had a little time (you had a little fun)

— Господи, они собираются трахаться прямо здесь, на танцполе? — спрашивает Найроби, и Андрес отворачивается от разговора с Ракель, чтобы проследить за ее взглядом. Его настроение меняется, когда он видит Мартина, одетого в соблазнительно узкие джинсы и рубашку, которая с таким же успехом могла бы быть без пуговиц, учитывая, как мало из них используется, танцующего с другим мужчиной. Парень высокий, безусловно, выше, чем Мартин, и собственническая рука обнимает его, пока они обжимаются вместе. В нескольких футах от них Токио танцует со Стокгольм, Хельсинки и Рио, Денвер явно пропадает в баре или где нибудь в другом месте. — Видимо, — комментирует он, делая глоток вина. Появляется Манила, уставшая, но счастливая после проведённого времени на танцполе, и плюхается рядом с Серхио, который выглядит так, будто предпочел бы быть где угодно, кроме грабительски дорогого частного клуба в Бангкоке. — На что вы все смотрите? — спрашивает она, после того как выпивает больше половины своего бокала. Найроби кивает головой в сторону танцпола. — Мы пытаемся решить, будут ли Палермо и этот случайный парень трахаться сегодня. — Я не с ними, — с жалостью говорит Серхио. Ракель утешительно похлопывает его по руке, а затем злобно усмехается. — Пятьсот евро на то, что они исчезают и отправляются в отель в течение следующих получаса. — Принимается, но думаю, они пойдут в ванную, — говорит Найроби, вынимая пачку банкнот из-под платья. Манила качает головой им обоим и кладет свою пачку денег. — Не уверенна, я не думаю, что они собираются переспать. Он не во вкусе Палермо. — Думаю, ты обнаружишь, что любой тип с ногами во вкусе Палермо, — холодно говорит Андрес, Манила показывает ему язык. — Если говорить по опыту, не так ли? — спрашивает Найроби, и Андрес смотрит на нее, не обращая внимания на тяжёлый вздох Серхио. — Ну, я знаю его почти пятнадцать лет, — в конце концов говорит он, и Найроби закатывает глаза. — Ванные комнаты — беспроигрышная ставка, я видел, как он водил мужчин в места похуже. — Хочешь сделать ставку на это? — Ракель бросает вызов, и Андрес вздыхает, но соглашается, вытаскивая из зажима для денег несколько банкнот, чтобы добавить их к общей сумме. Найроби усмехается и смотрит на Серхио. — Профессор? Вы тоже хотите сделать ставку? Серхио качает головой. — Чем дальше я смогу держаться от этого, тем лучше, — говорит он, глядя на Андреса. Андрес вопросительно наклоняет голову к брату, тот быстро отворачивается и делает большой глоток виски, купленного ему Ракель. Манила внезапно стонет, глядя на то место, где Андрес в последний раз видел Мартина. Сидящие за столом поворачиваются, чтобы посмотреть, и Андрес сжимает челюсти, когда видит, что Мартин теперь небрежно целуется со своим новым партнёром. Он чувствует, как его губы непроизвольно скручиваются, когда смотрит, как мужчина прижимает Мартина спиной к одной из искусственно мраморных колонн, одна рука лежит на его груди, а большой палец впивается в горло Мартина. — Я же сказал вам, — холодно говорит он, поворачиваясь к остальным. — Если бы это место было немного более грязным, Мартин, вероятно, позволил бы мужчине трахнуть себя прямо здесь. Все сидящие за столом напрягаются, пораженные злобным тоном его голоса. Серхио все еще избегает зрительного контакта с ним, и Ракель, и Найроби выглядят шокированными, только Манила смотрит на него подозрительно сузившимися глазами. — Берлин, — внезапно говорит она. — Пойдем выпьем со мной? Он сердито смотрит на нее. — Зачем? Мы заказали выпить сюда. Она одаряет его фальшивой улыбкой. — Затем, что я хочу вызвать ревность у бармена. А ты должен пойти со мной или мне найти Денвера и заставить его это сделать? Андрес ухмыляется. — Как, черт возьми, Денвер может заставить кого-то ревновать? — Берлин, — предупреждает она, он закатывает глаза и встает. — Отлично. Андрес протягивает ей руку, которая, как он уверен, ей не нужна, когда они спускаются по лестнице с верхней платформы, на которой стоят комнаты. Манила возвышается рядом с ним на каблуках, но все равно берет его руку и держит их вместе, когда они пересекают ступеньки. Она красивая женщина, особенно в обтягивающем золотом платье, которое надела сегодня вечером, и он замечает больше, чем несколько завидующих взглядов, когда они пробираются сквозь танцующую толпу. Стокгольм машет им рукой, когда они проходят мимо, а Токио делает непристойное движение рукой и указывает на Мартина, который все еще прижимается к столбу. Андресу мешает ударить Токио только смертельная хватка Манилы на руке, ее ногти болезненно впиваются в его кожу даже сквозь толстую парчу пиджака. Она ведёт их к бару, а затем жестом предлагает ему сесть на один из высоких стульев с прямой спинкой. — Мы возьмем два стакана виски, — говорит она симпатичному бармену, даже не глядя на него, ее взгляд сосредоточен на Андресе. — Что? — спрашивает он, когда им принесли их напитки, но девушка продолжает смотреть, не говоря ни слова. Уголок ее рта дергается, и Манила делает глоток виски. — Ты и Палермо, — просто говорит она. — В чем дело? Он безмятежно улыбается. — Я не понимаю, о чем ты. — Не так ли? — спрашивает она, одарив его своей улыбкой. — Потому что ты всю ночь смотрел на парня, с которым он танцует, будто хочешь его убить. — Возможно, тебе показалось, — говорит он, все еще улыбаясь, несмотря на то, что веселье, которое испытывал по поводу просьбы сопровождать ее в бар, уже давно исчезло. — Мне просто неприятны такие публичные проявления сексуального удовлетворения. Манила на самом деле смеется над этим — достаточно громко, чтобы ее можно было расслышать из-за тяжелой басовой музыки, пара людей обернулась, чтобы посмотреть. — О, прости, — говорит она, когда он сердито смотрит на нее. — Ты был серьёзен. — Конечно, был. Она кивает. — Верно, конечно. Так что, если бы ты танцевал там… — Я так не танцую, — прерывает Андрес, девушка укоряюще смотрит. — Так значит, — продолжает она многозначительно. — Ты говоришь, что если бы ты был там с Палермо; он прижимается к столбу, ты прижимаешься к нему, его руки обвились вокруг твоей шеи, а твои губы касаются его — тебе бы это не понравилось? Андрес смотрит на нее и немного поеживается на своем стуле, что не ускользает от ее внимания, судя по тому, как глаза опускаются вниз и она ухмыляется. Он пьет, чувствуя пальцами конденсат на стакане, и тяжело сглатывает. Он вспоминает все случаи, когда они с Мартином вторгались в пространство друг друга, достаточно близко, чтобы Андрес мог почувствовать запах своего одеколона, который он притворяется, что не замечает, когда Мартин берет без спроса, достаточно близко, чтобы чувствовать тепло его тела. Достаточно близко, чтобы касаться друг друга, и все же между ними всегда оставалось расстояние, которое стало непреодолимым с тех пор, как в последний раз он касался его губ. — Есть ли смысл в этом небольшом расспросе? — спрашивает он, тщетно пытаясь не дать мыслям отразиться на его лице. — Да, — говорит Манила, наклоняясь вперед в своем кресле, и он намеренно позволяет взгляду скользить вниз к вырезу ее платья. — Какого черта он там с этим парнем, когда мы оба знаем, что он предпочел бы быть с тобой? Андрес моргает, немного отшатываясь. — Прости? Она серьезно вздыхает. — Он влюблен в тебя. Все это знают — черт, полиция, наверное, знает, а все они некомпетентные идиоты. — Его челюсти сжимаются, зубы скрипят, но он не перебивает, поэтому она продолжает. — Но не все знают, что ты тоже его любишь. Я знаю, что произошло перед первым ограблением, Берлин, он мне рассказал, и мне неприятно это говорить, но ты не очень хороший актер. Остальные этого не видят, но я вижу и вижу, как ты смотришь на него. — Ну и что? — отрезает он. — Ты думаешь, что что-то знаешь, говоришь будто что-то знаешь, и что теперь? Манила не хочет его запугивать. — А теперь перестань быть трусом и сделай что-нибудь с этим. Ты трус а? Мартин тоже это сказал, прямо перед тем, как они разрушили всё что между ними было, возможно, безвозвратно. Андрес смотрит через плечо на танцпол и видит, что Мартин, наконец, достаточно оторвался от парня, чтобы они оба могли передвигаться. Он наблюдает, как эти двое, все еще прижимающиеся друг к другу, идут к коридору, ведущему в ванные комнаты и место для курения. Сильный удар по бедру возвращает его в реальность. — Какого хрена ты ждешь? — кричит Манила. — Тебе нечего терять, иди, пока он не позволил этому парню выебать себе мозги и забыть о тебе на какое-то время. Андрес вскакивает на дрожащих ногах и идет мимо Манилы к коридору. Мартин и его красивое отвлечение исчезли. Идя мимо стойки, он на всякий случай берет штопор. Он догоняет их как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мартин делает жест рукой, который, как знает Андрес, означает, что он идет покурить. Его партнер качает головой и указывает на лестницу, ведущую в ванные комнаты. Мартин ухмыляется, целует парня в щеку и проходит сквозь тяжелые занавески, отделяющие террасу для курящих от остальной части клуба. Андрес смотрит ему вслед, а затем следует за его «парнем» вниз по лестнице в ванную. Прямо перед мужскими туалетами за углом дверь с надписью «Только для персонала», и Андрес, который всегда возмущался заявлениями Денвера о том, что он не готов к драке, хватает парня и вталкивает его в дверь, прежде чем он успевает понять в чем дело. Парень невероятно пьян и, может быть, даже под чем-то, зрачки его светло-карих глаз расширились, когда он попятился назад в то, что оказалось уборной. Он пытается уклониться от первого удара Андреса, но слишком перебрал, чтобы быть достаточно быстрым, и кулак Андреса касается его рта с удовлетворительным хрустом. — Что за херня? — парень давится кровью, произнося слова с английским акцентом, и Андрес снова бьет его кулаком, морщась, когда чувствует, как его костяшки разбиваются о зубы мужчины. Он пользуется его замешательством, чтобы вытащить штопор из кармана. Это высококачественная нержавеющая сталь с ужасно острым концом, и он прижимает ее к горлу мужчины, достаточно сильно, чтобы немного крови начало стекать по его коже. Мужчина кашляет, начиная паниковать, Андрес игнорирует это, громко говоря, перебивая его резкое дыхание. — Парень, с которым ты танцевал? Он занят, понятно? Я отпущу тебя, и ты немедленно покинешь этот клуб, иначе мы узнаем, насколько острый этот штопор, — говорит он ровным голосом, скривив губу от отвращения, когда мужчина всхлипывает. — Понял? — повторяет он. — Да! — говорит мужчина, пытаясь кивнуть, не вонзая штопор глубже в горло. Андрес широко ему улыбается. — Молодец. Он отпускает мужчину, который хрипит и вытирает кровь, льющуюся изо рта. Андрес кладет штопор обратно в карман и поправляет пиджак перед тем, как выйти из уборной. К счастью, коридор пуст, и Андрес наблюдает, как мужчина, спотыкаясь, поднимается по лестнице и возвращается к главному залу, прежде чем поднимается сам. Когда Андрес достигает верхней ступеньки, Мартин выходит из места для курения, выглядя менее вспотевшим, чем раньше. — Андрес, — удивленно говорит он. — Я не ожидал, что ты еще будешь здесь. Ты видел Элиаса? Андрес ухмыляется. — Вот как звали твоего… друга? Что ж, боюсь, Элиасу пришлось уйти. Глаза Мартина сужаются. — Что ты сделал? Андрес подходит ближе, достаточно близко, чтобы почувствовать запах дешевого табака, который курил Мартин, и слабую фруктовость коктейлей, которые он пил с самого приезда в клуб. — Я просто очень дружелюбно попросил его держаться подальше от того, что принадлежит мне. У Мартина перехватывает дыхание. — Тебе? — шепчет он, и только из-за их близости Андрес может слышать его сквозь громкие басы, которые разносятся по всему зданию. — Я думаю, ты упустил шанс, Андрес. — Ты прав, — говорит Андрес, наклоняясь к уху Мартина, чтобы прошептать. — Ты был прав тогда и прав сейчас. Я упустил шанс, но я наблюдал за тобой и им всю ночь, и у меня действительно, нет терпения ждать, пока ты протрезвеешь и все это обсудишь со мной. Он отстранился и обнаружил, что Мартин смотрит на него широко раскрытыми глазами, лицо покраснело, а губы чуть приоткрыты. Затем он улыбается, более открыто, чем Андрес видел за последние годы, менее настороженно, и это заставляет его казаться одновременно моложе и более зрелым. Одна из рук Мартина касается лица Андреса, и он вонзается ногтями в щетинистую кожу челюсти Андреса с такой силой, что тот шипит. — Обещай мне, что ты не лжешь и не пытаешься мной манипулировать. Обещай мне, что это не на один раз, что ты не собираешься попробовать и уйти завтра, — просит Мартин, глаза его просто расфокусированы настолько, что он выглядит отчаянным. Андрес улыбается, несмотря на острую боль в лице и то, как его рука начинает пульсировать. — Я обещаю. Знаешь, я не угрожаю незнакомцам в забитых уборных, из-за каждого встречного парня. Мартин издает звук похожий на что-то между рычанием и смехом, и Андрес целует его, потому что он не может больше ждать ни секунды. Мартин на вкус слишком похож на ментоловые сигареты и ананасовый сок, но Андрес не обращает на это внимания, сосредоточившись на горячем жаре своей кожи, который каждое прикосновение Мартина, разносит по его телу. Он двигается вперёд, едва осознавая это, пока Мартин не прижимается к стене, Андрес спускается губами к его шее, ощущая пот на коже и заставляя корчиться и стонать его имя. — Блядь, — выдыхает Мартин, приподнимая голову Андреса, чтобы он мог смотреть на него. — Мы же не сделаем этого в гребаном коридоре. Мимо уже прошли три человека. Андрес даже не заметил, но он считает, что то, что они стоят рядом с лестничным пролетом, плохая идея. — Ванная? — спрашивает он, и Мартин качает головой. — Там есть дежурный, — говорит он, Андрес закатывает глаза. Он хватает Мартина за руку и ведет его вниз по лестнице. — Я позабочусь об этом. Прогулка по коридору, мимо уборной, в которой Андрес был всего несколько минут назад, к ванным комнатам. Мужская ванная комната отделана темным мрамором и латунью. Разумеется, рядом с раковиной стоит дежурный, который улыбается им, когда они входят. Андрес пытается не обращать внимания на то, как Мартин прижимается к его спине, когда он оглядывается и видит, что все кабинки пусты. Он вытаскивает из кармана зажим для денег и идет к дежурному. — Я дам тебе двадцать тысяч бат, если ты будешь стоять за дверью и говорить людям, что ванная не работает. Дежурный переводит взгляд с Андреса, на Мартина, на протянутые ему деньги и кивает. — Хорошо, сэр, — говорит он, привычным движением беря деньги и засовывая их в жилет. Он проскальзывает мимо них и выходит за дверь, которую Андрес запирает за собой на всякий случай. Когда он оборачивается, Мартин сидит на мраморной стойке рядом с раковинами. Он сгибает палец и ерзает, так что ноги у него раздвигаются, Андрес еще никогда в жизни не двигался так быстро. — Блядь, — говорит Мартин, когда Андрес впивается в него, обнимая за талию. Мартин стонет и цепляется ногами за него, скрещивая лодыжки на пояснице. Андрес целует его в шею и расстегивает несколько не расстегнутых пуговиц на рубашке Мартина. Мартин пытается помочь ему, но хмурится, когда видит руку Андреса. — Подожди, — говорит он, немного затаив дыхание. — Андрес, на тебе кровь. Андрес пожимает плечами. — У твоего парня были острые зубы, а я забыл, какого это, кого-то сильно бить. Мартин хватает раненую руку Андреса и смотрит на кровь, стекающую по его пальцам с суставов. — Это твоя? — спрашивает он, и Андрес кивает, сосредоточившись на том, как Мартин смотрит на крошечные ручейки красного цвета, текущие по его руке. Мартин поворачивается и открывает кран в ближайшей к нему раковине, затем направляет руку Андреса под струю и целует его в щеку, когда поврежденные суставы Андреса оказываются в холодной воде. — Лучше? — спрашивает он через пару минут. Андрес кивает и вытаскивает руку из-под напора, стряхивая большую часть воды. Мартин еще раз смотрит и усмехается, прежде чем слизать лишние капли воды с его кожи. Живот Андреса сжимается еще больше, когда из пореза выходит крошечная капля крови, и Мартин слизывает ее. — Подойди ко мне, — просит он, прежде чем втянуть его в еще один поцелуй, в этот раз на вкус меди и соли. Он тянется одной рукой к бедрам Мартина, чтобы притянуть его ближе, в то время как другой, наконец, удается разорвать его рубашку. Он кусает Мартина за ключицу, ухмыляясь, глядя на его гладкую кожу, когда Мартин стонет. Руки Мартина борются с поясом Андреса — если бы он не знал, как на самом деле, он бы сказал, что они трясутся — но ему удается расстегнуть его молнию на брюках, в то время как Андрес все еще кусает и зализывает укусы на ровно загорелых коже шеи и груди. — Почему бы тебе просто не написать там свое имя, — без энтузиазма жалуется Мартин, возясь с собственной ширинкой. — Не веди себя так, будто не хочешь этого, — поддразнивает Андрес, а Мартин сопротивляется только до тех пор, пока Андресу не удается обхватить их обоих. Ни один из них не продержится долго, они оба слишком взвинчены и безумны чтоб терпеть. — По крайней мере, убраться будет проще, — смеется Мартин прямо в шею Андресу, моет руку, а затем нащупывает салфетки. Андрес закатывает глаза и целует Мартина, вытирая голый живот. — Мы сделаем это снова, — говорит он, и Мартин ухмыляется. — В постели, а не в ванной. Мартин пожимает плечами. — Я был в местах намного хуже этого. — Я знаю, — хмурится Андрес, протягивая руку, чтобы нежно провести по одному из укусов на груди Мартина. Мартин убирает его руку и соскальзывает со стойки, натягивая рубашку. — Я выгляжу как далматинец, — говорит он, и Андрес ухмыляется, помогая ему одеться.   Они покидают ванную, кивнув дежурному, который нарочно не смотрит им в глаза, и, спотыкаясь, идут обратно в главный зал, держась за руки. На них тут же обрушивается громкая музыка, и они пробиваются сквозь толпу, чтобы вернуться к комнате, где сидят остальные. Андрес не может удержаться от ухмылки, когда падает на свое место, а Мартин садится к нему на колени. — Ради бога, — говорит Найроби, когда видит их. — Палермо, ты не мог бы трахнуть того другого парня вместо Берлина? Ракель выглядит так же расстроенной, но Манила только хихикает, сгребая кучу денег к себе. — Я же говорила, такие как он не во вкусе Палермо, — говорит она самодовольно. — Что, черт возьми, происходит? — спрашивает Мартин, поворачиваясь, чтобы взглянуть на Андреса. Он пожимает плечами. — Понятия не имею, любовь моя. Манила ухмыляется ему из-за плеча Мартина, и он закатывает глаза. Может, ему стоит подарить ей украшения в следующий раз, когда увидит что-нибудь подходящее, — с другой стороны, она может купить себе это сама, учитывая то, сколько денег выиграла. Мартин откидывается на его грудь, и Андрес крепче прижимает его к себе. За соседним столиком женщина бросает взгляд на Мартина, а затем очень быстро отворачивается, когда смотрит в глаза Андресу. Тот ухмыляется в рубашку Мартина и с нетерпением ждет возможности покинуть этот гребаный клуб.