Пока бьётся твоё сердце

Усердием Гермионы можно было гордиться, что Гарри и делал всякий раз, когда смотрел, как крепко она цепляется пальцами в ходунки и медленно переставляет ноги, двигаясь вперёд. В первое время она, конечно же, падала, с трудом сдерживала слёзы, говоря, что ей не больно, а он втирал в её лодыжки и коленки заживляющую мазь, но теперь Гермиона решила покорять новые вершины. Она позволила Гарри покатать её по роще, но на обратном пути велела ему остановить кресло-коляску в нескольких десятках футов от дома, желая преодолеть их самостоятельно. Гарри ждал её у крыльца и сидел на ступеньках, через которые он собирался её перенести. Поначалу он, конечно же, всегда находился рядом и хвалил её за каждый сделанный шаг, но это работало не так хорошо, как если предоставить ей свободу действий. С недавних пор Гарри даже стал немного подтрунивать над Гермионой, потому как от этого она начинала заводиться и с невероятным упрямством делала большие успехи. — Знаешь, такими темпами мы останемся без обеда, — подметил он сейчас и поманил её к себе рукой. — Давай, моя черепашка, шевели лапками, я же знаю, ты можешь быстрее. Поднажми ради меня! Гермиона, сопя, подвинула ходунки вперёд и ещё раз переставила ноги. При желании она могла бы попросить его о помощи, и он бы быстро донёс её до кухни, но где Гермиона, а где её способность опускать руки? — Вот… доберусь… до тебя… — тяжело дыша, отвечала она, упрямо двигаясь к крыльцу, — и получишь… под зад за… эти свои… шуточки. — Ради такого я готов даже встать, — ответил Гарри и поднялся на ноги. — Погоди, а если я повернусь к тебе спиной — это поможет тебе обрести цель и ускориться? Гермиона лишь страшно нахмурилась и ещё раз подвинула свои ходунки вперёд. Гарри с улыбкой смотрел за её движениями, в то же время сняв с пояса волшебную палочку. В случае чего он одним взмахом мог остановить падение Гермионы и оставить её парить в каких-то дюймах над землей — благо, что реакция была отменная — но сейчас палочка, похоже, не требовалась. Гермиона неплохо справлялась с дистанцией, и видеть, как к ней понемногу возвращается былая сила и энергия, было приятно. Не так давно она едва могла сделать два-три шага и жутко дрожала от каждого усилия, сейчас же стояла на земле твёрдо и, вцепившись в ходунки, не шаталась. Одежда по-прежнему на ней висела мешком, хоть Андромеда и применила какие-то специальные чары для всего, что они заказали по совиной почте, но радовало, что им удалось избавиться от той страшной больничной робы, навевающей только печаль. В штанах, футболках, сарафанах и кофтах Гермиона смотрелась куда приятнее и естественней. Она и сама, кажется, ощущала себя комфортнее и спокойнее в такой, казалось бы, домашней одежде, а Гарри шутливо ей говорил, что будет кормить её только сладкими пирожными, и тогда все обновки точно станут ей впору. — Неужели ты готова пожертвовать не только мой, но и свой десерт Тедди? — не унимался он сейчас. — Ладно наше с тобой здоровье, но тебе что, ребёнка не жалко? Он же переест из-за тебя! Гермионе оставалось до него меньше двух футов. Она вдруг покачнулась, и Гарри, забыв обо всём, бросился к ней. — Вот ты и попался! — объявила Гермиона с коварной улыбкой и, пользуясь его замешательством, шлёпнула Гарри ладонью по бедру. — Негодяйка! — притворно возмутился он, подхватив её на руки. — Пугаешь и бьёшь парня, который за тебя переживает, тебе не стыдно вообще? — Мой… парень, хочу и… бью, — нагло ответила ему Гермиона, пока он поднимался с ней на руках по ступенькам. — Ах вот ты какая! Тогда учти, я настаиваю на брачном контракте, там должно быть чётко прописано, что меня нельзя… Гермиона оборвала его речь, запустив свои пальцы в его непослушные волосы. Она прильнула к его губам, и Гарри остановился на крыльце, охотно отвечая на её поцелуй. — Значит, буду холить тебя и лелеять, — ласково ответила она и сняла с него очки. — Вот это мне уже больше нравится, — согласился Гарри, чувствуя, как вторая девичья рука обвивает его шею. Он крепче прижал Гермиону к себе, когда она снова подалась к его губам, и закрыл глаза. За несколько прошедших недель в их отношениях не произошло больших перемен, но стало гораздо легче держаться рядом друг с другом. Гермиона больше не замирала и не смотрела в сторону с видом загнанного в угол зверька, когда он видел её обнажённой в ванной комнате, а ему меньше приходилось переживать и угадывать, что кроется у неё на уме. Сейчас они могли говорить практически обо всём, кроме разве что истории, которую Гарри пока ещё не решился рассказать. Гермиона доверилась ему и ждала, а он это высоко оценил и, как только выдалась возможность, попросил Розу помочь. Пузырёк с воспоминаниями вот уже пятый день лежал в кармане его лёгкой куртки, оставалось лишь подарить его Гермионе и на этом всё. — Я так понимаю, обед сегодня никому, кроме Тедди, не нужен? Как только на крыльце появилась Андромеда, Гарри с Гермионой оторвались от губ друг друга и смущённо заулыбались, точно застигнутые на месте преступления. — Нет, мы уже идём, — ответил Гарри, — если только Гермиона вернёт мне очки. — Не вернёт, — ответила ему Гермиона и принялась отыгрываться за свои мучения: — Ты должен следовать за её голосом, и он приведёт тебя к цели. Сейчас давай направо, хватит двух шагов, а потом иди прямо и… — Хорошо, я последую, но если произойдёт столкновение с косяком, «голосу» придётся самому идти на кухню. Держась за стеночку. Очки в то же мгновение вернулись к нему на нос. — Мерлин, какой же ты упрямый! — притворно возмутилась Гермиона. — С тебя брал пример, — ответил ей Гарри и чмокнул в щёку. Через какие-то минуты они сидели вместе за столом, и Андромеда только покачала головой, наблюдая за их очередными переговорами, больше похожими на воркование двух голубей. С улицы послышался хлопок трансгрессии, и следом за этим последовал стук в дверь. — Сидите, я сама открою, — сказала Андромеда и вышла из-за стола. Гермиона как раз доедала суп и с улыбкой смотрела на Гарри, безуспешно пытающегося объяснить Тедди, что Живоглота незачем сажать на колени и кормить из своей тарелки. — Глотик, ну ты-то уж постеснялся бы ребёнка объедать! Живоглот и ухом не повёл на его слова и съел с ложки фрикадельку, предложенную Тедди. — Кися, ня! Ня! Кот готов был помочь ребёнку даже доесть лапшу в полупустой тарелке, но тут Гермиона укоризненно протянула: — Гло-о-отик… — и он тут же спрыгнул на пол. В коридоре послышались шаги, и вместе с Андромедой на кухне появился мистер Пентерсон: худой высокий тип в тёмном деловом костюме и шляпе. Он, как и обычно, ловким движением снял с себя шляпу и склонил голову в знак приветствия своих клиентов. — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, прошу прощения, что помешал вашей трапезе, но я подумал зайти и обговорить всё лично, чем тратить время на переписку. Если бы они не знали, с кем имеют дело, то действительно бы подумали, что ему жаль отрывать их от обеда. Андромеда предложила гостю сесть за стол, а сама занялась расшалившимся Тедди. — Есть какие-то новости? — поинтересовался Гарри. — Только самые добрые, мистер Поттер, — с улыбкой доложился мистер Пентерсон, и по блеску в его глазах стало понятно, что он уже хорошо разглядел свою выгоду от предстоящего процесса. — Я навёл кое-какие справки и могу с уверенностью вам сказать, что поместье Гойлов, проданное пару лет тому назад из-за долгов — это даже не половина, а только треть имущества их семьи. Гоблины, разумеется, не пожелали поделиться со мной информацией, сколько денег в данный момент находится в ячейке Гойлов, но мы с кое с кем из Министерства произвели подсчёты стоимости тех артефактов, что некогда числились за Гойлами и так не попали ни на один аукцион, и думаю, нам есть что отсудить в нашу пользу. А если немного надавим на больное и вспомним, что они помогали Сами-Знаете-Кому, так с лёгкостью отберём у них всё, что только… — Ой, простите меня. Андромеда, отвлёкшись от Тедди, нечаянно выронила чашку, и все дружно пронаблюдали, как она схватилась за волшебную палочку, чтобы исправить свою оплошность. — Да всё нам и не нужно, — вернулся к разговору Гарри. — Миссис Гойл уж точно не виновата, что её сынок вырос подонком. Мы хотим, чтобы они только возместили нам убытки. Гермиона из-за Грегори Гойла потеряла три года жизни и все деньги, которые у неё забрали гоблины. — Как скажете, — нехотя согласился мистер Пентерсон и снова улыбнулся, посмотрев на Гермиону: — Я так понимаю, на следующей неделе мне можно называть вас миссис Поттер? — Ни в коем случае, я останусь мисс Грейнджер до конца процесса, — твёрдо возразила она. — Но имя мистера Поттера могло бы нам здорово… — обескураженно начал было мистер Пентерсон. — Это не обсуждается, — оборвал Гарри. — Подготовьте всё, что нужно. — Честно говоря, я что-то тоже не поняла этот ваш замысел, — не удержалась от комментария Андромеда и посмотрела на Гермиону. — Твоё слово, как жены самого Гарри Поттера, имело бы куда больший вес, — заметила она, и мистер Пентерсон согласно кивнул. — Вот в том-то всё и дело, — нетерпеливо ответила ей Гермиона. — Мне не нужно прикрываться Гарри, чтобы доказать свою правоту. Одно дело, если признанный герой что-то там справедливо отсудит у кого-то, и совсем другое, если какая-то грязнокровка, которую раньше не считали за человека, заявит на свои права и не побоится пойти против чистокровного семейства. Да мой случай может стать хорошим примером для других! Гарри лишь скромно улыбнулся, смотря на то, с каким запалом его девушка готова взяться за дело. По правде говоря, он предложил ей стать его женой и разделить всё, что у него есть, в тот самый злополучный день, когда гоблины прислали ей своё письмо. Гермиона была жутко расстроена, и было понятно, что ей тяжело зависеть от него настолько сильно. Вот тогда он в шутку и предложил ей отобрать деньги у Гойлов, раз это они виновны в их бедах. Гермиона восприняла его предложение очень серьёзно и, обдумав всё, заключила, что это было бы справедливо. Так Гарри и пришлось подыскать кого-нибудь, кто сможет представлять их интересы в суде. Чего только не сделаешь ради любимого человека. — В моё время тебя бы за такое, моя дорогая, смешали с грязью и закидали тухлыми яйцами, — помолчав, сказала Андромеда. — Но вряд ли я могу сейчас сравнивать ваше время и своё. — Вот поэтому кто-то и должен быть первым, сейчас совсем другое время, пора заканчивать с пережитками прошлого! — вдохновлённо ответила ей Гермиона и посмотрела на мистера Пентерсона: — Спасибо за ваш труд, я постараюсь лично прибыть на процесс. Последнему ничего не осталось, как вежливо с ними распрощаться и уйти. — Сдались вот вам эти деньги Гойлов, — неодобрительно повторила своё Андромеда и встала из-за стола. — Я бы к ним лично и прикасаться не захотела после того, что Грегори сделал с Гермионой… — Да мы и не особо рассчитываем ими пользоваться, — ответил ей Гарри, — откроем вон… фонд помощи домовым эльфам… или вложим в детский приют… — Вот отсудим, там и разберёмся, — тепло ответила ему Гермиона и потянулась навстречу. Андромеда со вздохом увела с кухни Тедди, посчитав, что маленькому ребёнку ни к чему смотреть, как взрослые целуются. Один Живоглот не стал это терпеть и запрыгнул к Гермионе на колени. — Ты допрыгаешься, я её заберу, а тебя оставлю здесь, — сказал ему Гарри. На кота эта угроза не возымела никакого эффекта. Он поднял лапку и принялся её облизывать, сидя на хозяйских коленках. Гермиона погладила его по голове, а Гарри со вздохом поднялся на ноги: раз Андромеда ушла, пришлось самому заняться грязной посудой. Гермиону, вынужденную ждать его за столом, в это время заинтересовало, как продвигается его история: Гарри ведь сам собирался написать, как происходила Битва за Хогвартс. — Ну-у… две страницы у меня уже есть, — неохотно ответил он, стоя у раковины и намывая тарелки при помощи губки и чистящего средства. — Две?! Ты серьёзно? Ты вчера так долго сидел за письменным столом, я думала, ты там уже большую часть написал… — Ну, знаешь, вдохновение — это тебе не выпадение снега по мановению волшебной палочки! Я вообще запутался на моменте… Живоглот, вдруг оказавшийся под ногами, сбил Гарри с мысли. За его спиной послышалось скрип стула, и он повернулся. Гермиона поднялась на ноги и, опёршись руками о стол, принялась его обходить. — Эй, ты чего задумала? — обеспокоился Гарри, тут же отбросив губку в раковину. Гермиона отпустила опору и шагнула к нему. Она бы вряд ли устояла на ногах, но он подхватил её под локти и удержал. — Ну не злись на меня, — попросила она, заглянув ему в глаза с такой нежностью, что он бы ей простил даже дурной поступок, — я не подумала, что тебе это даётся с таким трудом. Хочешь, я тебе помогу? — Хочу, — согласился Гарри и внезапно признался: — Знаешь, я не могу её писать. Меня раздражает, что надо вспоминать и описывать, сколько… дерьма понаделали эти Пожиратели… как они громили всё и убивали близких мне… — Тогда предоставь это мне, — оборвала его Гермиона и, подойдя ближе, прижалась к его груди. Гарри обнял её в ответ, и его раздражение в ту же минуту пошло на убыль. Он поцеловал Гермиону в висок и провёл ладонью по её мягким волнистым волосам. К его радости, они наконец-то стали расти и опустились ниже плеч. Не то чтобы было крайне важно вернуть им прежний вид, но теперь каждая мелочь имела большое значение. Гарри казалось, что вместе с Гермионой возвращался к жизни и он сам. — Может, пойдём наверх? — Можно, но только если меня кто-то отнесёт. — Интересно, и куда же этот кто-то денется? Гарри услышал усмешку Гермионы и с улыбкой поднял её на руки. К осени, как недавно заметила она, он точно не должен был растерять форму. Гарри ведь теперь каждый день кого-то таскал: то Тедди, то Гермиону — и его подопечные, как и полагалось в их случае, понемногу набирали вес. В спальне Гермиона снова приняла нужное зелье и опустилась с книгой на подушку, а Гарри занялся почтой. Он, как и обычно, кинул письма с разной рекламой в мусорное ведро, прочитал, как дела у однокурсников, коротко ответил им, чтобы не рассчитывали увидеться с ним до конца лета, отдельно отложил из стопки конвертов те, что предназначались для Гермионы, и взялся за спортивные журналы. Ради этого он, конечно же, тоже улёгся на кровать. — Не жалеешь, что выбрал не ту профессию? — спросила Гермиона, наблюдавшая за ним. — Предлагаешь, каждый день летать на метле, разучить разные трюки и переживать, выиграем мы или не выиграем, а потом улыбаться или лить слёзы перед десятками камер? — оторвавшись от журнала, спросил он. — Нет, не жалею. Гермиона ничего не ответила и, улыбнувшись, снова вернулась к книге. — Что? — заинтересовался он, отложив журнал в сторону, и дождался её взгляда. — Ты повзрослел. — Это… плохо? — Нет, совсем наоборот. Она вновь вернулась к чтению, а он продолжил наблюдать за ней. Что-то в её взгляде, вероятно, в глазах, его насторожило, и Гарри непроизвольно вспомнил, что ещё несколько недель назад они, лежа на этой же кровати, обсуждали его отношение к ней. — Ты столько со мной возишься, мне даже как-то неловко перед тобой, — призналась Гермиона. — Вот ещё придумала, — ответил он ей. — Ты возилась со мной не меньше в школе. — Ты не был беспомощным. — Так и ты не беспомощная. Скоро ходить начнёшь, а там и бегать. Того и гляди, сбежишь из-под венца и разобьёшь мне сердце. — Гарри, ну я же серьёзно! — Ладно, тогда скажи, а если бы мне перебило ноги после Битвы за Хогвартс, ты бы меня бросила? — Гарри, что за ужасы ты говоришь! — Ты не ответила. — Я бы тебя никогда не бросила, ты же знаешь. — Вот видишь, а ты говоришь «возишься», я бы тебя тоже никогда не бросил на произвол судьбы. Вероятно, он слишком пристально за ней наблюдал, и Гермиона это почувствовала. Она оторвалась от книги и посмотрела ему в глаза. — Ты чего это? — Ты сказала, я повзрослел, и как-то… погрустнела? — Да нет, нисколько, тебе показалось. Её отрицание ещё больше убедило его в нехорошей догадке. Гарри протянул руку и приложил к её подбородку пальцы. Гермиона снова подняла на него свои карие глаза. — Да брось, я же всё вижу. Может, обсудим это? Она тяжело вздохнула и отложила книгу на прикроватную тумбочку. — Если честно, я не знаю, что дальше. Нет, то есть я, конечно, знаю, что я поправлюсь, и тогда мы сможем поехать в Австралию, найдём моих родителей, вернём им память, сыграем свадьбу и всё такое, но… — Но? Её взгляд метнулся по комнате, как будто в поиске чего-то, что могло бы ей помочь, а Гарри терпеливо подождал, когда же их глаза снова встретятся. — Но что потом? — наконец спросила Гермиона с таким хмурым видом, словно ей пообещали, что её магия вернётся не через год, а лет через десять. — По-моему, я не совсем тебя… понял, — хмурясь, ответил Гарри. — Ты… против меня, нашей поездки или?.. — Да нет же, я только рада этому, я… Понимаешь, все как-то устроились к этому времени, все, кого я знаю. Они определись, чем они хотят заниматься, и кто-то уже даже достиг успеха, а я… Я так и осталась недоучившейся школьницей, — кисло закончила она и опустилась на подушку. Гарри опустился рядом и невольно подумал, что ещё какие-то месяцы назад он сам пребывал в таком вот смятении, когда она лежала рядом и была призраком. — Но ты можешь вернуться к учёбе, — сказал он, — если не на весь год, так хоть наполовину. Освежишь свои знания, будешь свободно посещать уроки, уверен, профессор МакГонагалл это легко решит, а там и твоя магия постепенно восстановится. А не хочешь, так иди сразу в Министерство, ты куда умнее и сообразительней, чем большинство его представителей, для тебя там наверняка найдётся интересное дело. Ну, или мы можем купить какой-нибудь магазинчик в Косом переулке или Хогсмиде, вдруг тебе захочется создавать что-то своё и… Гермиона улыбнулась и приложила ладонь к его щеке. — Ты и впрямь повзрослел, — заметила она, проводя большим пальцем по его коже. — Если честно, я тоже не знаю, что будет потом, — ответил Гарри и приложил к её ладони свою, — но что бы ты ни решила, я тебя поддержу. Он немного повернул голову и поцеловал её тёплую ладонь. От этого ему вдруг вспомнилось, как ещё недавно он просил Гермиону вернуться к нему и резал собственную ладонь осколком стекла, прежде чем произнести клятву. — Знаешь, а у меня для тебя кое-что есть, — сказал Гарри и, приподнявшись, сунул руку в карман лёгкой куртки, что лежала на крае кровати. — Думаю, это поможет тебе взбодриться. И он наконец протянул ей пузырёк со своими воспоминаниями. — Это… оно? То, что я думаю? — удивилась Гермиона и, приподнявшись, тоже присела. — Да, это оно, — подтвердил Гарри. — Андромеда сказала мне недавно, что может сделать подобие Омута памяти из обычной кастрюли, так что, если ты хочешь… Гермиона зачарованно смотрела на пузырёк в своих пальцах и пропустила его слова мимо ушей. — Тут что-то страшное, да? — спросила она. — Ты поэтому так долго не решался мне их показывать? — Нет, тут что-то удивительное, — возразил он. — Целая история, но тебя она не должна напугать. Ты ведь знаешь, чем всё закончится, а значит, можешь не спешить заглядывать вперёд. Лично меня эта история кое-чему научила. — Чему же это? Он молчал, Гермиона оторвала взгляд от пузырька и посмотрела ему в глаза. — Тому, что даже в тёмные времена не стоит терять веру в лучшее, — ответил ей Гарри. — Я люблю тебя, и я как никогда верю, что у нас всё получится. Она лишь раскрыла губы, кажется, тронутая его очередным признанием до самой глубины души, а Гарри поднялся с кровати и отправился к двери. — Скажу Андромеде, чтобы она захватила с собой кастрюлю! — бросил он на ходу и спустился вниз. До самого вечера он то возился с Тедди, то чинил беседку, в которой они все рассчитывали в скором времени пить чай, то пытался помочь Андромеде с ужином, но она властно отправила его наверх. — Иди лучше к своей невесте, я думаю, к этому времени она уже смогла всё посмотреть, и вам будет, о чём поговорить. Когда Гарри вошёл в спальню, Гермиона сидела на кровати к нему спиной и никак не отреагировала на звук его шагов. Кастрюля с водой и пузырёк с воспоминаниями стояли на прикроватной тумбочке. — Гермиона? Всё хорошо? Гарри обошёл кровать и увидел, что Гермиона утирает со щёк слёзы. Он тут же опустился рядом, и она подняла на него взгляд. — Ты… и впрямь хотел умереть вместе со мной? — её сдавленный голос прозвучал совсем тихо. — Да, — только и ответил он и почувствовал прикосновение её руки к своей. — Гарри, я… я тоже тебя очень сильно люблю. Всегда любила. — Я знаю. Гермиона подалась к нему навстречу, коротко поцеловала в губы и прижалась виском к его щеке. Гарри инстинктивно её обнял, почувствовав, как её пальчики заскользили по его волосам. — И я клянусь тебе, что буду любить тебя до конца моих дней, — шёпотом повторила она его слова. — Что бы с нами ни случилось, какие бы испытания ни выпали на нашу долю, я всегда буду с тобой, пока бьётся моё сердце. Гарри не нужно было повторять, что он это знает. Он молча наклонил голову и поцеловал её в шею. — Так мы ужинать будем сегодня или ещё подумаем и погорюем о будущем? Гермиона усмехнулась и отстранилась от него. — Потом подумаем, а сейчас приказываю нести меня на кухню. — Ещё ведь даже не женился, а уже одни приказы получаю, во дела! — Сам такую жену выбрал, давай, учись слушаться, мой храбрый рыцарь. — И как я только до этого докатился… Через какие-то минуты они снова сидели на кухне, и Андромеда с лукавым видом заметила, что уже и не надеялась их ждать. Гермиона от смущения потупилась и мило налилась краской, а Гарри весело ответил, что он ещё не опустился до того, чтобы совращать незамужних и невинных девушек. Один Тедди, кажется, ничего не понимал и звал Живоглота к себе на колени. Все остальные пребывали в хорошем настроении и со спокойной душой готовы были встретить новый день.