the union is our only strength

Тэхён взбивает и без того закудрявившиеся волосы пятернёй, желая завыть в голос. Он профессионал своего дела, но пришёл тот роковой момент, который постигает всех, кто карабкается по карьерной лестнице не жалея своих сил — встреча с сильным конкурентом. А конкурент выявился не просто сильным, а настоящим мастодонтом юридической практики. Куда их фирмочке, которая является крошечной лодочкой, колотящейся на волнах корпоративных столкновений. Это не Чон Груп. У тех клерков больше, чем квадратиков плитки, которой выложена одна стена в кабинете Кима. У них возможностей столько, что даже думать о честной конкуренции не стоит. — Чёрт, — выдыхает Тэхён, перед тем, как в дверь без спроса ломятся, открывая её едва не с ноги и без стука. Ким приспускает очки к самому носу, воззрившись на охапку цветов, как на что-то невероятное. Мужчина, переступивший порог кабинета и умостившийся на стул, расстягивает губы в улыбке. Его накрахмаленная белоснежная рубашка, дорогущие запонки, строгие брюки и начищенные классические туфли не дают развить мысль о заблудившемся курьере, и та гаснет под напором чужих феромонов. Тэхён чувствует их несмотря на то, что является бетой. Это не удивительно, но следует причислить к происшествиям из ряда вон выходящим. — Прошу прощения? — вскидывает брови Ким, наконец-то решившись нарушить тишину. — По какому вы вопросу? Мужчина щурится, отчего-то ещё больше оскалившись. Тэхён невольно играется кончиком большого пальца с кольцом, восседающим на безымянном. Обычно это действовало просто прекрасно. Альфа или же, боже, омега, тут же ретировались, понимая, что женатого бету к рукам прибрать уже не получится. Хотя были и такие, кто даже несмотря на эту сцену всё равно лезли на амбразуру. И что им в голову стреляло? Тэхён оценивает себя бесстрастно, можно даже сказать, как бы со стороны. Он симпатичен, но холоден. У него нет определённого запаха, он бесплоден по сути своей и имеет совершенно скверный характер. А ещё он чёрств, как трёхдневный хлебец. В делах это идёт только на пользу, а вот в повседневной жизни иногда приносит неудобства. Вот, например, Тэхён не любит детей. Практически все друзья уже обзавелись спиногрызами, и взаимодействие с ними притянуто за уши. Да, Ким будет с ними добр, будет выслушивать и миловаться, но у себя дома такого чуда не желал бы, спасибо. А ещё он совершенно не умеет успокаивать. Вот станет кому-то плохо, захочется поплакаться в жилеточку, а он едва додумается похлопать по плечу. Да, Тэхён умеет вкусно готовить, он начитан, имеет отменные манеры, с лёгкостью отличит нож для нарезания лимонов от ножа для нарезания сыра, может сыграть джазовую партию на саксофоне, станцевать вальс, заночевать в спальном мешке посреди пустыни и не почувствовать никаких неудобств, но никогда не подпустит к себе кого-нибудь настолько, насколько этот кто-нибудь захочет. И не то чтобы Тэхён слишком берёг свое сердце, а он берег, но отдаться кому-то в душевном плане не мог. Да и не хотел, если честно. Он и в физическом-то плане был слабым партнёром, заснуть посреди жаркой постельной сцены для него не было вымыслом. И, может быть, всё дело в выбираемых им этих самых партнёрах, но факт оставался фактом — разрядку он получал далеко не каждый раз. Так зачем тогда вообще всё это нужно? Все эти вечера, свидания, слюнявые настойчивые поцелуи, смятая простынь, а в конце этого всего — неминуемое расставание? — Я к вам с предложением руки и сердца. Незнакомец внезапно стекает с кресла и становится на одно колено, повторяя кинематографическое клише с изящностью буреломного волка. Тэхён наблюдает за тем, как чужая нога цепляет ножку стула, как тот наворачивается на пол, зашумев будто вестник грозящегося Армагеддона. — Оу, дико извиняюсь. Слишком мало места. Я, знаете ли, люблю пространства побольше, — совершенно не тушуется мужчина, зарывшись рукой в свой карман и неистово завертев в нём кистью. — Ах, вот, слава богу, думал уже, что потерял. Тэхён округляет глаза, глядя на небольшую строгую коробочку, распахнувшую свои створки и показавшую золотой ободок, отличавшийся от его собственного количеством фианитов, потому что кто в своём уме подарит незнакомцу настоящие бриллианты? — Я же не представился! — хлопает себя по лбу мужчина. — Меня зовут Чон Чонгук, и я ваш поклонник уже как целую неделю. Тэхёну в голову приходит только один вопрос: кто? Кто тот остряк, который надоумил этого симпатягу припереться сюда и разыгрывать настоящую комедию. — Очень смешно, — тянет Ким. — Мне понравилось. А теперь, покиньте мой кабинет, будьте добры. И захватите цветочки, у меня, знаете, аллергия. — Оп, мой недочёт, — подскакивает на ноги этот Чон Чонгук. Тэхён очумело наблюдает за тем, как тот сгребает стебли, увенчанные крупными тёмно-алыми бутонами, чтобы в следующую секунду отдёрнуть тяжёлую портьеру, потянуть и так приоткрытое окошко на себя, вываливая букет наружу. — Вы в своём уме? — Нет, я же влюблён, а влюблённые, как известно, те ещё всадники без головы. — Ну, а я женат. Простите уж, не дождался такого шикарного кавалера, — парирует Ким, складывая руки на груди. — Сами, я так понимаю, уйти вы не желаете? Мне придётся вызвать охрану. Незнакомый альфа усмехается, нагло присаживаясь на угол стола. Тэхён мигает глазами, уставившись на его крепкие бёдра. Потом, правда, встряхивается совершенно по-собачьему, отталкиваясь от пола и отъехав вместе с креслом подальше от этого провокатора. — Во-первых, вы не женаты. Я пробивал, знаю. А ещё знаю, что пахнете жимолостью — якобы запахом вашего супруга. Но так же мне известно о том, что вы одалживаете вещички у своего друга, который трудится в соседнем кабинете. Мин Юнги, кажется? А во-вторых, я собираюсь пригласить вас на обед, а потом натянуть вот это вот настоящее колечко на ваш изящный тонкий пальчик. Нет, лучше сначала вас окольцевать, а потом уже отобедать. Вы же любите итальянскую кухню? Тэхён хмурится, впервые в жизни так сразу не найдя, что сказать. Альфа этот, усевшийся на стол, заваленный бумагами, наглый, острый на язык и, боже, обладает тем типажом, который умиляет бабушек и заставляет девчонок стаскивать лифчики и бросать их ему прямо в лицо. Тэхён вот тоже хочет в него что-нибудь кинуть. Пепельницу, например. — Уважаемый, что вам надо? Только давайте без всех этих любовных признаний, ладно? Мне не четырнадцать, а вы не мой герой, — в конце концов, берёт он себя в руки. — А если окажется так, что я ваш герой? Тэхён тяжело вздыхает. У него на самом деле был очень трудный день. И он ещё не закончился. Плюсом ко всему этому становится червячок сомнения в том, что этого альфу можно отпускать отсюда просто так. Тот же сам сказал, что узнавал о нём. Очень крипово. — Так, ладно, таймскип, — всплескивает руками незнакомец. — Вам, похоже, не так-то легко запудрить мозги, легенды не лгут. Так вот, я тот самый Чон Чонгук, который младший внебрачный и нелюбимый брат Чон Хосока. Знаете такого? У Тэхёна сердце подпрыгивает к горлу, а потом опускается в самый низ, к пяткам. — И выбрав стезю героя для вас, я автоматом становлюсь главным злодеем для своих дражайших родственников. А если ближе к делу, то у меня есть ценная информация, которая должна вам понравиться. Но бомба не будет бомбой, если две наши судьбинушки не свяжутся в одну. М? Ну как? Герой? Тэхён тянется к своему галстуку, дрожащей рукой ослабляя осточертевший клочок ткани. В голове начинают зарождаться планы один эпичнее другого. — Мотив? — выдавливает он из себя одно-единственное слово. — Месть. Способен ли Ким довериться незнакомцу? Нет. Будет ли он проверять каждое его слово? Естественно. Хочет ли он справиться с громадной махиной корпорации Чон? Ох, да, чёрт. На что он способен, чтобы достичь этого?.. Тэхён стаскивает со своего пальца кольцо, протягивая руку. Губы Чон Чонгука растягиваются в ярчайшей из улыбок. — Момент, — начинает бухтеть альфа, вновь зарывшись в свой карман. — Должен же и я быть уверен на все сто, так ведь? Тэхён смотрит на свой безымянный палец, на детское пластмассовое кольцо ужасного ядерно-малинового цвета. На наигранно-торжественное лицо альфы. И не может не засмеяться. — Шут, — отфырчавшись, говорит он. — Стараюсь, — подмигивает ему Чон.