***
Ты разочаровал меня, человек. Филлип, я в тебе ошибся. Но я благодарен тебе. Я многому научился, наблюдая за тобой. Я учусь на своих ошибках. Я учусь на своём опыте. Ты показал мне, как много человек может сделать сам. Опыт Кевина доказал, что быть человеком и быть человечным — совершенно разные вещи. Второе — сказка, недостижимый предел для одиночного животного, наделённого несовершенным разумом. У вас нет когтей и клыков. Всё, что вы можете предоставить миру и друг другу — зловещая изобретательность и непомерная жестокость. Всё, что вы хотите — стряхнуть с себя паутину связей, убить всех и остаться в одиночестве. Но я выше этого. Я был человеком, настало время быть человечным. Я дам тебе — и вам — ещё один шанс. — Эй, Филлип. Прохладные пальцы по-хозяйски убрали влажную прядь волос с моего лба, затем переместились на плечо. — Филлип, проснись, мы уже прилетели. Я невольно разлепил глаза и остановил взгляд на светящемся табло. Рейс Каанаак — Стокгольм, время и дата вылета, время прилёта... Немногочисленные пассажиры шуршали багажом и осторожно продвигались к выходу. — Какой кошмар мне приснился... — Неудивительно. Холод способствует дурным снам,— мой спутник скривил губы, натягивая обветшалое пальто, по цвету почти сравнявшееся с его тусклыми, мышиного цвета волосами. — Как я рад, что мы наконец дома. Выдержав болезненную паузу, мужчина кивнул: — Я тоже. В крошечный иллюминатор можно было разглядеть, как с пасмурного неба валится осточертевший снег вместе с каплями дождя, как раз под стать моему настроению. Моё тело, разомлевшее после сна, ещё не хотело двигаться, поэтому я задумчиво наблюдал, как мой друг достаёт багаж и, махнув рукой, сливается с очередью покидающих самолёт. Как же здорово, что я полетел не один. Мельком я взглянул на свои ладони и удивился: откуда на них свежие мозоли? — Филлип? — Иду... Я хотел назвать его по имени, но замолк на полуслове. Имя я не помнил. Сложная мышца между лёгкими сжалась в преддверии панической атаки. Я понял, что потерял что-то важное.Часть 1
26 июля 2013 г. в 21:01
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
Эта нехитрая поговорка вертелась у меня в голове всё время, пока я лихорадочно обследовал научный корпус исследовательской станции Мануик в поисках надёжного способа выбраться. Демон, дух и просто хороший парень Туурнгайт мало смыслил в современной технике, поэтому предпочёл избавиться от ненужной информации самым эффективным и доступным методом: многие компьютеры были безнадёжно сломаны, а на тех, что каким-то чудом запускались, файлы были повреждены.
Как удивлён и как обрадован я был, когда обнаружил в этой бездне Интернет!
Пришлось немного повозиться с кабелем, чтобы наладить подключение — сбоящее, нестабильное, но о большем я не мог и мечтать. Эта тоненькая, с разрывами, ниточка вновь связала меня с большой землёй.
Солёные капли вновь и вновь стекали по моим щекам, и я растирал их тыльной стороной ладони, цепляясь размытым взглядом за белые буквы на чёрном фоне. Впервые за последние двое суток, растянувшихся, пожалуй, на целую вечность, я дал волю чувствам.
Но вспыхнувший было лучик надежды погас так же быстро, как прорезался.
Узнавая больше, я всё яснее понимал, что дороги назад нет. Люди, которые планировали эту станцию и пути доступа к ней, знали, что выживших не будет. Великие умы, но по-прежнему расходный материал, пусть и высокого качества. Справедливая жертва во благо науки.
Единственный доступный путь лежал через ледяную пустыню. Третья и последняя борьба со стихией могла кончиться фатально, и я это прекрасно понимал.
Тогда я отправил тебе последнее письмо и выдвинулся в путь. Пустое ожидание — удел стариков и слабых людей. Когда смерть придёт ко мне на чай, я встречу её без стыда, с холодной решимостью в глазах.
Не знаю, сколько часов я провёл в этом аду, прежде чем холод и истощение — как моральное, так и физическое — окончательно меня сломали.
Было желание, бившееся, как назойливая муха, в мозгу: прилечь на снег, так похожий на накрахмаленное постельное бельё, и заснуть, всего на полчаса.
А конца всё не было.