Итэр постоянно мерз. Сяо это заметил сразу же, как отправился с ним на поиски Люмин.
Даже в летние месяцы юноша то и дело потирал руки и зябко ежился, а по ночам закутывался в одеяло с головой и сворачивался в клубок.
На вопросы других товарищей — Кэйи, Лизы или Эмбер — он всегда отшучивался одной фразой: «Люмин забрала себе всю мою устойчивость к холоду еще в утробе». Возможно, это и в самом деле было так. Но факт оставался фактом — Итэр мерз, и сильно.
На самом деле, Сяо мало что понимал в том, как это — мерзнуть. Он давно уже не страдал от холода. Даже самыми морозными зимними ночами он мог спокойно ночевать, например, у вод озера Лухуа и не испытывать и тени неудобства. Сяо считал, что он слишком очерствел для такого понятия как «замерзнуть». Когда внутри у тебя — холод, подобный морозам Снежной, — а сам ты познал глубины ада, трудно чувствовать что-то, кроме отчуждения. Узнав вкус снега, никогда уже не сможешь забыть, как он медленно растворяется на языке и в горле, покалывая и царапая, обжигая нутро.
Итэр же был ярким солнцем, звездой на затянутом тучами небосводе. Естественно он мерз. Таким светлым людям тепла всегда мало.
В любом случае, Сяо никогда не лез в дела Итэра. У них был уговор — они путешествуют вместе, но не сближаются, чтобы темная карма Яксы никак не задела юного путешественника. Сяо не хотел позволять ни себе, ни Итэру делать ни шага в сторону друг друга. Это могло кончиться очень плохо.
Но чем ближе становилась осень, тем больше все менялось. Напарники уходили из команды — сначала Эмбер вернулась к скаутству, потом Лиза погрузилась в дела библиотеки, и, наконец, Кейя отправился заниматься совсем заброшенными делами Ордо Фавониус. Сяо и Итэр остались наедине.
И, словно бы этого было мало, Защитник Якса стал все чаще ловить на себе взгляды Итэра. Солнечный юноша искал общения с ним — приходил лунными ночами, пытался затянуть в обсуждения спорных вопросов с Паймон, улыбался ему так широко и открыто, как никому другому. Да и сам Сяо все чаще замечал, что неосознанно смотрит на Итэра дольше положенного, наслаждается его улыбками и смехом, волнуется за него в битвах. Об Итэре хотелось позаботиться. Он был маленьким — чуть выше Сяо, но тоньше и хрупче, — казался нежным — хотя мог позволить себе и едкие фразочки временами, — и был наивен и добр. От него почти что исходил свет. И этот свет казался Сяо очаровательным, но вместе с тем — недолговечным. Его хотелось не только уберечь, но и разжечь. Это было странное, очевидно неправильное чувство.
Якса с темной кармой не мог любить человека.
Даже если тот подарил ему шанс на новое начало.
Поэтому, едва ощутив в душе копошение нового, такого приятного чувства, Сяо пресек его. Он вновь спрятался за маской Защитника Яксы. На этот раз — чтобы защитить человека, подарившего ему целый мир после долгих лет одиночества и страха перед самим собой. Итэр заслуживал больше, чем проклятый и павший Якса. А Сяо… Сяо мог наблюдать за ним и издалека. Так ему было даже привычнее.
Но пришла осень, а с ней и холода. И тогда Сяо в полной мере ощутил, что такое — переживать за кого-то конкретного.
Целую ночь он мог провести, наблюдая за тем, как Итэр беспокойно ворочается под одеялом в попытках согреться. Юноша сменил открытый топ на свитер и плотные брюки, однако все равно мерз. Защитник Якса отдал ему свое одеяло, но и это не помогло.
Сяо хотелось сделать для Итэра больше. Согреть его своим теплом, унять беспокойные ночные бормотания, отогнать тень пропавшей сестры. Но каждый раз он одергивал себя. Сяо знал — если он позволит себе сделать шаг, Итэр не отпустит его. Да он и сам уже не сможет уйти. Поэтому он раз за разом отворачивался и слепо смотрел в брезентовую стену палатки.
Перед внутренним взором его в эти моменты стояли лишь золотисто-оранжевые, солнечные глаза и рассыпающиеся по тонким плечам светлые волосы.
Как их занесло на Драконий Хребет? Одни Архонты знают.
Это был конец первого месяца осени. Время, когда искры между ними трещали особенно громко, а нити связи натянулись так, что, казалось, могли лопнуть от любого сказанного невпопад слова. Они с Итэром просто отправились на исследование нового. И начали с деревни Миньюн.
Едва увидев пики гор, уходящие в серое небо и затянутые снежной дымкой, Итэр загорелся жаждой приключений. А Сяо, по правде сказать, не был так хорошо знаком с этой частью границы между Мондштадтом и Ли Юэ. Он слышал о Драконьем Хребте, но никогда не бывал на нем.
И так они отправились туда — авантюрный путешественник и Защитник Якса, пытающийся припомнить хоть что-то об этих горах.
Драконий Хребет тут же захватил их в свои острые когти. Мороз в этих местах оказался совершенно другим, нежели в остальном Тейвате. Его касания обжигали. Воющий между скал ветер вцеплялся в волосы, сыпал в глаза снежинки, проникал под одежду и хлестал по лицу. Лед таился под снегом и попадал под ногу в самый неподходящий момент — на подъеме или спуске, на узких дорожках над обрывами. Все в этих местах, казалось, вымерло, настолько безжизненным и холодным был этот край.
Даже Сяо вмиг продрог до костей, что уж говорить об Итэре. И согреться никак не получалось — факелы стояли пустыми, и разжигать их дрожащими от холода пальцами, без Пиро навыка, оказалось настолько мучительно долго, что лучше было и не пытаться. Хоть немного спасали лишь феи и огненные статуи. Но уже через пару перебежек от одного источника тепла до другого стало понятно, что без подготовки покорять Драконий Хребет — самоубийство. Сяо и Итэр сдались, не успев зайти далеко.
Но Драконий Хребет не собирался так просто отпускать своих жертв.
Едва Сяо и Итэр начали спуск, как на горы налетела буря. Ветер стал еще сильнее, а снежная пелена так плотно завесила все вокруг, что уже через два шага ничего нельзя было увидеть. Выход остался один — пережидать. Для этого им пришлось найти пещеру. Благо, одна оказалась совсем недалеко. Но чтобы добраться до нее, пришлось порядком постараться. Хиличурлы водились даже на Драконьем Хребте. И тут они были даже сильнее, чем в основной части Тейвата.
Им удалось справиться с врагами, но не так легко, как хотелось бы. Итэр не пострадал — Сяо прикрыл его от ударов хиличурлов. Но самому Яксе досталось. Сяо полученные синяки и ссадины тяжелыми не показались, несмотря на то, что рана на руке кровоточила, а на правую ногу было неприятно опираться. Он и не такое переживал. Но Итэра в этом убеждать, конечно, было бесполезно. Несмотря на то, что ему самому было нелегко, юноша в первую очередь тревожился о Сяо. С одной стороны это было приятно. С другой — больно.
Сяо пытался отказаться от помощи напарника, но тот упрямо перехватил его под руку. Так они и пошли — вместе. И в этом не было ничего хорошего, потому что идти вдвоем выходило только медленно.
К моменту, когда они забрались в пещеру и смогли разжечь костер, Итэр совсем продрог. Губы его посинели от холода, движения стали заторможенными, а кожа щек и ладоней не просто покраснела, но побледнела. Юноша тяжело оперся на стену, едва Сяо выпутался из его рук. Казалось, что он мог вот-вот сползти на пол у костра, там и замерзнув. Сяо не могло это не беспокоить.
И вот, как говорится, они здесь. В этом самом моменте, с этим набором проблем. Нужно было что-то делать. Сяо знал только один способ решить проблемы — взяться за них самому. Итэру нужно было отдохнуть, и он собирался заставить его это сделать.
— Сиди. Я сам поставлю палатку, — отчеканил он, подарив Итэру строгий взгляд.
— Я в порядке, Сяо. А вот ты ранен. Знаешь, что нужно делать раненым? Отдыхать! И оставлять сложные задания здоровым напарникам.
Итэр улыбнулся, но в глазах его заблестело упрямство. Как обычно, позволять себя переспорить он не собирался. А Сяо не любил говорить о пустом. Они оба были правы. И каждый собирался настаивать только на своем. Так был ли смысл в этом споре?
Очевидно, был, потому что Сяо не сдержался и рыкнул:
— Ты еле на ногах стоишь. Сядь и грейся.
— А ты хромаешь и рукой едва шевелишь. Я быстро согреюсь, а вот твои раны сами собой не заживут. Ты, конечно, большой сильный Якса, но не бессмертный, — произнес Итэр, нисколько не боясь хмурого выражения лица Сяо и его колкого взгляда.
Наверное, в этом была и доля вины Сяо. Он слишком часто хмурился рядом с Итэром, пытаясь оттолкнуть его. У того было время привыкнуть и понять, что его даже не прогонят. Лучше бы он боялся. Было бы легче.
Взгляды их на мгновение столкнулись. В золоте глаз Итэра было столько согревающей заботы, что у Сяо не осталось ни шанса выдержать эту волну. Слишком уж юноша был милым, чтобы его можно было вот так просто оттолкнуть. Завесившись волосами, Защитник Якса бессильно прорычал пару грубостей и шумно выдохнул:
— Если я разрешу тебе перебинтовать мою руку, ты перестанешь раздражать?
— Конечно. Если ты позволишь мне заняться палаткой.
— Не вижу смысла в этом контракте. Ты получишь оба своих требования.
— Ха-ха! Ладно, ладно, будь по твоему, сидеть у костра так сидеть у костра. Дай только позаботиться о тебе немного, хорошо?
Сяо этого на самом деле хотелось. Касания Итэра согревали получше костра под боком, несмотря на то, что пальцы его всегда были холодными. Они отгоняли заполняющие голову дурные воспоминания о жгучем вкусе снега и о том, кто когда-то превратил его жизнь в ночной кошмар. Но признаться в этом значило признаться и в том, что юноша стал для него важнее, чем просто напарником-неумехой. Поэтому Защитник Якса постарался изобразить максимальное недовольство — что, судя по улыбке Итэра, у него получилось не очень хорошо, — и неохотно сел рядом.
Итэр сделал все быстро и аккуратно — как и всегда до этого. Пальцы его дрожали, но двигались легко и осторожно. Кожа была холодна как лед, но, стоило ей коснуться кожи Сяо, как мурашки скользили по его руке от места прикосновения до самой спины. Обрабатывая рану, Итэр что-то тихонько напевал себе под нос. Какой-то лишь ему одному понятный мотив, звучащий одновременно и тоскливо, и нежно.
Сяо мог бы сидеть так вечность. Рядом с Итэром было удобно. Ничего не тревожило, ничего не тяготило. Чувство легкости пронизывало тело и душу, и казалось, что Сяо вернулся на много, много лет назад — в то время, когда еще не знал страданий и проклятия.
Ему хотелось прижаться к Итэру. Ощутить тепло не только рукой, но и всем телом. Но страх обречь солнечного мальчика на поглощение тьмой не позволял Сяо даже дернуться в его сторону.
К счастью, эта пытка закончилась быстро. Так быстро, что Якса даже немного расстроился. Завязав бантик, Итэр отстранился сам.
— Ну вот и все. Быстро было, правда?
— Угу, — недовольно буркнул Сяо, поднявшись с пола.
— Ну вот! А ты возмущался, — хихикнул Итэр, откинувшись на спину. — Эх, вот бы Паймон сейчас была здесь…
Сяо готов был признать, что феечки очень не хватало. Она хорошо отвлекала внимание Итэра на себя. А еще — умела надавить на него. Если бы она была здесь, то сумела бы заставить друга отогреваться без всяких сомнительных контрактов. Но, вот незадача, путешествию с ними Паймон предпочла фестиваль жареного мяса в Спрингвейле.
Лучше бы он отправил Итэра туда за ней. Не пришлось бы переживать о юноше и своих к нему недопустимых чувствах.
Палатку Сяо установил быстро. Чтобы Итэру было теплее, он застелил пол одеялом, а поверх брезента накинул второй, запасной, взятый на тот случай, если с первым что-то случится. Получилось уютное, теплое логово, в которое свистящий в скалах ветер не проникал даже тогда, когда заносил снег в пещеру. Самое то для человека, который от любого сквозняка морщился.
Еще раз проверив крепость подпорок, Сяо кивнул самому себе.
— Палатка готова, — бесстрастно произнес он, обернувшись. — Можешь устраива… ться.
Удивление заставило Сяо замереть. Оказывается, пока он устанавливал палатку, Итэр уснул!
Он свернулся калачиком на своей куртке, которую расстелил как покрывало, и мелко, едва заметно подрагивал. Ладони юноша спрятал в рукавах, ноги прижал к груди, а голову вжал в плечи. Он казался еще более маленьким, чем обычно, и настолько нуждающимся в заботе, как никогда прежде. Но взгляд Сяо приковала не столько эта умилительная сцена, сколько полоска белой кожи на пояснице, выглянувшая из-под чуть задравшегося свитера. С самого начала холодов Якса не видел этого очаровательного изгиба спины. И это было большой потерей. Еще с начала путешествия взгляд Сяо нередко переходил на эту часть Итэра. И каждый раз разум его туманили незнакомые, охватывающие жаром чувства. Хотелось коснуться, хотелось скользнуть по мягкой коже до кромки брюк, хотелось отдать ему тепло своего тела и остатки расколотой души…
Якса прикусил губу, чтобы вернуть себе здравомыслие. Нервно кашлянув, он отвел взгляд от Итэра и зажмурился. Драконий Хребет был настоящим испытанием. Причем не только его физической силы, но и чувств.
По хорошему, Сяо должен был оставить все так, как и было. Показать, что ему все равно. Но Итэр мерз. Он дрожал, беспокойно ворочался и глухо покряхтывал сквозь сон, не способный согреться даже у костра. Каменный пол есть каменный пол, и спать на нем — далеко не лучшее решение. Об Итэре нужно было позаботиться. И на это не должны были повлиять неправильные чувства Яксы.
Он обещал защищать Итэра несмотря ни на что.
Сяо вдохнул и шумно выдохнул. Вернув себе хладнокровие, Якса в несколько шагов подошел к напарнику и без тени сомнений поднял его. Тяжесть чужого тела оттянула раненую руку, но Сяо не поморщился. Юноша был выше, однако весил совсем немного — как едва начавший расти ребенок. Даже копье Сяо, кажется, было тяжелее Итэра. Тренированный Якса без труда понес его к палатке.
Впрочем, как без труда… Конечно, физически это было легко. Но морально — ни капли. Короткий путь от костра до палатки показался Сяо вечностью. Вечностью, в которой Итэр был настолько рядом, что Якса чувствовал запах травяного шампуня от его заплетенных в косу светлых волос, щекочущих кожу его рук, и слышал каждый его вдох и выдох. Великий Властелин Камня, он почти чувствовал, как билось сердце в его груди!
И даже так сумел остаться отстраненным. Осторожно занеся Итэра в палатку, Сяо уложил его на спальный мешок и с деланной небрежностью накрыл одеялом. Так, словно бы ему было все равно. Так, чтобы путешественник даже не подумал, что Якса как-то по-особенному о нем заботится.
Перед тем, как уйти, Сяо взглянул на лицо Итэра — и снова ощутил, как незнакомая нежность закопошилась в его груди. Морщинка между бровей юноши разгладилась, брови перестали хмуриться. Умиротворение пришло к Итэру. Кажется, он согрелся. И не только он.
Спать после такого Сяо совсем не хотелось. Поэтому он прошел к костру, сел у него и задумался.
Мысли о приключениях быстро перетекли обратно к Итэру. Конкретно — к тому, как помочь ему согреться. Сяо скрестил руки на груди. Идея в голову приходила одна — приготовить еду. Итэр всегда делал что-то горячее и вкусное остальным, когда они путешествовали вчетвером. И всегда говорил, что еда в хорошей компании — лучший способ успокоиться и согреться. Сяо, правда, пытался держаться от таких посиделок подальше, но остальным они, кажется, нравились. По крайней мере, они нередко пытались и его в них затянуть. Якса всегда отказывался. Он считал еду и тот культ, что люди устроили вокруг ее принятия, глупой тратой времени. И сейчас немного жалел об этом.
Потому что была одна небольшая проблема… Сяо готовить не умел. Ему это было без надобности. В человеческой еде он не нуждался, и лишь иногда позволял себе миндальный тофу, да и то для удовольствия. Шанса научиться готовить у него не было — Якса никогда таким не занимался. Это было слишком долго, слишком бессмысленно, слишком… Не нужно.
По хорошему, эту идею нужно было отбросить подальше… Но к ней быстро добавилось понимание того, что после сна Итэр точно захочет есть. Люди, в отличие от Якс, в пище нуждались. И, если юношу не будет ждать хоть что-то, ему придется готовить самому.
Возможно, это было бы лучше всего. Итэр готовил очень хорошо, и ему явно не было в тягость пожарить себе мяса. Но Сяо очень хотелось хоть как-то порадовать его. Поблагодарить за все, что он ему дал, прикрывшись тем, что Драконий Хребет — суровое место, а Итэр и без того ослаблен холодом.
Как назло, Сяо даже вспомнился рецепт одного блюда. Его часто подавали на праздниках чествования Якс, еще когда все они были живы и сражались за Ли Юэ. Из уважения к хозяевам Властелин Камня всегда спрашивал рецепт блюда, и всегда он был почти одним и тем же. Сяо даже сейчас помнил этот вкус — горечь тяжелых побед и пряность этого супа.
Деваться было некуда — все сложилось как нельзя лучше. Сяо еще раз оглянулся на палатку. Холмик одеяла с завернутым в него Итэром темнел в тусклом свете костра. Якса не мог позволить себе быть с ним рядом, даже если хотел. Но мог подарить юноше немного радости в этот непростой день.
— Я слишком размяк рядом с этим человеком, — притворно-недовольно вздохнул Сяо.
И, усмехнувшись, он встал на ноги и дотянулся до рюкзака Итэра. Надо было посмотреть, что у них есть, и попытаться хотя бы примерно повторить вспомнившийся рецепт…
Один за другим Сяо вытащил из рюкзака несколько свертков — один с копченной курицей, что должна была заменить свиные ребрышки, второй с чашечками лотосов и третий с морковью и луком. Не хватало только одного — риса. Его Яксам всегда подавали как дополнение к супу, поэтому Сяо решил повторить и эту деталь.
Какой-то мешочек нашелся быстро, но в нем точно был не рис. Впрочем, текстура лежащего там была Яксе подозрительно знакома. Брови его тут же нахмурились. Он не ошибся? Неужели…
Вытащив мешочек из рюкзака, Сяо тут же увидел привязанный к нему сверток. Читать его было совсем уж неправильно, поэтому Якса просто чуть-чуть оттянул перетягивающую мешочек бечевку. Ощущения его не подвели — судя по запаху, там лежал миндальный тофу. Сяо быстро затянул узелок бечевки и рваным движением закинул угощение в сумку.
Он прекрасно понимал, для кого был этот тофу. Итэр никогда его особо не любил. Кому еще он мог приготовить миндальный тофу, как не Сяо? Но одной мысли об этом хватило, чтобы Якса шумно выдохнул.
— Итэр… — протянул он себе под нос и прижал пальцы к виску.
Юный путешественник умел удивлять. Что теми настойчивыми приглашениями на праздник морских фонарей, закончившимися тем, что они с Паймон устроили ему собственный маленький праздник, что своими скромными, но пронизанными невероятной заботой подарками — драгоценными артефактами, прекрасными вещами или снаряжением для ухода за копьем. Итэр не навязывался, но слепой бы понял, что он влюблен в Защитника Якса. И каждый его подарок был для Сяо все равно что приглашение. «Перестань упрямиться. Не бойся. Подойди ко мне — и вместе мы преодолеем все», — без слов говорил ему Итэр, провожая Сяо долгими взглядами.
И Якса поддавался этим его уговорам. Архонты, он собирался приготовить ему еду! Это ли не самый верный знак того, что он принимает каждый знак внимания от Итэра?
Сяо на мгновение подумал отказаться от своей глупой затеи. Он даже уже потянулся к сверткам, чтобы сложить их обратно в рюкзак. Но в этот момент Итэр в палатке шумно заворочался, вторив завывшей совсем близко буре. Якса не удержался — поднялся и шагнул к юноше.
Тот вновь сжался, зарывшись в одеяло с головой. Дыхание его стало быстрым и поверхностным, а ноги чуть подергивались, как будто бы он пытался бежать во сне. Похоже, ему снился кошмар. Скорее всего, опять о пропавшей сестре.
Сяо лучше всех знал, насколько Итэр по ней тосковал. Только он один мог видеть путешественника грустным и задумчивым. Лунными ночами, когда тот приходил посидеть чуть поодаль от напарника-Яксы, юноша только и делал, что смотрел на звезды и иногда спрашивал у небес, где же может быть Люмин.
Она часто снилась ему. Об этом Сяо тоже знал, но никогда не видел, как при таких снах выглядел сам Итэр.
Сейчас эта возможность выпала ему. И лучше бы ее не было.
Лицо Итэра приняло болезненное выражение. С губ срывался тихий шепот: «Люмин, Люмин…». Он звал сестру и словно бы пытался дотянуться до нее, вытягивая из кокона одеяла руку.
Видеть всегда солнечного Итэра таким было невыносимо. Сяо не выдержал — присел рядом с напарником и осторожно, чтобы не разбудить его, коснулся ладонью плеча. Так он хотел напомнить, что Итэр не один. Что все, что он видит, лишь тяжелый сон, который подойдет к концу. Сяо знал это как никто другой.
То ли Итэр на самом деле почувствовал поддержку адепта, то ли сон его оборвался, но юноша успокоился. Хотя бы перестал ворочаться и задышал ровнее. А Сяо только рычаще выдохнул и отстранился.
Архонты с этим всем. Он приготовит Итэру суп — и будь что будет. Пусть это будет долго, но улыбка солнечного юноши того стоила.
***
Сяо правда постарался. Вспомнил все, что делал Итэр, когда готовил — бросал ингредиенты в котелок постепенно, от мяса переходя к овощам. Так как риса он не нашел, Якса постарался заменить его лапшой, остатки которой отыскал в одном из свертков. Чашечки лотоса он добавил в самом конце, чтобы они не разварились. Он даже почти не думал о том, как люди вообще занимаются готовкой изо дня в день. Впрочем, суп это не спасло.
То ли Сяо что-то не так вспомнил, то ли замена ингредиентов была лишней, то ли еще что, но стряпня Яксы со всех сторон выглядела плохо. Вместо густой, золотистой похлебки с пряным вкусом получилось мутное нечто, в котором идеально нашинкованные овощи развалились на кусочки и совершенно неаппетитно плавали у самой поверхности. Лапша же, наоборот, стелилась у самого дна котелка, такая же разварившаяся и от того какая-то склизкая. Только кусочки копченой курицы казались хоть немного съедобными, но и то — потому, что были заранее готовы.
На вкус суп оказался таким же плохим, как и на вид. Никакой пряности не было и в помине. Наверное, Сяо о чем-то забыл, потому что суп был совершенно пресным. Это был полный провал. Пахло неплохо — да и только.
Сяо подумывал вылить это позорное нечто. Есть его было совершенно невозможно даже в отрыве от блюда из воспоминаний. Но в тот момент, когда он решал, куда все это деть так, чтобы не оставить следов, Итэр решил проснуться.
Сяо обернулся на шум копошения, пытаясь одновременно сохранить лицо и спрятать котелок, полный неудачного супа. А Итэр, глядя на него из кокона-одеяла, широко улыбнулся и невинно спросил:
— Чем так вкусно пахнет?
Со сна юноша выглядел особенно очаровательно. Светлая челка растрепалась и упала на лоб, щеки раскраснелись, а глаза все еще были затянуты поволокой сна. Такой Итэр нравился Сяо особенно сильно — где-то наравне с Итэром, с блестящим в глазах азартом сражающимся с хиличурлами.
Вопрос не сразу дошел до него. А когда дошел, Якса чуть не выдал себя напряженным взглядом.
— Ничего, — буркнул он, стараясь не смотреть в глаз Итэра.
Отпираться сейчас было так глупо… Юноша все равно выбрался из палатки и подошел к нему. Конечно, он сразу увидел и свертки, и дымок, идущий от котелка.
— Это суп? — спросил он, заглянув в котелок.
— Да, — неохотно ответил Сяо.
— И… Ты приготовил его?
— Да.
— Для меня?
Отвечать на этот вопрос смысла не было — все и так было понятно. Да Сяо бы и не смог. Слишком уж смущающим было это признание. И еще более смущающим было то, что он не справился с такой простой задачей, как готовка. Якса был уверен, что Итэр к этому даже не притронется.
Но, вопреки этой уверенности, юноша сел рядом с Сяо. Вытащив из рюкзака миску, он без лишних слов наполнил ее супом.
— Постой. Лучше не… — попытался остановить его Сяо.
Но Итэр уже зачерпнул бульон и попробовал его. Якса замер. Вот сейчас, сейчас Итэр скривится, и все благие намерения Сяо полетят в пропасть… Он не должен был волноваться об этом, но не смог удержаться от того, чтобы скрестить руки на груди в попытке защититься от горечи неудачи.
Однако вместо того, чтобы выплюнуть неудачный суп, Итэр зачерпнул еще.
— А неплохо получилось, — произнес он, взглянув на Сяо. — Соли и перца немного не хватает, но курица и овощи хорошо это скрывают.
Яксе сначала показалось, что Итэр попытался ему солгать. Он присмотрелся к его лицу, пытаясь обличить ложь, но так и не увидел ни бегающего взгляда, ни подрагивания уголков губ. Юноша не врал. И это настолько поставило Сяо в тупик, что он не удержался и сказал:
— Это совсем не похоже на то, что готовишь ты. Хуже.
— Я готовлю чаще. У меня рука на это набита, — мягко улыбнулся Итэр. — А ты приготовил что-то в первый раз на моей памяти.
«И в первый раз вообще», — добавил про себя Сяо.
— Конечно, когда в первый раз готовишь блюдо, оно и не должно получиться идеально, — продолжил путешественник, иногда прерываясь на то, чтобы съесть еще ложку супа. — А еще главное не только то, как еда приготовлена, но и то, с какими намерениями. Ты приготовил суп для меня. И приложил для этого много стараний.
Сяо смущенно вытянулся по струнке и чуть оскалился. Пальцы его едва заметно подрагивали, выдавая с головой волнение. Слова Итэра грели изнутри, но вместе с тем — заставляли корить себя лишь больше. А сам юноша только окинул взглядом разложенные вокруг костра свертки и медленно, задумчиво произнес:
— Спасибо, что позаботился обо мне, Сяо. Может, суп вышел и не лучшим, но мне очень приятно, что ты постарался приготовить его для меня.
Итэр чуть нервно поправил светлую прядку, качающуюся у самой его щеки. Похоже, ему и самому не верилось, что он это сказал. А Сяо его слова и вовсе заставили напряженно застыть.
Он хотел слышать эти слова от Итэра. Они были приятны до дрожи, до острого желания улыбнуться. Но их не должно было быть. Они не должны были звучать так… Нежно, но вместе с тем уверенно. Словно бы Итэр все понимал, но не хотел принимать то, что его любовь не должна была найти ответа.
Сяо очень хотелось принять похвалу. Но вместо этого он поднялся на ноги и грубо отрезал:
— Не льсти мне. Я не люблю лесть там, где ей не место. Мне не хотелось, чтобы ты тут замерз — не более.
Этой фразой он не только оттолкнул Итэра, но и постарался показать юноше, что ему до него дела нет. Так и должно было быть. Но Сяо почему-то почувствовал горечь на языке, когда Итэр дрогнул, а затем торопливо кивнул и виновато опустил взгляд в пол. Юноша постарался продолжить улыбаться, но было очевидно, что слова Сяо задели его за живое.
Сяо должно было быть все равно. Но не было. Пытаясь скрыть это, он тенью скользнул в палатку.
На этом был окончен разговор, но не их заключение на Драконьем Хребте.
Самое интересное было еще впереди.
***
С приходом на Драконий Хребет ночной тьмы Итэр отправился поспать еще. Не отказался от этого и Сяо. Не то чтобы сон был ему особо нужен, но ночь и следующий день обещали быть тяжелыми. Буря лишь набрала обороты. Теперь порывы ветра завывали даже в пещере. С ними пришел и холод, от которого костер спасал с трудом. Тем более, дрова в нем не были бесконечными. И даже запаса у пленников горы не было.
Если к обеду следующего дня буря не стихнет, им придется решиться на спуск.
Итэр уснул быстро, утомленный сложным днем. Сяо для того, чтобы заснуть, потребовалось немного больше времени — уйти в медитативное состояние всегда было сложнее, чем просто лечь и закрыть глаза, как это делали люди.
Впрочем, отдыхать до утра у Яксы не получилось.
В какой-то момент он почти физически ощутил, как его сознание выталкивает из глубин сна в реальность. Сначала Сяо даже не понял, что его разбудило. Прислушавшись, он уловил далекий вой, похожий на звук сигнального горна. Неужели среди ночи кто-то напал на лагерь? Мышцы Яксы вмиг напряглись, а инстинкты вступили в дело. Надо было вставать быстро — бой не ждал, господину Мораксу могла понадобиться его сила…
Сяо попробовал вскочить, но не сумел. Непонятная тяжесть навалилась на его левую руку. Якса дернулся еще раз, повернулся… И увидел знакомую светловолосую макушку.
Остатки сна вмиг рассеялись. Не было никакого рева горна и боя — это в скалах выл ветер. Он был на Драконьем Хребте, с Итэром. Вот только почему Итэр оказался так рядом?
Сяо цокнул языком. Вздохнув, он закрыл глаза. Еще с начала путешествия они спали в одной палатке. Якса считал, что может обойтись и без нее, но Итэр не смог оставить напарника без крыши над головой. Он откровенным шантажом — искренним переживанием и мольбой в глазах — заставил Сяо перебраться с улицы в более уютные условия. Но Якса сразу установил правила этого соседства. И одним из них было спать друг от друга как можно дальше. Итэр поклялся, что так и будет.
И нарушил эту клятву.
Впрочем, Якса сразу понял, почему.
Холодный ветер Драконьего Хребта все-таки пробирался в палатку. Он хлопал брезентовыми стенами, забирался в мельчайшие щели и старательно вымещал тепло, которого изначально было не очень много. Итэр был завернут сразу в два одеяла — свое и Сяо, — но даже так дрожал, как лист под осенним ветром.
Видно, сквозь сон он потянулся к единственному теплому, что нашел — к напарнику.
Но Сяо это не устраивало.
Якса попробовал вытянуть руку из крепкой хватки Итэра. Надо было заканчивать с этим представлением. Конечно, ему не хотелось видеть, как путешественник мерзнет, но и позволять ему жаться к себе он не собирался. Контракт был контрактом. Границы они установили сразу. И Сяо уже достаточно близко подошел к ним, чтобы еще один шаг разрушил все.
Но Итэр не позволил ему даже чуть отодвинуться. Едва Якса попытался сделать это, как юноша недовольно замычал сквозь сон. Пальцы его вцепились в руку Сяо еще крепче, а тело еще ближе прижалось к боку и бедру Яксы. Что здесь было делать? Итэр отчаянно искал тепла. Оно было ему необходимо. И разве мог Сяо оттолкнуть его сейчас? Кого угодно мог, но Итэра — нет.
— Почему же ты никак не уйдешь? — спросил он у спящего юноши, словно бы тот мог дать ответ. — Почему ты выбрал меня? Не мог найти кого получше?
Сяо мог любить издалека. Но не тогда, когда тот, кем он дорожил, сам настойчиво предлагал забыть о границах. Ему никогда было не понять, что этот глупый человек нашел в нем. Силу, которой не имел? Загадку, которую должен был разгадать? Или что-то еще, чего Сяо в себе не замечал, но что смог увидеть юный путешественник?
Почему Итэр не мог просто не любить его? Сяо так не хотел причинять ему боль… Но и оставаться в стороне, когда его так настойчиво тянули к себе, у него не получалось. Слишком сильна была любовь к этому хрупкому, но яркому свету. Слишком уж он согревал его замерзшую душу.
Словно услышав его, юноша ткнулся носом Яксе в сгиб локтя. Жаркое дыхание опалило кожу, прогнав секундный холод. Итэр прижался к нему, и Сяо услышал, как он довольно пробормотал что-то. Якса почти ощутил его улыбку — то, как коснувшиеся его руки губы изогнулись, породив дрожь, сотрясшую, казалось, все тело древнего существа.
Конечно, он не удержался. Мгновение — и Сяо почувствовал, как уголки его рта двинулись вверх. Свет озарил его душу, позволив радости затмить всю тьму. Ладонь Сяо медленно скользнула к светлым волосам.
Ему нужно было себя остановить. Но Якса не смог. И вот уже его ладонь зарылась в мягкие светлые пряди за ухом юноши, а сам он чуть перевернулся на бок и наконец прижался к Итэру в ответ. Один взгляд на лицо юноши — и Сяо склонил голову так, чтобы носом почти касаться лба своего солнца, заключенного в слишком нежном, слишком слабом теле.
— Глупый человек… — шепнул он, на краткий миг губами прижавшись к мягкой коже Итэра. — Я не могу быть рядом, но всегда буду любить тебя.
— Тебе… Нужно будет повторить мне это днем, — в ответ на его слова прозвучал такой же тихий шепот.
Сяо даже подпрыгнул от удивления. Резко дернув к себе руку, он откатился назад — и столкнулся с лукавым, но нежным взглядом светлых глаз Итэра. О, он слышал все, в этом сомневаться не приходилось.
— Ты прикидывался? Хотел подслушать? — рыкнул Якса, надеясь, что тьма скроет охватившее его смущение.
— А? Нет, конечно нет! Я просто проснулся, когда ты попытался уйти… И, ну… Не знал, как сказать об этом, — ответил Итэр. Дрожь его голоса выдала, что юноша смущен не меньше. — Так… Все то, что ты сказал, правда?
«Глупый, глупый человек!» — мысленно рявкнул Сяо. — «Дать бы тебе подзатыльник… Да не смогу».
— А как ты думаешь? — рявкнул Якса, отвернувшись.
— Я думаю, что ты не должен бояться причинить мне боль. Я крепкий, выдержу. Никакая тьма не сломит меня, если ты будешь рядом.
Итэр говорил уверенно. И слова его были так невыносимо приятны, что Якса позволил себе поддаться импульсу, зреющему в нем весь день.
Зарычав, Сяо резко повернулся к Итэру, схватил его за плечо и несдержанно поцеловал. Это было больше похоже на попытку ударить, укусить, показать, что верить ему не стоит… Но Итэр не испугался. Он положил свою ладонь на ладонь Сяо и ответил ему — мягче, осторожнее, не пытаясь подавить, но направляя. Поцелуй Итэра был таким же нежным, но твердым, как и его характер. Губы его оказались мягкими, чуть шершавыми и горячими, в отличии от кожи ладони. И этот контраст был настолько невероятен, что Сяо почувствовал дрожь и в самом деле смягчился.
Целоваться с Итэром оказалось приятнее, чем в самых смелых мыслях Яксы. Но он все равно разорвал поцелуй. Впрочем, не сбежал, а уверенно сжал тонкую ладонь Итэра и выдохнул:
— Похоже, тебя на самом деле ничего смутить не может.
— Смутить у тебя как раз получилось, — признался Итэр. — Но вот чтобы оттолкнуть меня, придется придумать что-то получше. Я знаю, что ты хороший, как бы ни старался скрыть это. Плохой человек не стал бы терпеть мой характер и спасать раз за разом.
Он засмеялся, а Сяо нахмурился.
— Ты — самый светлый человек, которого я видел. Я не могу не спасать тебя.
— Я могу считать это признанием в любви?
— Если тебе так хочется.
Вместо ответа Итэр ткнулся лбом ему в плечо. И этого Сяо хватило, чтобы довольно усмехнуться и щекой прижаться к виску юноши. Внутри него разгорелось новое пламя — такое, что разогнало тьму своим ярким светом и согрело продрогшую душу.
Что ж, кажется, они оба спасли друг друга от холода. Сяо спас Итэра от физического, а тот его — от душевного.
Пожалуй, это был неплохой итог их провалившегося похода.
