Беспощадная пустошь

Настал очередной жаркий день на бескрайних опасных пустошах. Обжигающее солнце плавило не только пластик и раскаляло железо, но и испепеляло нервы и превращала в прах желание двигаться вперед даже у самых опытных и подготовленных. Не оставляло ни одного малейшего шанса и крохи надежды на выживание наивным энтузиастам, экспериментаторам и романтикам. «Хоть бы эти гнилые доски никого не привлекли сегодня», – подумал человек в плотном длинном пальто нараспашку, с высоко поднятым воротником. Тело и конечности были надежно скрыты и укреплены в тяжелой броне. На левой руке светился зеленым маленький монитор портативного компьютера, незаменимого в путешествиях, памятник уникального гения ушедшего мира. На спине рюкзак провисал из-за тяжести провизии, лекарств, оружия и боеприпасов. На ремне виднелся старый проржавевший десятимиллиметровый пистолет-пулемет, требующий ремонта. Встроенный в пип-бой счетчик Гейгера молчал. Мужчина снял противогаз, чтобы сделать глоток воздуха перед последним рывком до ближайшего тайника в разваленной лачуге, которая удачно подвернулась ему на пути несколько месяцев назад. Ноздрей коснулась жаркая сухость, и нос сразу запылился. Легкие обжигало, но дышать самостоятельно без фильтра было приятно. Голубые глаза на мрачном симпатичном грязном лице зрелого человека слезились из-за ярких радиоактивных лучей. Короткостриженые темные волосы со слегка выгоревшей, седоватой, макушкой качнул едва ощутимый ветер и тут же утих. «Ноги в руки и с песней», – подбодрил себя путешественник и включил радио. Песни эхом разносились далеко по округе, выдавая положение героя, но его это не смущало. Бывалый Пустынник, как его прозвали, всегда был готов ко всему. Чутье давало зеленый свет двигаться, а ему опытный путник доверял и всегда прислушивался. Почти звериные инстинкты никогда не подводили: выживая в мире монстров, неотъемлемо перенимаешь их повадки и привычки. Но ничто человеческое сталкеру не было чуждо: он старался жить по своим принципам и нормам морали, которые иногда шли вразрез со здравым смыслом. Так и в этот раз, отправляясь на задание, охотник за приключениями проигнорировал недавно полученную рану после схватки с яо-гаем. Под правой грудью зудела тупая боль, напоминая о необходимости отдыха. Но цель оправдывала мучения. Немного погодя пустынник выключил радио, перешел с неспешного бега на ходьбу. Положив ладонь на подреберье, достал оружие и пригнулся, затаившись за булыжником, — впереди ожидала опасность. В нескольких сотнях метров зоркий глаз героя заметил движение. «Чертова рана! Воспалилась некстати», – выругался странник про себя. Аккуратно извлек из внутреннего кармана мед-икс и вколол в запястье. Практически мгновенно боль отпустила. Искусственно набравшись сил, мужчина устремился правее к горизонту перебежками. От камня к камню выжидал по несколько минут на каждой остановке, внимательно всматриваясь к близкому рою радскорпионов. Членистоногие хаотично семенили мерзкими отростками, держась левее, пока их пути с человеком не разошлись. «Пронесло», – выдохнул Пустынник, пряча оружие. Действие препарата давно закончилось, и ему захотелось спать, но он держался. Парня воодушевляла и вела вперед просьба маленькой девочки. — Дяденька-сталкер, – прощебетала она тогда, – если у меня была бы настоящая полицейская фуражка, все мальчишки обзавидовались бы и перестали меня тюкать за мои объемные спутанные волосы! Они всегда ржут, говорят, что у меня мочалка или овечья шапка! Такая ерунда, не стоящая даже движения пальца, а наивность ребенка тронула сердце путешественника. Тем более по случайному стечению обстоятельств накануне среди прочего хлама и пары десятков тысяч крышек, в тайнике уже находилась необходимая вещь, которую сперва при обнаружении даже поднимать не хотелось, но чуйка заставила поддаться и прихватить неказистый помятый предмет. Бывалый предложил девчонке вместо головного убора, за которым пришлось бы переться вдаль, настоящий шлем или припугнуть обидчиков. Но та непоколебимо полагала, что, если нацепит стильную, по ее мнению, фуражку полицейского из прошлого, мальчишки, мечтавшие стать защитниками поселения, перестанут дразнить. К тому же ее печальная одинокая мать недвусмысленно намекала, что постель стынет. «Барахольщик» не хотел воспользоваться женщиной таким простым образом, но в то же время вероятность снятия накопленного напряжения подстегивала стараться в том числе. Для начала достаточно было бы увидеть улыбку обеих. Крохотное поселение из трех семей: пастырь с женой и четырьмя сыновьями-погодками, механик с родителями и братом и фермерша с дочерью, — еще раз безмерно благодарило героя перед его уходом к тайнику за спасение от нападения свирепого хищника, после встречи с которым шрам над ребрами и шов на броне Пустынника останутся на всю жизнь. В тот вечер яо-гай унес жизнь двоюродной племянницы богослужителя. Убегая от хищника, она не успела закрыть за собой ворота, аккурат когда герой проверял реальность легенды о водном источнике среди пустыни. Тогда и набрел на мольбы о помощи. Бедную девушку медведь-мутант успел почти всю сожрать. Оставил на погребение безутешным родственникам несколько ошметков и корзину с растениями, за которыми целительница отправилась дальше, чем кто-либо из жителей деревни позволял себе дойти. До лачуги оставался буквально километр–полтора. Сталкер снова перешел на бег, превозмогая неприятные ощущения. Но замедлился, когда услышал впереди шорохи, как только перед глазами появилось несколько сколоченных вместе досок, на которые сверху небрежно накинули кусок искореженной жести. Слишком громко, чтобы назвать подобную конструкцию безопасным логовом. Однако для кого-то, кто копошился внутри, примитивное сооружение могло сойти за буквальную крышу над головой. Охотник за приключениями бесшумно, подобно искусному хищнику, подобрался к двери и прислушался. Грохот костей и дыхание, сопровождающееся не то астматической сиплостью в бронхах, не то томным рычанием. Воняло гнилой плотью. «Гуль, проклятье, – размышлял Пустынник. – Но скорее всего не дикий. Безмозглый не закрыл бы за собой дверь». Решившись к действиям, герой толкнул дырявое полотно и стал за ним, держа наготове пистолет. Непрошенный гость подошел к проему со словами, произнесенными старческим, словно прокуренным, женским голосом: — Выходи, человек. От тебя несет свежаниной. Мужчина покинул засаду, выставив пистолет перед собой. Дуло нацелил на мертвечину. Разлагающееся лицо ходячего трупа просвечивалось насквозь, кое-где в рваных дырах елозили опарыши. Остатки собственных редких волос явно были приклеены к трухлявой коже, чтобы не потерялись. Руки и ноги выглядели так, словно владелец их периодически обгладывает, когда подступает яростный голод. Лохмотья почти ничего не прикрывали, да и, откровенно говоря, давно не осталось, на что лицезреть. Посмотрев за плечо неприятеля, вглубь лачуги, мужчина обнаружил, что его тайник распотрошили. — Верни мое барахло на место! – потребовал сталкер. — Не кипятись, парень, – возразил живой мертвец. – Давай поделим и разойдемся? — Это. Мой. Тайник, – нетерпеливо отчеканил Пустынник и приготовился спустить курок, показательно звякнув пистолетом. — Эй! Да ты из убежища, что ли?! – удивился гуль, когда рассмотрел пип-бой на руке врага. – Зачем тебе вообще крышки?! Странник аккуратно шагнул вперед, держась на достаточном расстоянии, чтобы зомби его не достал, и прорычал: — Не твоего ума дело, – человек без предупреждения нажал на курок. Механизм заклинило: несвоевременный ремонт мог стоить жизни на пустошах. Испугавшись возможного выстрела, гуль пригнулся, закричал: — Ладно, ладно! Забирай свои крышки! Они вон там! В мешке за дверью! Сталкер зашел в убежище, проверил содержимое. Успокоился. Приступил к поискам фуражки копа. Опомнившись и сообразив, что опасность миновала, разлагающееся недоразумение наблюдало с интересом, полюбопытствовала: — Что, тоже ностальгия по довоенному времени? Пустынник промолчал, собирая попутно все, что посчитал полезным для жителей поселения. Перерыв пыльные памятники прошлого, он наконец нашел нужный головной убор. — Твои богатенькие ублюдочные пращуры бросили нас, простой народ, погибать. Стоило бы искупить вину и ответить за ошибки, а не коллекционировать безделушки потерянной сволочной цивилизации. — Забирай, – нервно выпалил Пустынник и отсыпал на пол пару сотен крышек. – И чтобы глаза мои тебя не видели. — Как благородно, – саркастично ощерился гуль и соскреб костлявыми пальцами валюту в тряпку, которую после усердно перевязал, чуть не потеряв половину фаланг. Перед уходом женщина-труп поколебалась, но все-таки решила в знак благосклонности предупредить: — Если идешь на север, то с востока в ту сторону мне попалась пара когтей смерти. — Благодарить не стану, – огрызнулся путешественник, напрягшись, ведь деревня могла оказаться на пути у этой безоговорочной опасности. Гуль поплелся прочь, а путешественник отправился к знакомым. Обратный путь физически дался легче, ведь сосредоточиться на боли под грудью не было возможности. Все мысли заняло беспокойство о товарищах. Бывалого несло так быстро, насколько хватало внутренних резервов организма. К счастью, кроме одинокого караванщика, с которым разминулись, на дороге попутчиков не оказалось. К сумеркам герой вернулся на место. В низине между обломков скал, где находились импровизированные дома из мусора, обычно было тихо и спокойно. Высокие крепкие стены из металлолома ограждали от мелких животных и непрошенных гостей. Благодаря источнику, который, по легенде иноземцев, находился прямо на пустошах, люди обосновались здесь. Воды было мало и не пригодна для питья в чистом виде. Но общими усилиями люди научились ее сносно фильтровать и экономить. Хватало даже на полив скудных посевов. Чудесная тайна Мохаве, одна из загадок пустошей, ставшая убежищем для трех семей. Опоздал. Разодранные обглоданные тела мало напоминали некогда живых людей. Их внутренности украсили землю и стены домов, кровь фонтаном окропила багровым всю округу. Виновники трагедии недавно ушли, но, возможно, ненадолго: слишком уж лакомое гнездышко. Пустынник поторопился. Нужно было срочно обыскать дворы и дома на случай, если вдруг кто-то из жителей чудом сумел спастись. Через полчаса поисков надежда угасла. Когда мужчина набрел на труп девочки, его душа разбилась на осколки. Перед ним лежало знакомое тельце в желтой пижаме без той самой головки со смешными волосами, ради которой путешественник покинул людей. К рассвету герой завершил похороны. Он погреб ребенка вместе с той самой злосчастной фуражкой полицейского, прочитав молитву из Библии пастыря. После ухода Бывалого Пустынника в поселение больше не нагрянула ни одна живая душа. И оно навсегда превратилось в неопровержимую байку пустынь. Размытым пятном на карте сокровищ. 16.02.21, 13–20