Отключка

POV Т/И Захожу домой, тут же закрывая дверь на замок. Первое, что делаю — снимаю перчатки. С руками явно что-то не то... Ещё в самолёте появились эти непонятные ощущения, но пока Уилсон был рядом, приходилось делать вид, что всё в порядке. Вижу, что вены снова светятся, хотя я способности даже не планировала использовать. Что за чертовщина?! Снимаю находу куртку, и также не сбавляя шаг, скидываю ботинки. Захожу в гардеробную на первом этаже. Здесь, помимо вещей и обуви, стоит зеркало во весь рост. Встаю напротив него. На мне тёмно-синий свитер, в тон им тёплые брюки и белые толстые носки. Медленно поднимаю рукава, а пальцы, то и дело трясутся. Уже подозреваю, что увижу и от этого становится не по себе. Во что же я превращаюсь? Вены уже привычно светятся от пальцев до запястий. Рукав поднимается выше и я впервые вижу, что теперь вены светятся выше запястья. Рукав поднимается ещё выше... И я уже безо всякого удивления смотрю, как светящиеся вены продолжаются яркой паутиной... Одним движением снимаю с себя свитер, а увиденное вызывает очередной приступ нервного смеха... Вены светятся до самых локтей... Ладно, я подозревала, что фокус с этими опухолями и метастазами как-то аукнется, но до локтей... По-моему, это перебор! Азазель и Меркатор говорили, что сильные стрессы будут вызывать во мне следующее мутирование, но к этому всё равно нельзя быть готовой заранее. От досады, швыряю в зеркало попавшейся под руку обувью, не желая верить в то, что вижу перед глазами... Однажны мне предстоит стать одним большим неоновым фонариком? А что дальше? Когда уже вены по всему телу будут светиться, что произойдёт дальше? Я умру? Может сама взорвусь или распылюсь? Что будет потом?! Нервный смех превращается в безмолвный плачь, а я обессиленно падаю на пол, не в силах сдержать слёзы. Как же я ненавижу себя, свою жизнь и то, во что превращаюсь... Вены всё также продолжают светиться, а я не могу успокоиться, чтобы заставить руки принять обычный вид. За счёт способностей щёлкаю выключателем, заставляя свет потухнуть, но предсказуемо, в темноте не остаюсь. Руки светятся так ярко, что никакие лампочки не нужны. Свет от собственного тела, прекрасно освещает всё помещение, окутывая его в нежно-голубые тона. С такими темпами, скоро придётся нацепить на себя балахон от самого подбородка и до пят и никогда его не снимать... Ненавижу себя! Обхватываю колени руками и прижимаю их к подбородку, словно пытаюсь спрятаться от этого кошмара. Тело всё трясётся и я даже не пытаюсь унять эту дрожь. Не знаю как, но через какое-то время, на дрожащих ногах добераюсь до кухни и опрокинув сундучок с аптечкой, напиваюсь успокоительными. Хочу уснуть. В идеале, как можно быстрее и крепче. Плевать на то, что желудок урчит от голода и что я уже почти сутки не принимала душ. Сил нет ни на что. Как же хочется, чтобы это всё оказалось кошмаром и я проснулась от него. Успокоительные не помогают. Жду полчаса, сорок минут, час — никакого эффекта. Тело всё также трусит, в особенности руки, что всё также светятся. Мне нужно сконцентрироваться, выровнять дыхание, подумать о чём-то нейтральном, но ничего не выходит. Меня просто колбасит от внутренней злости, которую я не могу подавить... Вместо спальни, поднимаюсь в тренажёрный зал. Те серебряные поделки, что смог найти Гамбит... Это ведь даже не одна треть того, что у меня имеется. Остальные Реми при всём желании не смог бы найти просто потому, что стены в этом зале имеют, что-то вроде внутреннего лабиринта. Без всяких кнопок и ключей. Чтобы раздвинуть стену и тем самым раскрыть лабиринт, надо либо быть телекинетиком, умеющим двигать предметы, либо двигать их за счёт иллюзий (как это делаю я). Гамбит не умеет ни того, ни другого. Помимо серебряных подделок, здесь также хранится чехол с флэш-картами, что оставил Меркатор (всего того, что было на Геноше) и папка, что мне дал Азазель, когда помог бежать со школы – досье на тот день, когда взорвали наш дом. Ни много, ни мало — дело, что вёл ЩИТ. Демон тогда сказал, что это оригинал, а в хранилище ЩИТа он оставил копию. Здесь написаны виды оружия, что применялись для нападения, имена заказчика и информатора, имена исполнителей и да, имена всех членов семьи, чей дом взорвали. Т.е., в этой папке имя моего отца, но я так ни разу её не открыла за всё время и знаю только то, что мне рассказал сам Азазель. Боюсь узнать, что на самом деле права в своих подозрениях насчёт Крида и там будет именно его фамилия. Вот и сейчас, я откладываю эту папку в сторону, боясь лишний раз на неё посмотреть. Как только стены зала раздвигаются надвое, из них выезжают бетонные лабиринты. И чтобы не оказаться приплюснутой ими, лучше в этот момент быть в центре зала. В лабиринтах вся остальная часть серебряной коллекции. Мой личный кошмар. Напоминание, что я делала и почему никогда не должна об этом забывать. Каждая вещь из серебра, принадлежит тому, чьего клона я убила на Геноше. Меркатор создавал клоны даже тех, кого уже нет в живых. Смешанные чувства испытываешь, когда умираешь от рук того, кто в нашей реальности уже мёртв, вдвойне всё это кажется более странным, когда эти "мертвецы" твои же родные... И да, Мистер М "отрывался" по полной программе. Быть убитой Дакеном и Себастьяном Шоу... Такое вряд ли забудется! Наверняка, смотря на серебряный шлем, Гамбит думал, что это вещица Магнето. Мало кто сейчас помнит, но это ведь шлем Шоу, который Эрик, после убийства Себастьяна, забрал себе. А вот что из этой коллекции принадлежит Леншерру, так это шарики. Взгляд на шлем вызывает во мне лёгкий смешок. Всё же, каким бы подонком и мразью Себастьян ни был, но дурил он всех вокруг шикарно. Ему не нужен был этот шлем. Ещё в молодости, Шоу разработал что-то вроде ментальной техники, за счёт которой, мог предотвратить любое телепатическое или гипнотическое влияние, а этот шлем ему подарили просто потому, что не знали, что Шоу и без шлема мог справляться с телепатами. Вообще, свои силы Себастьян старался лишний раз не проявлять, не хотел, чтобы окружение смогло изучить его сильные и слабые стороны. Именно поэтому, тот же Ксавье знает о нём не так уж и много, как ему хотелось бы. Что уж говорить обо всех остальных... Подхожу к полке. Шлем лежит довольно высоко. Без лестницы не достать. Поэтому, делаю иллюзию крюка, которая, подцепив вещицу, поднимает её, а после опускает мне в руки. Насколько бы легче была моя жизнь, не проявись во мне его икс-ген... Верчу шлем в руках. Странно, но сколько месяцев здесь вся эта коллекция, а меня никогда не тянуло что-то примерить на себя. Более того, это первый раз, когда я что-то отсюда беру в руки. Как разложила их по полкам в первый же день, как заказ приехал домой, так больше и не притрагивалась. И сейчас, держать этот шлем, кажется чем-то очень странным и непривычным. Создаю иллюзию небольшого зеркала и медленно надеваю шлем на голову. Пытаюсь представить, что почувствовал Эрик, когда сразу же после убийства Шоу, также надел этот шлем на свою голову. Но, сколько я ни стараюсь, ничего не чувствую. Мысли совершенно пусты. Странно видеть себя в отражении зеркала в этом шлеме. Ксавье ведь именно этого боится... Сначала я думала, что Профессора пугает то, что у меня огромные силы, но я Гамма и значит, они не поддаются абсолютному контролю. Потом, когда появились догадки об отце, я задумалась над тем, что возможно, Ксавье пугают не столько сами силы, сколько то, кем приходится мой отец. Я стала думать, что Ксавье может бояться берсерка во мне, всех этих животных инстинктов, жестокости и т.д. Но, всё встало на свои места, когда я узнала про родство с Шоу. Чарльз не боится ни того, что я Гамма, ни того, что внутри меня живёт жестокое животное... Он сталкивался с этим, когда повстречал сначала Росомаху, а потом и Лору; когда учил жить со своими неконтролируемыми силами Роуг и Циклопа. Нет, всё это Профессора вряд ли испугает. Он боялся и боится другого. Того, что я могу пойти по стопам деда: стать председателем «Адского пламени», устраивать террористические акты по всему миру, грабить банки и галереи, претендовать на мировое господство, развязать Третью Мировую и держать всё население планеты в страхе. Именно это не даёт покоя Профессору. Он боится, что во мне проявятся дедовские амбиции и претензии. Поэтому, всё в покое оставить меня не может. В этом вся причина. Ксавье не верит мне сейчас также, как когда-то не верил Меркатору. А из-за того, что я покинула школу, не может меня контролировать, что даёт лишние поводы для сомнений и подозрений. И чтобы я ни делала, сколько бы хороших поступков ни совершила, правда в том, что Чарльз не успокоится и не сможет верить мне, пока я не вернусь в школу. Его страх слишком велик. Не могу до конца осознать, что в отражении зеркала, именно я. Почему-то чувствую себя так, будто в зеркале кто-то другой, словно я смотрю фильм, а это не зеркало, а телевизор. Мне почему-то казалось, что если я надену эту вещицу, то у меня внутри всё перевернётся, но, ничего подобного. Я не испытываю ничего. Ровным счётом ничего. И это, как минимум, неожиданно. Неожиданно в самом хорошем смысле этого слова. Спустя пару мгновений, всё также за счёт иллюзий, у меня в руках оказываются серебряные шарики. Безэмоционально перебираю их в руках, совершенно не имея представления, как жить дальше. Одно я знаю точно, вариться во всём этом мутантском обществе и всю жизнь скрывать, кто я есть и что я делала... Я так точно не смогу. Мне либо придётся когда-то рассказать правду, либо в один момент ничего не останется, как бежать. Понимаю, почему Хоулетт согласился оставить меня под "присмотром" Уилсона. Готова спорить, Джеймс рассчитывает на безумие Уэйда. Думает, что сумасшедшее поведение наёмника, в один момент выведет меня настолько, что я от злости выложу всё начистоту. Ждёт, что неадекватность Дэдпула заставит меня раскрыть все секреты. Вот только это точно не уровень тех секретов, которые Росомаха пожелает узнать. В чём он меня подозревает? Что надо мной проводили опыты, за счёт которых ввели посторонние икс-гены и что, якобы из-за этого я умею то, что умею... Последнее, что он ожидает услышать, что я внучка Шоу и дочь его брата и, что именно от них передались все эти способности... Готова спорить на миллион, из всех вариантов, этот, Джеймс точно не ожидает. А он, однозначно не знает о том, чья я дочь. Если бы Чарльз ему рассказал, Хоулетт в ту же секунду прибежал бы ко мне с этой "новостью"... Он бы не смог оставаться таким хладнокровным и не уехал бы из Канады так запросто, зная, кем я ему прихожусь. Значит, он ещё не знает и Ксавье ему не рассказал. И всё, на кого остаётся рассчитывать Джеймсу — на своего друга и его сумасшедшее поведение. Вот только зря он на это надеется. Когда моё терпение закончится, а давление со всех сторон будет через край — я сбегу. Я никогда не расскажу никому правду, тем более Росомахе. А сейчас, всё, что мне остаётся, пялиться на своё отражение в этом клоунском шлеме, с абсолютным непониманием, как действовать и жить дальше. Возвращаю шлем и шарики на место, выхожу из зала и снова спускаюсь на кухню. За окном всё завалено снегом. В Великобритании, вряд ли такое увидишь. И мне сейчас почему-то вспоминается, как я всё детство мечтала о по-настоящему зимних Рождестве и Новом Годе. В Канаде этот Новый Год станет для меня уже вторым, но ощущения праздника и зимней сказки и близко нет. Я даже ёлку не купила и никак не нарядила дом. Праздничного настроения совершенно нет. Завариваю какао, забираюсь на подоконник и смотрю на заснеженные клумбы и абсолютно белоснежный пейзаж вокруг. Всё настолько белое, что в глазах режет. Интересно, как бы отреагировала мама, узнай она, что я прилетела в страну, в которой она когда-то устроила переполох? Она ведь пыталась уберечь меня от всего этого: от мутантов, от школы Ксавье, от борьбы с людьми и всякими нехорошими ребятами. Она хотела, чтобы всё это никогда меня не коснулось, а я взяла и так запросто приехала в Канаду. Наверное, я круглая идиотка, раз совершила подобный глупый шаг. Не надо было здесь останавливаться. Хеллер думает, что я мертва и, кажется, совершенно не планирует сбегать из лечебницы. Единственный, из-за кого я в принципе здесь, совершенно не оправдал моих предположений. Нет, это конечно хорошо, но не избавляет меня от ощущения себя идиоткой. Отпиваю глоток горячего какао, стараясь выбросить все мысли, но не выходит. Мне ведь ещё предстоит как-то общаться с Уилсоном. Нет, дело не в том, что было между нами в Калгари, а в том, что он устроил, стоя у моего дома. Этот фрик ясно дал понять, что не отвяжется с "допросами с пристрастием". Как заставить его поверить, что я не представляю опасности ни для него, ни для кого-то другого? То, что я храню секреты, не значит, что я использую их против Уэйда, Чарльза или ещё кого-то. Будь у меня такое желание, я бы давно рассказала и о Ксавье, который знает о том, что Логан является моим дядей, но не говорит об этом ему самому; и о Старке, который взорвал дом моей семьи... Я молчу, как раз потому, что не хочу накалять и без того напряжённую атмосферу. А секретов, увы, я знаю, очень много. И не только о себе. И меня очень сильно бесит, что мне не хотят верить. Иногда молчание — это лучшее, что ты можешь сделать. Жаль только, что тот же Уилсон, вряд ли поймёт такую позицию.