Гондоны не забудь

Казуки не знал, какой чёрт дёрнул его наведаться к Аою именно в этот день. Просто почувствовал: это необходимо. Может быть, потому что этот день выдался слишком тяжёлым и нервным, потому что хотелось отвлечься и даже выпить. Только не в шумном клубе и вовсе не за барной стойкой - в этот день Казуки нуждался в обществе Аоя. Несмотря на то, что лил сильный дождь, Казуки не поленился припарковаться у супермаркета. Желание выпить ощущалось всё явственнее, и Казуки решил подстраховаться на тот случай, если у Широямы дома совсем не окажется алкоголя. К тому же, у Аоя в наличии чаще всего был именно виски. А сегодня почему-то хотелось именно вина, именно красного и крепкого, которое Казуки довольно долго и придирчиво выбирал, внимательно разглядывая этикетку. Наконец выбор был сделан, дело оставалось за малым: прихватить фруктов и тёмного шоколада. Выкладывая немудрёный набор на ленту, Казуки вдруг ощутил толчок в спину. Сзади улыбался прилично одетый и изрядно выпивший мужик. Казуки вопросительно приподнял бровь, глядя на сомнительного субъекта через плечо. Странно хихикая и помигивая, тот жестом попросил приблизиться. И когда ухо удивленного Казуки оказалось в относительной близости с физиономией мужчины, послышался пьяный, но весьма разборчивый шёпот: - Гондоны не забудь. Окажись на месте Казуки порядочный, в меру культурный и воспитанный человек, он бы наверняка возмутился и был бы абсолютно прав: совершенно неуместно давать такие пошлые, неприличные советы незнакомым людям в супермаркете. Но, хоть Казуки совершенно искренне считал себя культурным человеком, он так же считал, что обладает прекрасным чувством юмора. Смех вырвался сам собой; мужик, по видимому, расценив его, как смех негодования Казуки над самим собой, в свою очередь прихрюкивающе рассмеялся. У Казуки на глазах едва не выступали слёзы, а, между тем, грузная кассирша уже добрую минуту разглядывала смеющихся мужчин далеко не добрым взглядом. - Молодой человек, это всё? Платите и не задерживайте очередь! - Н-нет... Не всё! Казуки сам не понял, как в руке оказалась блестящая упаковка рифлёных «Контекс», и, едва сдерживая дикий порыв хохота, сгрёб двумя руками покупки. Сзади почувствовалось одобрительное похлопывание по плечу. Аой выглядел сонным, мучительно сонным: Казуки даже испугался, что зря побеспокоил невыспавшегося друга, но тот его успокоил, списав свой усталый вид на «чёртов дождь». - Весь день льёт, - вздохнул Широяма, принимая из рук мужчины пакет и быстро в него заглядывая. - Это что? - Ну кто же ходит в гости без гостинцев? - Казуки быстро надел такие привычные уже для него тапки с львиными мордами и целенаправленно зашагал в ванную. - Споить меня решил? - хмыкнул Аой, проходя мимо в кухню. - А ты чего сегодня такой довольный? - Довольный? - Казуки с улыбкой высунулся из дверного проёма по пояс голый. - Да нет, обычный. - Выдвини стол в гостиной, - проговорил погромче Широяма, доставая из верхней полки шкафа бокалы. - И прекращай эротику, там на стуле мои чистые футболки! Казуки только махнул рукой и вновь затрясся от беззвучного смеха. Скоро Аой достанет из пакета вино, помоет фрукты, положит их в вазу, на тарелку - шоколад. Причём, делать всё это будет как всегда медлительно, аккуратно, так, чтобы всё обязательным образом выглядело красиво - Казуки никогда не понимал, к чему для вечерних дружеских посиделок такие тщательные приготовления. И вот наконец его рука на самом дне пакета наткнётся на небольшой прямоугольный предмет. Аой поднесёт его к лицу, нахмурится и... - Казуки! - послышался негромкий голос из кухни. Предвкушая дикую ржачку, Казуки поспешил на зов: заскользил по коридору, споткнулся на пороге, вкатился наконец в кухню и застыл. При одном взгляде на Широяму у Казуки неприятно закололо в грудине, а ехидная улыбка мигом сползла с лица. Аой недвижно сидел на стуле, а перед ним, на столе, среди винограда и нарезанных кружками бананов, покоились презервативы. При этом у мужчины был такой растерянный, ошарашенный, а, главное, обрадованный вид, что Казуки прошиб холодный пот. В голове материализовалась страшная догадка. И слова Широямы её только подкрепили: - Неужели ты решился, Казуки? Казуки открыл было рот, но слова... не застряли, слов в нём не было вовсе. И в голове ни единой мысли, только одна: Аой давно хотел с ним потрахаться. Так вот для чего были все эти вечерние приглашения, просьбы купить выпивки, фруктов... Все эти "дружеские" обнимания и засыпания на плече! А ведь были ещё и поцелуи в щёку, игривые пощипывания и тычки! Ещё... были пухлые губы Аоя, которые он временами так эротично облизывал, пирсинг в оголённом пупке, донельзя обтягивающие джинсы... И томные взгляды были. Всё это, мать вашу, было! Только где был сам Казуки? - Да, решился. - Казуки сделал уверенный шаг к столу и облокотился на него ладонью. В глазах Широямы вроде как промелькнуло что-то вроде испуга, но так же быстро исчезло - взгляд стал игривым, откровенно соблазняющим. - Ну, так поцелуй меня. И Казуки поцеловал. Быстро и смазано, но очень пылко и настойчиво, как бы подтверждая серьёзность своих намерений; отстранившись, наградил Аоя уверенным взглядом. Тот лишь приоткрыл рот, словно очень удивился, но Казуки, разумеется, понял намёк. Намекать больше ни на что не надо, ведь Казуки наконец понял, чего от него хотели, и, главное, понял, чего так долго хотел он сам. И как он раньше не догадывался целовать Аоя? У него такие мягкие, пухлые губы - так приятно скользить между ними языком, проникая им во влажный тёплый рот, покусывать их и облизывать. Почему никогда не возникало мысли посадить его на стол - так, как сейчас - и плотно вжаться между ног, нетерпеливо поглаживая острые бёдра? Казуки думает, что был полным дураком. Юу почему-то выглядит испуганным, всё время пытается что-то сказать, только Казуки не хочет слушать. Казуки хочет чувствовать, сжимать пальцами тёмные пряди и тереться, скользить губами по подставленной шее, всасывая в рот бледную кожу. Юу цепляется за голые плечи, пальцы у него почему-то мокрые и липкие; Казуки переводит взгляд на стол, видит остатки винограда, бананов, видит блестящий прямоугольный предмет - и, бережно придерживая мужчину за талию, смахивает всё одним движением руки на пол. Теперь все труды Юу напрасны, и вся рука сладкая по локоть. Казуки слабо улыбается, укладывая Аоя на спину. Аой дёргает ногами и что-то лихорадочно шепчет, тянет Казуки за волосы, когда тот быстро стягивает с него штаны. Всхлипывает, когда член обхватывает горячая ладонь, размазывая виноградный сок и смазку. Сжимается, когда между ягодиц проскальзывают пальцы и, достигая отверстия, массируют его, постепенно проникая внутрь. - Казуки! - кричит Аой, чувствуя, как раз за разом его заполняет пульсирующий член мужчины. Движения слишком резкие, несдержанные и в то же время такие приятные, практически нестерпимые. Широяма не замечает, как стонет, сжимается вокруг твёрдой плоти, выгибаясь на липком столе; как этот самый стол ритмично покачивается, с грохотом ударяясь о подоконник. Держаться трудно - давно надо было обхватить Казуки ногами за талию, чтобы крепче в него вжиматься, чтобы чувствовать более глубокое проникновение. Казуки сжимает ягодицы, наваливается и чуть не рычит от того, как горячо и сладко находиться в Юу - трахает так, как будто бы полжизни этого хотел, как будто накопилось. Осознание накатило слишком резко, точь в точь, как нахлынувший на мужчин оргазм, неистовый, бурный. Выплёскивая в дрожащее тело сперму, Казуки думает, что ни один презерватив в мире не способен был бы улучшить эти потрясающие ощущения. Казуки думает, что был дураком. - Неужели ты правда хотел, Казуки? - шёпотом вопросил тишину Аой. Пробормотав что-то невнятное, Казуки ткнулся носом в шею мужчины, вжался сзади плотнее, но не проснулся. А вот Широяме было не до сна. Конечно, он сразу раскусил шутку друга. Конечно, он решил отплатить ему той же монетой. И уж, конечно, он вовсе ни разу не пытался соблазнить его во время их дружеских встреч!.. Казуки ведь не обязательно об этом знать. Пусть Казуки живёт и наслаждается жизнью. И пусть, заезжая каждый раз в тот самый супермаркет, глупо посмеивается, словно подросток, разглядывая на кассе блестящие прямоугольные предметы.