8 лет назад
— Держи его! Он нас сдаст! — воскликнул один из трёх парней, догоняя четвёртого. Резкий поворот, кроссовки скользят по асфальту в проулок. Тупик. Беглец остановился и обернулся на выход, с которого он забежал. Но уже слишком поздно. Три силуэта тоже показываются на выходе. Рваное дыхание от бега, сердце бешено стучит, а тело пульсирует от непривычной нагрузки. Ему не убежать. Один из группы налетает вперёд, замахивается и пытается ударить в лицо. Парень прикрывается руками, а от удара руки начинают жутко жечь. Пошатнулся, но всё ещё стоит на ногах. Теперь его очередь бить. Замахнулся и попытался ударить; противник отклонился и в ответ ударил под рёбра, со всей силы, которая у него была. Парень уже не смог устоять и рухнул, обхватив место удара руками. В глазах потемнело, но почти сразу, окружающий мир обрел болезненную четкость. На горизонте между двумя смотрящими появился ещё один силуэт. Одет в джинсы и тёмную толстовку с капюшоном, которая прятала его лицо. Он что-то сказал парням и те удалились, а позже он разъяренно крикнул: — Остановись немедленно! Нападающий недовольно покосился на него через плечо. — Встаёшь против своих, Гоголь. — Свои тебя только что покинули. — Трусы, — бросил тише обычного тона и обернулся полностью к Николаю, приняв позу для драки. Гоголь с разбега влетел в него припечатав к стене, а затем ударил в челюсть. В ответ ему тоже прилетает кулак. Парень удачно уклоняется, но капюшон спадает с него, открывая лицо. Это был шанс для третьего оставшегося. Он наблюдал за дракой и только теперь смог рассмотреть лицо своего защитника, которого переполняла злость. Сжав зубы, безжалостно бил со всей силы, Николай не хотел проиграть. Причина, по которой он заступился была непонятна, а выяснять времени нет. Надо бежать. С трудом поднявшись всё также держась за место удара, он убежал так далеко, как только мог. Вышел с переулка на главную улицу. Тех двоих не заметил. Бросив взгляд снова на переулок, было едва слышно звуки драки. — Сэр! С вами всё хорошо? — к парню подбегает человек в солнечных очках и в костюме, — вы ранены? — Убираемся отсюда, — подавленно проговаривает и цепляется за мужчину, а другой рукой всё так же держится за ушиб. Оба садятся в машину, парень на заднее сиденье, а мужчина спереди. Как только они начали движения старший нерешительно произнёс: — Ваш отец… Парень молча, требовательно протянул руку вперёд и в его ладони оказался смартфон. Набрав нужный номер и нажав вызов приложил его к уху. С первого гудка взяли трубку и в динамик заорал грубый голос мужчины: — Фёдор! Какого чёрта я узнаю что ты снова во что-то вляпался? Достоевский отклонил телефон от уха когда отец начал орать, а позже снова приблизил чтобы ответить. — Я что виноват, что тебе докладывают. — Объяснись, — тон мужчины стал немного спокойнее. — Оказался не в том месте, не в то время. — Ты впорядке? — уже весьма спокойно произнёс, но злость всё ещё присутствовала. — В полном порядке. Со мной водитель был, — глухо, но с заметным напряжением ответил Фёдор. — Поговорим дома. Телефонный разговор закончился и он бросил его рядом. Минуту спустя молчания Достоевский обратился к мужчине: — Время? — 19:24. — Ещё есть время, отвези меня в университет. — Она ушла перед тем как я вас заметил. — Тогда вези домой, — с ноткой раздражительности произнёс и отвёл взгляд в сторону, разглядывая меняющейся вид за стеклом.***
После этого случая прошёл месяц. Фёдор несколько раз задумывался ещё об случившемся. Гоголь, он действительно заступился за него? Или же просто между теми двумя были личные тёрки? В прочем разбираться Достоевский не стал, да и паренька больше не видел. Звонок, последний урок закончен. Подростки выходят из аудиторий. Фёдор закидывает рюкзак на одно плечё и выходит последний. Несколько ребят пробегают возле него толкая и он чуть не падает. Хмурится, но ничего им не отвечает. Парень выходит на улицу и его встречает черная машина с рядом стоящим водителём, который открывает ему дверь, как только замечает Достоевского. — Ты чего приехал? — невозмутимо взглянул на мужчину и забросил свою сумку в машину, на заднее сидения, но сам садиться ещё не собирается. — Ваш отец, приказал забрать вас сразу после занятий. — Я же сказал что всё будет со мной нормально, ещё бы одного телохранителя поставил. — Он собирался, — признался водитель. — Едь один, у меня ещё дела есть. — Сер, если я вас не доставлю домой то меня уволят. Ваш отец просто волнуется чтобы вас снова не побили. Вы дважды подрались за прошлую неделю. А перед этим ещё сколько раз. — Передай ему, что у меня дополнительные, а потом приедь за мной через 2 часа, сюда — сложив руки в карманы брюк, Фёдор отправился снова к входу в институт. Не оборачиваясь зашёл снова в здание. Взобравшись на второй этаж быстрым шагом, и повернул налево. Дёрнул ручку, первой белой двери с табличкой «Медпункт», которая оказалась закрытой. С недоумением посмотрел время на наручных часах. — Ещё же слишком рано. — Она на стадионе. Сегодня состязания. Забыл? Твой же отец спонсирует, — Достоевский обернулся на голос за спиной и увидел Агату Кристи. Агата выглядит как, высокая и стройная молодая девушка, с изысканными чертами лица и светлыми, вьющимися волосами достягающие её бёдер. Опершись спиной об стенку, она сложила руки на груди. Достоевский сунул руки в карманы брюк и прошёл мимо её, свернув снова на поворот к лестнице. — Я вот одного не пойму, — с легким раздражением прогорила Агата. Фёдор остановился, девушка же отклонился от стены, опустила руки и встала в проходе, — то ли ты мазохист которому нравится когда его бьют, то ли просто в нашу медсестру втюрился, да ищешь поводы заскочить. Фёдор повернулся к девушке лицом к лицу и сделав шаг вперёд, растояние между ними было меньше полметра. Немного наклонившись вперёд, посмотрел с презрением в глаза Кристи. — Ревнуешь? — его губы растянулись в издевательской улыбочке. Девушка возмутилась, но ответ не последовал. Отец Фёдора называет девушку невесткой, желая чтобы она стала супругой сына, ради финансовой выгоды. Но эта парочка, друг друга, "слегка" недолюбливают. Достоевский снова отвернулся и спустился быстро по лестнице к выходу. Проверив стоит ли машина и не заметивши её, вышел из здания. Парень пешком решил добраться до стадиона. Сегодня проводились разные состязания, где за призовые места было денежное вознаграждение. «Не встретиться лишь бы с отцом» — одна из мысль которая его волновала. На главном входе была толпа людей, сунуться через которую ему не хотелось, но если бы пошёл через «чёрный ход» то мог натолкнуться на отца. Сам стадион был небольшой, овальный. Трибуны по обе стороны, цвет которых чередовал белый с синим. По центре, поле, которое используют для футбола. Вокруг него, беговая дорожка, которая белыми полосами разделена на шесть частей, а самая крайняя небольшим ограждением, отделяла от дорожки между трибунами, по которой перемещались люди чтобы занять места. В конце трибун небольшое возвышения, снизу была переодевалка и душевая для спортсменов. Рядом подсобка для инвентаря и кабинет тренера. А сверху место комментатора. По центре, в конце поля весело табло; сейчас на нём мигало время. Под ним, только сегодня, размещались место для судьи. Проскользнул в толпе между людьми, Фёдор прошёл место для разминки спортсменов, а от него самым коротким путём прямо в кабинет временного медпункта. Дёрнул ручку и открыл дверь. Внутри никого не было, парень прошёл и сел на кушетку осматриваясь по сторонам. Минуты две и дверь снова открывается. В кабинет заходит молодая девушка лет 20. Темные чёрные волосы отдавали фиолетовыми бликами, связаны сзади в короткий хвостик, а спереди были разделены, на две пряди до подбородка. Одета в белый медицинский халат, который, был ей немного выше колен. Девушка по фигуре была стройной и невысокой, но туфли на каблуках давали ей ещё несколько сантиметров. Ярко зелёные глаза, которые, так выделялись в её внешности, рассматривали информацию в планшетке, вовсе не замечая Фёдора. Она закрыла дверь и тогда, оторвала свой взгляд от предоставленной информации. Заметив Достоевского, испугалась, от чего дрогнула. — Фёдор! — девушка нахмурилась на парня в попытке его отчитать. — Алиса, — слегка лишь ухмыльнулся тот. — Если ты решил принять участие, то тебе место на площадке, — положила бумаги на стол, села за рабочее место. — Я слишком стар для этого, — с наигранной досадой парировал Фёдор. — Тебе лишь 18, с такой логикой то с меня пыль сыпеться. — Тебе лишь 23, — и снова ухмыльнувшись продолжил, — просто дай мне ключ и я сгину с глаз твоих. — Прости, в этот раз не могу. С улицы из колонок произнёсся голос диктора: — Участникам занять позиции, через 2 минуты. — Мне нужно идти, — Алиса снова взяла планшетку и аптечный чемодан, — и тебе тоже пора. Лучше закрою кабинет. — Как жаль. Тоесть, я зря пришёл? — поднявшись, по привычке сунул руки в карманы и вышел следом. Девушка заперла кабинет и они оба вышли с помещения. Фёдор желал всё ещё остаться незамеченным отцом, поэтому уйти решил тем же путём что и пришёл. Обернувшись назад, нет ли никого знакомого на горизонте, сразу столкнулся с одним из участников. — Прошу прощения, — сразу отозвался спортсмен и обошёл его. Несколько секунд и Фёдор всё же смог узнать, что это был Гоголь. Обернулся и сразу обратился к нему: — Эй, погоди, я тебя знаю. — Здорово, но у меня забег, — Николай продолжил путь на свою дорожку. Фёдор решил посмотреть забег. Он вернулся к Алисе, которая стояла за ограждениям , где кончились трибуны и начиналась постройка. Девушка ничего не сказала когда Фёдор стал рядом с ней. Голос комментаторов в колонках, отсчитал в обратном порядке, от трёх к одному и прозвучал гудок. Четверо участников сразу рванули с старта в том числе и Гоголь. Он бежал на второй дорожке, под тем же номером на спине. Пробежав половину расстояния, трое участников начали знатно отставать. Гоголь и ещё один парень бежали на ровне, не желая отступать. — Быстрый, — прокомментировал Фёдор. — За кого-то болеешь? — спросила девушка, заметивши заинтересованный взгляд Доста. — Не совсем. У тебя там в бумажках есть что-то про участников? — Кто тебя интересует? — Номер 2. — Ты его знаешь? — вопросительно вскинула брови девушка и покосилась на парня. — Нет. — А зачем тебе информация про него. Понравился? — Да, тоесть нет. Просто дай бумаги. — Держи, — девушка открыла нужную страницу и Фёдор взглядом пробежал по строкам. Толпа зрителей воодушевленно закричала. Достоевский устремил взгляд на финишную прямую, но комментатор первый озвучил победителя, чем смог бы определить это сам. Гоголь прибежал вторым. Хоть и бежал всю дистанцию с четвёртым номером почти на ровне, несколько секунд разницы принесли ему второе место. Раздраженный он направился сразу к главному выходу. Фёдор быстрым шагом, помчался его догнать. Ведь находился на другом конце поля почти. Когда Достоевский вышел за ворота, то осмотревшись по сторонам заметил Николая и уже позволив себе подбежать к нему, пока тот не скрылся в переулках. — Эй. Парень. Коля. Стой, — Гоголя обернулся и остановился услышав своё имя. Фёдор переводил дыхание, — капец ты быстро ходишь. — Мы знакомы? — устало и раздраженно хмыкнул Николай. Проигрыш всё ещё его не радовал. — Не совсем. Гоголь осмотрел Фёдора, словно пытался вспомнить, где они виделись. Но в голове всплыла другая информация, поэтому вспомнил что он знаменитый и богатый. — А, ты тот парень что столкнулся со мной перед стартом. Я кажется уже попросил прощения, — Николай развернулся и снова начал уходить. Фёдор решил уже его не останавливать, а просто следовать рядом. — Я знаю что ты хорошо дерёшся, как на свои 18. Занимаешься где-то? Да ещё и бегаешь профессионально. — Что? — Гоголь насторожился и злобно воззрился, — откуда ты знаешь столько? Не припомню чтобы мы представлялись друг другу кстати. — Я много чего знаю и могу узнать. Если мне это понадобится. — Кто бы сомневался, — недовольно процедил Гоголь. — Где-то, месяц назад, ты за меня заступился, — наконец-то решил объясниться Фёдор, — там было трое парней. Двое из них лишь наблюдали. Потом появился ты и вступил в драку. Хоть третий и сказал, что ты встаёшь против своих. — Не помню такого, — бросил раздраженно Гоголь. — Я просто хотел узнать было ли это совпадение. Или же тебя нанял мой отец. Или ты знал на кого напали и решил спасти ради денежного вознаграждение. Терпение у Николая кончилось. Схватив Фёдора за плечи, он прижал его к стене в переулок. — Послушай сюда, — отпустил плечи, Гоголь указательным пальцем ткнул Достоевскому в грудь. — Мне плевать, что ты там подумал. Просто отстань от меня. Не хочу связываться с такими как ты. Если ты знаешь что я хорошо дерусь, то что мне сейчас мешает тебя избить и отобрать деньги. Об этом ты подумал? — Да, — губы дрогнули в улыбке. Но пронзительно холодный взгляд, был устремлён в глаза собеседнику, — об этом я тоже подумал. Но если бы это было для меня проблемой. Думаешь я пошёл бы тогда за тобой? Знаешь, я не дурак. Даже если бы так сделал. Я посчитал бы это, как плату, за то что не дал меня избить до полусмерти. — Меня уже тошнит от твоего лицемерия. — Тогда думаю, на этом наш разговор окончен. Гоголь ступил шаг назад и развернулся, начал уходить. — Простого спасибо, было бы в полне достаточно, — добавил он на последок. Посмотрел на Достоевского через плечё; увидел его на том же месте. Голова была опущена, пряди волос упали вперёд прикрывая глаза, заставляя смотреть на широкую ухмылку, от которой холодные мурашки пробегают по телу.***
На календаре 7 августа. Летние каникулы проводит каждый по своему. Время когда можно было не думать об учёбе и развлечься. Помимо этого, именно летом устраивали различные фестивали и спортивные турниры. Но не на одном Достоевский и Гоголь не пересекнулись и взглядом. До этой ночи. А ведь три месяца прошло. Фёдор возвращался из ночного клуба. Алкоголь ударил в голову, но ещё какое-то соображения было. В глазах плыло, а ноги словно сами решали куда им идти. На пустой улице была небольшая компания из пяти человек. Достоевский столкнулся с одним из них. Парень обернулся. Даже несмотря на то, что на нём был капюшон, Фёдор узнал Гоголя. Николай тоже быстро вспомнил знакомое лицо. Нахмурился и снял капюшон, он первый начал разговор. — И снова ты на меня наткнулся? — Гоголь старался сохранять холодность, хотя злость почему-то медленно сама подступала. — Ага, словно магниты. Противоположности притягиваются, — чудом не заплёлся язык и Фёдор это выговорил. — Ты с ним знаком? — поинтересовался кто-то из компании. — Не совсем, — Гоголь словно приобнял Фёдора, но руку положив на спину, толкая его пытался отвести, — я вернусь через минуту. Они отошли на приличное расстояние, оставшись снова один на один. Николай хотел уже что-то высказать, но застыл в недоумении. Фёдор повис на нём, обняв одной рукой за шею. — Отведи меня домой, — промямлил брюнет. — С чего это вдруг? — удивлённо покосился на Достоевского Гоголь, понял что он уже еле стоит, поэтому пришлось его ещё и придерживать. — А если я скажу пожалуйста. — Я похож на того, кто сделает всё за пожалуйста? — Да. Пожалуйста, отведи меня домой, — пьяная улыбка мельком появилась на лице Достоевского и быстро пропала. Николай несколько минут размышлял, стоит ли ему помочь. Но отказать всё таки не смог. Не предупредив остальных, он повёл Фёдора в сторону его дома. Где живёт Достоевский, беловолосый конечно же не знал. А направление указал сам брюнет. Но вспомнив его состояние, мало верилось, что они идут правильным маршрутом. Дойдя к скамейке, Гоголь усадил Фёдора и достал телефон. Стекло было в нескольких трещинах но отлично работал. Фёдор к счастью помнил свой адрес. Навигатор указал дорогу. С плюсов: они шли в правильном направлении. Через полчаса парни добрались к дому Фёдора. Огромное здание, в три этажа, огорожен металлическим забором вместе с большой территорией, которой казалось нет конца. Не считая момента когда Гоголь спросил адрес, то всё остальное время они молчали. Когда подошли к воротам на электронном замке, брюнет сам отлип от Николая. Боятся что он упадёт, смысла не было, ведь долгая прогулка знатно его протрезвила. — Спасибо, — приговорил Фёдор обернувшись к Николаю. Уголок рта Гоголя чуть изогнулся в улыбке. Он дожидался когда Достоевский зайдёт во двор, но запоздало сообразил, что этого не произойдет, ведь брюнет просто спёрся об них. — Не собираешься идти в дом? Или ждёшь пока я исчезну с глаз твоих? — с интонацией сказал Гоголь. — Не хочу. — Будешь так до утра стоять? — ответом послужил кивок Фёдора и беловолосый продолжил: — Почему тогда домой просился, если не хочешь? — Тебе не обязательно это знать. Я и так занял слишком много твоего времени. Можешь возвращаться. — Уверен что тебя можно оставить одного? — Я тут вспомнил, что ты не желаешь меня видеть. И не хотел связываться, с такими как я. Но в итоге решил помочь. А сейчас вдруг беспокоишься. К чему столько внимания? — Просто так, — уклончиво ответил Гоголь и отвёл взгляд. Он сам не знал почему спросил. Просто хотел снова помочь. Просто такова его натура. — И всё за спасибо. И ничего не просишь за это. А самому ведь деньги нужны. Я прав? У тебя разбит экран, но ты продолжаешь пользоваться телефоном и это будет до момента, пока его будет невозможно починить. Ты участвуешь в состязаниях с грошевым призом, поэтому поражение тебя так злит. Хорошо учишься, чтобы получать стипендию. Ну и твой внешний вид. — Возможно ты и прав, мистер всезнайка. Но тебя это касаться не должно, — Гоголь сложил руку на груди и тоже спёрся на ворота вместо того чтобы уйти. — Но я могу помочь. — Я не просил о помощи. — Я лишь хотел предложить тебе работу. Тебе же сложно её найти и повязать с учёбой. — Окей, ты меня заинтересовал. Что дальше? — Что-то типо охранника. Будешь тыняться со мной после учёбы. Тебе не обязательно ходить за мной по пятам, лишь для вида. Мне выгодно что за мной не будут смотреть люди отца и докладывать ему. Тебе зарплата. — Хех, кажется я понял почему ты не хочешь возвращаться. Но мне кажется твой отец будет против такого неопытного охранника. — А он не будет знать твой возраст. Главное твои навыки, — ухмыльнулся Фёдор. — Ладно, я согласен. Но это не значит что ты меня больше не раздражаешь. — Забавно однако, — без эмоций прокомментировал брюнет.***
Гоголь начал свою работу сразу со следующего дня. Той ночи, он пробыл с Фёдором до восхода солнца. Рассказал подробнее требования и условия. Также, обменялись контактной информацией и поболтали не о чём. К началу учёбного плана всё было довольно просто. Николай всегда подстраивался под Достоевского. Обычно он молча ходил рядом с ним. В первой половине дня, Фёдор встречался с разными людьми и обычно старше него. Это было по поручению его отца. Остальное время проходило по разному. Сопровождать по магазинам, ночным клубам, приводить его иногда пьяного домой, зависать в кафе или в парках. Скорее смахивало на хорошую дружбу. Хоть Гоголь всегда себя чувствовал неловко. Даже иногда неприятно. Фёдор позволял себе роскошь, но и дурно деньги не тратил. С началом учёбного года стало всё намного сложнее. Сначала нужно было отсидеть на парах. После же, идти на встречу к Достоевскому, у которого каждый день разный распорядок занятий. Но был и один плюс. Они начали видеться намного реже. Чаще это было на выходных. Фёдор проводил это время дома. То ли зубрил уроки, то ли учился вести бизнес. Или же был на светских вечерах, где Гоголю не место. Николай этого не знал, Достоевский не отчитывался перед ним. Но состоявшаяся привычка постоянной близости, резко оборвалась. Это было тоже некомфортно. Однажды в воскресенье Достоевский попросил прийти Гоголя ночью. Они виделись в последний раз в пятницу, а через час уже настанет понедельник. Сообщение было коротким, даже с неуточненным временем. Походило на просьбу — «приедь если сможешь». И он приехал. Сразу же как увидел это сообщение. Несмотря на время. Полчаса и Гоголь у ворот Фёдора. На часах уже 23:46. И он один, поэтому отправил сообщение Досту — « Я на месте ». Ответа не было, но 4 минуты спустя, Фёдор вышел из-за ворот. Уже наступил ноябрь и погода была холодная. Парень был одет в белую толстовку с капюшоном, поверх тёмно-синяя куртка, которую он не застегнул и в пижамных серых штанах. Что весьма было очень странно и каким-то неправильным. — Ты всё таки пришёл, — с какой-то тяжестю промямлил Фёдор, а на усталом лице мелькнула ухмылка. — А не должен был? — удивлённо посмотрел на Достоевского Николай, — Выглядишь странно. — Думал ты уже спишь. Можешь не привыкать к такому виду. Я лишь хотел поговорить. — Что-то на столько важное, что ты не мог это написать как обычно? — чем больше Николай смотрел на Фёдора, тем сильнее что-то давило в груди. Чувствовалось что-то неладное. — Да вроде нет. Просто захотелось поговорить, — лениво проговорил Фёдор. — Ты так часто начал пропадать. Дома начали запирать и теперь общения не хватает? Как Гоголь точно попал. И это подтверждал его вид, который собирался быстро и подошел к воротам без единственного источника света по пути, чтобы остаться незамеченным. Хотя во дворе по-любому были камеры наблюдения. Фёдор запнулся, но вместо ответа, начал совсем о другом. — К слову. У тебя будет свободная неделя. Меня временно не будет. Сможешь это передать Алисе. Гоголь уже был с ней знаком. Несколько раз виделись на нейтральной территории и даже однажды ужинали. Были представлены друг другу, но лично не общались и находились в компании трёх. Эта девушка, пользовалась своим рабочим положением, чтобы находить данные, не только про разных учеников, а также учителей и прочих людей у которых есть мед-карта. А в медицинской карте достаточно данных. Конечно это было противозаконно. Но по старой дружбе, Фёдор её подкупил. Достоевский очень мало рассказывает о себе. Зато, очень часто расспрашивает о Николае. Не то чтобы Гоголь не желал делиться чем-то личным, просто это было, снова неудобно. Но эти разговоры разряжали обстановку. Что больше снова походило на дружескую прогулку. Это были такие же нелепые истории, где в будущем, он расскажет их Сигме. Хотя сам Николай и никогда не настаивал узнать больше о Фёдоре. Он продолжал воспринимать это как работу. Ничего больше, ничего личного. Но это не значит что не пытался. Просто всегда Достоевский уходил от ответа. Даже сегодня. Хотя его сегодняшний вид, Николая так просто не оставит в покое. — Алиса. Она твоя подружка? — вдруг поинтересовался Николай, хотя сам не понимал зачем спросил. — Нет. А что? Она тебе понравилась? — Фёдор тоже не понимал к чему был этот вопрос. Но он сбил натянутую паузу. Даже как-то легче стало. — А сам почему тогда не хочешь сообщить ей? — Потому что, она даст тебе некоторые бумажки. И не вздумай их потерять. — С этого можно было и начать. Это всё? — В общем, да. Мне больше нечего сказать. — Нечего? Или же не хочешь? Фёдор вздохнул в усмешке и на лице снова заиграла ленивая улыбка. Но смотрел пустым, усталым взглядом. И снова ушёл от ответа. — Лучше скажи, как ты выходные проводил. Уже слишком поздно. Почему не спишь? Теперь вздохнул Николай и потёр переносицу. Почему-то он посочувствовал Фёдору. Даже стало его жаль. Понимал, что лучше будет отправить его в дом, но оставлять одного не хотелось. Достоевский хотел поддержки, в то же время и не хотел делится проблемой. Конечно держать всё в себе было неправильно. Но находясь в компании кого-то, чувствовалось, что ты не один. Этот пустой разговор продлится до восхода. Говорить всё время будет Николай. Не важно что. Лишь бы не стояла тишина. Сейчас это меньшее чем может помочь Гоголь. Достоевский всё равно ничего не расскажет. Но ему станет немного легче, отвлекая себя от проблем, на весёлого паренька рядом.***
Несмотря на бессонную ночь, на занятиях Гоголь бодрствовал и был внимательным. Достоевского неделю не будет рядом и где он будет пропадать, конечно не сказал. Было лишь одно поручение. А дальше что? С непривычки таким долгим отсутствием, Николай даже не знал, чем занять свободное время. Собирался посвятить его учёбе или же просто отдохнуть. Но тут же вспомнил что давно не занимался спортом. С чего начать было непонятно. Гоголь позвонил Алисе и договорился о встрече. На территорию учёбного заведения Фёдора ему не попасть, а девушка работала там, поэтому они встретились у входа, когда у неё закончилась смена. — Николай. Здравствуй, — Алиса улыбнулась и поправила бирет у себя на голове. — Можете обращаться на «ты», — Гоголь искренне улыбнулся. — Тогда и ты, тоже можешь. — Договорились. Алиса открыла свою большую чёрную сумку, достала фиолетовую папку на резинке и протянула. Гоголь снял рюкзак с плеч и положив её туда. Обратно закинул на плечи. — Кстати. Фёдор просил передать что его не будет неделю. — Я знаю, — девушка озадаченно посмотрела на Николая, ведь его лицо скривила гримаса недопонимание. — Странно. Вы знали, — девушка подняла брови, — Тоесть ты знала, — исправился Гоголь, — но он всё равно попросил передать. — Фёдор не говорил мне об этом лично. Я знакома с ним уже три года и он всегда пропадал на несколько дней до своего дня рождения. Или других праздников. — Так у него скоро день рождения. Я даже и не догадывался, — парень горько улыбнулся. Почему-то стало стыдно за своё незнание. Но Алиса не дала ему времени уйти в себя. — Может поужинаем вместе? Я знаю Достоевского немного дольше тебя. Могу посвятить тебя в некоторые детали. Чтобы ты себя не накручивал. «Немного?» — мелькнуло в голове Гоголя. Три года и два месяца. Это больше чем немного. При том что Достоевский никогда не делиться чем-то личным. Появились сомнения на счёт предложение девушки. Не хотелось вторгаться в личную жизнь Фёдора. Но вспомнив прошлую ночь, становилось тоскливо. Хотелось чем-то помочь, а не делать вид что всё хорошо, закрывая глаза на ситуацию. — Хорошо, я не против поужинать, — озадачено откликнулся Николай.***
Связь из Достоевским вернулась 10 ноября. Как раз за день до его дня рождения и как всегда в виде сообщения. Да они никогда не созванивались. Хоть и сообщение не всегда можно заметить. Но Достоевский делал это намеренно. Так быстрее и практичнее для него. Гоголь же попросту не решится звонить. Да и зачем это ему. После занятий Николай отправился к месту встречи. В голове творился бардак. После разговора с Алисой, он немного больше узнал о Фёдоре. Точнее о его сложностях. Его будущее уже предначертано и его тщательно готовили. Да это было сложно. Отец был строг, требовательный, иногда слишком суров, но и через чур осторожен. Но и Фёдора ограничить полностью не мог. Всё же им приходилось искать компромисс. Уже более о характере самого Фёдора. Он не замкнут, но делиться чем-то личным никогда не будет. Да, это от отца. Уберегая секреты фирмы, влияли и на личные переживания, с которыми должен справиться сам. Данная информация конечно не сильно помогла Гоголю. Но упомянутое Алисой просто объяснило ситуацию, чтобы не накрутить лишнего и уже не так напрягало. Что на счёт дня рождения. Николай хотел что-то подарить. Но что можно подарить человеку у которого формально есть всё. И терялся в догадках, должен ли дарить. Как только парни встретились возле ворот колледжа, все мысли в голове Гоголя отошли на задний план. Достоевский сообщил, что завтра они снова не встретятся. Причину не назвал, но Гоголь понял, что это из-за дня рождения. Родители сделают светскую вечеринку. Неважно с согласия Фёдора или без. Николаю там делать нечего. Завтра он поздравит Достоевского коротким сообщениям. А тот, взамен, поначалу удивиться, задавая себе в голове вопрос: «откуда он мог знать?». Но быстро поймёт ответ. Следующие пол года. Фёдор будет пропадать перед праздниками и по выходным. Николай всегда будет первым поздравлять Фёдора, краткими сообщениями. Будет применять грубую силу для его защиты. А после, Достоевский будет аккуратно обрабатывать раны, лично со своёй инициативы. Вместе убегут от охраны на складе, где они прятались. И ещё не один раз встретят рассвет.***
Гоголь узнал об своём отце за месяц перед семнадцатилетием . Виделись они только один раз. Николай не держал на него злобу. Он привык жить без него. И хотел оставить всё как есть и не принимать подарков. Но пришлось. Перед девятнадцатилетием. Завещание, в котором указана просьба, чтобы Николай оставил всё при себе, а уже позже будет распоряжаться не важно как. Последней воли мёртвого, беловолосый не отказал и получил большое состояние отца, вместе с правами на землю. На похоронах Николай не был, но могилу навестил на следующий день. Новости о том, что владения перешли сыну, который не имеет никаких планов на них, разошлись быстро. Больше всего это радовало отца Фёдора. Ведь парни были близки и теперь Фёдор должен дать правильный совет Николаю, который пойдёт на свою корысть. Подло. Но это бизнес. Гоголь с Фёдором встретились следующего дня, вечером на стадионе. Занимая крайние сидения к ступеням, самого высокого ряда. Несколько девушек находилось у подножья, громко обсуждая красивого парня, который медленно бегал кругами. Погода стояла весьма тёплая и позволяла одеться легко. — Ты из-за случившегося так расстроен? — с сочувствием проговорил Достоевский. — Что? Да нет. С чего ты взял? — Николай широко улыбнулся, и сцепил руки в замок вытянул их перед собой. — Да кому ты чешешь. — Тебе, — довольно произнёс и опрокинул руки себе на колени, а улыбка пропала. — Я хотел с тобой поговорить. — Валяй, — Фёдор подпёр голову, локтем упираясь в ногу. — Я хочу прекратить наш договор. Достоевский застыл в удивлении. Медленно выровнялся и опустил руку. — Ты сейчас серьезно? — с недопониманиям смотрел на Николая, надеясь услышать что это шутка. — Да, — уверенно и не отводя глаз от стадиона бросил Гоголь. — Вот получил состояние и больше не нуждаешься во мне. Уходишь. Может и видеть больше меня не хочешь, как при первой встречи, — тихо и возмущённо предположил Фёдор. Гоголь озадаченно на него воззрился и ткнул кулаком в плечё, — ауч. Ты должен меня защищать, а не бить. — Ты дибил? Я ведь не договорил. Я сказал что хочу лишь прекратить договор. Но я не против и дальше с тобой проводить время. Просто не хочу, чтобы ты мне больше платил за дружбу, — последнее он произнёс с опаской. Не знал могли назвать такие отношения дружескими, если они даже и выглядели так. — Я платил за работу, а не за дружбу, — Фёдора его слова не смутили. Если Николай считает его другом, ему это на руку. — Но мне это не выгодно. Ты ведь можешь теперь пострадать просто так. — У тебя что совесть заговорила? — Нет. Я говорю то что думаю. — Тогда, ты можешь нанять себе другого человека просто, — Николай поднялся с места и вышел на ступеньку напротив сидения. — А если мне важно чтобы это был именно ты! — Фёдор схватил его за кисть, чтобы он не успел уйти. Громкий голос парня привлёк внимание девушек. И те начали перешептываться Гоголь изумлённо смотрел на Достоевского, непонимания к чему такой напор. — Ну не кричи же ты так, а то я засмущаю, — с улыбкой выдал он. Фёдор снова надел маску безразличия и отпустил руку Гоголя. — Давай тогда так. Я не против замарать за тебя руки, если ты потом, предоставишь парочку пластырей. Хорошо? — Мне не нравятся условия. Но я согласен, — парень озадаченно вздохнул. Николай начал спускаться по ступеням, — эй, ты куда? — Раз мы уже на стадионе, то почему бы не пробежаться, — не оборачиваясь ответил тот. В кармане зазвонил телефон. Парень остановился и достал его, — скажи им пару ласковых слов! Гоголя обернулся и бросил телефон Фёдору. Достоевский не ожидал броска, но поймал мобилку, которая перелетела 5 рядов. Удивлённо посмотрел в спину Николаю, который уже спустился и перепрыгнул ограждения, стал на дорожку. Брюнет перевернул смартфон и в глаза бросились знакомые трещины на экране. Ухмыльнувшись, сбросил звонок неизвестного номера, спрятал телефон себе в карман. Поднялся и спустился к перилам понаблюдать ближе. От девушек он стоял в 10 метров, и их разговор хорошо уловил. — А что если они парочка? Одна с девушек толкнула собеседницу указывая говорить тише. Достоевский пытался не засмеяться, делая вид что не слышит их. Но следующие слова его удивили. — А ведь может быть. Этот беловолосый, ему же нравятся парни. — Ты о том случае, когда его застукали со старшеклассником целующихся. — И всё равно, вы бы не могли это так громко не обсуждать. Фёдор потерялся в размышлениях. Нет он не возненавидел Николая. Но смотреть на вещи теперь начал иным образом. Нельзя же упустить, что, а если Гоголь разорвал договор, потому что, начал влюбляться. — Та нет, невозможно, — тихо но вслух произнёс Фёдор и поднял глаза осмотрел стадион, пытался найти Гоголя. Но он нашёл его первый. Подошёл сзади, что Достоевский даже не заметил. — Земля вызывает Фёдора. Я тебя уже несколько раз позвал. — Блин. Ты чего задними ходами ходишь. Уже закончил? — Фёдор спрятал руки в карманы и вспомнил про чужой телефон. Достал и протянул его владельцу. — Да, — взял телефон и спрятал. — Твой день рождения ведь 1 апреля? — Ага, через 2 недели получается, — поднял глаза к небу, в уме считая дни. — Может отпразнуем вместе? — с некой неуверенностью проговорил Достоевский. Гоголь настороженно на него посмотрел и приложил свою ладонь к его лбу, тихо проговорил: — Вроде холодный. Температуры значит нет, — убрал руку. — К чему так вдруг? — Почему бы и нет. В трёх например. Ты же с Алисой в хороших отношениях, — продолжал настаивать Дост. У него появилась идея из-за которой он будет гореть в аду. Но если девушки сказали правду, то есть шанс сблизиться в таком плане. Сначала Фёдор хотел подтолкнуть к этому Алису. Гоголь бы не стал слушать Фёдора, а вот простую девушку возможно, а любимую ещё лучше. Но если любимым станет Фёдор, это 99% выгода для него.***
1 апреля. Солнце уже село. На небе расплылись облака. Яркий свет в окнах пятиэтажного здания. Гул вечерних разговоров на балконах. Всё обсуждают дорогую машину у входа к общежитию. Ожидая увидеть по кого она приехала. Достоевский стоит возле неё. В переписке уговаривает Николая спуститься уже. Добившись своего, Николай наконец-то вышел; в деловом синем костюме, лакированных туфлях. С смущённым видом и неизменной причёской. Стараясь не обращать на прикованные к себе взгляды. Как только он подошёл к машине, с окна, на третьем этаже, какой-то парень закричал: — Хорошо повеселились. — Обязательно. Не жди сегодня, — Гоголь крикнул ему в ответ и улыбнувшись махнул рукой. Достоевский открыл дверь и Николай сел в машину в которой уже сидела Алиса, на самом крайнем сидении. Фёдор посмотрел на окно, с которого кричал парень. Его уже там не было. Достоевский на секунду задумался. Была ли это издевка? Возможно сосед по комнате. Или же парень Гоголя. Но Николай всё свободное время проводит рядом с ним. Неужели ещё может быть кто-то на стороне. Качнув головой отгоняя мысли, брюнет сел наконец-то в машину. Сегодня их ждал прекрасный вечер. По крайней мере, он на это надеялся. Слухи это самый худший источник информации. У девушки стояла некая задача. В какой-то подходящий момент, она должна признаться Николаю в псевдо чувствах. То что он её отошьет понятно. Но как именно. В машине Фёдор вручил свой подарок. Что беловолосого слегка удивило. Он думал, то что Достоевский «всё» спланировал и естественно оплатил и есть подарок. — Тебе не кажется, что это уже перебор, — Николай смотрел на красиво упакованную небольшую коробку. — Мне просто надоело смотреть на битое стекло твоего телефона, — равнодушно пробубнел Фёдор смотря в тонированное стекло машины. — Мог бы просто не смотреть тогда. — Бесит что, Ты, на него смотришь, — не меняясь поправил брюнет. Гоголь тяжело вздохнул и несколько секунд рассматривал отражение Фёдора, пока его не перебила Алиса. — У меня тоже есть подарок для тебя, — девушка протянула подарочный пакет. — Спасибо. Через полчаса их трио прибыло в ресторан. Всё выглядело как говорится «дорого-богато». Большой белый зал, овальные окна достигавшие почти высоких потолков. Карамельные пышные занавесы со складами. Где-то в конце зала на возвышении, мужчина играл на пианино, а возле него, с микрофоном, крутилась длинноволосая брюнетка в красном платье в пол, старательно вытягивая тонкие ноты. Николаю эта атмосфера была не симпатизировала. Но терпеливо пытался высидеть, отвлекая себя на разговоры Алисы и на бокал игристого, не желая знать сколько он стоит. Фёдор в основном молчал, лишь иногда что-то отвечал, когда к нему обращалась Алиса. В скором Гоголь не выдержал. — Вот скажи. Тебе действительно это нравится? — фыркнул он к брюнету. — Не скажу что в восторге, но я привык к этому, — спокойной ответил тот, мучая салат в тарелке. — Ну вообще это была моя идея, — тихо проговорила девушка и привлекла к себе многозначительный взгляд беловолосого. — Так отпразновать было твоей идеей? — Гоголь вопросительно вскинул брови. — Отпразновать моей, место выбрала она, — холодно объяснил Фёдор устремив взгляд снова в тарелку. — Народ. Вы не умеете развлекаться, — в полутона пробубнел именинник. — Что ж умник, — Фёдор поднял глаза, — может тогда покажешь как нужно? — Едем завтра, ко мне, покажу, — Гоголь широко улыбнулся и поднял бокал в молчаливом тосте, быстро допил остатки игристого, — а сейчас предлагаю удалиться отсюда, чтобы убить своё время в более приятном месте. Девушка вопросительно посмотрела на Достоевского. Тот лишь кивнул и они быстро ушли. Вот только теперь не на машине, а пешком по городу. Николай шёл по середине и всех вёл за собой. Для начала они прикупили алкоголя в круглосуточном магазине. После чего последовали в глубь парка. Куда они идут, знал только Гоголь. Наконец-то пробравшись по узким тропинкам, они вышли к реке и небольшому столику. С помощью камня и палки Гоголь открыл дешёвое шампанское, вино и водку. Начали пить в очереди по градусу. По началу теперь Фёдор и Алиса чувствовали слегка неприемлемо. Хотя это мягко сказано. Такая себе бедная туса, в которой плюс лишь что можно напиться, чтобы забыть это и счастьем будет если тебя не съедят комары. Но даже длинная пауза не становилась здесь напряженной. Всё было легко восприимчиво. На телефоне заиграла музыка. В руках появились карты и началась "жестокая" игра на щелбаны и желание. Пока не закончился алкоголь. Поэтому пришлось возвращаться обратно. А пьяные и раскрепощённые уже не бояться косых взглядов. Но почему-то именинник был самым трезвым, хоть и пили одинаково. Позже они пили по городу, сделали кучу фотографий. Гоголь даже где-то достал бокалы. И именно в этот день, сфотографировался на фоне фонтана. Где позже эта фотография будет стоять у него дома. И которая так понравится Сигме, но лишь через 6 лет. Алиса не забыла о просьбе Фёдора и воспользовавшись моментом соврала Николаю, что он ей нравится. Пьяный Гоголь врать не стал. Конечно отвёрг, но провёл целую лекцию, что дело не в ней, а в нём признавшись в своей ориентации. Добавляя типичное — «ты ещё найдёшь того самого». Так же и попросил это держать в секрете, но одному человеку она всё же доложила. Фёдор получил подтверждение и решил тоже действовать. Машина отвезла Алису домой, а парни по привычке пошли к дому Фёдора. По дороге оба слегка протрезвели. Полпути царила тишина ночного города и никто её не нарушал. Обоя неспешно плели ноги. — Кто был тот парень, в окне? — тихо промямлил брюнет. Гоголь смотрел на него с непониманием, — В общежитии, сегодня. — А, так это мой неплохой друг, — широко улыбнувшись пояснил тот. — Одногруппник. Он помогает мне по ночам, к экзаменам готовиться. — Прости, частично это же из-за меня тоже, — тихо снова промямлил Дост. — У тебя точно совесть не проснулась? — но ответа не последовало и Гоголь продолжил говорить, — В июне уже выпуск. У нас много экзаменов перепадает. Я бы всё равно по ночам готовился. У тебя же тоже в этом году выпуск? — Да, только раньше. В конце мая. Мне нет смысла учиться ещё год. — И какие дальше планы на жизнь? — с ноткой грусти проговорил Николай, лениво улыбнувшись. — С осени, половиной компании буду руководить я, а оставшееся время, меня введут в курс дела. Ну, а ты? — Ну, на работу пойду. Хотя может сдам дополнительные экзамены и уеду учиться дальше, за границу. Или ещё что-то. В общем, я не определился, хотя давно должен был, — парировал Гоголь, устремив глаза вниз. — Если выбирать между двумя этими вариантами, то лучше первый, — неспешно говорил Фёдор. — Почему? — Я не хочу чтобы ты уезжал, — брюнет произнес эти слова едва слышно, однако Николаю они вонзились в самое сердце. Гоголь не знал что ответить и не понимал к чему эти слова. Этим летом их пути должны разойтись. У каждого будут свои планы на жизнь. Чистый разум осквернил алкоголь и различные чувства. В замешательстве каким образом, правильно воспринимать всё, сделал глубокий вдох, заставив силой покинуть все мысли. — Я хочу кое-что узнать о тебе, — уже решительно сказал Дост. — Ну так, спрашивай. — Тебе действительно нравятся парни? — не секунды не колеблясь говорил Фёдор. Гоголь сделал небольшую паузу и понял что скорее всего это Алисиных рук дело. Врать смысла не было. — Я думал ты знаешь. Ты же всегда просечешь информацию. Лишь потом действуешь. Странно было, что тебя это не как не смутило. А оказывается ты просто не знал, — снова парировал Гоголь. — Нечаянно узнал, просто хотел спросить правда ли. — Вот оно что. И снова тишина накаливает обстановку, делая вдруг воздух таким тяжелым. — Ты уже решил как будешь распоряжаться имуществом? Помощь профессиональна не нужна? — вдруг заговорил брюнет. — Что? Нет, не нужна, — проскользило разочарование, но затолкав эмоцию поглубже; улыбка снова исказила его губы. — А что? У тебя тоже есть планы на них? — вопрос прозвучал с убийственной прямолинейностью. Фёдор даже не дрогнул в испуге что его замыслы являются таковыми. Наоборот, он знал что этот вопрос будет, в любом из случаев, если затронуть эту тему. Сохраняя своё спокойствие, холодно ответил: — Я просто хочу помочь. — Правда? И почему же? — Потому что ты мне нравишься, — несходительно промолвил Достоевский. — Что? — от удивление парень застыл на месте. — Кстати мы пришли. Увидимся завтра. Гоголь даже не заметил, как его собеседник в мгновенно скрылся за воротами. Он всё ещё стоял на ровном месте как статуя и пытался понять что произошло. Но через несколько секунд с тела спало окаменения. — Стой! — наконец обрёл голос беловолосый, — Ты не договорил! А в ответ зловещая тишина. Достоевский его слышал, но не отвечал. А Николай тем временем злился. Нельзя вот так просто сказать, «ты мне нравишься» и исчезнуть. И как воспринимать это Гоголь снова не понимал. Тупой подкол? В значении дружбы? Пьяный бред? Гоголь набрал в лёгкие воздуха и стиснул кулаки с такой силой, что побели костяшки. Но тело пробила дрожь и он лишь беспомощно выдохнул. Плечи затряслись от смеха, в котором скользили истерические нотки. И в конце концов он успокоился. — Фёдор Достоевский. Я тебя ненавижу, — тихо фыркнул без агрессии он и пошагал в общежитие. Да ненавидел. Вот только не Фёдора, а себя. Надеялся что с выпуска они перестанут общаться. Разойдутся как в море корабли по своим делам. В море ответственности и работы отвыкнет от привязанности. Вот только даже не понимал привязанность ли это, или уже влюблённость. Николай за всё время даже мысли не пропускал в голове, что он может любить Фёдора. Не давал надежды что может нравится ему. А сейчас, Достоевский так просто сказал эти три слова и скрылся. День признаний какой-то, а точнее ночь. Можно же ведь винить алкоголь. Тогда ничего бы не было. Но за слова и поступки, ответственность несёт не выпивка. Добравшись под утро к общежитию, Гоголь, по пожарной лестнице взобрался на третий этаж и с него перелез на балкон который вёл на кухню. А с общей кухни их крыла на коридор. Открыл дверь своей комнаты, завалился спать. Провернуть это в костюмной одежде было чертовски неудобно. Но в это время через вахту его бы не пустили.***
Отоспавшись к обеду, голова начала трещать. На коридоре был постоянный топот и хлопанья дверьми. Не удивительно, ведь все уезжали на каникулы по домам. Это и должен был сделать Гоголь. Но сейчас он лишь пытался найти в комнате хоть каплю воды, которую так жаждо просил его организм. Огромным плюсом было то, что Гоголь уезжает вечером. А сейчас у него есть время принять душ и хорошенько поесть. В три часа дня Николай паковал свою дорожную сумку и выбрасывал не ненужные вещи. Телефон лежащий на кровати под кучей одежды приглушенно заиграл. Беловолосый ожидал увидеть знакомые цифры подписаные «♡Мама♡» которая звонит узнать во сколько приедет её сын домой. И приедет ли вовсе. Но вместо этого видит тоже цифры, которые он знал наизусть, подписанные «Фёдор». Николай смотрит сомневаюсь поднять, а в голове всплыли воспоминания празднования о которых он пожалел. Но решившись поднял трубку. — Охохо, какие люди, — вместо приветствия, радосто выговаривает Гоголь. — Настолько сильное похмелья, что не смог попасть по буквам, чтобы написать как обычно сообщение? Или мимо контакта промахнулся? — Ну суди по себе, — равнодушно отвечает на колкости Фёдор. — Я тебе писал, ты не отвечаешь. Думал что ты до сих пор дрыхнешь. — Хе-хе, — слегка нервный смешок Николая, — так чего ты хотел? — Кто-то вчера меня к себе приглашал, — холодно напоминает Дост. А Гоголь мысленно начинает проклинать себя; кто же его за язык тянул тогда. — Или уже протрезвел и забираешь свое предложение обратно? — Я выезжаю в шесть, — необдуманно бросает Гоголь. Он не с тех людей которые бросают слова на ветер. Если сказал — сделает. Не важно в каком состоянии он был и чем думал. Если у Фёдора есть возможность и желание, то пожалуйста. И лишь какая-то маленькая часть его сознания говорит о том, что он ещё пожалеет об этом. — Хорошо, жди, — с всё той же равнодушностью отвечает брюнет и сбрасывает трубку. Теперь Гоголь замечает три пришедших сообщение в одно и тоже время. Где в первом вопрос, о том где он. А остальные два лишь знаки вопроса. Несколько секунд смотрит на них словно не понимая что там написано и удаляет. Усталый вздох и снова запутанные мысли. Как теперь себя вести после вчерашнего признания. Как обычно, делая вид что ничего не было, конечно очевидно. Пока Фёдор сам не вернётся к этой теме. А ещё лучше, если не вернётся. Выгоняя все мысли с головы, Николай возвращается к собиранию вещей. Позвонил ещё, самой дорогой женщине на этой планете Земля, чтобы предупредить что приедет не один. А в ответ услышит небольшое ворчание о том, что пора приводить невестку, не подозревая о вкусах сына. И вот уже за несколько минут до шести вечера приходит Достоевский. Николай слегка нервничает и держит руки в кармане толстовки, перебирает пальцами. Фёдор всё замечает, но не комментирует. Лишь подчёркивает в мыслях, как легко Гоголь поддается эмоциям, плохо их прячет и как можно это использовать. Такси приехало. Сложив вещи в багажник, парни сели на заднее сиденье. В салоне тихо играло радио. Дорога заняла 4 часа. Николай начал рассказывать о некоторых формальностях, которые его будут ждать. Когда они прибыли их радостно встретила мама Николая. Время уже было позднее и темно, поэтому они по быстрому поужинали. Фёдор любезно помогал убрать стол. А после им было велено поспать. Николай уступил гостю свою комнату, а сам разложился бы на диване. Но не сейчас. Они приехали не поесть и поспать, а развлечься. Мать Николая лишь пожелала им быть осторожными и отдала связку ключей. Одним ключом, они открыли гараж, а вторым пытались завести старый отцовский мотоцикл, ведь на это время, юный Гоголь ещё своего не имеет. Беловолосый вспоминает по пути дорогу. Фёдор же пытается запомнить. В скором времени добираются до придорожного бара-отеля. Обстановка внутри не меняется. Время в этом заведении словно остановилось, где меняется лишь битая посуда. Народа мало. На фоне играет ретро музыка. На вошедших молодых парней никто не обращает внимания, поэтому они спокойно подходят к барной стойке. Достоевский чувствует себя некомфортно, но не подает виду. Слегка удивляется, что подают разные напитки, а не просто различное бухло. Хотя даже начав с них, всё закончится просто водкой. Что же, так и произошло. Достоевский был настолько пьяны, что еле мог разговаривать. Надо бы уже уходить, а он и на ногах еле стоит. И снова же пили поровну, но Николай более сильно держит равновесие, хоть и в стеклянных глазах замедленная картинка. — Эй, — Фёдора кто-то дёргает за шиворот, — пацан, как твоё имя? — Не трогай его! — обретает дар речи беловолосый, сразу поднимаясь со своего места и настороженно оскалился. Инстинкт самосохранения подсказывал опаску. — Не с тобой разговаривают, юный алкоголик. Эй пацан — дергнул ещё раз, крупный дядя, шиворот Фёдора, который не как не реагировал, а лишь пытался сдержать себя, чтобы его не стошнило. — Я сказал отстань от него! Гоголь берёт стакан и разбивает его об голову приставучему мужчине. В этот момент замерли все. Даже музыка затихла. Осколки звоном упали на пол. По лицу мужчины пролилось спиртное и смешанная кровь. Стекло не только поранило лысую голову мужчины, а ещё и порезала ладонь Гоголя. Парень даже не понимал почему так сделал и сам себе удивился. Лёгкие покинули воздух, телом оцепенел страх. То ли за самого себя, то ли за то что сейчас произойдет. Достоевский не видел как стакан разбился ведь всё произошло за его спиной. Но даже пьяными кадрами уловил замах и понял что случилось. По телу прошел легкий шок, что слегка его протрезвел. — Вот это ты зря, — злобно бросает мужчина, смахивая остатки осколков. Хватает Николая за шиворот и силой заставляет, чуть ли не оторваться ногами от земли. Таким методом не давая ему отклониться от прилетевшего удара в правую щеку. Руки парня конечно рефлекторно пытались подняться чтобы защитить лицо, но не успели и упали словно их отключили. Но Гоголь был ещё в сознании, голова лишь повернулась, а тело накаченное алкоголем, даже не сразу почувствовало боль, которая резко пробила через 10 секунд . Стиснув зубы и зажмурив глаза, в тоже место ударили снова. Фёдор в состоянии шока, впервые наблюдал так близко как Гоголю наносят увечья. Понимал что должен хоть как-то сейчас среагировать, попытаться встать между ними. Хотя бы крикнуть что-то. Что нибудь, чтобы Николай начал защищаться. Но все тело словно сковано. Кто-то хватает его за локоть и начинает уводить. — Тебе лучше уйти сейчас, — приговаривает ещё тот же бармен Арсений. Но не тащит его на улицу, а они поднимаются на второй этаж. Ноги брюнета послушно плетутся за тем, но глаза продолжают наблюдать за побоищем. Парень уже оказался на кровати одного с номеров. А в глазах ещё проходят кадры драки. Голова закружилась, в ушах раздался шум первого этажа, как с треском сломался стол. Достоевский вскочил на ноги, заставив себя беспокоиться за жизнь Гоголя, с надеждой увидеть, что он взял себя в руки и отбивается или же ещё лучше если убежит. Но отключился и тело обездвиженно упало обратно на кровать. Всё равно в таком состоянии он ничем не поможет. Тем временем одна с надежд Достоевского оправдалась. И нет, он не удрал. А начал отбиваться. Позволив в себя несколько раз ударить. Боль привела его в сознание. И столом грохнул только что он. После этого бой начался нечестный. На сторону врага встали его приятели. А Николай один. Продолжить с ними сражаться это самоубийство. Поэтому всё таки пришлось уносить ноги. Пятеро побежали за ним. Бегал беловолосый быстро и смог оторваться далеко в лес. Где на любом транспорте будет проехать тяжело. Здоровяки покинули попытку поймать беглеца и тот через час вернулся. Время где-то было под 4 утра. В главном зале был только Николай и Арсений. Бармен помог беловолосому перевязать раны, а тот взамен навести порядок. После чего, Гоголь поднялся на второй этаж. Двери комнаты, в которой был Фёдор, с еле слышным скрипом открылись. Не включая свет парень прошел внутрь тихими шагами, пытаясь не разбудить. Достоевский продолжал неподвижно спать на боку. Николай медленно опустился на кровать рядом, усталость утомляла веки. Хотелось бы и дальше непринужденно смотреть на черты лица любимого человека. Да, это уже мог любой дурак понять что любимого. Без слов, а действиями доказал это для себя самого и для Фёдора, который поймёт это на утро. Николай поставил его жизнь на первый план, потому-что хотел действительно защитить, не дать в обиду, не позволить кому-то к нему лезть. Потому-что хотел и мог, а не за деньги. Достоевский же хотел то, что мог за деньги. А что на счёт в плане чувств. После сегодняшнего дня, ему захочется полюбить Гоголя. Но не сможет. Не можно купить себе чувства или насильно заставить. И должен был чувствовать душераздирающую боль, когда Николай ловил очередной удар. Но ничего такого нет. Может в каком-то роде и проснётся совесть, ведь беловолосого станет жаль. А пока он спит, Николай нежно обхватить его тело за талию и тоже уснёт, обнимая со спины. Проспят так, до девяти утра. Николай поднимется первый. Мысленно ругает себя, за то, что позволил себе обнять парня. Потому-что теперь этого хотелось ещё больше. Фёдор проспал ещё немного дольше. С головной болью от похмелья он вышел с комнаты, держась за голову и опираясь рукой на стеночку. Несмотря на то что Николай и Арсений убирались, сложаная, поломанная мебель в углу, заставили напомнить вчерашние события. Удалив пересохшую пустыню в горле и головную боль, парни поехали домой. Достоевский старался избегать зрительного контакта с Николаем. Не из-за новых побоев от которых становится тошно. Не из-за угрызения совести, что они из-за него. А именно потому что-то, ничего из этого. Не хотелось смотреть бесчувственно, словно он его не знает, когда Гоголь ставит всё на кон ради Фёдора. Маме Николая парни соврали что неудачно упали с мотоцикла. Обеспокоена женщина, даже вызовёт доктора для осмотра. Хоть в этом к счастью и не было необходимости. А Николай позволил себе помечтать, что лучше бы раны обрабатывал Достоевский. На утро Фёдор возвращался к себе. Разумеется у него есть дела поважнее и он не собирался оставаться здесь две недели. В эту последнюю ночь, в чужой постели, парень размышлял: что он может сделать для Гоголя, чтобы быть в расчете. Да, нужно было как-то отблагодарить. Но никакая материальная ценность не смогла бы погасить чужие чувства. — Блядь, что я здесь делаю. Это того не стоит, — тихо процедил брюнет, накрыв лицо ладонью. Время на часах тикало, а сон так и не приходил. Парень решил проветриться и тихо выйти на улицу. По пути заметил, что и Николая нет в гостиной. Свет на кухне не горел, а значит скорее всего он тоже на улице. Фёдор тихо открыл входную дверь и застал Гоголя опирающегося на перила. Небо было затянуто облаками, от чего во дворе было довольно темно и от чего ещё отчётливее виден огонёк от сигареты в его руках. Гоголь посмотрел через плечо, когда услышав как открывается дверь и выстрелом отправил окурок чем подальше. — Ты куришь? — спросил Фёдор и вышел из проёма, закрыв дверь. — Нет, — кратко бросает Николай и наклоняется немного вперёд, посмотреть не упал ли в клумбу окурок. Ведь не хотел чтобы потом его нашли и пришлось отчитываться перед мамой, когда она снова займётся сорняками. Фёдор ничего не ответил. Почему-то просто поверил ему. Знал что не станет врать, когда уже засекли. — Что, тоже не спится? — парень широко улыбнулся, но слишком заметно что фальшиво. — Тогда думаешь почему я не в постели? — Ну не знаю. Лунатишь, захохотал попить воды, снова стало плохо, кошмар. — Хватит, больше не продолжай. — Да у меня больше и вариантов не было. — Коль, чего ты хочешь? — без паузы Достоевский произнёс мысли в слух. Николай озадаченно уставился на брюнета. — Не понимаю вопроса, — через несколько секунд проговорил тот. Ведь действительно нуждался в конкретике. — На данный момент? Или планы на жизнь? Или в общем будущее? — То чего тебе просто хочется, то что сделает тебя счастливым. Коль, что сделает тебя счастливым? Гоголь молчал. В груди появилась тяжесть. Счастьем было то, что он считал невозможным. Если раньше он, не позволял себе об этом думать, то произнести в слух станет настоящей мукой. — Федь, ты спятил, — глухо произнёс парень, отводя глаза в сторону. — Я знаю, — тихо и отчётливо ответил Фёдор. — Я тебя ненавижу, — еле слышно шепчет Гоголь, набирая в лёгкие больше воздуха чтобы заставить себя успокоиться. Ведь пальцы предательски задрожали. — За то что вопросами пытаю? Или за те слова, той ночи? — продолжал снисходительно говорить Фёдор. Да можно было сказать, что Гоголь действительно нравится Фёдору, но лишь как человек. Человек которому можно довериться и не ждать ножа в спину. Для которого Фёдор не является денежным мешком. Ответа не было. Да и отвечать на него и не нужно. Для этих двоих уже и так всё понятно. Сердце Гоголя замирает на долю секунды, как только чувствует на губах теплоту поцелуя и затем холодные ладони на щеках и не понимая, когда его голову повернули. Мозг отказывается воспринимать происходящее и наконец выдаёт ошибку. Парень отклоняется, глаза растерянно бегают по полу в темноте. Мысли путаются. Всё не так. Всё должно быть не так. Это сон. Заверяет себя ложью Николай. Но нет. Это реальность. То что он отвергал, сейчас происходит наяву. Сердце начинает бить в бешеной пульсации. А запретный плод был так сладок. Парень поддаётся искушению и накрывает губы Фёдора, затягивая его в более страстный поцелуй. Руки опускается на спину брюнета, притягивая и прижимая сильнее к себе. Достоевский ничему не сопротивляется. Поддаётся специально чтобы испытать хоть что-то больше к Николаю. Разжечь внутри тот огонь. Но лёд не горит. И даже не тает. Поцелуи становились всё страстнее и разрывались на мгновение, чтобы сделать глоток воздуха. Но и на них всё не закончилось. Руки Николая непослушно залазили под рубашку, оставляя горячий след от ладони. И получив разрешение Фёдора, они продолжили в спальне.***
На утро Фёдор уехал. Пока никто не видел, Гоголь кратко поцеловал его на прощание. Уши и щёки краснели, счастья зашкаливало, а сердце трепетало. Он теперь мог себе это позволить. Той ночи и заключались их отношения. И кто бы мог подумать, что продлятся они два года. И конечно они максимально будут их скрывать. Но Николай будет радоваться каждой ночи, что они могут провести вместе; каждому поцелую — таивший на губах, как сладкая вата; каждому касанию — после которого пробегала волна мурашек. Как жаль что Фёдор не разделял тех же чувств. Он просто был, просто мог. Просто пытался дать то, что могло осчастливить Гоголя, как плату за свой обман. Но эта игра так затянулась. Затянулась из-за привычки быть рядом. А ведь с каждым днём они виделись всё реже. Ну а после смерти отца Фёдора, так и совсем эта связь еле держалась. Но угаснуть ей зря нельзя. Фёдор Достоевский, становится одним из самых богатых людей. Человек которого в скором времени будет знать каждый житель их города. И ему нужно для этого идти дальше. Стремиться к вершине. Подчинять других. И больше не тратить время на пустые для него забавы, которые не принесут пользу. Поэтому сейчас он закончит начатое. Кабинет Достоевского. Небольшой стол. На одном стуле лежит сидит он, на против — Гоголь. На столе заветные документы. Николай, задумчиво, крутит ручку в руках. Наконец решается; ставит свою подпись и поворачивает документ для Фёдора. Тот пусто на них смотрит, вместо того чтобы радоваться. Но не така их цена. Достоевский поднимает свой взгляд на Гоголя и решает во всём сознаться. Николай терпеливо всё выслушает. Где-то подсознательно он знал, что когда-то настанет конец их отношений. Но слышать, что всё это время, чувства были не взаимны больно. Лучше бы Фёдор сказал «разлюбил» нежели «не любил». Разочарование превращалось в гнев. Буйный характер парня хотел закрыть уши, возразить или хотя бы ударить по столу. Что-нибудь лишь бы прекратить монолог Фёдора. Но молча слушал. — Фёдор Достоевский, я тебя ненавижу, — еле слышные слова вырываются с его уст вместо прощания. Теперь они имели правильное значение. Теперь он действительно ненавидел Достоевского. Гоголь покинул кабинет быстро. Но не так быстро брюнет заметил пропажу нужных бумаг. Николай захватил их с собой. Разорвать их он конечно мог. Подсознательно лишая себя всех прав. Но и без подписи Достоевского они не будут принадлежать брюнету. Это была большая ошибка Достоевского, сначала не подписать договор. Почему то, этот вариант событий, Фёдор не предусмотрел и просто позволил ему уйти. Знал что ранил. Знал что сильно. Но не мог конечно почувствовать эту боль. Этого ему не понять. Поэтому, просто даёт время успокоиться беловолосому, прежде чем снова появиться в его жизни. воспитания