***
— Долго стоять будем? Может постучишь? — Я думаю, та ли эта комната. Тэхен закатывает глаза и заносит кулак, чтобы постучать, как внезапно дверь распахивается, и в нос сразу ударяет запах алкоголя. Тэхен морщится. — Чимин! Я думал, ты уже не придешь! — Обижаешь, Намджун, — Чимин расплывается в улыбке и хлопает парня по плечу. — А кто это с тобой? — взгляд перемещается к Тэхену. — Это Тэхен, я говорил, что приду с ним. «Конечно, он говорил», бубнит себе под нос Тэхен, но замолкает, увидев строгий взгляд друга. — Заходите. Все уже собрались. — Пообещай, что мы здесь ненадолго, — с надеждой просит Тэхен, видя, как загораются глаза Чимина, когда тот замечает знакомые лица за спиной Намджуна. — Конечно, — улыбается старший и утягивает Тэхена за порог комнаты. Комната, в которую они заваливаются, условно разделена на еще две небольшие: из дальней доносятся глубокие басы какой-то альтернативы, повсюду слышатся звуки открывающихся бутылок пива и хмельной смех ребят. На удивление, никто пока не ужрался в слюни. Чимин тянет его поздороваться с ребятами, и Тэхен нехотя плетётся следом, попутно принимая стакан с пивом от мимо проходящего парня, имя которого он пока не знает. Чимин обнимает незнакомых пока что Тэхену людей и представляет им друга. Тэхен смущенно переминается с ноги на ногу, но улыбается в ответ и жмёт руки. — Чонгук опаздывает. Написал, что скоро будет, — кричит Намджун с другого конца комнаты. — Кто такой Чонгук? — шепчет Тэхен, склоняясь к чужому уху, одновременно поглядывая на развалившихся на диване ребят. — Чувак с политологии. Их друг. Он тебе понравится, они все крутые, — понравится, как же, — расслабься, Тэ, хватит думать об учёбе, иди вон, пива выпей, — басит ему на ухо Чимин, в шутку ударяя кулаком в плечо. Спустя час, когда щеки Тэхена после пары тройки стаканов «не такого уж и дешманского пойла» уже немного раскраснелись, глаза затопило поволокой, а сам он, наконец, смог расслабиться в компании новых людей, дверь открывается, и на пороге оказывается тот самый Чонгук. Незнакомец призывно размахивает пакетами с эмблемой ближайшего к общежитию магазина, из которого характерно раздается позвякивание бутылок. Все улюлюкают и принимаются выставлять алкоголь на стол. Чонгук ведёт себя довольно развязно, обнимается с друзьями, и, когда доходит очередь до него, смотрит с прищуром, замечая новое лицо в их компании. — Чонгук, — тот протягивает ладонь. — Я знаю. — Тэхен не грубый, просто конкретно этот тип ему почему-то нравится, но руку, грубую, но теплую, всё равно жмет. — Имя? — Тэхен, — Тэхен гипнотизирует ладонь, которая не собирается расцепляться с его, и аккуратно пытается убрать руку сам. — Приятно познакомиться, Тэхен, — легкая ухмылка трогает чужие губы, и Тэхен быстро отводит глаза и одергивает руку, смущаясь от того, как она вспотела. — Есть идея! — Хосок радостным плюхается на диван. — Обычно после таких предложений не следует ничего хорошего. — Мне волноваться? — Тэхен задумчиво скользит пьяным взглядом по темной комнате. — Не стоит, — Чимин смачно делает глоток. — Предлагаю сыграть в бутылочку! — Хосок размахивает бутылкой из-под пива, с которой предварительно сдёрнута этикетка, а язык смешно заплетается от выпитого. Чимин закашливается, забрызгивая футболку. — Что ж, возможно. — Может лучше в карты? — лениво доносится с кресла, где сидит Намджун. — На раздевание? — Хосок никак не может унять свое возбуждение. — Давайте в бутылочку, — роняет Чонгук, и Тэхен, бросая на него взгляд, сталкивается с чужими темными зрачками, радужку которых почти не различишь. Тэхен скользит глазами по мощному торсу, одетому в простую, слегка мешковатую, черную футболку с подвёрнутыми рукавами, по обнаженным татуированным рукам, вены которых хорошо просматриваются, стоит их хозяину всего лишь поднять или согнуть руку, по мощным, он уверен, бёдрам, которые не так хорошо обрамлены из-за черных спортивок, в которые одет Чон. Чонгук скалится, замечая его интерес, облизывает губы, опускает и задерживает взгляд на чужих. Губы Тэхена слегка покраснели — слишком много кусает их из-за нервов. Он пытается унять дрожащие пальцы, крепче сжимая горлышко пива, чтобы никто не заметил его внезапный тремор, но, конечно, Чонгук замечает — щурится и присасывается к бутылке, не отводя глаз от раскрасневшегося парня. Напряжение немного спадает, когда компания перемещается в соседнюю комнату, в более уютную обстановку, рассаживаясь на полу. Кто-то дает ему в руку подушку, и он, расслабляясь, откидывается на спину, кладя голову на плечо рядом сидящему Чимину. Тэхен не знает, сколько он выпил, но состояние в данный момент граничит с отметкой «удовлетворительно». Еще пара стаканов, и он точно отключится прямо здесь на полу, и Чимину придётся тащить его на горбу на их этаж. — Правила просты: на кого указывает бутылка, тот либо выполняет действие, либо говорит правду. В зависимости, что выберет тот, кто эту бутылку крутил, — инструктирует всех Юнги. — А есть что-то, что запрещёно? — интересуется Чонгук. «Да ты заебал», думает Тэхен, стреляя глазами в чересчур довольного парня. Та пассивная агрессия, которую они источают друг к другу, наверняка, выглядит горячо со стороны, но Тэхену это доставляет лишь дискомфорт, который, он знает, скоро усилится. — Запретов нет. Но давайте в рамках разумного, — оповещает всех Юнги. — Ну, разумеется, — соглашается Чонгук, пряча улыбку, и, в последний раз взглянув на взволнованного Тэхена, раскручивает бутылку. Первые пятнадцать минут идут относительно неплохо: Хосок успел рассказать как обоссался в седьмом классе, когда был в гостях у девочки, которая ему нравилась, потому что стеснялся спросить, где у них туалет; Юнги побывал на коленях у Намджуна и засунул свой язык в чужой рот, что, на самом деле, было чертовски горячо, но неловко наблюдать — будто занимаешься вуайеризмом; Джин честно ответил, что самый гейский гей на планете, но, цитата, «с вами ребята я бы не переспал будь вы последние оставшиеся мужчины на всём белом свете». И все шло нормально, пока не: — Ууу. Тэхен. Чонгук. — Правда или действие? Тэхен щурится. — Действие. — Поцелуй меня. Тэхен вскидывает брови и ёжится, нервничая и бегая глазами по комнате. Последний раз он целовался в средней школе с тем самым ублюдком из старшего класса и с тех пор боялся пробовать вновь. — Зассал? — С чего бы? Чонгук ухмыляется. — Тогда давай, чего ждешь. Всего лишь поцелуй. Тэхен поднимается с места, замечая встревоженный взгляд Чимина, следом встаёт и Чонгук. У Тэхена слабеют колени, и, еще чуть-чуть, и его прибьёт мешком обратно к полу, он чувствует. Они с Чонгуком почти одного роста, нос на уровне чужого, как и губы, но Тэхен не осмеливается на них посмотреть. — Жмёшься, как девственница. Тэхен поднимает глаза и, заключая в ладони чужие щеки, касается губ. Чонгук вжимается своими бедрами в его, притягивая одной рукой к себе ближе, а другую запускает в мягкие волосы, чуть сжимая. Тэхен от напора раскрывает губы, и Чонгук, пользуясь моментом, скользит языком внутрь, сплетаясь с чужим, кусает нижнюю губу, всасывая и зализывая укус. Тэхен едва слышно стонет, но Чонгук всё равно улавливает и целует еще более жадно, заставляя того хватать воздух. Они отстраняются друг от друга, когда слышат возгласы остальных, и рассаживаются по местам, не поднимая глаз. Чимин смотрит на него с выражением в стиле «not bad», пока Тэхен пытается унять стучащую кровь в висках и покалывание на губах. — Я думал, вы друг друга сожрёте, — лениво смеётся Джин и тянется к бутылке. — Заткнись, хён. — Чонгук облизывается и приглаживает растрепанные волосы. Тэхен думает, что попал. Следующим выпадает Чимин и ему загадывают позвонить бывшей, но, к счастью, та не берет трубку, и Пак с облегчением выдыхает. Игра продолжается, и, когда Джин вновь крутит бутылку, Тэхен видит, как горлышко вновь направлено в его сторону, и закатывает глаза. — Без обид, еще один поцелуй я не потяну. — Понравилось целоваться с Чонгуком? — дразнится Джин. — Это твой вопрос? — зеркалит его манеру Тэхен. — Нет, у меня посерьёзней. — А вот тут Тэхен напрягается. — Расслабься, он безобидный: сколько отношений у тебя было? Тэхен мысленно стонет. Серьезно? Сегодня все решили проехаться по его комплексам. — Ноль. Джин удивленно вскидывает брови. — Не удивительно, — хмыкает Чонгук. Тэхен непонимающе моргает. — Я бы тоже не хотел с ним встречаться. — Ты минуту назад целовался с ним. — В этом и проблема. Целуется он не очень. Без обид, в целом, на мой вкус ты — так себе. Техен пытается держать себя в руках и прикрывает веки. Под глазами режет влага, но он быстро прогоняет ее, впиваясь ногтями в ладони. Иногда Тэхен думает, что ему пора клеить табличку на лоб с надписью «ну такое, не берите, не советую». Любой другой нормальный человек наверняка бы благополучно послал этого Чонгука далеко и надолго, но Тэхен не может выдавить и слова. У Тэхена эти комплексы ползут за ним по пятам, не отпуская, с детства, с каждым днем отпечатываясь в сознании все глубже и основательней. Нелюбовь к себе, как последствие от пары фраз злых детей в школе или неудачная первая любовь, навсегда закрепившаяся в сознании, выливается в огромную дисгармонию внутри себя, справиться с которой все сложнее. И тут слабо помогают советы в стиле «у тебя все еще будет» или «ты уникален в своем роде», или же «просто воспринимай это как опыт». Какой, к черту, опыт, если ты на фразы мудаков, сказанные не от большого ума, реагируешь так, что наверняка нужно будет обратиться к психотерапевту. Ведь люди не подозревают, что одно сказанное ими невпопад слово может разрушить годами выстраиваемый карточный домик более-менее стабильной нервной системы. И это слово человек будет помнить всю жизнь. Тэхен помнит каждое. — Я думаю, тебе стоит закрыть ебало, — цедит Чимин и кидает взволнованный взгляд на Тэхена. Чимин всегда был и есть той поддержкой, и опорой, которая всегда была в курсе всех его переживаний, разраставшихся паразитами внутри него, и навсегда заросших мхом ран, и Тэхен ему за это бесконечно благодарен. — Я отойду, — Тэхен движется на нетвердых ногах к выходу, все еще подавляя слезы, норовящие «прорвать плотину», и ищет глазами телефон и джинсовку. Он направляется к выходу, когда открывается входная дверь, и Хосок, выходивший курить, удивляется: — А что это у вас так тихо как на кладбище? Я уж думал вы сдулись и уснули. — Тэхен готов перед ним позорно разрыдаться, но, к счастью, Хосок этого не замечает. — А ты куда намылился? А по стаканчику пропустить? Пойдем-ка… — Мне нужно идти. — Но… — В следующий раз — обязательно, — и, не дожидаясь ответа, вылетает из душного помещения в пустой коридор седьмого этажа. Как только захлопывается дверь, он чувствует, как влага стекает по щекам, а нос то и дело шмыгает, не переставая. Тэхен трет мокрую кожу, облизывает соленые губы, пытаясь избавиться от следов слёз, и решает, что в триста пятой комнате он вряд ли когда-нибудь еще появится.***
Будильник разрывает голову, Тэхен не глядя тянется рукой выключить разъедающий мозг звук, и обратно зарывается с головой под одеяло. Он мысленно стонет, потому что надо соскребать себя с кровати и собираться. Приходить к первой паре на занятия — сущий ад, который придумали как издевательство над такими, как он. После того вечера прошла неделя, и ни он, ни Чимин не поднимали тему того, что тогда произошло. Чимин не знает как подступить к другу и поговорить, но недосказанность так и виснет и сгущается в воздухе, напрягая обоих еще больше. Тэхен выбирает самый легкий вариант решения проблем — по возможности избегает Чимина или скоропостижно меняет тему, когда чувствует, что вот-вот услышит «нам надо поговорить». Он все также продолжает ходить на пары, делать домашние задания после и собирать цветы будничными вечерами. Правда, в его рутинную коллекцию добавилось еще избегание ребят с политологии, чтобы избежать глупых вопросов, а уж тем более еще одного приглашения «отдохнуть». Ладно, на самом деле, он избегает Чонгука. Он столкнулся с ним в понедельник в холле, хотя прежде никогда там его не видел, так как они учатся в разных корпусах. Тэхен умело притворился, что не заметил его, опуская глаза и быстро ретируясь за угол, чтобы избежать возможных язвительных фразочек или, боже упаси, приветствия. Взгляд Чонгука, который остановился, видимо, чтобы убедиться, что это и правда Тэхен, прожигал спину, пока Тэхен не скрылся за поворотом, прижимаясь к стене и восстанавливая дыхание. Тэхен уверен, что забудет о своем внезапном позорном «mental breakdown», как и Чонгук, максимум через недели две, и жизнь вернётся в привычное русло. В пятницу, когда все студенты традиционно собираются развеяться после тяжелой недели в компании друг друга, у Тэхена смена на работе. Чимин, жертвуя своим желанием пропустить пару стаканчиков как обычно, предложил провести вечер вместе, заказать доставку еды и посмотреть в сотый раз «Дневник памяти», так как, цитата, «нам нужно хорошенечко эмоционально просраться». Смеясь, Тэхен заверил, что «просрутся» они обязательно в следующий раз, и пинком отправил Чимина к Хосоку, который разрывал своими уведомлениями телефон друга сообщениями в стиле «нам нужно культурно (возможно, не очень) провести вечер». Чимин отнекивался, но все же ушёл. Склонившись над прилавком, Тэхен разрезает метровый фоамиран, закручивает материал в конусообразную форму и скрепляет степлером. — Я добавлю Вам гипсофилу. Она долго простоит, но не пожухнет. Главное — букет должен стоять в хорошо освещенном месте. Розы или пионы? — А что лучше? — клиент нервно стучит пальцами по прилавку, следя за развернувшимся перед ним процессом. Цветы, наверняка, предназначаются любимому человеку. — И те и те красивые. Я бы выбрал пионы. Розовые. Получится очень нежно. — Давайте их. Тэхен суетится еще пару минут, добавляет аспидистру по бокам пышных бутонов. Он предлагает чересчур взволнованному мужчине присесть и чашечку кофе, и тот соглашается. Тэхен вертится по небольшому помещению, выбирая подходящую по цвету ленту. Стоя спиной к кассе, он делает последние штрихи — завязывает получившийся букет флористической лентой, когда слышит, как раздается характерный звон дверного колокольчика, и в помещение входит очередной клиент. — Добрый день! Одну минутку, и я Вас обслужу! — выкрикивает Тэхен, едва оборачиваясь через плечо. — Я подожду. Тэхен дергается, узнавая тот голос. Улыбка спадает на долю секунду, но через мгновенье он вновь надевает дружелюбную маску и разворачивается лицом, аккуратно держа в руках букет. — Готово! — Тэхен не смотрит на Чонгука, показательно игнорируя его присутствие, тепло улыбается подорвавшемуся с кресла мужчине и протягивает цветы. Оплатив заказ и даже оставив сверхнужной сумму, мужчина благодарит работника. Тэхен вежливо кивает, попутно прибирая прилавок от обрезков материала и стеблей цветов. — Я Вас слушаю, — Тэхен максимально непринужденно, с напыщенной любезностью смотрит в глаза Чонгуку. — Мне нужен букет. — Да неужели, — с сарказмом бросает Тэхен, и, притворяясь удивлённым, выпучивает глаза. — Для девушки. — Для деву-у-у-шки, — Тэхен притворно вздыхает, одновременно хватаясь за сердце. Они смотрят друг на друга в течение нескольких минут. Никто не осмеливается оторвать глаз — будто соревнование. — Пожелания? — Тэхен опирается руками на столешницу, раскачиваясь на пятках. Чонгук хмыкает, опускает голову и зачёсывает пятернёй спадающие на лоб пряди. Глаза скользят по свободным светлым штанам и футболке, в которые одет Тэхен, двигаются к открытым из-за выреза ключицам и шее, переходят к подбородку, карамельным глазам и возвращаются к губам, задерживаясь на них дольше, чем положено. — На твой вкус. — Чонгук вскидывает брови, копируя выражение лица Тэхена, и дергает головой. Тэхен закатывает глаза. — Присядь. — Я постою. Тэхен на это ничего не отвечает, уходит в подсобку за еще не распакованными ящиками только привезенных цветов, которые не выставлены не витрину. Чонгук локтём облокачивается на стойку, вальяжно наблюдая за суетящимся Тэхеном, который, на удивление, очень ответственно подошел к делу. То ли это черта профессионала, то ли он решил не придавать значение случившемуся, хотя Чонгук чувствует, что тот обижен и, признаться честно, ожидал, что ему вручат пожухлый веник в качестве мести. Тэхен бегает туда-сюда из главного помещения в подсобку, то и дело приценивая, с чем лучше будут сочетаться ирисы. Тэхен проходит мимо, направляясь к стеклянной витрине, и задумчиво смотрит на Чонгука. — Количество? — Тринадцать. Тэхен отсчитывает тринадцать ирисов, несет охапку к прилавку, и Чонгук отмечает, насколько глубокий чернильный цвет ему к лицу. Тэхен такой воздушный, эфемерный — Чонгук не может не вспомнить их поцелуй, когда глаза то и дело задерживаются на его губах. Тэхен все его взгляды показательно игнорирует. — Рускус или аспидистра? — спрашивает Тэхен, размахивая перед Чонгуком веточками растений. Тот не понимает, что есть что, но кивает на ту, что слева. Тэхен угукает и погружается в привычный процесс: сворачивает крафтовую бумагу, загибая края, подрезает кончики ирисов и завязывает светло-лиловым бантом. — Всё, — Тэхен кивает и протягивает букет Чону. — Красиво. — Ей понравится, — не может не съязвить Тэхен. Не то, чтобы Тэхен как-то ревнует, они и знают друг друга всего ничего, но какой-то внутри червяк надоедливо грызёт его. — Да, я тоже так думаю. Чонгук почему-то не уходит, всё жмётся у стойки, пялясь на букет в руках. — Что-то еще? — Тэхен бросает взгляд на переминающегося с ноги на ногу парня. — Я хотел извиниться. — Тэхен удивленно приоткрывает рот, затем быстро сжимает губы. — Не стоит. — Стоит. Я чувствую себя мешком говна после всего, что наговорил. — Ну, ты и правда им являешься. В следующий раз не жри лицо человека, который тебе неприятен. — Ты мне не неприятен. Послушай, я правда не имел в виду то, что сказал… Это просто вырвалось произвольно, я не думаю так на самом деле. — Да брось, все всё прекрасно поняли, Чонгук. — Нет, я… — Думаю, прямо сейчас ты должен пойти и подарить букет своей девушке. Этот разговор не имеет значения. — Тэхен демонстративно отворачивается, давая понять, что тема закрыта, и он не имеет никакого желания обсуждать это. Чонгук молча стоит еще пару минут, гипнотизируя чужую спину, а затем уходит, не попрощавшись. Тэхен тяжело выдыхает.***
В следующий раз Чонгук приходит с той же просьбой, и Тэхен собирает ему композицию из тюльпанов. — Сядь в кресло и не маячь перед глазами. — Может, мне нравится наблюдать за тобой, — расплывается в сладкой улыбке Чонгук. Тэхен фыркает. — Почему не приходишь с Чимином к нам? — резко меняет тему Чонгук, и Тэхен застывает, но вновь принимается выкладывать по кругу салал. — Не хочу. — Почему? Тэхен смеется. — Ты, должно быть, шутишь. — Я же извинился. — Не всё так просто, — отвечает Тэхен, снисходительно склонив голову к плечу. Ворот свитера съезжает с плеча, обнажая участок. Глаза Чонгука сразу приковываются к слегка смуглой коже. Больше они не говорят.***
Весь месяц Чонгук продолжает приходить стабильно два раза в неделю, каждый раз прося Тэхена собрать букет, который понравился бы ему самому. Тэхен терпеливо выполняет свою работу, а все провокационные выпады всячески старается игнорировать. Тэхену интересно, в каких отношениях находится Чонгук со своей девушкой, если тот позволяет себе откровенно флиртовать с другими. — Юнги до сих пор подъебывает меня насчёт нашего с тобой поцелуя. — Да уж. Моя ошибка молодости, — хмыкает Тэхен и качает головой. — Эй! Признайся, это было хорошо. — Отвратительно, — Тэхен притворно морщит нос, — я плохо целуюсь, забыл? — Не плохо. — Да что ты? — Я уже говорил, что я соврал. — Тэхен мычит, закусывая губу. — Это был один из лучших поцелуев в моей жизни, и ты, на самом деле, очень красивый. — Тэхен чувствует, как превращается в помидор, но ничего не отвечает. — Я бы повторил. — Чонгук пронзительно смотрит в глаза напротив, непроизвольно облизывая нижнюю губу. Щеки Тэхена сейчас лопнут от приливший к ним крови, и Чонгук ласково улыбается, заметив чужое смущение.***
На дворе конец марта, Тэхен вешает табличку «закрыто» и убирается после рабочего дня. Из телефона доносятся мотивы латинского попа, и Тэхен, вооружившись веником и совком, мурлычет под нос мелодию. Он вздрагивает, когда слышит сильный стук, и, встряхнув челкой, направляется проверить, кто пришел. За стеклом Чонгук, выглядящий очень возбужденным. Тэхен хмурится, когда замечает в руках огромный черный пакет, и надеется, что он никого не убил. Прятать труп в помещении метр на метр — точно не самая лучшая идея и попросту негде. Тэхен открывает дверь, впуская парня, и вопросительно смотрит на него. — Мы закрыты. — Я знаю, — выпаливает Чонгук и пролетает мимо Тэхена, направляясь к стойке. Он выгружает всё, что находится в пакете, и не замечает, как брови Тэхена ползут вверх, как и его непонимание. — Это, стесняюсь спросить, что? — Цветы. — Завядшие. — Ну да. — Которые собирал я. — Мгм, — соглашается Чонгук. — Я не совсем понимаю. — У меня нет девушки. Я прихожу сюда не за цветами. — То есть, я просто так крутил эти букеты?! — Тэхен возмущенно восклицает. — Ты не на том заостряешь внимание. Эти цветы предназначены тебе, — мягко объясняет Чон. — Это тупо. Я делал эти цветы сам себе? — Ну так я тупой. — Не поспоришь, — хмыкает Тэхен. — Пойдешь со мной на свидание? — с надеждой смотрит на него Чонгук. — Что? Нет! — Почему нет? Все заслуживают второй шанс! Я уже говорил, что мне жаль, что всё так вышло, и я хочу это исправить. Одно свидание и, если тебе не понравится, я от тебя отстану. Тэхен недовольно раздувает ноздри, смахивая челку, падающую на глаза. — Одно? — Да, — на автомате отвечает Чонгук, — но я бы хотел сто одно, — застенчиво улыбается он, — и поцеловать тебя прямо сейчас тоже. Тэхен хмыкает. — Ну так целуй. Чонгук неверяще осторожно тычется носом в чужой, касается губами сначала щёк, затем подбородка, переходит на шею, покрывая нежными поцелуями чувствительные участки кожи, которые буквально горят, ловит чужое загнанное дыхание, когда прикасается языком к пульсу. Тэхен цепляется руками за чужие, притягивая ближе, чтобы поцеловать. Чонгук мягко касается его нижней губы, раскрывая языком. Поцелуй не такой страстный, как тогда, — Чонгук целует его неторопливо, ласково — так, что у Тэхена спирает дыхание не от темпа, а от переполняемых чувств. Он чувствует теплые руки, крепко обёрнутые вокруг его талии, и сам прижимается ближе. Тэхен отстраняется глотнуть воздуха, склоняется к уху и: — Завтра в шесть, — шепчет он и, чмокая напоследок, выскальзывает из объятий, — И выкинь эти веники! — указывает он на пожухлые свёртки. — Но это твои веники! Завтра приду с таким же! — С засохшим? — прыскает Тэхен и направляется в подсобку, — Главное — не додумайся заказать букет у меня же! Чонгук заливается смехом и расплывается в довольной улыбке, когда Тэхен вручает ему швабру, говоря «заняться чем-то полезным». Чонгук чувствует себя счастливым, когда следит за Тэхеном, маячившим в проёме с горшками гортензий. Если бы не Чимин, который тем вечером провёл с ним воспитательную беседу, вряд ли бы он стоял сейчас здесь, довольный как мартовский кот с тряпкой в руках. Наверняка, сгрыз бы себе всю черепную коробку за то, что зачем-то обидел парня, который, вообще-то нравится ему с тех пор, как увидел его первого сентября среди первокурсников. Тогда, в душной комнате, Чонгуку хотелось придушить самого себя, когда заметил надломленное выражение лица Тэхена и его ссутулившуюся спину. Тогда он понял, что заигрался в «бэд-боя», и их знакомство должно было случиться не так. Но он правда постарается всё исправить и сдержит данное Чимину обещание залюбить Тэхена до смерти. Он сотрёт все его детские травмы и комплексы в порошок, и сто одно свидание обязательно случится.