом. Это не должно было быть так. — Если честно, это уже неважно, — хмыкнула. — Главное, что ты на моей стороне.       Аарон улыбнулся и встал. Поцеловал дочь в лоб. — Я всегда буду. А сейчас, собирайся. Все же… Марта скоро придет, — проговорил он и вышел.       Кивнув, Феодосия ещё какое-то время смотрела на на закрытую за отцом дверь, не обращая внимания на то, что черные от туши слезы капают на белые джинсы, пачкая их. Ей потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя, так что на сообщение подруги она ответила, что придет позже и пусть та идёт со своей компанией.       Она также не заметила, как в ее голове зазвучал голос Филипа. Только в этот раз он уже пел. Тео усмехнулась и под играющую в голове песню, стала переодеваться.       Когда наступила очередь сменять макияж, девушка усмехнулась. «Молодец, Тео, все годы работы над контролем эмоций пошли насмарку! Лучше не бывает! Самое лучшее, что ты могла сделать!» — ругалась она, пока ее опять же не прервал голос, но уже немного сердитый. Видимо, Филипу перетранслировались ее рассуждения и, возможно, сбили с песни. «Chin up, quit actin' like you're half dead, Tears can only half fill how you’re feelin', Don't worry, be happy baby. Stand up, life is too damn short, That clock is ticking. Man up, if ya feel me!»       Хмыкнув его словам, Тео быстро стёрла остатки мейкапа, нанесла новый и через пару минут вылетела из дома. К ее счастью, паб, где выступала группа был всего в квартале от ее дома, так что Бёрр добралась быстро. Войдя в заведение, сразу отметила, что там собрался чуть ли не весь университет. И первым человеком, что попался ей на пути была Анжелика Гамильтон. Не сказать, что они были подругами, скорее, приятельницами и иногда выгораживали друг друга перед родителями либо преподавателями.       Но в этот раз в старшей Гамильтон было что-то не так. Она странно улыбалась, из-за чего Тео почувствовала себя как-то неуютно, но все равно подошла к девушке. — Привет, Лика, — улыбнулась Тео и махнула рукой, как делала это всегда. — Ну привет, Тео, — сестра Филипа сложила руки на груди. — Могу тебя поздравлять и желать удачи? — И давно ты знаешь? — садясь за барную стойку и делая заказ, хмыкнула Бёрр. — Хм, — Анжелика глянула на воображаемые часы, — минут двадцать. Филип сразу, как закончил песню, мне рассказал. — Ты не выглядишь удивлённой, — прищурилась. — Потому что я с первой нашей встречи, когда ты ещё ругалась на Пипа, что он потерял такую красавицу как я, знала, что с вами двумя будет что-то не так, — села рядом. — Ваш каприз про общение на «Вы» я вообще опущу. В каком веке вы живёте?       Феодосия рассмеялась, делая глоток из принесенного стакана. — Как раз таки это и началось с того момента, как он тебя потерял. Видите ли, я говорила с ним слишком по-взрослому и слишком строго, что он не смог обращаться ко мне на «ты». А я просто это подхватила.       Гамильтон смотрела на нее молча всего минуту, после чего произнесла: — Говорю же, чудны́е! — Нда… — хмыкнула. Улыбка медленно сползла с лица Бёрр. Анжелика тоже перестала улыбаться и тихо спросила, благо, Тео сидела близко, чтобы расслышать ее в шуме голосов и музыки: — Мистер Бёрр уже знает? — Да… Поэтому я и опоздала. А… — Нет, — недослушивая вопроса, ответила собеседница. — Филип… Решил не рисковать пока. Отец всё ещё не отошёл от его дуэли, да и у них с твоим отцом там новый конфликт назревает похоже… — вздохнула. — Отвратительно, — буркнула Феодосия, одним глотком опустошая стакан. — О чем вы? — опуская руки на плечи сестры, спросил подошедший Филип.       Обе девушки от этого неожиданного появления Гамильтона вскрикнули, а после он получил от сестры подзатыльник. — Кто так вообще делает, Гамильтон?! — возмутилась Лика, но почему-то от нее это звучало забавно. — Я вообще-то вам махал! То, что вы меня не увидели, сугубо ваши личные проблемы, — фыркнул он в сторону сибсы.       Та в ответ показала язык, и их кривлянье друг другу затянулось на несколько минут, пока они не отвлеклись на кашель Бёрр, когда та подавилась коктейлем. Оба Гамильтона тревожно обернулись на девушку: — Феодосия (Тео), с Вами (тобой) все хорошо? — в один голос спросили они.       Похлопав себя по груди и откашлявшись, она кивнула и чуть улыбнулась. — Просто не в то горло попало. — Ага, — кивнула Анжелика и спрыгнула на пол. — Пойду найду Софи. Увидимся.       Молодые люди смотрели ей вслед с такими лицами, словно она предала родину, ведь она оставила их наедине, а это значит, что разговор о происходящем был неизбежен. Феодосия сдалась первой и указала на стул, где только что сидела Лика. — Садитесь, мистер Гамильтон. Нас ждёт разговор.       Филип хмыкнул, но сел. — Когда Вы говорите со мной таким тоном, я каждый раз возвращаюсь в детство. — Да, мы как раз говорили об этом с Вашей сестрой. — Давно Вы знаете? — упирая взгляд в стол, спросил юноша. — С того момента, как Вы ругались на Икера. Вы ещё спросили про осуждение, я ответила, что это будет зависеть от того, что вы сделали со своим оппонентом. — Поэтому манера говорить показалась такой знакомой… — нахмурился. — Но, признаться, я подумал, что это полная чушь и… — Мне показался Ваш голос знакомым, но у меня не было момента сомнений. Их забрала Марта, сказав, что Вы вызвали Икера на дуэль. В этот момент все сложилось в одну картинку. — Мне кажется, Вы этому не рады? — Это… Сложно, Филип… На самом деле, я рада, что это Вы, но… Учитывая все остальные обстоятельства нашей с Вами общей истории… Это будет непростой союз. Очень.       Гамильтон наклонился вперёд и, упёршись в стул возле бедер Феодосии, довольно улыбнулся. — Что ж, я люблю трудности. — Во-первых, я это заметила. А во-вторых… Мне кажется, Ваше мнение скоро изменится. — А я вот больше чем уверен, что Ваше очарование заставит Вашего отца держать рот закрытым в Вашем присутствии, как и моего. К тому же, моего отца также будет сдерживать матушка, если он конечно не хочет переехать в свой кабинет. — А он там не живёт? — усмехнулась, также наклоняясь немного вперёд. — Это расхожее мнение, но оно все же частично неверно, — улыбнулся и быстро глянул за спину, чувствуя, как на него смотрят в упор. Это были члены группы, которые одним своим видом намекали, что пора бы ему уже вернуться. Филип вздохнул и повернулся обратно к Тео. — Мне нужно идти… Но… Могу я украсть Ваш поцелуй на удачу?       Феодосия улыбнулась, скрещивая руки у него за шеей. — Только если на удачу.