***
Он пытался держаться от нее подальше. Она была для него олицетворением слова… слишком. И признаться, он смирился со смертью Гермионы Грейнджер еще несколько месяцев назад. Да ради Мерлина, он даже был на ее похоронах. Но она продолжала то и дело всплывать перед ним. Во вторник Грейнджер прошла сквозь двери — сквозь них — на его занятие с третьекурсниками. Он как раз добавлял в котел златоглазки [1], когда увидел ее, присевшую на стул в дальнем конце комнаты, и его пальцы застыли. Она склонилась чуть вперед, подбородок покоился на ее сложенных руках, ее глаза наблюдали за ним в течение всего урока. Когда он добавил слишком много яиц докси в зелье, рецепт которого он демонстрировал классу, она улыбнулась. Он сталкивался с ней, главным образом, в коридорах. Ведя команду по квиддичу на поле, он мог повернуть за угол и увидеть ее в конце длинного холла. Она обычно в задумчивости наклоняла голову набок и усердно изучала один из портретов. Грейнджер была серым видением вдалеке. В некоторые дни она прогуливалась с Луной Лавгуд по залам, живо дискутируя о смерти и нарглах. Он обещал себе, что никогда не будет задавать ей вопросов, но, когда однажды после завтрака Драко застал ее за созерцанием доспехов — студенты сторонились ее, избегая исходящего от нее холода, — он остановился рядом с ней. Металлическая скульптура ничем не отличалась от остальных одиннадцати ее собратьев, выстроившихся в линию вдоль зала. Он повернулся к ней. — На что ты смотришь, Грейнджер? Она вдруг резко мотнула головой в его сторону, словно только осознала, что он стоял рядом. — Я решила оценить архитектуру и живопись в замке. По одной работе в день. Полагаю, Хогвартс теперь мой дом. Навсегда, — она вернула свое внимание к тяжелому металлу перед ними. — Так что это хороший способ скоротать время. На ее капюшоне было пятно. Он не мог определить, кровь это или грязь. Но оно было темнее, чем цвет толстовки, которая когда-то была… розовой, верно? Он разглядывал камни на полу. — Завтра у меня день рождения, — произнесла она. Он уставился на ее профиль, в то время как она изучала доспехи. Она всегда будет выглядеть именно так. Нельзя поменять одежду в жизни после смерти. Нельзя постареть ни на день. — С днем рождения, Грейнджер, — он обошел ее вокруг и направился в кабинет. На следующий день она снова сидела в дальних рядах классной комнаты, и, когда первокурсница с особым энтузиазмом отвечала на вопрос, поправляя своего однокурсника и чуть ли не подпрыгивая на месте, серебристые губы Грейнджер тронула улыбка, и она посмотрела на него. Прежде чем отправиться на ланч, он спросил у нее: — Почему я не вижу, как Поттер и Уизли навещают тебя? Она вперилась взглядом в текст зелья, который кто-то забыл на столе. — Потому что я попросила Минерву не говорить им. Они бы проводили все свои дни безвылазно в Хогвартсе, знай они обо мне. Я хочу, чтобы парни смирились с произошедшим и продолжали жить, даже если я не могу. Проклятые гриффиндорцы. Он хотел расспросить ее больше, но уже и так нарушил свое обещание не задавать ей вопросов. Он направился к двери. — Не мог бы ты перевернуть страницу, перед тем как уйдешь? Ее маленькое тело парило над стулом, склонившись к книге, которую она, вероятно, выучила наизусть еще в свои одиннадцать лет. Он совсем не чувствовал свои пальцы, когда схватился за лист книги и перевернул его. Тихое «спасибо» донеслось до его ушей уже на выходе из класса. Когда он вернулся после ланча, она была на том же самом месте. Он перевернул следующую страницу для нее.***
Ему нужно было посещать библиотеку по выходным, чтобы готовиться к предстоящим занятиям. Большинство профессоров обладали своими записями, которые они накопили за годы преподавания, но его багаж был пуст. Он увидел ее за маленьким столом в углу, она сидела, скрестив ноги, рядом с четверокурсником из Рейвенкло. Мальчишка перевернул страницу романа, который читал сам, и потянулся к ней, чтобы перелистнуть страницу ее книги. На следующий день он обнаружил такую же картину с семикурсницей из Хаффлпаффа.***
Однажды вечером, пока он оценивал работы учеников, она проскользнула через стену его комнаты. Он застыл, но на этот раз при ее появлении сумел не подпрыгнуть ошарашенно и не разлить баночку с красными чернилами повсюду. Он смотрел, как она скользнула сквозь его стол, чтобы посмотреть на эссе в его руках. Она ничего не сказала, но Драко опасался, что оценивался ровно так же, как работа любого его студента. — Почему ты не преподаешь? — спросил он. Она взглянула на него. — Бинс же учит студентов. МакГонагалл могла бы предложить тебе место профессора зельеварения. — Она предлагала, — ответила она как ни в чем не бывало. — Я отказалась. Нужна палочка, чтобы обучать магии. И я никогда бы не смогла на самом деле сварить зелье как подобает профессору зельеварения, — она провела пальцем по красной отметке, нарисованной его пером, не касаясь при этом ничего в действительности. — Я посоветовала ей предложить это место тебе. Он хотел спросить ее почему, но он истратил квоту вопросов на сегодня. Настала ее очередь. — МакГонагалл говорила, что ты спас ей жизнь в Последней Битве. Ты сражался со своим отцом ради нее? — она бросила на него взгляд из-под своих серебристых ресниц. Он пытался вспомнить, какого цвета были ее глаза. — Ничего такого героического, как ты описываешь, поверь мне. Я просто толкнул ее в сторону. Не знал, что это заклятье было выпущено из палочки моего отца, — он вернулся к записям учеников. — Звучит довольно героически. Как по мне, — прошептала она, и ее слова обрушились на него ледяной волной. Дрожь пробежала по каждому его позвонку, ему стало так холодно, что он захотел убедиться, не коснулась ли она его. Он поднял глаза и увидел, как она неторопливо направилась к двери. — Звучит прямо-таки по-гриффиндорски, — она подмигнула ему и прошла через каменную дверь. Он молча сидел за своим столом минут пять, все еще уставившись в то место, где исчезло ее полупрозрачное тело, гадая, там ли она еще. Он и понятия не имел, что Гермиона Грейнджер флиртует, когда ей скучно. Неудивительно, что она так усердно старалась занять себя чем-то в Хогвартсе.***
Год примерно так и прошел. Время от времени она посещала его занятия, раз в неделю заглядывала к нему в кабинет и каждый день находила новую картину для изучения. Он никогда не видел ее ни на матчах по квиддичу, что было в общем-то нормальным явлением, ни в Большом зале. Когда приближалась годовщина Битвы за Хогвартс, МакГонагалл сообщила ему, что Поттер, Уизли и еще несколько человек придут, чтобы отдать дань уважения и произнести речь перед учениками школы. В тот день он застал ее за тем, как она заглядывала в двери Большого зала, а ее глаза то и дело скользили по дереву. Когда толпа зааплодировала речи Поттера и все уселись за стол, Драко, извинившись, вышел из зала и обнаружил ее парящей в вестибюле, ее ухо скользнуло через толщу двери, подслушивая. — Все еще будешь хранить молчание? — спросил он. — Рон помолвлен, — просто ответила она. — Я видела новость в Пророке. Не хочу все испортить, — она выглянула из-за двери, которую он оставил приоткрытой. — Я не настоящая Гермиона. То, что у них есть сейчас — настоящее. Он посмотрел через ее плечо, наблюдая, как Поттер обнимает Хагрида, Джинни Уизли стояла рядом с ним. — Для меня ты настоящая, — тихо признался он. — Даже больше, чем раньше. Она повернулась и посмотрела на него. Ухмыльнувшись, Грейнджер ответила: — Тебе нужно найти себе девушку, Драко. Иначе я могу начать фантазировать. Он сдержал усмешку, и она исчезла под полом.***
— Что ты хочешь на день рождения? — спросила она его четвертого июня. — Имей в виду, что у тебя не такой большой выбор. Я умею петь. Я могу процитировать «Хогвартс: Историю» почти всю по памяти. Ну или я могу прикоснуться к твоей груди и даже разок просунуть руку сквозь нее. Говорят, это дарит незабываемые ощущения. — Я был бы очень рад, если бы ты смогла заставить Миртл оставить меня в покое, — пробормотал он, уткнувшись в книгу. — О, это же совсем невесело. Я сказала ей, что ты одинок и ищешь любви. Его глаза метнулись к ней. — Ты этого не сделала. — Именно так и сделала, — пропела она. — Я сказала ей, что тебе скоро исполнится девятнадцать и ты будешь слишком стар для нее. Он закатил глаза, возвращаясь к своей книге. — Завтра ты официально будешь старше меня, — раздался ее приглушенный голос. Она осматривала полки, как часто делала в его кабинете. — Тебе придется рассказать мне, на что это похоже.***
У него все еще был Мэнор и его мать, так что не было никаких причин оставаться в Хогвартсе на летние каникулы. И в конце концов он нашел девушку. Она была милой, веселой и отлично целовалась. А на утро после тридцать первого августа он был первым человеком на платформе 9 и ¾.***
— Я знаю, что ты здесь, Грейнджер, — сказал он, откладывая перо и проводя рукой по усталому лицу. Она проплыла сквозь доску, наматывая локон на пальцы. — Чего ты хочешь теперь? Проходя сквозь учительский стол, она разглядывала свиток, в котором он исправлял работу ученика. — Значит, ты закроешь глаза на то, что этот ответ не соответствует стандартам? — Это приемлемо. Даже почти правильно, — сказал он. — Северус был бы очень разочарован. — Хм. — Ты стал слишком мягким. Так он и сказал мне вчера. Он резко вскинул голову. — Северус? Он?.. — Нет, — улыбнулась она. — Я просто дразню тебя. Он пытался унять бешеное биение своего сердца и отхлебнул чаю. Она снова принялась изучать его полки. — Как думаешь, почему ты осталась? — спросил он. Ее пальцы бегло очерчивали корешки его книг, как будто она не слышала его. — В тот день погибло так много людей. Ты единственный призрак, появившийся после Битвы за Хогвартс. — О, ты знаешь, — игриво произнесла она, — наверное, это все мои незавершенные дела. — Какие? — Стать министром магии, создать равные права для домашних эльфов и все такое прочее, — она сунула лицо в выдвижные ящики рядом с его столом, потворствуя своему неуемному любопытству. — Ты все еще можешь делать все это как призрак. Если бы кто и мог, так это ты. Она выпрямилась и, ухмыляясь, посмотрела на него сверху вниз. — Но кто тогда будет руководить фан-клубом Драко Малфоя вместе с Миртл? Мы еще не определились с именем. Выбираем между «Бестелесными инсайдерами» и «Эктоплазмическими энтузиастами». Я вице-президент. Миртл настояла на том, чтобы стать президентом. — Ну конечно, — он закрыл чернильницу крышкой, уже совсем потеряв надежду на то, чтобы закончить оценивание работ учеников сегодня. — Видишь ли, мы по очереди смотрим, как ты спишь. — О, конечно. — Миртл — настоящая фанатка, навещает тебя даже в ванной. — Хм, я не имел удовольствия, — сказал он, вставая. — Ты просто не замечал, — она задорно пошевелила бровями. Он помолчал, размышляя. — Я еще не набралась храбрости. Наверное, поэтому я всего лишь вице-президент. — Ты желанна в любое время, Грейнджер, — он вдруг остановился, чтобы подумать только после того, как слова слетели с его рта. Он нахмурился и посмотрел на нее. Игривая улыбка коснулась ее губ. Та самая, которую она использовала перед тем, как сказать ему, что так ей его волосы нравятся больше, или перед тем, как начать подстрекать Пивза, чтобы тот пульнул в Драко чем-нибудь. — Хорошо, — прошептала она, подлетая ближе. — Может быть, я и подглядывала. Он почувствовал, как жар приливает к его шее, и посмотрел ей в глаза. После длительных раздумий он пришел к выводу, что раньше они были янтарными. — А сегодня? Ее ресницы затрепетали, серебристые, словно паутинные сети. — Ну конечно, — она подлетала все ближе, и он мог чувствовать, как температура вокруг него стремительно падает. — Здесь больше нечего делать, — звучал низкий голос, убаюкивающий его, — а ты — отрада для моих мертвых глаз, уж поверь мне. Она растянула губы в вызывающей улыбке, ожидая, что он закатит глаза и отодвинется. Он шумно сглотнул. Ее взгляд опустился к его горлу, наблюдая за движением кадыка, затем скользнул к его губам. Он чувствовал, как стремительно бьется его сердце, достаточно быстро даже для них двоих. Гермиона Грейнджер склонила к нему голову и прижалась своими серыми губами к его губам. Он почувствовал этот поцелуй словно дрожь, расцветающую у него во рту и разливающуюся по венам. Драко поднял веки и увидел, что она все еще стоит перед ним, а глаза неотрывно следят за искрами, танцующими в его радужках. — Мне кажется, я чувствую твое тепло.***
— Мне нужна твоя помощь, — сказала она однажды после уроков. Она больше не наведывалась в его кабинет, и они не говорили о поцелуе. Или о «встрече двух существ, пребывающих на разных уровнях существования». Она просидела в задней части классной комнаты целый день и, наконец, перед самым ужином пролетела через парты к его столу. — Да? — удивился он. — Мне нужна книга из Запретной секции. Он моргнул, глядя на нее. — Тебе нужна записка с разрешением? Или..? — Нет, дурачок. Мне нужны руки, — она закатила глаза. Он последовал за ней в библиотеку, очарованный тем, как она иногда летит, а иногда ходит, прямо как раньше. Он протянул ей книгу, заметив древнее шумерское название [2], и наложил на фолиант специальные чары, чтобы каждые две минуты страницы самостоятельно переворачивались. Он подозвал к себе Прытко Пишущее перо, чтобы она могла делать заметки. После этого он не видел ее несколько недель. В тот год на Хэллоуин он проверял коридоры на предмет розыгрышей и трюков перед завтраком, когда заметил Минерву, стоявшую в вестибюле и смотревшую во двор. Он был еще в пятидесяти шагах от входа, когда услышал за дверью шум, топот бегущих ног. Драко потянулся за своей палочкой, но Минерва не двинулась с места. Поттер и Уизли ворвались в замок, словно ураган, перекрикивая друг друга и широко раскинув руки. Минерва заговорила тихо, ее голос был мягким гулом на фоне их взволнованного бормотания. Она повернулась и повела их по коридору, жестом приглашая следовать за собой. — Только вчера она позволила мне связаться с Вами, мистер Поттер. Этот секрет был не моим, чтобы я могла им поделиться. Все трое исчезли в коридоре, ведущем в библиотеку, Поттер в последнюю секунду посмотрел в его сторону. Итак, она наконец призналась. Интересно, что заставило ее передумать? В течение всего дня их не было видно. Это было воскресенье, так что у него было очень мало обязанностей, кроме наблюдения за залами и обеспечения порядка на Хэллоуинском банкете. После ужина он бродил по коридорам в поисках нарушителей спокойствия, и, если проходил мимо дверей библиотеки чаще, чем это было необходимо, что ж… Это абсолютно никого не касается, кроме него самого. Примерно в 23:30 на своем последнем обходе он сменил направление к подземельям, намереваясь закончить патрулирование пораньше. Уизли появился в дверях библиотеки. Шаги Драко замедлились, но он попытался кивнуть некогда однокурснику и продолжить свой путь. — Ты просто собирался оставить ее всю себе, да? Драко повернулся и увидел сердитое лицо Уизли. — Я не знаю, о чем ты говоришь. Рон, с покрасневшими глазами и шмыгающим носом, ринулся в его сторону. — Ты ни разу не подумал сказать нам о том, что она… — он замолчал. — Что она что? — Драко уперся ногами в пол. — Жива? Это было бы неправдой. — Нет, — разъяренно прошептал Уизли, качая головой. — Но мы могли бы говорить с ней. Навещать ее здесь. Делили бы с ней нашу жизнь, — он посмотрел на него сверху вниз, приподняв рыжую бровь, — но вместо этого ты заполучил ее. Он почувствовал, как его сердце совершило кульбит в грудной клетке. Он медленно вдохнул и выдохнул, а затем произнес: — Она не хотела, чтобы вы знали, — Драко шагнул к рыжеволосому, оказавшемуся ростом выше него. — И я тебе ничего не должен, Уизли. — Рон, — голос Поттера раздался из-за двери библиотеки, — пришло время уходить. Уизли резко обернулся, широко раскрыв глаза. — Она не хочет, чтобы мы остались для этого? Драко моргнул, наблюдая, как Поттер печально качает головой. Уизли протер кулаками глаза и выругался, плечи напряглись. Он повернулся на каблуках и разве что не побежал прочь. Поттер кивнул Драко и последовал за другом. В дверях появилась Минерва. — Мистер Малфой? Как раз вовремя. Пройдете со мной? Драко оцепенел, бросив последний взгляд на удаляющиеся фигуры Поттера и Уизли, и последовал за Минервой в библиотеку. Она провела его между стеллажами, направляясь к Запретной секции, и остановилась у ее дверей. — Мисс Грейнджер ждет Вас. Он уставился на нее. Глаза директрисы были напряжены, а губы плотно сжаты. Он кивнул и начал блуждать меж стеллажей Запретной секции в надежде разыскать серебряное свечение. Он нашел ее за тем же столом, что и несколько недель назад. Она склонилась над шумерской книгой, шевеля губами и читая что-то про себя. Гермиона подняла глаза и улыбнулась. — Драко, привет, — она кинула взгляд на большие часы на стене в углу. — Так ты решила рассказать им? — Да, — ответила она, снова глядя в книгу. — Я решила, что это лучший способ двигаться дальше. Для всех нас, — она перевернула страницу, шепча слова, написанные в книге… Она перевернула страницу. Драко уставился на ее пальцы, сжимающие пергамент и переворачивающие его обратно, действительно приводя его в движение. — Ты… Ты можешь… — Боюсь, это только временно, — она бросила еще один взгляд на часы. — И у нас мало времени. 23:47 — Чем ближе к полуночи, тем телеснее я становлюсь, — продолжала она. — Ты нашла это в шумерской книге? — спросил он, подходя к ней ближе и замечая, что ее одежда обрела цвета. Он смог разглядеть кровавое пятно на ее толстовке. Синяя джинсовая куртка выглядывала из-под розового капюшона. Он был розовым. — Да, — она с усилием закрыла книгу и повернулась к нему лицом. — Я двигаюсь дальше. Потребовалось мгновение, чтобы понять. — Двигаешься дальше? — он почувствовал напряжение в ребрах. — Ты можешь это сделать? — Да. Лучший способ сделать это — в телесной форме. И лучший способ достичь этого — во время Самайн [3], — она снова посмотрела на часы и шагнула вперед, находясь от него на расстоянии вытянутой руки. — Мне просто нужно закончить…э-э, мое дело. — Ты рассчитываешь стать Министром магии за двенадцать минут? — он пытался шутить. Двенадцать минут. И это все? Она улыбнулась. — Я попрощалась с Гарри и Роном. Весь день мы провели вместе. Они были моей самой большой привязью к этому миру. И Гарри будет навещать моих родителей раз в год, — ее голос дрожал, перескакивая с одного слова на другое. — Мою задачу упростило то, что они не знали меня как призрака. В них бы не нашлось сил отпустить меня. Теперь моя очередь — освободить их от этого бремени. Он не мог понять. Он никогда не спрашивал ее о родителях во время их посмертного знакомства. Драко чувствовал себя очень глупо из-за этого. Она начала расхаживать по комнате, и его поразило, что она больше не парит в воздухе. Твердые шаги по каменному полу. Он взглянул на часы. 23:50 — Так вот, я попрощалась с ними. Подарила им время, которое они хотели бы провести со мной перед моей смертью. И они сказали, что обещают отпустить меня в полночь, — ее бедра ударились о стол, непривычные к вновь обретшей ими телесной формы. — Ауч… И, э-э, МакГонагалл сделает то же самое. Я действительно думаю, что это все. Нити, связывающие меня с этим миром, оборвутся, — она повернулась, чтобы снова встретиться с ним лицом к лицу. — На самом деле, это только ты. Ты — все, что осталось на моем пути. Он ошибался. Глаза у нее были темно-карие. Почти черные. Вовсе не янтарные. — Я? Я держу тебя в этом мире? — ком в его горле не давал ему спокойно дышать. — Не в самом начале, — прошептала она. — Но теперь да, — Грейнджер прикусила губу. — Именно из-за тебя я хочу остаться здесь. Его губы задрожали, и слезы, такие жгучие, заставили его отвести от нее взгляд. Он со страхом посмотрел на часы. 23:51 — Но ты хочешь двигаться дальше, — сказал он. Факт, требующий подтверждения. Она кивнула. — Думаю, я вынуждена, — она подошла ближе. — Драко, ты был мне хорошим другом в моей загробной жизни…— он поморщился, усмехнулся и отвернулся от нее. Конечно. Она поцеловала его своими холодными мертвыми губами, а потом назвала его другом. — Ты сделал мое бремя не таким невыносимым, — она попыталась заставить его взглянуть ей в лицо. Он снова отвернулся. — И если я не уйду сейчас, то, вероятно, буду преследовать тебя вечно… Он резко посмотрел на нее. — Ну и что в этом плохого?! — он с силой втянул в себя воздух. По щеке была готова скатиться слеза, но он тут же заморгал, уничтожая ее, прежде чем она вырвалась на волю. — На чердаке Малфой-Мэнора живет призрак. Мы его редко видим, но он там. Мы могли бы обратиться в Министерство с просьбой о твоем переселении, — он вдохнул воздух, пропитанный отчаянием, в свои легкие. Она моргнула, на мгновение пряча от него свои темные глаза, наблюдая за его мукой. Она покачала головой, изгоняя из нее такие соблазнительные, но неправильные мысли, и растянула губы в сдержанной улыбке. — И что? Я бы просто летела по коридорам рядом с тобой и твоей женой все эти долгие годы? — спросила она, смущенно хихикая. — Какая жена?! — он задыхался, его пальцы дрожали. Смех исчез из ее глаз, и она нежно посмотрела на него. Он шагнул ближе к ней. — Какая жена? Она оглядела его, приоткрыв губы. Порозовевшая, живая. И очень скоро ее не станет. — Я… — она запнулась, — я не могу быть той, кто тебе нужен, Драко. Я мертва, — она отвернулась от него. — И именно поэтому мне нужно, чтобы ты больше не удерживал меня здесь. Ты должен отпустить меня ровно в полночь. Он покачал головой, глядя на часы. 23:56 — И как я могу отпустить то, что я имел, но никогда не знал? Она растерянно металась по комнате. — Если бы я знала, что с тобой будет так трудно, я бы уделила этой части больше времени, — пробормотала она. — Извини, что не смог так удачно вписаться в грандиозный план, о котором узнал девять минут назад, — проворчал он, шмыгая носом. — Нет, я просто хотела сказать, что не знала, что ты чувствуешь… — она замолчала, глядя на стену через его плечо. Прикусила губу. — Это не имеет значения, — она стряхнула с себя ворох мыслей. — Именно по этой причине Гарри и Рон не должны были знать раньше этого дня, — тихо произнесла Гермиона. Он наблюдал за ней, стараясь не смотреть на часы, стараясь запомнить каждую деталь. Он не знал ее при жизни. Не по-настоящему. Не знал, какая она смешная, или как опускаются ее веки, когда она флиртует, или сколько радости ей приносит то, как она задирает людей. И он никогда не узнает ее запаха. Или того, как чувствуется ее хрупкое тело в его объятиях. Он забыл запомнить ее. Она приблизилась к нему. На этот раз никакого перепада температуры. — Я не хочу, чтобы ты прожил свою жизнь вполовину, Драко, — сказала она. — Твой ближайший спутник не должен быть призраком, — она посмотрела вперед, на его грудь. — Ты просто должен пожелать мне доброго пути, — прошептала она, — и поверь, хотя бы на секунду, что это самое правильное решение. Он глубоко вздохнул и кивнул, чувствуя, как стонет внутри него отчаянный зверь, скрытый темнотой его груди. — Что еще нужно сделать, чтобы ты смогла пройти дальше? — спросил он, отвлекая внимание от себя. — Есть заклинание? Тебе нужна моя палочка? Она медленно покачала головой. — Заклинания уже наложены. Мне просто нужно сделать еще одну вещь. Чтобы чувствовать себя целой. Он смотрел, как она подошла ближе, протянула руку и прижалась кожей к его щеке. Драко не почувствовал ни холода, ни тепла. Она встала на цыпочки, другая ее рука скользнула к его плечу. — Я не могу позволить себе сожалеть, — промурлыкала она ему в губы. Ее губы коснулись его, и он обнял ее за талию, проводя пальцами по спине, наслаждаясь тем, какой ощутимой она была в его руках. Она снова поцеловала его, ее руки скользнули к его шее, по волосам, и он прижал ее тело к себе. Его рука поднялась, чтобы схватить ее лицо, и он нежно откинул ее голову назад, позволяя своему языку попробовать ее. Она становилась теплее в его объятиях, и он зажмурился, чтобы не смотреть на часы. Она обвилась вокруг него, прижимаясь грудью, обхватив руками его шею, ее бедра соприкасались с его собственными, и ее язык увлекал его за собой, пробуя, исследуя, высасывая жизнь. Она отстранилась, прерывисто выдыхая ему в лицо, и он попытался удержать ощущение ее дыхания на своей коже. — Жизнь временна, Драко, — прошептала она. Он крепко зажмурился, кивая и сжимая ее в объятиях. — Пожалуйста, отпусти меня. Его руки соскользнули с нее, когда он вспомнил, как ей нужна была помощь, чтобы читать книгу, как она не могла обучать магии, как ее нельзя было удержать в объятиях. Она должна быть хоть где-то счастлива. Она может быть свободна. Часы пробили полночь. Он открыл глаза, и она исчезла.***
Минерва ждала его возле библиотеки. Она попыталась дотронуться до его руки, но он дернулся от нее в сторону, несясь стремглав по коридору в подземелья. На следующий день он появился на занятиях, несмотря на протесты директрисы. Его взгляд скользнул к заднему ряду на пустое место. Он обнаружил, что стоит перед доспехами чаще, чем ему хотелось бы признаться, изучая их форму или закономерность их расположения в коридорах. Было там и несколько картин, которые он раньше не замечал. Он оставался в Хогвартсе еще четыре года. Поттер приехал в гости на пятилетнюю годовщину Битвы и повел Драко в Хогсмид, чтобы выпить и рассказать историю Северуса и его матери. Драко хмурился, отрицал и дулся, убеждая Избранного в том, что его ситуация с Гермионой не одно и то же. После этого он отбыл в Министерство. Работал с аврорами, всегда брал опасные дела, каждый раз чудом избегая смерти, и коллекционировал травмы серьезной тяжести, как значки. Он женился на Астории Гринграсс. Она была прелестна и очень чутка в беседах. Но по ночам он слышал шёпот призрака из совсем другой жизни. Иногда по утрам он даже просыпался с улыбкой, позволяя звуку ее дыхания витать вокруг него весь день. В конце концов, жизнь всего лишь временная штука. Он улыбался и думал про себя: Только Гермионе Грейнджер под силу найти для него самую мучительную смерть из всех возможных — медленно убивать его день ото дня его невыносимо долгой жизни. Примечания 1. Златоглазки — (лат. Chrysopidae) — семейство насекомых отряда Сетчатокрылые (Neuroptera). Двенадцать сушёных златоглазок, настаивающихся двадцать один день, используются в изготовлении Оборотного зелья, 2. Шумеры — (самоназвание: шум. sag-gig-ga — «черноголовые») — древнее население Южной Месопотамии (современный Ирак), говорившее на шумерском языке. С шумерами традиционно связывается возникновение цивилизации, появление письменности, первых городов и государств Древней Месопотамии. Происхождение шумеров и родственные связи их языка не установлены. 3.Самайн (англ. Samhain, гэльск. Samhuinn, ирл. Samhain) — кельтский праздник окончания уборки урожая. Знаменовал собой окончание одного сельскохозяйственного года и начало следующего. Впоследствии совпал по дате с кануном Дня всех святых, повлияв на традиции народно-католического праздника Хэллоуин.