Друзья

      Они находят друг друга после всего, что случилось между ними и вообще в мире, стараясь не обращать внимания на то, кем являются и что переживают. Это выглядит, как будто каждый из них пытается сбежать из бесконечного темного леса, где вдруг нечаянно заплутал, и неожиданно обнаруживает подобного себе друга по несчастью. Это звучит слишком просто, но на самом деле, между ними все намного сложнее. Эти двое сами, скорее всего, не понимают, какие чувства одолевают и что делается ими в здравом рассудке, и делается ли вообще.       Драко устало трёт виски: Ежедневный Пророк и вечные сплетни в магическом мире явно не сегодня появились, и от этого даже невольно можно разочароваться: в волшебниках, в людях, во Вселенной... Но разочарований и так по горло, поэтому думать сейчас о явно бесполезных вещах никто не хочет. Сидеть в самом, что ни на есть злополучном офисе этого треклятого Министерства, вовсе не доставляет никакой радости, да даже облегчения или какого-то приятного отклика в душе. Это огорчает ещё больше, но Малфой усиленно пытается не думать об этом, не доставляя этими мыслями беспорядка ни себе, ни своему начальнику, которому он с быстротой строчит отчет. Иногда ему кажется, что все-таки в какой-то степени маглы превосходят волшебников в развитии, по крайней мере, у них есть штуки, которые позволяют печатать текст и создавать его многочисленные копии, а это уже о многом говорит. Но Драко же, опять, никому не транслирует свои мысли, но и не спешит стыдиться их, хотя ему, как наследнику одной из двадцати восьми священных семей, как раз стоило бы это сделать!       Кабинет выглядит заброшенным и опустошённым: Драко не стремится заполнить его или придать больше уюта, хотя начальник сам предложил ему это несчастное помещение: выглядит оно ничуть не лучше, чем моральное состояние его хозяина. Малфой задумывается и об этом, но в этот раз разрешает себе допустить малозаметную полуухмылку-полуулыбку и тут же спрятать её в привычном рутинном выражении лица. Впрочем, комната не ограничивается только одним деревянным столом и стулом, где располагается её владелец, например, стеллаж все с теми же бесконечными бумагами стоит справа и вовсе не придаёт картине позитива, в отличии от незамысловатой картины с каким-то корабликом, плывущему по морю, Драко бы никогда не додумался до подобного, поэтому, не очень удивительно, что нахождение здесь этого произведения совсем не его рук дела, хотя, это уже не так важно, иногда, детали попросту не бывают столь значительными. На этом декор рабочего места Малфоя ограничивается, разве что, на окне стоит пара цветочков, как говорится, «для очищения воздуха», это бегония, фикус, какой-то мелкий кактус, который до сих пор не зацвёл, и лилия. Он старается много о них не думать, уверяя себя, что зацикливаться на каких-то растениях, названия которых еле помнишь, очень глупо, учитывая, какая работа предстоит впереди.       Драко со вздохом откидывается на кресло: все отчёты заполнены до конца, а это значит, что наконец можно собрать все вещи и с радостью потопать домой. Малфой не знает, может ли он звать место, где живет, домом, но все же оно будет получше, чем удручающий кабинет на втором этаже в Министерстве. Хотя, ему незачем сейчас думать о маленькой съёмной квартирке в центре Лондона, что, кстати, принадлежит маглам, ведь направляется он совсем не туда. От этого даже грустно становится: в этой квартирке его ждёт все тот же магловский кофе и остатки кукурузных хлопьев, которые он будет мешать с кефиром, вместо молока, а в кафе Драко идёт на встречу, и даже совсем не на деловую. Несмотря на неофициальность этой встречи, Малфой настолько хочет наплевать на неё и пойти к себе, забежав в какой-нибудь круглосуточный супермаркет за тем самым кефиром, понимает, — нельзя, ведь сам организовал её.       Драко почти уверен, что не опаздывает, хотя опасно надвигающаяся цифра девять на его опять же магловских часах даёт о себе знать. Малфою абсолютно плевать, так кажется, по его неспешным шагам и спокойному дыханию. Драко почти уверен, что не опаздывает, но встреча уже должна была начаться уже как восемь минут назад. Он тут же меняет свою походку, и сразу выйдя из Министерства, несётся совершенно не малфоевским бегом, чуть не снося прохожих, что с недовольным визгом оборачиваются в его сторону. Ему не хватает сил даже на простое «извините» или хотя бы молящий о прощении взгляд, что, впрочем, Драко не так сильно волнует: его ждут, а это уже будет поглавнее чего-либо.       Драко оправдывает себя работой, но тут же грустно вздыхает, пытаясь не укорить себя в очередной раз: как можно забывать, что у неё работы не меньше, чем у Малфоя, даже, вероятнее всего, больше. От этого на душе становится противно, и причитания о том, чтоб она тоже опоздала, совершенно не помогают ситуации. Но вот он останавливается у магловской кофейни, что выглядит вполне даже мило и уютно, маня посетителей своим приятным запахом круассанов и булочек с маком.       Драко опоздал на двадцать четыре минуты и тридцать семь секунд. Он до последнего пытается не обзывать себя мысленно всеми не очень лестными названиями, моля лишь об одном: чтоб она все ещё осталась там. Конечно, Малфой тут же одергивает себя: ей же лучше, у неё, вероятнее всего, Уизли дома или очередной десятый крестник, которых у неё просто мыслимо немыслимо. Но и даже умным людям свойственно ошибаться, на то они и люди, чтоб ошибаться, — она сидит, как ни в чем не бывало, за пустым столиком, где нет даже простого эспрессо или капучино, чуть дремлет с открытыми глазами, ну или же слишком расслабленно смотрит в окно, наблюдая за людьми или за пейзажем, — ей одной известно. Волосы её, всегда неубранные, и падающие ей на лицо две отделенные от остальных такие же пряди смолистого цвета, как всегда находятся в неопрятном состоянии и сейчас разбросаны в разные стороны, они вообще когда-нибудь бывают заплетены? Она сидит, подперев голову рукой, будто эти жестом пытаясь снять всю усталость с себя, — ему вдруг становится так жалко её, ведь ей тоже наверняка после ещё более утомительной работы, чем у Малфоя, пришлось прийти сюда, а он так бесстыдно опоздал. Её глаза, отдающие зелёной летней травы как раз после легкого дождя, тоже стараются глядеть с огоньками, но всегда следить за своим состоянием у неё не получается: очи сверкают болезненным загруженным светом, задумчиво мерцая при взгляде в окно. Брови её сосредоточенно находятся в одном положении, даже приглядевшись, он не может понять, нахмурена она или же наоборот расслаблена. Тёмная незаметная помада давно слизана или смазана, но её обладательницу это, похоже, не волнует, сейчас её губы находятся в положении тоненькой полосочки, что подтверждает о том, что она долго и упорно размышляет, судя по этому, о важных темах. Одета она в старенькое темное пальтишко, которое едва достаёт до колен, оно выглядит столь легким и несогревающим, что Драко невольно ёжится: сам он в вполне приличной куртке, и от быстрого бега ему в ней даже жарко, хотя, внешний вид этой барышни всегда оставлял желать лучшего, в конце концов, надо радоваться, что сейчас это не очередная гигантская джинсовка её кузена. Драко давно себе старается не врать, поэтому ещё много времени назад признался, что Гарри Поттер очень, очень красивая. Даже сейчас, когда ресницы её вымученно подрагивают, норовясь сомкнуться и больше не открываться минимум часов десять, и когда в глазах её не привычный азарт и план, которым она собирается наградить всех для новой её проказы, а лишь тихая задумчивость и изнемождённость.       Драко подлетает к ней чуть ли не на крыльях, так быстро он хочет очутиться рядом с ней, почувствовать на себе этот вечный радостный взгляд тех самых родных зелёных глаз. Громких приветствий и слов не требуется, чтобы выразить всю признательность обоих этой встрече. Уголки губ Гарри поднимаются вверх совсем на чуть-чуть выше, чем положено, но никого это не волнует, глаза травянистого оттенка загораются, словно спичка, к которой поднесли огня. Малфой старается тоже улыбаться, но выходит как-то криво и устало: из них двоих она всегда была лучшим мастером по скрытию своих истинных чувств, но Драко надеется, что Поттер поймёт, насколько он рад её видеть. Всегда понимала.       — Ты задержался, — улыбка все ещё не оставляет бледного лица Гарри. Драко замечает её редкий белый цвет на лице: она выглядит ещё более истощённой вблизи, особенно, когда в глаза бросается этот мёртвый оттенок некогда радостного и залитого краской лица. В голове проносятся мысли о Министерстве, и как сильно оно влияет на такую живую и счастливую Поттер, чьи щеки вечно горели красным румянцем. Малфой пытается с оправданием улыбнуться в ответ, но все опять получается очень фальшиво.       — Прости, — чуть поджимая холодные от мороза губы, опускает взгляд Драко. Но потом же снова поднимает, не желая отпускать такую дорогую внешность из вида. Гарри смотрит внимательно, без прищура, словно всепонимающий кот, но как всегда ничего не говорит, делая какие-то свои выводы у себя в голове. Это было её главной отличительной чертой: она никогда не была многословна, по крайней мере, с ним. Впрочем, Малфою этого хватало с лихвой и даже больше. Их разговоры часто не сопровождались словами, и это было гораздо продуктивнее, чем пустая болтовня о прошедшем дне.       Драко честно не помнит, как именно вечно заклятые враги пришли к таким посиделкам в магловских кафе. Да и разве так важно прошлое, когда сейчас есть она, Гарри, сидящая перед ним и с заботой осматривающая его, будто читая Малфоя насквозь и даже больше? Нет, разумеется, нет. Драко наслаждается этим взглядом, думая, что ей действительно все известно, что ей понятны все его ощущения и переживания. Эта мысль настолько греет душу, что Драко невольно верит в неё, и, наверное, был бы даже не с напрасной верой, если бы Гарри использовала легилименцию.       — Ты как обычно? — тихий голос Поттер заставляет Малфоя выйти из своих размышлений. Он ловит себя на том, что совсем редко слышит эти переливания звуков: таких тонких и нежных, где происходит чередование необычной для неё ласки и дружеской взволнованности. Мысль Драко о том, что сама Гарри Поттер может о нем волноваться заставляет его встрепенуться и даже чуть удивиться: так далеко его фантазия ещё редко заходила. Про «обычно» Гарри имеет в виду кофе, ведь миленькая официантка, что только что приползла к ним, вполне убедительно остановилась, говоря о своём присутствии. Драко кивает: заказывает всегда Гарри, никто не знает, правда, по какой причине, да и, впрочем-то, это не самая важная деталь в его жизни.       — Двойной эспрессо, пожалуйста, — это для него. — И латте большой, — а это уже для неё. Драко и подумать не мог, что магловские напитки могут быть столь восхитительны. И правда, кофе, на который он подсел, словно на наркотик, произведение все тех же грязнокровых друзей, был просто идеальным: сон, которого не редко приходилось лишаться, тут же восполнялся, и приходил неожиданный прилив энергии, а это очень помогало, чтобы не уснуть прямо на столе в том самом кабинете с лилиями и корабликом на стене. Официантка уходит быстро, оставляя их с Гарри наедине. Пока они ждут кофе, Поттер неожиданно спрашивает:       — Как думаешь, мы могли бы стать друзьями? — её вопрос застаёт его врасплох, но Малфой всеми силами пытается не подать об этом виду. Друзьями? Это последнее слово, которым он может охарактеризовать отношения, происходящие сейчас между ними. Да и вообще, дружить с Гарри Поттер... Это звучит так, как будто Драко на пару секунд стал Уизелом или грязнокровкой Грейнджер. Дружить с ней Малфою отчаянно не хочется, он до боли часто испытывает чувство, что будто он достоин большего, чем просто «дружить». Да и вообще... Разве вопрос был о том, что сейчас хочется ему или что? Но Драко отвечает честно и как думает, поэтому ни капельки не жалеет:       — Нет, — он пожимает плечами и в этот раз твердо глядит Гарри в глаза. Сложно сказать, что она испытала в этот момент, её реакция весьма различна: то её брови удивлённо взметнулись вверх, будто Поттер крайне удивлена, то её губы также плотно сжимаются, как бы говоря, что другого ответа она и не ожидала. Но Малфой ответил на вопрос, и очень даже честно, поэтому, остаётся лишь гадать, зачем же ему задали его.       — Нет? — Гарри переспрашивает, но теперь Драко точно уверен, что она не удивлена. Это радует, что их мысли хоть где-то сходятся. Её ресницы больше не дрожат, лишь сосредоточенно опущены, закрывая уставшие глаза Поттер.       — Нет, — также просто отвечает он, внимательно глядя на собеседницу. — Из нас никогда бы не вышло друзей.       Драко кажется, что вот, Гарри думает точно так же, как и он, по крайней мере, на этот счёт. Но об этом очень трудно узнать, даже можно сказать, невозможно, потому что даже чёрт не знает, что происходит в голове у Поттер, скорее всего, даже она не в курсе этих дел, куда уж там Малфою.       — И кто же из нас вышел бы? — непредвиденно спрашивает Гарри. Драко вдруг видит такую запретную картину, что сам внутри удивляется ей и старается запомнить каждую мелочь, хотя вот недавно с большим упорством игнорировал их. Прелестный ротик Поттер вдруг становится в положении буквы «о», будто она сама не ожидала от себя таких слов. Потом же она резко сжимает его и смотрит на Драко виноватым взглядом, пытаясь забрать вопрос обратно к себе, будто он был её очень личным, будто она сама не знала на него ответ и хотела подумать над ним, если бы не ее глупый ляп.       Драко не собирается отвечать на него, — так он решил ещё тогда, когда осознал смысл сказанного Гарри. Не собирается. Потому что даже мысленно не знает на него ответ. Но Малфой обязательно запомнит его, запомнит и будет не спать ночами, сидеть на работе, пялясь в многочисленные отчёты и будет думать о нём. Официантка приносит заказ быстро, Драко с наслаждением пьёт свой излюбленный эспрессо и с интересом глядит на уже расслабленную Гарри, которая с таким же удовольствием поглощает латте.       Драко вдруг заводит разговор ни о чём: спрашивает про Уизли, Поттер же спрашивает про его родителей, так и получается незамысловатая беседа, казалось бы, двух давних друзей, но думая об этом, Малфой с ненавистью подмечает, что несмотря на всё, они с Гарри вовсе никакие не друзья.

***

      Драко сидит в своём том же самом кабинете с лилиями и корабликом на стене, которые до сих пор оставались неизменными. Его это радовало, обстановка казалась если не родной, то хотя бы знакомой и спокойной. Он в который раз писал вечные, никуда не уходящие отчёты, и думал. Вот снова в его голове высвечивался давний вопрос, заданный самой Гарри Поттер. Это была не самая древняя загадка о создании мира, но и не настолько свежий и открытый вопрос. Впрочем, Драко долго и упорно думает. Честно! Но ответа найти не может.       Драко считает, что если Гарри Поттер врывается к нему в кабинет в Министерстве без предупреждений, то, вероятно, началась война, или наступил конец света. Он сам готов вскочить и помчаться за ней, так неожиданно и резко появляется здесь Гарри. Ей вообще здесь делать нечего: она мракоборка, а Малфой заместитель директора управления иностранными делами, их профессии были вполне себе различны. Драко видит улыбающуюся Гарри с двумя картонными стаканами кофе в руках и все ещё не понимает, что делать. Он всё-таки приподнимается из-за стола, потому что крайне удивился столь нежданному визиту.       — Привет! — она радостно сверкает глазами, и улыбка Поттер становится ещё шире и доброжелательнее. Драко не перестаёт любоваться ею, но минутный ступор всё ещё не покидает его. Вот правда, чтоб Гарри Поттер просто так вламывалась в его кабинет посреди бела дня? В смысле, никто даже и не знал о том, что бывшие враги со школы начали так тесно общаться: даже Рон с Гермионой, по словам Гарри. Вот почему её визит последовал такому удивлению Малфоя: он-то думал, что смысл в том, чтоб никто не узнал!       — Привет, — пытаясь выдавить из себя что-то на подобии улыбки, поздоровался Драко. — Ты неожиданно, — он решил сказать это, чтоб Гарри сама объяснила причину своего внезапного визита. Поттер вручила ему кофе, Малфой, не задумываясь, сделал один большой глоток и с радостью и даже восхищением по отношению к Гарри, обнаружил, что это его любимый эспрессо. — Спасибо. Что-то случилось? — для осторожности спросил он, осматривая все ещё радостную Гарри.       — Нет, — легко пожала плечами Поттер, но улыбка до сих пор не покидала её лица. У неё было настолько хорошее настроение, что Драко оно тоже потихоньку передавалось, будто его не ждёт гора отчётов и вечно недовольный начальник. — Просто подумала, что ты нуждаешься в кофе.       Драко с упоением обнаружил, что от кофе он и впрямь не отказался, а самому идти за ним было слишком долго, да и отчёты ждали. На этот раз Малфой улыбнулся очень даже нормальной улыбкой. Его мысли были смешаны, и одна была безумнее другой, это вовсе не пугало Драко, а наоборот придавало мотивации к...       Драко целует Гарри резко и нежданно, точно так же, как и она, когда ворвалась в его кабинет. Момент неожиданности всегда даёт преимущества тому, кто его организовывает. Малфою же он дал возможность ухватиться одной рукой за хрупкую талию Поттер, а второй зарыться в такие густые смолистые волосы. От потрясения Гарри уронила свой стакан с кофе, и сейчас он валялся где-то на полу, ну и пусть: им было абсолютно неважно, где он и что с ним. Сейчас были только обветренные губы Гарри и холодные, как лёд губы Драко. Поттер ухватилась рукой за его шею, уже привыкая к действиям Малфоя и даже наслаждаясь ими. Она была мягкой и податливой, что, в принципе, можно и было ожидать от её кроткой натуры, но ощущать и убеждаться в этом самому гораздо приятнее, чем просто строить догадки в уме. Что радовало, Гарри сама тянулась к нему, старалась показать, что тоже участвует в этом и что ей от этого безумно приятно. Драко не преувеличивал: томно закрытые глаза Поттер свидетельствовали о многом, в том числе и об этом.       Драко оторвался от Гарри с большой неохотой, та тоже не особо желала расставаться из танца губ. Они смотрели друг на друга завороженно, будто это их первая встреча, и видят они друг друга впервые.       — Помнишь, ты спрашивала меня недавно, могли бы мы стать друзьями? — вдруг спросил Драко, смотря прямо в зелёные глаза Гарри. Поттер утверждено кивнула, с непониманием и интересом слушая его. — Я ответил нет.       — Но знаешь, знаешь, кем бы мы могли стать? — после недолгой тишины Драко наклоняется и шепчет Гарри, едва касаясь шершавыми губами мочки уха. Поттер осознаёт, как быстро начинают краснеть её щеки, но слушает так зачарованно, будто здесь решается её жизнь.       — Мы могли бы стать парой.