Together

Они пришли к столице и установили лагерь недалеко от нее, особенно не скрываясь, но и не на виду. Первый день на новой земле прошел за обустраиванием всех удобств. Найл лично занялся осмотром местности, почти все воины строили лагерь, свободные же набирали воду или готовили еду. Жара стояла ужасная и им, англичанам, привыкшим к пасмурной дождливой погоде, пришедшим из недавно завоеванной тоже довольно холодной страны (русская зима еще долго будет преследовать их в кошмарах), было невыносимо жарко. Снять все слои одежды, что были на них и в голову не приходило. Им предстояло воевать на этой жаре. Как бы они с этим справились, если даже обыденными делами не могли заниматься? Лиам помогал с постройкой лагеря, но его постоянно отвлекали, докладывая все, что нужно было разведать и в итоге вместо того, чтобы причинять неудобства, он просто ушел в свою палатку, уселся и впитывал всю информацию. На следующий день они отправились во дворец, где их уже ждали. Горожане косились на непривычных глазу людей, что темной тучей шли по залитым солнечным светом улицам, одетые с ног до головы в тяжелую броню, хмурые и властные. Лиам не видел страха в этих смуглых лицах, они не верили в проигрыш, они верили в силу своего любимого правителя. Опоенные гордостью своих побед, они не верили, что бледнолицые британцы могут захватить их земли. Это казалось чем-то волшебным: чтобы кто-то победил их армию, обошел их правителя. Не то чтобы они не слышали о завоеваниях Лиама, просто в своего короля они верили больше: он их ни разу еще не подводил. Во дворце их приняли быстро и сразу проводили к правителю. Весь замок был словно вылит из золота, смуглые лица везде, куда не посмотри, одежда на них легкая и словно невесомая и Лиам бы позавидовал, но он был сосредоточен не на жаре. Перед ним длинный коридор, залитый светом и в конце этого величественного прохода золотые двери в высоту около десяти метров. Он входит в роскошные двери, заходит в не менее роскошную комнату проходит по свободному огромному пространству, залитому солнцем и становится прямо перед королем. Шатен стоит у самого низа лестницы, что ведет к возвышающемуся над ним королю. Лиам поднимает глаза и видит красивого юношу, что подперев подбородок смотрит на него. На его полных губах ухмылка, невероятно сексуальная, но такая раздражающая. Свободные бежевые шаровары из невероятно тонкой и красивой ткани скрывают сильные худые ноги, верх голый, и Лиам видит смуглую кожу, крепкий живот и темные соски, на голове крупная золотая корона, на вид тяжелая, но даже если это и так, король не подает вида . Она сидит на нем так, словно он родился с ней. В некотором роде так оно и было. У короля черные, как смоль волосы, янтарные, почти золотые глаза, его кожа смуглая и очень красивая, у него прямой красивый нос и в нем блестит колечко, губы темные и пухлые, черные густые ресницы невероятно длинные. Лиам ни у кого еще не видел настолько красивых ресниц. Брови, густые и черные, красиво возвышаются над насмешливыми глазами, подчеркивая их красоту. Но Лиам прекрасно знал, что за этой красотой скрывается острый ум и огромные планы на мир, который должен был принадлежать Лиаму. - Ваше высочество, - издевательски произносит этот смуглый красавец и его ухмылка словно стала еще шире, а в глазах горел какой-то азарт. Этот уверенный надменный мужчина одновременно раздражал Лиама и нравился ему. Противоречивые чувства смешались во что-то непонятное, мешая Лиаму понять свое отношение к засранцу. - Чем мы заслужили такую ​​честь? - Я хотел предложить вам сдаться сразу и тогда можно было бы и избежать войны, - брови Лиама серьезно нахмурены, на нем тяжелая, громоздкая одежда, но он выглядит так, словно ему совершенно все равно на невыносимую жару и он смотрит серьезными шоколадными глазами прямо в насмешливые глаза Зейна. Малик смотрит на него не прерываясь и ничего не говорит. Его взгляд острый и изучающий. Он видит красивое лицо - это безусловно: изгиб губ, форма носа, хмурые густые брови, каштановые мягкие на вид волосы, легкая щетина, покрывающая пухлые щеки и красивая линия челюсти - все в нем идеально, но что за этим красивым лицом? Они смотрят и все в зале притаили дыхание в ожидании. Только чего? - Обычно мне кланяются при встрече, - говорит вдруг Зейн. Ухмылка не сходит с красивых губ ни на секунду, развязная поза не меняется под тяжелым взглядом, огонь в глазах не тушится. Он словно статуя, изящная работа настоящего мастера, каменная красота, тонкое искусство. - Таковы наши традиции, - Лиам поднимает бровь и хмыкает. - Я не склоняю колен ни перед кем. Только перед победителями, как и мои воины, - Зейн наклоняет голову и веселая усмешка касается его губ, в глазах смешинки. Теперь он не насмехается, а откровенно смеется. - Ах вот оно что, - говорит он тягучим голосом. Лиам может сравнить это с карамелью, что тянется ниточками. - Тогда нам непременно нужно победить. Увидеть на коленях перед собой правителя половины земли, которую я собираюсь покорить, дорогого стоит. "Посмотрим еще кто кого увидит на коленях." - думает Лиам, ни на секунду не прерывая зрительный контакт с красивым королем. Этот взгляд затягивает его, как водоворот и он чувствует, что хоть Зейну и привычно постоянно смотреть в глаза собеседнику, взгляд Лиама тоже действует на него каким-то образом. Лиам давно так собой не гордился (на самом деле совсем недавно он гордился собой еще сильнее) - Что-то душно тут, не находите? - говорит Зейн и встает, ткань его штанов немного просвечивает и Лиам видит очертания его ног, мышцы живота красиво передвигаются, изящная рука поправляет корону и он легкими шагами спускается по лестнице. Возможно, только возможно, Лиаму совсем немного хочется облизать его кожу, блестящую на солнце. - Выйдем на воздух, - в зале действительно жарко, но Лиам задается вопросом не жарче ли на улице. Он идет перед ними и выходит на балкон. Лиам замечает, что здесь действительно прохладнее. Балкон роскошен и красив, по бокам какие-то растения, крупные и зеленые, по центру большая золотистая софа, перед ней столик с фруктами и сладостями, напротив нее кресла. Как только они оказываются на балконе, слышится смех и два голоса. На золотистом ложе красивая девушка и загорелый парень. Девушка сидит, подложив под себя ноги, в ее тонких руках гроздь винограда, на ней легкие шаровары и лиф, на голову накинут полупрозрачный голубой платок и его длинные полы струятся по спине, лужицей растекаясь вокруг ее ног. Загорелый парень в легких полупрозрачных шароварах с золотистым орнаментом одной из них накрыл лицо. Он лежит на софе, ласкаясь под теплыми лучами, как кот, и что-то говорит. - Луи, Джи, - произносит дружелюбно король, смотря на них. Его глаза так и искрятся, в них смешинки и издевательски-насмешливый тон словно впитался в его язык, но теперь звучат нотки какой-то необъяснимой нежности и любви и Лиам сосредотачивает свое внимание на особях, что вызывает в короле такие эмоции. - Привет, Зейни, уже отвязался от этих англичашек? - спрашивает лениво Джи, даже не поворачиваясь к нему. Ее светлые волосы хоть и под платком, но она совершенно их не скрывает, как и тонкая ткань. Лиам видит родинки, что раскинуты по ее светлой коже и удивляется тому факту, что в стране смуглых людей он видит так явно отличающуюся светловолосую и светлокожую девушку. Она наклоняется к Луи и стягивает ткань с его лица, касаясь виноградом его тонких губ. - Вообще-то я тоже англичашка, - произносит издевательским тоном Луи и откусывает ягоду. Девушка закатывает глаза и поворачивается к Зейну, открывая рот, чтобы что-то сказать, но видит хмурого Лиама и его свиту за смуглым королем, и закрывает рот. Ее щеки краснеют и она прячет зелено-голубые глаза от взгляда Лиама. Луи, заметив перемены в подруге тоже приподнимает и видит ту же картину. Секунду он молча рассматривает британца, а потом смеется, толкая Джиджи в бок. Она обиженно толкает его в ответ и встает. Луи поднимается за ней и что-то шепчет издевательским тоном. Они немного приседают рядом с Зейном и пробегают дальше и он завистливо провожает исчезающую за поворотом струящуюся нежно-голубую ткань взглядом. Он бы тоже предпочел веселиться с друзьями, а не разбираться с войной и этим серьезным красавчиком. Он садится на место, где до него сидели друзья, Лиам садится напротив, остальные стоят сзади. - Итак, война, - тянет он как бы скучая. Лиам кивает, глядя на него из под нахмуренных бровей. Ткань софы под ним теплая, солнце жаркое, а британец напротив горячий. Зейн сдерживается, чтобы не показать улыбку, вызванную его размышлениями о температуре. - Когда? - В ближайшее время, если вы не сдадитесь. Неделя, может две, - Лиам выглядит властно, но сдержанно. Он не оглядывается, как ребенок, впервые побывавший где-то (как Зейн), он ни разу с прихода не сконфузился, хотя взгляд и ухмылка Зейна всегда работает безотказно и многие жизненные битвы он выиграл именно так. Лиам сосредоточен и внимателен, он изучает не среду или людей, а самого Зейна. Малик вполне может понять почему именно этот человек представляет для него угрозу. - Довольно долго, - мысль, что скользит в его голове же слетает с языком, но Зейн хорошо контролирует свои слова. Зейн бы сказал это в любом случае, поэтому он позволяет этому сорваться с его языка. Его мозг пытается сосредоточиться на других вещах, позволяя языку самому решать, что нести. Он прекрасно знает, что и когда говорить. - Вы же приехали готовыми, тогда почему бы не начать ее сразу. К чему этот отрыв? - Даю вам время подумать, - он глубоко сомневается, что Зейн сдастся. Он знает, что этого не произойдет. Он дает им время приготовиться. - Какая колоссальная щедрость. Вашему последнему противнику повезло меньше, - они напали на страну неожиданно, что шло вразрез со всеми предыдущими их наступлениями, да и в целом с политикой Пейна. Но у Лиама на этот счет были свои мысли. На войне все средства хороши, усыпление бдительности врага и иллюзия безопасности, что щедро вложена им в руки в виде договора о ненападении тоже прекрасные средства. - Они бы не сдались ни в коем случае, - это тоже было правдой. Эти русские с их русским духом, совершенно наплевавшие на свое благополучие, в патриотическом порыве поднялись против несокрушимого врага, их глупые надежды на победу, их бессильная любовь к родной земле, которую они нагло пропитали кровью своих родных - все это было так мило, но так глупо и наивно. - А я значит сдамся, - Зейн смеется над ним. Это выливается не в звонкой мелодии настоящего смеха. Это ясно виднеется в янтарных глазах, в искривленных уголках губ, во всей его развязной позе, в выражении лица и в каждом слове, что срывается с губ тягучей паутинкой. - Надеюсь, - он ни капли не надеется. Если Зейн сдастся, это будет величайшее разочарование в жизни Лиама. Вот она - война, к которой он шел с тех пор, как первый раз услышал незнакомое, но такое красивое имя. Вот он, похититель его мечты, его цели, злейший враг и наиболее уважаемый им человек. Зейн сверлит его взглядом, Лиам делает тоже самое. Это потом длится минуту, а затем лицо Зейна озаряет улыбка и он поднимает подбородок. - Что ж, тогда так тому и быть. Можете заходить ко мне когда захотите, ваше величество, если вдруг передумаете, тогда приходите сообщить, что вы сдаетесь. Я буду ждать вас, - в его голосе слышен какой-то тонкий намек, стыдливый подтекст, и Лиам не понимает, на что намекает это великолепие. - Можете приходить просто так тоже, - Зейн проводит по лбу, убирая мешающую прядь, откидывается на подушки и смотрит издевательски веселым взглядом. - Вы играете в шахматы? - спрашивает вдруг он и Лиам кивает, не переставая хмуриться. Он полностью сосредоточен и только слегка сведен с толку, но это секундное замешательство проходит быстрее, чем его замечает Зейн. - Прекрасно, сыграем как нибудь партию, - он подмигивает и Лиам понимает, что он имеет ввиду что-то другое. Этот красавчик с ним заигрывает? Странное чувство поселяется внутри него, когда он об этом думает. Он явно намекает не на свидание со свечками и прочей романтикой. У них намечается война, а тот, против кого она будет вестись, играет? - Я подумаю над вашим предложением, - он встает, не теряя лица, и Зейн поднимает на него взгляд, не прерывая их контакт. - Если это все, мы пойдем. Зейн кивает и они уходят. Никаких договоров, никаких условий. *** Зейн ждал приезда белой армии и это самое неподходящее время для приезда Лиам. Но Лиам умеет подбирать идеальный момент. Он сидит напротив Зейна, и они действительно играют в шахматы, говоря о захваченных странах, боях и правлении. Он интересный собеседник и хороший игрок, но совсем скоро здесь будут воины и правитель Турции, один из лучших друзей Зейна. И все же он наслаждается компанией хмурого и невероятно серьезного мужчины, который так ни разу и не улыбнулся за все это время. Только ухмылялся, глядя исподлобья на Зейна. Он развалился на своем кресле, двигая слона и смотря на Лиама с усмешкой, потому что он очень близок к победе, когда открываются огромные двери и стражники объявляют, что король Турции явился. Лиам поднимает густую бровь, а Зейн встает с места, взволнованно поправляя одежду. Черт, он около месяца общался с ним только письмами и не виделся лично. Гарри входит величественно и великолепно, на его кудрях серебряная корона, а за спиной белое облако из охраны. Его мать была из знатного рода какой-то графской британской семьи, в соответствии с чем он сильно отличался внешностью от турок, но он был наследником престола с рождения и зная его нрав и патриотизм, никто и слова против не мог высказать. Он сдался Зейну, точнее стал его союзником, когда план захвата мира был еще в зародыше. Их дружба была крепче скал и любых недопониманий. Они смотрят друг на друга секунду и улыбка озаряет лица обоих. Они в одно мгновенье оказываются рядом и крепко обнимаются, сжимая друг друга до хруста. - Чертов Малик, как я скучал по твоей тощей заднице, - шепчет Стайлс ему в шею и Зейн посмеивается в плечо друга. Гарри немного холодный, его серебряная броня упирается в голую грудь Зейна и холодок пробегает по всему его телу, кудри щекочут кожу, а горячее дыхание опаляет. - А я думал, что ты по мне скучал, оказывается тебе нужна только моя задница, - Гарри отрывает его от его шеи и счастливо смотрит в лицо Зейна. Ямочки на его щеках глубокие и невероятные и Зейн, не сдерживаясь, тыкает в одну из них. Гарри смеется и влажно целует Зейна в щеку. Как же он скучал по этому солнечному лучику! А потом он замечает Лиама. Зейн тоже обращает на него внимание. Пейн сидит, подперев щеку кулаком, и внимательно на них смотрит. У него серьезный изучающий взгляд и властная поза. Он всегда выглядит как олицетворение власти, и Зейн знает, что и сам выглядит также, только власть Лиама более грубая, воспринимаемая почти физически, скрытая в его уверенности, а Зейн имеет скорее психологическое олицетворение власти, подчиняя взглядом, насмешливостью. - А у тебя гости? - с улыбкой спрашивает Гарри и смотрит снова на Зейна. Его зеленые глаза сияют счастьем, что плещет в них постоянно. - Да, это Лиам, - Гарри поднимает брови и Зейн кивает. - Тот, с которым мы собираемся воевать. - Оу, что ж, тогда можешь заканчивать свои делишки, а я пойду к Луи, - он кусает губу и улыбается. В его глазах загорается огонь, и он выглядит чертовски влюбленным. Они с Луи видятся также редко и влюблены друг в друга чертовски сильно, но почему-то только ходят вокруг да около, никак не решаясь на первый шаг, только бесконечно хихикая и флиртуя. Он исчезает за дверью, забирая свое белое облако с собой и Зейн поворачивается к Лиаму. - Так значит белая армия тоже будет вам помогать? - лениво спрашивает он и настойчиво смотрит в глаза Зейну. Ни то, чтобы его это удивило - Турция и Пакистан самые верные и близкие союзники, но эта сцена встречи дух родных людей показывает их отношения с лучшей стороны. Ирландия была таким же союзником для Англии, Найл был таким же другом для Лиама. Они тоже вынашивали этот план вместе, обговаривали все мельчайшие детали и служили опорой друг другу. Эти захваты и победы были настолько же заслугой ирландского короля, насколько заслугами и самого Лиама. - Конечно, - он садится на свое место не прерывая зрительный контакт. Их пристальные взгляды, бесконечные зрительные контакты становятся чем-то вроде игры. Они смотрят в глаза друг другу, будто каждый раз вызывая на дуэль. Только в этих дуэлях нет победителей. - А вам практически все армии стран, которые вы завоевали. - Как и вам, - они словно животные, что ходят по кругу, прежде чем напасть. Словно сдерживаемые на поводках псы. Лиам с нетерпением ждет, пока лопнет чья-нибудь цепь. - Значит вы совершенно не собираетесь сдаваться? - Зейн улыбается и лукаво смотрит на него. Он слегка нагибается вперед, легким движением поправляя волосы. - Мы сами собирались устроить эту войну, Лиам, и прийти к вам с тем же предложением, - сообщает он полушепотом, и мурашки пробегаются по позвоночнику Лиама. Но не от страха, а от чего-то еще, что горит в этих янтарных глазах. - Но вы пришли первыми и решили устроить битву на нашей стороне. Для меня эта позиция даже удобнее, чем для тебя, - его переход на "ты" сильно отличается от всего остального, абсолютно всего, что он делает, потому что все остальное медленное и тягучее, как запах пакистанских пряностей, а это "ты" внезапное и резкое, брошенное, словно капля кипящего масла в лицо. - А так представь насколько нам было бы тяжелее, если бы мы перенеслись в Англию, которая не была граничит ни с одним захваченным мной королевством. Я был бы окружен твоими территориями, - он шепчет это, шипит, словно змей. Он и есть змей. Соблазнительный, верткий, нападающий внезапно и со всей мощи своих ядовитых клыков. Только Лиам не беззащитная мышка, которую он легко отравит и проглотит. - Походы всегда страшнее наступлений. Для меня, - когда их издевательски-деловые разговоры перешли на уровень битв и соблазнов? - Понимаю, - шепчет он. Его слова логичны и совершенно правильны, рано или поздно столкновение бы произошло - это было также неизбежно, как приход осени за летом, и Лиам знал, что это положение удобнее и для Зейна и для него, ведь совсем недалеко граница недавно завоеванная им страна. Он хотел, чтобы это сражение было на равных условиях - поэтому он здесь. Зейн разглядывавший шахматы, поднимает на него взгляд и ухмылка искажает его губы. Он вновь смотрит на доску с шахматами и двигает короля Лиама так, чтобы уничтожить его своим ферзем и медленно это делает. - Я победил, - шепчет он. Лиам наклоняется к нему через стол и их носы немного соприкасаются. - Хотя бы в игре, - цепи лопают. Их губы соприкасаются. На самом деле они скорее врезаются губами и это грубо и горячо. Зейн тут же запускает пальцы в волосы, Лиам кладет руку на заднюю сторону его шеи и тянет ближе. Их губы скользят друг по другу, языки борются за превосходство, зубы прикусывают губы друг друга. Горячий язык Зейна скользит между его губами и Лиам посасывает его, притягивая ближе и Зейн поддается, крепче сжимая мягкие пряди. Когда воздух в легких заканчивается, они отодвигаются и тяжело дышат. Их взгляды прикованы друг к другу и на припухших губах Зейна тянется удовлетворенная улыбка. Лиам ухмыляется и качает головой на этого самодовольного засранца. Они тяжело дышат, не прерывая этот вечный контакт глаз, пока стража не стучит в дверь. Неясно, прошла вечность или мгновенье, но Лиам встает, поправляет одежду и прочищает горло. - Что ж, если это все, я пойду, - его голос тяжелый и хриплый, возбуждение очевидно, а Зейн дьявольски хорош в соблазнении. - Это далеко не все, Лиам. Приходи как нибудь вечером, я покажу тебе намного больше. Лиам уходит, прежде чем сорвется и покажет все сам. *** - Его высочество у себя в покоях. Вас проводить? Лиам пришел следующим же вечером. Когда король красоты и секса предлагает себя сам, глупо отказываться. Стражник стучит и с разрешением Зейна кивает Лиаму, позволяя зайти. Он медленно отпирает дверь и входит. Малик сидит за стеклянным столом и просматривает документы. Его корона на столике за спиной, на ногах полупрозрачные голубые шаровары, легкая рубашка накинута на обычно голое тело, хоть и расстегнутая, ноги скрещены под столом, а на носу очки в тонкой оправе. Его кожа сияет в лунном свете. Лиам залипает на мгновенье. Зейн поднимает таки голову и смотрит на него, его губы тут же искажает ухмылка, он опирается на руку, а лукавый взгляд возвращается в янтарную глубь. Он словно змей, что секундой ранее грелся под горячим солнцем, расслабленный и сонный, а через мгновенье притаился, готовясь к атаке. - Ах, ваше высочество, - тон у него самодовольный, как и лицо. - Пришли сдаваться? - Зейн встает и подходит к нему. Даже из простого хождения Малик делает произведение искусства. Его движения легки и изящны, походка медленная, такая же тягучая, как и все остальное. Лиам кладет ладонь на его талию, как только он подходит достаточно близко и смотрит в красивые глаза. Длинные черные ресницы, необычайно густые и красивые - это то, что он видит, прежде чем смотрит в янтарные глаза, что выглядят темнее в ночи. - Вы вроде предлагали показать мне большее, - шепчет Лиам, поглаживая спину короля. Зейн хмыкает и касается его щеки, прежде чем втянуть в долгий поцелуй. Он хорошо целуется, его язык мгновенно скользит в рот Лиама, пальцами он зарывается в волосы, другой рукой скользит по руке, придерживая бицепс короля. Одна из рук Лиама скользит вниз по стройному телу к пояснице, а затем скрывается по резинкой свободной шаровар, сжимая голую задницу. Зейн тихо стонет ему в губы и Лиам пользуется этим, просовывая язык в теплый рот и быстро перенимая главенство в поцелуе. Поцелуй становится более развязным, более грязным. Когда воздуха становится слишком мало, они отрываются и прерывисто дышат. Зейн смотрит на него из под полуопущенных ресниц и ухмылка искажает припухшие губы, а в глазах загорается огонек. Зейн тянет их к кровати, а Лиам присасывается к его шее, целуя и кусая. Малик падает и тянет его за собой. Его глаза пробегаются по лицу Лиама, а руки оглаживают плечи. Зейн приподнимает и вновь сталкивается их губы в грязном, глубоком поцелуе. Он проводит ладонью от пресса Лиама к его промежности, сжимая бугорок, что выделяется из льняных штанов шатена. Лиам скользит губами по точенной челюсти, упирается носом в смуглую бархатную кожу, стонет ему в шею и прикусывает ее. Он засасывает кожу, кусает и лижет, отстраняется и смотрит на яркую метку, что оставил на шее. Пейн думает о том, что Зейн практически не носит верх и завтра эти отметины увидит весь дворец, если Малик не попытается их спрятать, и мысль, что другие увидят следы их страсти, немного сводит с ума. Он не знает откуда в нем это собственнеческое желание, почти животный инстинкт, но оно быстро охватывает его, приказывая оставить побольше следов. Лиам вновь возвращается к смуглой коже и оставляет засосы везде: на шее, на ключицах, на животе и ребрах. Он прикусывает его сосок, тянет его и зализывает, пальцами покручивая другой. Вторая рука сжимает бедро так крепко, как только может. Зейн стонет и изгибается змеей под ним, он сжимает его волосы пальцами и тянет голову Пейна вверх. На мгновенье их взгляды встречаются и Лиаму кажется, что где-то взорвалась звезда и звездная пыль создала новую вселенную. Брюнет прикрывает глаза и тянет его к себе, глубоко и мокро целуя, и Лиам не так сильно разочарован тем, что их зрительный контакт был прерван. Рука Малика нащупывает его ремень и расстегивает его, ослабляя, запускает туда ладонь, перенося ее за спину и запуская в штаны, сжимая задницу, также, как и Лиам делал это в начале. Шатен тихо стонет и прикусывает губу брюнета. Он отрывается и стаскивает белую рубашку с красивого тела, целует плечо и откидывает ненужную ткань. Покрывает короткими поцелуями его левое плечо, шею, грудь и все, до чего его губы могут дотянуться. Зейн стонет и нетерпеливо тянет низ его черной рубашки, словно приказывая ее снять. Лиам, привыкший с детства, что его приказы выполняют беспрекословно, думает, что это неприятно, когда их игнорируют, тем более для кого-то такого властного, поэтому решает не мучить пакистанца. Он хмыкает и немного приподнявшись над ним, подрагивающими пальцами расстегивает рубашку, и сразу чувствует чужие пухлые губы на своих и нетерпеливые руки, что спешно скидывают рубашку с плеч. Руки Малика скользят по спине и останавливаются у краешка брюк, тут же оттягивая и стаскивая вместе с нижним бельем. Пейн, не переставая его целовать, приподнимается, позволяя себя раздеть. Штаны тоже летят куда-то вдаль, тонкие пальцы обхватывают пальцами член и пару раз проходятся вверх и вниз, размазывая сочащуюся из головки смазку по всей длине и вырывая глубокие стоны из Лиама. Их губы двигаются отрывисто, прерываясь на стоны и отрывистое дыхание, затем снова сталкиваются. Лиам упирается в плечо Зейна и стонет, подмахивая бедрами. Малик прижимается губами к вспотевшему виску, продолжая двигать рукой. Он бы давно запустил вторую руку в собственные штаны, потому что член ноет уже невыносимо, но рука уперлась в мягкий матрас, придерживая вес их тел. Брюнет убирает ладонь от стоящего колом члена Лиама и последний недовольно стонет, отодвигаясь от плеча и смотря в янтарные потемневшие глаза. Зейн хватает его ладонь и запускает в собственные штаны, губами впечатываясь в его губы. Поцелуй мокрый и грязный, но это не имеет особого значения. Лиам сразу смекает, чего от него хотят, и обхватывает длинный член, надрачивая и отвечая на грязный поцелуй, в который его втянул Зейн. Член Малика мокрый и твердый и это сводит с ума не меньше, чем тонкие пальцы, что вновь обхватили его собственный. Они яростно дрочат друг другу и Лиам уже чувствует приближающуюся кульминацию, как вдруг ладонь с его члена исчезает. Он снова недовольно стонет и инстинктивно подается вперед бедрами, ища хоть какое нибудь трение. Зейн касается грязной рукой его щеки и глубоко целует. Взгляд, которым он смотрит в глаза Лиама почти нежный, но слишком томный и возбужденный, чтобы это было заметно. - Хочу твой член глубоко в себе, - Лиам тихо стонет, глядя в темные глаза, сильнее возбуждаясь от слов, что были сказаны глубоким возбужденным голосом. Брюнет падает на спину и запускает руку в собственные брюки. Он пару раз проводит по своему члену вместе с рукой Лиама, а потом вытаскивает ее и поднимает к своему лицу, целуя. Лиам наклоняется и касается его губ и это неожиданно нежно, но нежность - не совсем то, что им нужно. И все же он позволяет этому стать тягучим и сладким. Он шарит руками по телу брюнета и понимает, что он все еще в штанах и это не нравится Лиаму. Он цепляет их резинку пальцем и тянет вниз, оголяя смуглые бедра, истекающий смазкой член между ними и ноги. Когда он откидывает их в сторону и возвращается к лицу Зейна, брюнет тянет его к себе и целует. Лиам поднимает руку к их лицам и проводит по щеке Зейна, скользя пальцами между их губами. Он отодвигается, скользя по пухлым губам и Зейн заглатывает не задумываясь. Его горячий язык обводит длинные красивые пальцы и Лиам завороженно наблюдает за этим развратным зрелищем. Чертовски красивый и сексуальный. Когда Лиам понимает, что этого достаточно, он вытаскивает пальцы, блестящие от слюны и скользит ими между широко расставленными ногами. Он надавливает на дырочку, кружит у входа и дразнит, прежде чем прекратить издевательства и войти одним пальцем. Брюнет под ним тихо стонет, сжимая тонкими пальцами плечо Лиама и свободно впуская его в себя. Зейн расслаблен и палец входит почти без сопротивления, как и второй. Лиам пару раз проводит вверх вниз внутри брюнета. Он трахает Зейна тремя пальцами и брюнет, подмахивая бедрами, сам насаживается на них. Когда пальцы Лиама находят ту самую точку, громкий стон срывается с его пухлых губ и Лиам, не сдерживаясь, целует их. - Еще, - шепчет Зейн ему в губы и шатен ловит их в еще одном поцелуе. - Пожалуйста, быстрее, Лиам, твою мать, - и кто он такой, чтобы отказать ему? Он двигает пальцами быстрее, каждый раз задевая простату и заставляя Зейна стонать ему в губы. Лиам жадно наблюдает за выражением этого красивого лица, словно это самое прекрасное, что он видел (отчасти так оно и было) - Мне кажется, - шепчет с придыханием Малик, прежде чем новый стон срывается с его губ. - Кажется, ах, что если ты меня сейчас..не трахнешь, я кончу только, ах черт, от твоих пальцев. Эти слова опьяняют и Лиам ухмыляется, вытаскивая пальцы. Хотя он и осознает, что иначе и быть не могло, все равно не может сдержать самодовольства, ведь это он довел Зейна до этого состояния. Он проводит по своему твердому и ноющему члену несколько раз, размазывая естественную смазку и приставляет головку ко входу. Малик задыхается и царапает плечи Лиама. Шатен немного давит на дырочку и входит только головкой, заставляя Зейна метаться под ним. Его дыхание тяжелое и прерывистое, лицо искривлено наслаждением, и Лиам едва сдерживается, чтобы не толкнуться в податливое тело, но он боится причинить боль красивому созданию под ним. Он кусает плечо Малика и медленно толкается, пока не входит до конца. Его ногти впиваются в лопатки Лиама, голова закидывается, и чертовски громкий и горячий стон срывается с губ. Лиам сходит с ума. Пейн начинает медленно двигаться, слушая глубокие стоны. Он приподнимается, чтобы иметь возможность смотреть в искаженное наслаждением красивое лицо. Его движения становятся резкими и глубокими, а стоны Зейна более отрывистыми и громкими. Он закидывает ноги на спину Лиама для лучшего проникновения и движется на встречу. Это чертовски хорошо, и Лиам роняет лицо в изгиб шеи, толкаясь еще глубже. Пейн придерживает одну из них и закидывает на плечо, трахая его под новым, лучшим углом. Зейн тянется к собственному изнывающему члену, помогая прийти к концу рукой. Малик чувствует, что скоро кончит и Лиам видит это, двигаясь быстрее и входя по самые яйца, самым прекрасным образом вытрахивая из Зейна душу. Когда брюнет со стоном кончает, пачкая Лиама над ним и его собственное тело белой вязкой спермой, он действительно чувствует, что из него вырвали душу. Его закинутая на плечо нога начинает соскальзывать, когда тело в изнемождении расслабляется, но Лиам придерживает ее, продолжая толкаться, кончает через минуту и, упираясь в ключицу Зейна, стонет. Пока он приходит в себя, Зейн гладит его волосы ленивыми движениями и смотрит в потолок, удовлетворенно улыбаясь. Он чувствует усталость и сонливость, но еще нужно разобраться с Лиамом, проводить его и все дела. Зейн ждет пока Лиам придет в себя еще пару минут, но понимает, что тот уснул и тоже проваливается в сладкий сон. Лиам не спит, а скорее дремлет и вскоре просыпается. Его тело все еще расслаблено и он чувствует сонливость и усталость, но все таки выходит из сопящего брюнета. Он встает, чистит себя штанами Зейна со злобной ухмылкой на губах, одевается и уходит. Зейну не обязательно знать, что его накрыли одеялом и поцеловали, прежде чем выйти. *** После этого Лиам к нему не заходит - он полностью занят подготовкой к войне (как собственно и Зейн). Они тренируются, обсуждают и готовят войска. Предвкушение от предстоящей битвы слаще ее самой и Лиам полностью наслаждается им. Он все таки собирается и идет к Зейну, не потому что собирался или хочет (хотя он хочет), а потому что Найл сказал, что это обязательно. Он входит в комнату Зейна, но никого нет, и Лиам садится в кресло напротив кровати короля в ожидании. Комната в полумраке, но Лиам видит насколько она роскошна. Он оглядывает убранство и ухмыляется, глядя на огромную кровать с черными простынями. Его воображение играет с ним, подкидывая картины того, чтобы они могли сделать на таком просторе (и того, что уже сделали). Зейн входит в спальню через приличное количество минут и кидает бутылочку масла для тела на кровать, когда проходит мимо нее своей медленной грациозной походкой. Он только из душа и полностью обнажен. Его кожа чистая и горячая, с волос капает вода, длинные ресницы мокрые и словно еще длиннее, пара капель катится по смуглой коже. Малик подходит к столику для своей любимой короны, хватает ее и аккуратно опускает на свои мокрые волосы, глядя в зеркало над столиком. Он поправляет корону, внимательно глядя на свое отражение, но тут замечает силуэт за спиной. Брюнет приглядывается и понимает, что стоит обнаженным перед своим главным врагом. Он ухмыляется в зеркало, смотря прямо в горящие карие глаза, что кажутся черными в этой темноте. Малик поворачивается к нему и опирается на стол, поднимая подбородок и глядя на него сверху вниз. Зейн знает, что он чертовски горяч, но Лиам словно не замечает бархата обнаженной кожи, он внимательно смотрит ему в глаза, развалившись по-королевски в его кресле. - Вы что-то хотели, ваше высочество? - издевка слышна в его голосе и Лиам чувствует, как возбуждение растет в его штанах. Этот змееныш влезает в свой образ насмешливого высокомерного засранца так, словно это его вторая кожа. Возможно, это не только образ, но Лиам слишком плохо знает его, чтобы судить. - Да, - отвечает он на удивление ровным голосом и выглядит крайне серьезным. Брови словно навечно сошлись на переносице, величественные черты лица совершенно сосредоточенны и будто безразличны к открывшейся картине, вся поза демонстрирует холодность и только бугорок в штанах свидетельствует о реальном состоянии. - Обсудить положение наших стран, - Зейн склоняет голову набок, все еще ухмыляясь, а потом вздыхает, уходя в сторону кровати. Его движения плавные и легкие, как у змеи и весь он словно змей-искуситель. От ухмылки до движения изящной кисти - все в нем как будто тянет и просит прикоснуться, обхватить, завладеть. Каждое движение дразнит и тянет. - Как жаль, но я не могу. Я собирался заняться очень важным делом, - Лиам хмыкает и смотрит на красивое тело, что легко уселось на кровать. Зейн устраивается на ней, прислонившись спиной к спинке кровати и смотря на него словно свысока. Он все еще обнаженный, но Лиам подозревает, что Малик не собирается что-то делать с этим фактом. - Ах, и чем же? - издевательская улыбка играет на его губах и Зейн очень хочет впиться в них поцелуем. Его возбуждал один вид красивого чужестранца, в котором его половой орган был крайне заинтересован и сейчас эта заинтересованность медленно проявляла себя. - Собирался подрочить на вас, - развязно шепчет он и член Лиама дергается от его слов. - Если это так срочно, можете подождать пока я закончу, - он растягивается на кровати и Лиам приподнимает бровь. Он серьезно собирается дрочить при нем? Лиам сейчас увидит как самый красивый мужчина в мире удовлетворяет себя сам? О, он с удовольствием подождет, пока Зейн закончит(точнее кончит). Малик смотрит на него своими глазами, в которых горит этот дразнящий огонек, и прикусывает губу, проводя по своему прессу ладонью, возбуждая себя еще больше. Лиам ухмыляется, глядя на эту незамысловатую ласку. Руки Малика скользят по его телу, влажные после волосы прилипли ко лбу, корона на его голове немного съехала набок, кожа блестит в полумраке, глаза, его горящие глаза, они смотрят прямо в глаза Лиама. Возбуждение накрывает Малика довольно быстро и его рука скользит по телу прямо к налившемуся члену, сжимая его у самого основания и пару раз лениво проводя по нему. Он поднимает глаза и тихий стон срывается с его губ. Лиам тоже на мгновенье смотрит в потолок и с изумлением замечает, что он зеркальный. Серьезно? Этот засранец настолько самовлюбленный, что смотрит на свое отражение, когда дрочит? Его рука двигается быстро и он виртуозно крутит запястьем, он помогает себе получить больше удовольствия, дразня головку пальцем, его член, уже твердый и налившийся, истекает смазкой, которую он размазывает пальцами. Он смотрит на свое отражение возбужденным взглядом, но потом этот взгляд переносится на Лиама и шатен думает, что может кончить только от взгляда этих потемневших янтарных глаз. Темные глаза застилает пелена возбуждения и Зейн поднимает руку и, все еще глядя прямо в глаза британцу, широко облизывает ее. Лиам едва сдерживается, чтобы не подойти и не помочь королю, но то, что делает Зейн с собою сам слишком прекрасно, чтобы прервать. Он вновь обхватывает ладонью член и проводит вверх и вниз, наконец прерывая зрительный контакт и откидывая голову, издавая глубокий стон. Его корона чуть не падает, но он поправляет ее рукой, продолжая медленно проводить вверх вниз и тихо стонать. Другой рукой он ласкает свое тело то проводя по нему ладонью, то сжимая и крутя соски, то царапая бедро. Его движения ускоряются и он крутит запястье, обхватывая член под другим углом и стонет чуть громче, потому что это то самое. Он оттягивает крайнюю плоть и дразнит уретру пальцем и стонет еще глубже. Его щеки красные и глаза прикрыты, губы приоткрыты и с них срываются стоны, корона съезжает с головы, но не падает. А потом он делает это. Он открывает свои глубокие янтарные глаза и смотрит Лиаму в глаза и стон чуть громче прежних срывается с пухлых губ. Что-то загорается в его глазах, когда он видит возбуждение Лиама, которое шатен даже не скрывает и его рука тянется к бутылочке масла. Лиам немного недоумевает, но он видит ухмылку Малика, пока тот подрагивающими пальцами открывает бутылку и его глаза расширяются, когда он понимает. Брюнет смазывает пальцы и закусывает губу, когда его рука тянется к подрагивающей дырочке. Он кружит вокруг нее и немного надавливает, дразня. Ноги широко разведены и Лиам видит, как его указательный палец входит на одну фалангу и стон срывается с губ Малика. Лиаму немного стыдно, но с его губ тоже срывается тихий стон. Он сжимает возбуждение, когда палец Зейна углубляется в него, а рука обхватывает истекающий смазкой член. Он вводит палец до конца, пока тонкие пальцы размазывают естественную смазку по своему возбуждению. Он дрочит себе, пока трахает себя двумя пальцами и Лиам думает, что сойдет с ума от возбуждения, но потом Малик добавляет третий третий палец и стонет так громко, что Лиам думает, что стража за дверьми слышала его. Его бедра приподнимаются навстречу руке и опускаются на тонкие пальцы. - Лиам, - срывается с пухлых красных губ, когда Малик касается той самой точки, пока его рука двигается по члену и Лиам чуть не кончает в этот момент. Корона почти свалилась с головы короля, его рука резкими движениями надрачивает, а пальцы то исчезают в его дырочке, появляются и Лиам наблюдает с лучшего угла, чтобы увидеть, насколько он хорош. Он ясно видит, как Зейн кончает с громким стоном, который больше похож на имя Лиама. Пейн наблюдает за тем, как грязный король приходит в себя, но он не касается его, просто смотрит на вздымающуюся грудь с белыми пятнами от спермы брюнета. - Теперь мы можем обсудить дело? - спрашивает Лиам, желая быстрее разобраться с ним, чтобы уйти поскорее и заняться своим членом. Его голос на удивление спокоен и Лиам вполне контролирует его, но это все сложнее сделать с каждой секундой, проведенной наедине с брюнетом. Зейн уже успокоился и слегка приподнялся. Он смотрит на Лиама с легкой блаженной улыбкой, которая невероятно красиво очерчивается на пухлых губах. В глазах абсолютное удовлетворение. Он оглядывает Пейна и встречается с потемневшими от возбуждения глазами, что смотрят в его глаза. Услышав слова Пейна, он хмыкает и сдвигается. Зейн стонет, потому что его тело хочет лежать после этой легкой разгрузки, но все же встает и подходит к Пейну. Лиам немного ликует, ибо движения не так грациозны, как раньше, теперь они более ленивые и он с удовольствием замечает, что худые ноги дрожат. Он нагибается над ним и Лиам смотрит в глаза дьявольски красивого парня, которого хочет нагнуть прямо тут. Шатен чувствует горячее дыхание пакистанского короля на своих губах, его озорные насмешливые глаза снова в схватке со взглядом Лиама, тонкие пальцы нежным движением касаются щеки британца. - Ты уверен, что хочешь говорить о странах? - Малик скользит ладонью по его предплечью, переходя на торс, и в итоге накрывая бугорок, что выделяется из штанов. Он сжимает его возбуждение и Лиам выдыхает ему прямо в губы. - Может, тебе помочь? - Он смотрит своими темными глазами в глаза Лиама и тот медленно кивает. Его губы всего на секунду касаются губ, пока рука легким движением расстегивает ширинку и скользит в штаны. Малик обхватывает возбужденный член и медленно дрочит. Он отодвигается и мгновение смотрит в глаза Пейну, а потом опускается на колени и смотрит снизу вверх. Малик проводит по возбуждению Лиама ладонью и Пейн стонет, откидывая голову и сжимая подлокотник кресла. Зейн ухмыляется и проводит по нему еще несколько раз, размазывая капли смазки по нему. Потом он наклоняется и его губы обхватывают головку, посасывая и он надавливает языком на дырочку. Лиам запускает пальцы в его волосы и сжимает их не достаточно сильно, чтобы сделать больно, но достаточно для себя. Зейн проводит губами по всей нижней части его члена губами, выпустив его изо рта, высовывает язык и лижет от основания до кончика, вновь вбирая его в рот. Лиам оттягивает его голову и Зейн в недоумении смотрит на него. - Можешь надеть корону? - Зейн выглядит сконфуженным всего секунду, но ухмылка возвращается на красивое лицо, когда он понимает, чего от него хотят. Он быстро встает, подходит к кровати и хватает свою золотую корону, двигаясь при этом легко и изящно. Словно грация влилась в его ДНК вместе с насмешливым взглядом и дьявольской красотой. Он ставит ее на голову, фиксирует и подходит к Лиаму, вновь опускаясь на колени перед ним и смотря на Лиама снизу вверх. Пейн кивает и возвращает руку в волосы (хотя корона и мешает, но он немного толкает ее), подталкивая голову к эрекции. Зейн вбирает его вновь, заглатывая столько, сколько может. Он старательно вылизывает член, держит рот широко открытым и только немного касается зубами, опять же дразня, выпускает его полностью и вновь берет в рот. Лиам не сдерживается и через пару таких сводящих с ума движений, он начинает сам насаживать брюнета, который совершенно не сопротивляется, позволяя трахать себя в рот. Он берет по самое основание, стараясь дышать через нос и помогает языком, вырывая из Пейна громкие стоны. Чертов змееныш! Лиам двигает его головой быстро, толкается бедрами навстречу и не дает передышки, отчего брюнет немного давится, но шатен ясно осознает, что это не первый опыт короля, потому что Зейн - чертов профессионал. Лиам, конечно же, слышал, что он хорош во всем, но не думал, что Малик идеален, мать его, во ВСЕМ. Пейн улыбнулся своим мыслям, если бы не горячий рот, что так хорошо его принимает и не янтарные глаза, что внимательно смотрят в его карие из под своих чертовски длинных ресниц. - Черт тебя побери, Малик, - шипит он, откидывая голову и особенно громкий стон вырывается из него, когда он кончает в рот брюнету, который глотает столько, сколько может, остальная же часть вытекает у него изо рта на член шатена, по подбородку стекает на его собственную грудь и на низ живота Лиама. Пакистанец смотрит ему в глаза и, облизывая губы, смакует вкус. Горький солоноватый привкус ярко ощущается на языке. Зейн складывает руки на его коленях и кладет на них подбородок, с улыбкой глядя Лиаму в глаза. - Я не собираюсь сдаваться, Лиам, - он собирает немного спермы с члена Лиама и поднимает руку к лицу, слизывая ее. - завтра один из нас победит и все, - улыбка все еще играет на его губах, сводя с ума своим изгибом. Лиам со стоном притягивает его к себе и целует глубоко, со страстью. Зейн быстро отвечает на поцелуй, усаживается на его колени, чтобы было удобнее, и запускает тонкие пальцы в мягкие пряди каштановых волос. Его язык скользит в рот Пейна, который чувствует собственный вкус, а открытые члены трутся друг об друга и они оба чувствуют подступающее возбуждение. Лиам отодвигается до того, как станет поздно и они смотрят в глаза друг другу. Шатен придерживает его бедро рукой, проводя по нему пальцами и это почти нежно. Их действия всегда почти нежные, если не властные и грубые. - Тогда завтра тебе снова придется встать передо мной на колени, - он имеет ввиду свою победу и позорное действие проигравшего. Это вызывает смешок у брюнета. - Я не привык отсасывать проигравшим, Пейн, - Лиам хмыкает и Зейн встает с него, позволяя застегнуть штаны и уйти. Как только за ним закрывается дверь, Зейн падает на кровать и улыбка не сходит с его губ. *** Следующим утром они встречаются вновь, только уже на поле боя. Обычно не обносящий свое тело излишней одеждой, сегодня Зейн покрыт черными доспехами с головы до ног. Он практически не уязвим и в его одеянии практически нет слабых мест. За его спиной огромное войско, словно черная туча, с правой стороны белое войско Гарри и сам предводитель, что стоит сбоку от Зейна в своих белых доспехах на любимой белоснежной лошади. Его грива развевается на ветру, а благородная морда словно высокомерно вздернута. Она быстрая и верная, верная настолько, что Гарри считает ее лучшей подругой и ангелом хранителем. Их армии будто разделены четким пробором на черное и белое , прямо перед началом "пробора" стоит Зейн, слева Луи возвышается на подаренной Стайлсом лошади с мечом, управляться с которым его научил Гарри, в доспехах, привезенных Гарри(они на удивление черные). С утра Зейн выслушал достаточно возмущений по поводу того, что все то у Луи от Гарри "а я ему вообще ничего не дал" и "я будто содержанка какая-то, Зи". Говорить, что они вообще-то воевать собираются и там не важно, кто кому что подарил и кто кого содержит, он не стал. За него это сделала Джи. Она тоже стояла во главе своего войска тоже в черных доспехах. Палестинская принцесса, что сказать. Армия Лиама не меньше, но у него только два предводителя:он сам и Найл, генералы стоят чуть позади, каждый перед своим отрядом. Их воины тоже в черных доспехах, а Лиам, возглавляющий эту грозовую тучу, будто возвышается над всем миром верхом на черной лошади. Он напоминает Зейну черного всадника, о котором ему рассказывала мама Гарри. Найл и Лиам совещаются пару минут, прежде чем первыми пойти в наступление. Борьба идет полным ходом и короли сошлись в битве. Ржание лошадей, лязганье мечей, свист стрел и стоны павших слышны со всех сторон. Насмешливый янтарь сегодня серьезен, как никогда и Лиам хоть и удивлен этим отличием привычного Зейна от Зейна-завоевателя, виду все же не подает, да и некогда. Когда меч вчерашнего любовника грозит ему смертью немного не до размышлений. Зейн полностью сосредоточен на битве, не отвлекаясь и отражая все выпады Лиама. Он не оглядывается на друзей - Малик уверен в каждом из них. Но всего на секунду он поворачивает голову в бок, и то не для того, чтобы проверить их, и чуть не вскрикивает, когда видит, как опрокидывается белоснежная лошадь белого всадника - его любимого Гарри - и сам он падает. Его плечо пронзило копье какого-то солдата, которого тут же опрокидывает Джи. Луи тут же помогает ему встать и усаживает на свою лошадь, белые воины окружают их, не позволяя врагам приближаться. Джи помогает белоснежной лошади, что ржет и дергается на земле, подняться, хватает ее поводья и скачет вместе с Луи в сторону дворца. Сердце Зейна уходит в пятки и он застывает. Брюнет невероятно уязвим и Лиам может прямо сейчас победить его и все, но он этого не делает. Он позволяет Зейну эту слабость, оставляет ее безнаказанной. Она должна была стать роковой, но Лиам ее прощает. Зейн поворачивается к нему и шлем прячет его лицо, но через щель Лиам видит его глаза. В них растерянность и боль. Это такой резкий контраст с обычным издевательски-насмешливым взглядом, что Лиам и сам теряется. Он смотрит на Лиама секунду и какая-то решительность появляется в его взгляде. Он кивает в сторону крепости и скачет туда сквозь поле боя, а Лиам не задумываясь скачет за ним. Они оставляют лошадей у входя, а сами скрываются за толстыми дверями старой крепости. Когда Зейн снимает шлем, Лиам видит, что он все еще в недоумении. Его рука нервно поправляет волосы, губа прикушена, а глаза со странным удивлением и волнением уставились в пустоту. Шатен никогда бы не подумал, что будет скучать по насмешке в них, по издевке в уголках красиво изогнутых губ, которые нервно дрогнули в какое-то мгновенье. Но он по странным обстоятельствам скучает. Лиам с громким звоном, что грохотом отражается в тишине, ставит шлем углубление для чего-то в стене. Зейн оборачивается к нему и испуганно смотрит в его глаза. Пейн резким движением тянет его к себе, обхватив заднюю сторону его шеи большой ладонью и глубоко целует. Зейн удивленно приоткрывает рот, чем Лиам пользуется, скользя языком между губ. Его руки ложатся на металл, что скрывает мощную грудь Лиама и в слабом движении пытаются его оттолкнуть, но Зейн тут же передумывает, поддаваясь и отвечая на поцелуй. - Подожди, Лиам, нам нужно поговорить, - шепчет он, отталкивая его, когда Пейн начинает распутывать петли, которые удерживают его доспехи. Пейн отодвигается и серьезно смотрит в янтарные растерянные глаза. - Нет, Малик, тебя нужно хорошенько трахнуть, - Зейн растерянно оглядывает его лицо в поисках ответа, его руки лежат на широких плечах, в кончиках губ боль, тонкие пальцы подрагивают. Лиам вздыхает и прижимается к его лбу своим, смотря почти мягко. Почти. - Ты сейчас взволнован и растерян, - говорит он со вздохом. - Ты ничего не сможешь со мной обсудить, а там нас ждет миллион человек и нам нужно спешить. Я помогу тебе немного прийти в себя и мы спокойно обсудим интересующие тебя вопросы, - Он прекрасно понимает растерянность и страх брюнета. Случись что-то подобное с Найлом, Лиам был бы не в лучшем состоянии, если не в худшем. Зейн борется с самим собой. Совесть, о наличии которой Лиам не подозревал, своим гадким голосом шепчет, что Гарри где-то в стенах замка, возможно умирает на руках у Луи, а Зейн собирается трахнуться с тем, кто имеет прямое отношение к его ранению. Но рассудок шепчет, что ему правда нужно успокоиться и Пейн предлагает самый правильный метод. Поэтому он сам сталкивает их губы в грубом поцелуе. Одежда на них громоздкая и неудобная, избавиться от нее невероятно тяжело, но они успешно справляются с этим через миллион(по мнению Лиама) лет. Он не удивится, если в отражении последнего куска металла, что скрывал желанное тело, увидит отражение старика, а не себя молодого. Но этого не происходит. У них нет времени на прелюдия и Лиам прижимает Зейна к стене, грубо целует и дрочит ему и себе вместе. Малик сжимает его плечи и стонет в пухлые губы, бедрами подаваясь навстречу грубым движениям. Когда воздуха категорически не хватает, они отрываются, и не успевает Зейн отдышаться, как одним резким движением его поворачивают к стене и прижимаются сзади. Смуглая кожа сталкивается с холодной каменной стеной, в контраст этому сзади прижимается горячее тело, теплый язык проходится по плечу, а зубы смыкаются на этом месте. Лиам не церемонится и быстро смазывает член слюной, как и вход Зейна. Он поворачивает его лицо к себе, впивается в губы поцелуем и толкается, прижимая Зейна к себе за талию. Шатен замирает всего на секунду , позволяя Зейну привыкнуть к наполненности, а себе к узким стенкам, сжимающим его со всех сторон. Потом он срывается и его бедра в бешеном темпе то прижимаются к бедрам Зейна, то отодвигаются. Малик стонет, прижавшись лбом к холодной стене и царапая каменную крепость короткими ногтями. Шатен прижимает Зейна грудью к стене и трахает, кусая шею. Зейн стонет, выгибаясь навстречу его движениям, пот стекает по их телам, член брюнета сочится смазкой между ног. Лиам чувствует приближающийся оргазм и обхватывает брюнета, дроча ему в таком же темпе, в каком двигаются его бедра. Он кончает, уперевшись носом в шею Зейна, который кончает следом, откинувшись спиной на его тело и закинув голову на его плечо. Когда они приходят в себя, Лиам поднимает взгляд на Зейна, что смотрит ему в глаза по странному приятным взглядом, и прижимается губами к его губам. *** - Так значит мы просто захватим мир вместе? - Лиам проводит пальцем по смуглому плечу, прижимая короля чуть ближе. Зейн невидящим взглядом смотрит в потолок. Они поднялись на вершину башни, постелили грязное покрывало, что нашли там и улеглись так и не одевшись. Благо, Лиаму пришло в голову забрать одежду с собой, а не оставлять у входа. - Да, это то, что я предлагаю, - Зейн поворачивает голову и смотрит на Лиама этим странным приятным взглядом, который сводит с толку. Он вздыхает и упирается ему в шею лицом, вдыхая мускусный аромат. - Фиктивный брак? - на пухлых губах Лиама издевательская усмешка и Зейн поднимает на него взгляд. В его глазах тоже смешинки и он просто кивает. Они оба прекрасно знают, что это точно будет не фиктивный брак. Зейн итак прекрасно знает, что Лиам его любит, а если еще не любит, то уже влюбляется и это просто вопрос времени. Зейн прекрасно знает, что у Лиама было чуть больше миллиона возможностей его убить. Зейн все еще жив, он собирается выйти за него замуж и вместе с ним захватить этот огромный, великолепный мир. - Прекрасно, в таком случае нам стоит остановить бойню. - Они итак остановились. Ждут нас и наше решение, - Лиам кивает и встает. Они быстро одеваются и шатен мимолетно смотрит в окно. Сражение действительно приостановлено, черно-белое войско стоит напротив его черного. Он выходят и приказывает своим воинам следовать за ним. Зейн делает тоже самое. *** Зейн садится рядом с раненным другом и касается его бледной щеки. Гарри слабо улыбается и смотрит на него своим нежным взглядом, который он использует довольно редко. Его вишневые губы побелели, слабые мышцы с трудом отображают эмоции, а рядом ведро с ужасающей красной водой и блекло-красными тряпками, что были белыми до соприкосновения с его плечом. - Привет, - его хриплый голос стал еще глубже и грубее, он тихий и слабый. Только ясные зеленые глаза выдают в этом слабом создании его жизнерадостного солнечного друга. - Прости меня, - Зейн не знает за что извиняется. За эгоизм? За то, что он жертвовал своими друзьями? За рану? Нет, все не то. Ему не за что было извиняться. Действительно не за что. Они прекрасно знали, на что шли. Знали, что чтобы захватить мир нужно хоть чем-то пожертвовать. Но жертвовать тысячей солдатов(как бы он близко не воспринимал смерть каждого) и проливать тоны крови это не то же, что видеть эту страшную красную воду с которой смешалась кровь его лучшего друга. Тоны чужой крови не причиняют столько боли, сколько способна причинить даже капля крови его Гарри. - Ничего, я сам виноват, - Зейн поднимает бровь и удивленно смотрит. Как это сам виноват? - Ты будешь смеяться, я знаю. Но я просто загляделся на Луи. Знаешь, он такой горячий на коне, с мечом, побеждающий всех, - на бледных губах вырисовывается довольная улыбка и Зейн действительно смеется и смотрит на спящего рядом с Гарри Луи. Его загорелая, почти золотая кожа резко контрастирует с бледной кожей Гарри, их сплетенные руки создают красивую, но при этом страшную картину. Не так должна выглядеть ладонь Стайлса, но умиление заменяет негодование Зейна. *** Солнце садится и "золотой город" принимает свое драгоценное облачение. С балкона дворца открывается лучший вид, вид, от которого захватывает дух. Перед ними расстилается весь город, и все это сияние богатства и красоты словно ладони. Словно в ладони. В получении новых земель лучшей частью был момент, когда Лиам поднимался и смотрел на свои владения, осознавая власть, которую он имеет. Это прекрасное чувство охватывало его, но в этот раз он чувствовал двойной, а может и тройной прилив счастья, потому что рядом с ним стоял его муж и с кривой усмешкой наблюдал за его взглядом, что оглядывал ИХ владения. Он поворачивается к нему и внимательно смотрит в насмешливое снисходительное лицо, в котором теперь читалась странная непривычная нежность. Зейн наклоняет голову вбок и смотрит в ответ, приподнимая бровь. Его лицо безмятежное и невероятно красивое, Лиам может любоваться им вечно. Вдруг Малик вздыхает и ладонь поднимается к лицу шатена, кладя на щеку. - Ну что ж ты вечно хмуришься, - шепчет он и проводит пальцем по густым бровям, разглаживая их. Зейн редко видит его лицо расслабленным, а взгляд не таким серьезным и сосредоточенным. Лиам молчаливый и немного суровый, он редко показывает эмоции, и даже когда сам шатен уверен в их очевидности, они читаются с большим трудом. Но Зейн легко их угадывает, он учится понимать без слов, потому что Лиам немногословный, а Лиам учится говорить не только о политике, потому что Зейн очень любит разговаривать обо всем на свете и особенно любит слушать мнение Лиама обо всем этом. Они учатся жить друг с другом, и это почему то легко и приятно, словно завоевывать новую страну, только это не война и победы тут хоть и мельче, но важнее. Лиам улыбается и прижимает брюнета к себе, обнимая его. Их грудные клетки соприкасаются, и они оба одеты в привычном Зейну стиле, поэтому соприкасается не одежда, а кожа. За время, проведенное в Пакистане полуголым Лиам загорел и теперь смуглая кожа касалась уже не белой. Их объятья теплые и крепкие, и Лиам очень любит обнимать Зейна. Его жилистое сильное тело вжималось в тело Лиама с особой прелестью, мягкая бархатная кожа приятным теплом ощущалась под пальцами, крепкие руки обхватывали пояс Лиама с ощутимой силой. Он любил упираться в широкие смуглые плечи лицом и вдыхать запах его кожи. Любил то, как черные волосы щекотали его собственную кожу. Он любил все в их объятьях. Но эти объятья были особенными, ибо их время закончилось и завтра же они примутся захватывать Америку. Африканские колонии итак принадлежали им, а кроме колоний в Африке ничего не было. Найл забрал войска и уехал в Австралию и недавно пришли новости о том, что страна сдается без боя. Прекрасно! Два месяца переговоров, чтобы в итоге полностью сдаться. Луи и Гарри оказывается сошлись в день, когда Стайлса ранили и уехали в Турцию. Джи уехала к себе в Палестину, поэтому во дворце остались только Лиам и Зейн и эти два месяца они провели как медовые. Но завтра вернется Найл, остальные присоединятся со временем и все их внимание вновь сосредоточится на войне. Поэтому они так и стояли на балконе, наслаждаясь лучами заходящего солнца и друг другом. Им оставалось немного, прежде чем они вновь взглянут на город не только как правители почти всего мира, но уже как правители всего мира. Эти сладкие мечты, четкие цели и не такое уж и далекое будущее приятно греет душу Лиама и он с улыбкой смотрит в глаза своего короля. - О чем ты думаешь? У тебя глаза блестят, - бархатный голос разрывает тишину и Лиам улыбается шире, поглаживая поясницу Зейна. - О том, что только с тобой я мог бы разделить власть над целым миром, - смешки во взгляде Зейна заменяются на надменность и он с достоинством отвечает: - Кто сказал, что ты разделяешь правление со мной? Может, это я делю его с тобой? - Лиам счастливо смеется и целует своего короля, прижимая к себе. - Мы вместе им правим, вместе, - шепчет он, прежде чем снова прижаться к полным красивым губам.