Пока смерть не разлучит нас

      Медсестра, выйдя из палаты, окинула взглядом комнату ожидания. Там сидели взрослый мужчина в инвалидом кресле, молодой человек с пустым взглядом, упирающимся в стенку и молодая девушка, сжимающая окровавленными руками такой же платок и с разводами крови на лице. Но кровь была не её. Она смотрела в одну точку перед собой и дрожала. Её мир словно засасывало в черную воронку и только одна фраза могла сейчас её спасти. Но реальность была другая.       — Он потерял много крови, были задеты жизненно важные органы. Мы сожалеем…       И мир рухнул. Разлетелся вдребезги, как ваза сброшенная с полки, как тарелка, запущенная в стенку. Хотелось уткнуться кому-то в плечо, спрятаться от этой правды. Эдвард опустился рядом и заставил взглянуть на него. Реальность происходящего все ещё не доходила до сознания Евы. Ей все вокруг показалось чужим и даже пугающим. Словно она теряет физическую связь с миром и собственным телом.       И даже прикосновения Эдварда сейчас не внушали ей ни надежды, ни спокойствия. — Всё будет хорошо, ты слышишь меня? — девушка слышала его голос словно сквозь толщу воды, мир вокруг стал зыбок, тягуч и тяжёл, и пробрести сквозь него показалось непомерной дня неё ношей. Да и не казалось, что сам Эдвард верит в то, что сказал.       Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Хотела сказать что-то, но губы не слушались, язык не поворачивался, а слова…слова все исчезли, словно их никогда и не было. Ева перевела взгляд на главу семейства Кадоган — он мрачно сдвинув брови смотрел в одну точку не мигая. Стало невыносимо находиться рядом, в одном помещении. Когда Эдварда окликнули и он выпустив Еву из объятий, отошёл, девушка на автомате вышла из помещения.       Она помнила такой же день много лет назад, когда она сжимала руки от страха так, что ногти впивались в кожу, когда ей сообщили, что мамы уже больше нет. С тех пор этот страх жил в ней. Страх, что однажды этот день повторится и она ещё кого-то потеряет. Разве ожидание, хуже смерти? Разве что своей. Но когда умирает любимый человек, ты живёшь с этой ношей и то, что хуже ожидания не заканчивается никогда.              С этими мыслями она шла, даже не зная куда и зачем. Когда сознание пробилось поняла, что находится на крыше. Она там, где должна быть. Сквозь боль, пронизывающее тело и душу, она улыбнулась. — Где все началось, там все и закончится.       Подошла к краю, села на парапет и решила открыть душу.       — В этой жизни я не многого хотела. Не хотела много денег, не желала славы, было все равно на успех. Лишь бы заниматься любимым делом и чтобы рядом был ты. Ты — был единственным, за что я готова была бороться в этой жизни до конца. Поэтому я тебя никогда не отпускала и не отпущу. Это смешно, но я каждый вечер на протяжении пяти лет не могла заснуть в тишине и в темноте. На меня по ночам давило одиночество и, чтобы не чувствовать себя так, я включала свет, ставила фильм и засыпала, потому что тебя больше не было рядом. Ну а каждый раз, когда я думала впустить в свою жизнь кого-то, моя душа противилась мне и я опять оставалась одна…       -Черт побери! Тот старик был прав, — душераздирающий смех разнесся по крыше, пугая случайных птиц. — Я не желала излечиться. Не желала вовсе. И когда я вновь обрела надежду, вновь поверила в этот мир, мне обрезали крылья. И на этот раз, ты не вернёшься. Тебя больше здесь нет. Ты больше не рассмешишь меня глупой шуткой, больше не станешь размешивать чай ножом для масла, не скажешь мне больше, что все будет хорошо. Потому что хорошо уже не будет, — слезы стройной дорожкой стекали по щекам, высвобождая на волю все чувства и всю безысходность, которые таились внутри.       — Раньше мы смотрели на небо и любовались звёздами, теперь же мне одной предстоит смотреть под ноги, чтобы не утонуть во всей грязи этого мира, — плечи, содрогнувшись в последний раз, замерли. А в глазах, за секунду, чувство утраты, заменила решимость.       Медленно встав на парапет, она подняла лицо к ночному небу, на котором были рассыпаны мелкие частички света, именуемые звездами. — Пока смерть не разлучит нас?.. Или не сблизит ещё сильнее.       Через мгновение её отдернули назад, возвращая на землю. — С ума сошла? Чем ты думала? — Эдвард крепко держал её за предплечье и испуганным взглядом всматривался в её лицо. Туман в голове девушки начал рассеиваться, возвращая её в реальность и усиливая боль от потери. И она начала безудержно плакать. Повиснув на руках Эда, Ева закричала, что было мощи, пытаясь хоть чуть-чуть избавиться от терзаний, от мыслей, затуманивающих разум и кричащих, что ей уже нет места в этом мире.       — Прости, пожалуйста, прости… Прости, что ты через это проходишь. Подумать страшно, что я мог не успеть. Я бы никогда себе этого не простил. Слава Богу, успел. Успел, — поглаживая её по спине, он пытался её успокоить. — Его нет, Эд. Так какой в этом смысл?! Какой?! — уткнувшись в его плечо, Ева кричала.       Он глубоко вздохнул и промолвил.       — Мне нужно тебе кое-что показать…       В коридоре западного крыла никого не было. Пищала аппаратура, а в воздухе витал горький запах лекарств. Толкнув дверь они вошли в слабо освещённую палату где с множеством отходящих трубочек и проводов лежал тот, кого Ева уже не надеялась увидеть в этой жизни.       — Он очень слаб и прогнозы не утешительные, но он ещё жив, — произнес Эдвард. — Отец договорился с представителями стороны мисс Харрис, а точнее с матерью ее друга Александра Нильсена. Они пришли к выводу, что замнут это дело, если обе стороны не предъявят претензии друг другу. А Кристоферу пришлось… исчезнуть. Я должен был сказать тебе об этом сразу, но тогда ещё ничего не было понятно. Да и сейчас… — отодвинувшись в сторону, он пропустил Еву к кровати.       Зажимая рот от нахлынувших на нее эмоций, она все ещё не могла поверить в реальность происходящего. Он лежал здесь, рядом, обессиленный, израненный, на грани смерти, но все еще был жив. Он был жив — это было все, что имело сейчас значение для нее. — Я… я могу оста-т-ться здесь? — слова дрожали и, срываясь с губ, ломались пополам. — Да, думаю да. Сюда будут заходить, следить за его состоянием, но ты можешь остаться. Я сообщу им. Главное, чтоб никто не узнал, что он здесь и что он все ещё жив. Ева слабо кивнула.       — Хорошо. Я принесу тебе одеяло, — легонько сжав ее плечо, он вышел из палаты.       Ева лежала, свернувшись в кресле, глазами прикованными к искалеченной душе и одновременно следила за каждым звуком, которые издавали аппараты жизнеобеспечения, пока ее не сморила усталость и переживания прошедшего безумного дня. Когда Эдвард вернулся, она уже погрузилась в лёгкий, беспокойный сон.       Утром девушка проснулась от громких голосов за дверью. Окинув взглядом Кристофера и убедившись, что за ночь ничего не изменилось, она выскользнула за дверь.       — Мне плевать. Вы должны сделать все. Слышите меня? — грозный голос Кадогана старшего эхом разносился по коридору.       — Это не в наших силах. Пуля задела позвоночник. Мы сделали, что смогли. Дальше все зависит от него. И от Бога, если вы верите в него. Прошу извинить, меня ждут другие пациенты, — попрощавщись, врач развернулся и ушел.       Эдвард с отцом стояли в паре метров от палаты Кристофера. Ногти Лукаса впивались в кожаный подлокотник кресла, в котором он сидел. Эдвард часто и неровно задышал, сжимая кулаки. — О чем он? Что будет с Кристофером? — спросила Ева, подойдя чуть ближе. — Он сказал, что Кристофер, возможно, не сможет ходить, даже если выживет, — процедил Эдвард сквозь зубы, глядя на отца сверху вниз. — Надеюсь, ты доволен? Скажи мне? Теперь ты доволен, что довел все до этого? Если он умрет или не сможет ходить, я тебя никогда не прощу. Слышишь меня? К черту этот бизнес, к черту месть! К черту все! Ты довел нас до этого состояния. Меня! Это он из-за меня лежит там, а должен был лежать я! Хотя нет. Ты. Ты должен был нести это бремя или послать к черту и быть нам настоящим отцом. Эти интриги, попытки самоутвердиться, пошло все к черту! Мы больше не твои марионетки, — последние слова он словно выплюнул, развернулся и пошел прочь. Проводив его взглядом, Ева вернула глаза к Лукасу.       — Он прав. Им нужен был отец, а вы перестали им быть уже очень давно. Раньше я думала, что вы это делаете для их блага, но потом поняла, что просто проицировали свои желания и стремления на них, не позволяя им жить своей жизнью. Вы все делали лишь для себя и только, — вздохнув и потерев ладонями лицо, девушка продолжила. — Банкротство вам не грозит. Я говорила с мистером Оушеном, он готов пойти на сделку с вами. Считайте, это моим прощальным подарком. Ваша компания, над которой вы так тряслись, останется с вами, что я не могу сказать про ваших детей.       За все это время Лукас не произнёс ни слова, но после последнего предложения, произнесенного Евой, он с удивлением взглянув на нее, кивнул и отвел взгляд в сторону и Ева покинула коридор вслед за Эдвардом.       Она нашла его на самой дальней скамейке во дворе. Он сидел сгорбившись и опустив плечи. В глазах у него не было слез, но весь его остальной вид плакал. Девушка подошла и быстро приобняла его, уткнувшись в плечо, на что он задрожал и прикрыл глаза ладонью, чтоб не выдать своих слез. — Я чуть не погубил вас обоих… — прошептал он. -Чшшшш, — сжав его плечо, она дала ему понять, что слова им вовсе не нужны.       Поняв ее жест, он закрыл глаза и почувствовал, как его сердце наполняется благодарностью и надеждой на то, что все будет хорошо.                                     ***       В этот день пара облаков нависали над спокойной водой, точно небрежно навитые валы сена, они уходили в дальний край, где море переливалось в небо и пестрило всеми возможными красками. Ряд ступеней с южной стороны вёл на террасу верхнего этажа дома, защищённую от солнца завесами. Дул лёгкий ветерок, шевеля полупрозрачные занавески на террасе и наспех уложенные салфетки на столе. На стене висела картина, которая пестрила красками, словно оживляя все вокруг. Последняя работа Евы так пришлась ей по душе, что она решила ее не продавать, а оставить себе. Наконец она занималась любимым делом. Девушка заканчивала последние приготовления. Гости должны были вот-вот приехать. Теплые пальцы коснулись её щеки и повернули лицо к себе, чтобы поцеловать. Она с улыбкой ответила на поцелуй. — Они скоро будут, — выдохнула девушка в губы. — У нас еще есть время, — хитро улыбнувшись, Кристофер полностью развернул ее к себе и настойчивым поцелуем впился в губы. Ева было уже сдалась, когда они услышали звуки шин подъехавших машин. — Уже нет, — рассмеялась она ему в губы.       В новомодной шляпке, переступая каблуками по каменной дорожке, шла Ники, держа в руках цветы и пару пакетов. Эта белакурая бестия теперь была официальным представителем самого известного дома моды в Нью-Йорке. — Да отлепитесь вы уже друг от друга, совсем стыд потеряли, — наигранно ворчливо проговорив, она улыбнулась во все 32 зуба. — Господи, как я скучала по тебе, — и подруги кинулись на встречу друг другу. — Не могли найти место поближе, где осесть. Нью-Йорк, например, — закатив глаза, цокнула Ники. — Обещаю, мы об этом подумаем, — произнес Кристофер, подойдя к ним. — Рад тебя видеть. — И я рада видеть тебя крепко стоящим на ногах.       За последние несколько лет это место стало домом для Евы и Кристофера. После ранения на реабилитацию ушло два года. Движение за движением, шаг за шагом они пришли к тому, что Кристофер вновь встал на ноги и сейчас каждый день по утрам бегал 5 километровый забег. Было трудно, порой больно и невыносимо, но прошли они через это вместе.       Вскоре на дорожке появился Эдвард со спутницей. Девушку звали Эмили. После инцидента с ранением Кристофера, Эдварду понадобилась помощь психолога. И после трёх месяцев терапии, они настолько сблизились, что сеансы плавно перешли в душевные беседы, а после они начали встречаться. И теперь уже полтора года были вместе. — Как ты нас обогнала? — прищурив глаза, обратился он к Ники. — Я ж видел, как ты плелась позади нас. — Обманный маневр, — цокнула девушка языком и вздернув к верху носик, поднялась на террасу. Все засмеялась. — Я тоже рад тебя видеть, Эд, — сказал Крис и похлопал Эдварда по спине. — Кхм… я не знаю, что дарят молодожёнам. Поэтому подарок выбирала Эмили, — почесав затылок, с улыбкой Эдвард передал украшенную пушистым бантом коробку в руки Евы. — Спасибо вам огромное. Правда, не стоило. — Да ну что вы, пустяки, — с улыбкой произнесла его спутница.       Ева по очереди крепко обняла их, а ему на ухо тихо прошептала так, что услышал только он. — Я безумно за тебя рада.       Отстранившись, взглянули друг на друга с неподдельной улыбкой. Они действительно сумели стать настоящими друзьями.       Как только они прошли дальше, подъехала пара машин. Ева знала, кто сейчас появится на дорожке и к половине из этих гостей Кристофер был не готов. Джон Харвелл с Мэри показались в дверях первыми, а за ними появился и Лукас Кадоган в сопровождении Софи. Кристофер видел его впервые с тех самых событий. Он порвал все связи с отцом и с его бизнесом, проигнорировал несколько попыток Лукаса восстановить общение. Лукас был удивлен, когда его пригласили на торжество, но не знал, что это была лишь инициатива Евы. Кристофер замер на месте, как и его отец в дверях. Ева взяла любимого за руку и повернула голову к себе — Мы начинаем новую жизнь, счастливую совместную жизнь. И я хочу чтобы ты был полностью счастлив, чтоб не сожалел ни о чем. Я не прошу тебя принять отца сразу и полностью, но дай ему еще один шанс. Один шанс доказать, что он вас любит, несмотря на его ошибки в прошлом.       Ева знала, что Кристофер желал видеть отца вновь, но боялся это признавать.       После недолгой паузы, они повернулись к вошедшим последним гостям и поприветствовали их. Девушка обняла своего отца и они все прошли к столу.       Этим вечером Ева и Кристофер вновь произнесли клятвы друг другу и пообещали всегда быть рядом. — Пока смерть не разлучит нас… — Или не сблизит ещё сильнее. 💜