Clumsy

Последний урок кончился около часа назад, но Хината, как подменяющий старосту класса, устало поднимается на третий этаж, чтобы сдать журнал учёта посещаемости. Он поправляет тканевую жилетку, перед входом в кабинет, цепляя на лицо улыбку. «Еще немного и домой». Журнал сдан, поручения на следующий день записаны в маленький блокнот, подаренный его подругой, вежливое прощание и он свободен. В широких лестничных пролетах эхом отражается его размеренная поступь, в мыслях шумящая вата чужих забот, взваленных на его плечи, благо, лишь на какое-то время, а… Юноша оборачивается почти спустившись на первый этаж. Громкий топот перелетающих несколько ступенек шагов, и через секунду в него едва ли не врезается незнакомый белокурый юноша. Испуг и… азарт чужих блестящих серо-зеленых глаз: всё что замечает шатен перед тем как его грубо хватают за руку, срывая с места. Они скоро бегут по коридору, сбив дыхание, из тени снова на свет заходящего солнца, попадающего из часто сменяющих друг друга окон. Незнакомец, чьи удивительно выбеленные и пушистые волосы отражали розовый оттенок предзакатного времени, вертит головой по сторонам, видимо, в поисках укрытия. И тогда Хаджиме, сквозь их собственный топот, улавливает ещё звук ещё нескольких тяжёлых шагов со стороны лестницы. Шатена вновь дёргают, уже в сторону какой-то кладовки, пихая внутрь. Хината слышит щелчок замка, шокировано уставившись на запыхавшегося юношу. Вокруг небрежно стоит уборочный инвентарь, так что места им едва ли хватает, но Хаджиме пытается сделать шаг назад, почти завалившись на упавших швабрах, если бы не чужие холодные руки вовремя подхватившие его тело. Юноша прижимает его, не смея пошевелиться, в надежде, что их не слышали. –Т-Ты… Незнакомец хмурится, быстро зажимая его рот ладонью, смотря прямо в глаза в полумраке кладовки, немо произнося: «Ни слова». В этот момент шатен слышит как несколько человек пробежали за дверью. А на лице белокурого появляется надменная усмешка. Тишина. Минуту. Две. Наконец, хватка незнакомца ослабевает, и Хаджиме почти отталкивает того, выпрямляясь и поправляя форму. — Ты, — раздражённо начинает шатен, но всё же громким шепотом. — Зачем ты меня за собой потащил?! — Ты бы сдал куда я побежал, — прячет руки за спиной юноша, выгибая бровь. — С чего ты взял?! — Многие сдавали. — И ты теперь всех в кладовку утаскиваешь?! — Неа, — улыбается белокурый на вопрошающее выражение Хаджиме. — А меня почему? — Давно хотел побывать в кладовке с красивым парнем, — просто парирует он, наблюдая за реакцией Хинаты. — А…а… — смущённо и одновременно недовольно запинается шатен. — Да шучу я, — незнакомец вновь смеётся. — Даже не спросишь, почему за мной гнались? — Зачем мне это? — Ну, Хината-кун, ты такой безучастный… — Издеваешься? — Немного. Хаджиме прожигает его взглядом, невольно подмечая, что юноша действительно красив. И эта обстановка заставляет его щеки предательски покраснеть. — Ладно… почему? — он складывает руки на груди, вздыхая. — Хочешь узнать? — воодушевленно переспрашивает белокурый. — Я прямо спросил! — переходя на обычную речь, что после шепота казалась криком, ответил он. — Я гей, — спокойно произносит незнакомец в ответ. — И? Теперь очередь белокурого удивляться. — Знаешь, я надеялся, что ты придушишь меня. — Кончай уже, — пресекающе ворчит Хаджиме. — Так почему? — Потому что я гей, — повторяет он. — За тобой гнались, потому что ты гей или ты затащил меня сюда, потому что ты гей? — уточняет шатен. — А если и то и то? Вновь этот странный азарт в глазах. — Ты не шутишь? — Кто знает? — И… Давно ты так «бегаешь»? — Как только узнали, что я подарил валентинку парню с параллели. Дня… три? — А ты…? — Комаэда Нагито. Второгодка с класса А, — протягивает руку он. — Значит кому-то из моих одноклассников? — принимает рукопожатие Хината, вспоминая тот день. — Думаешь о том, кому? Не переживай, она не дошла. — Почему? — Очевидно же, раз меня раскрыли. Порвали и изб… — Нагито невольно касается своей шеи, растирая кожу. — Неважно. Удивлен, что ты такой… — Какой? — снова хмурится Хаджиме, обдумывая ситуацию. Комаэда отворачивается, открывая дверь и впуская теплый свет в темную кладовку, так что Хаджиме невольно жмуриться, смотря на спину юноши. И тут уже Хината хватает парня за запястье. — Если… Если я сделаю ещё одну, — тихо отзывается белокурый. — Ты примешь её, Хината-кун? Он резко выдергивает руку, не давая времени на ответ, и убегает, единожды оборачиваясь на заалевшего шатена: — Надеюсь ещё встретимся, — прижимая сумку к груди в беспричинном счастье кричит Нагито. «Он бы принял её?» Хаджиме больше не задается этим вопросом. Потому что на следующий день он действительно замечает маленькое бумажное сердце в своём шкафчике и аккуратно прячет его меж страниц учебника, разбирая кривые строки уже на скамейке у школьного фонтана после уроков. — Да, почерк у меня совсем плох, — вздыхая, говорит знакомый голос. — Но могу помочь разобрать, — присаживается Комаэда рядом, едва ли сдерживая откровенные ноты радости в голосе. Хината вновь видит этот блеск в глазах, удивительно бледную кожу с румянцем от февральского мороза, видит широкую улыбку и растрепанные волосы, поздно понимая, что вот так пялиться совершенно неприлично. Но, кажется, его собеседник не против. — Пойдем на свидание?