ручной

подхожу к нему со спины, наклоняюсь и целую куда-то в висок. прикрываю глаза и вдыхаю родной запах. он оборачивается. кладёт ладони на мои плечи, водит по ним кончиками пальцев. пальцы перебегают по шее на лицо, держат за подбородок. пару секунд слепой стоит неподвижно, склонив голову чуть на бок. шумно выдыхает, привстает на носочках и тянет моё лицо к себе. тянусь навстречу. целую первым, сначала мягко, потом прихватываю зубами его нижнюю губу, заставляя приоткрыть рот, и проталкиваю язык внутрь. обычно это его замашки, но сегодня все немного по-новому. поглаживаю десны, переплетаюсь с его языком своим. в какое-то мгновение почти вылизываем друг другу рты. он обхватывает мою шею руками, тянется ближе. прижимаю к себе граблями за талию. он отталкивается от пола и, не разрывая поцелуй, запрыгивает на меня. ногами держится цепко, но я все равно держу его, легкого, почти невесомого. знаю, что ничего не почувствую, но все же провожу граблей по позвоночнику. выгибается, как кот и улыбается в поцелуй. гладит, едва задевая отросшими ногтями, мою шею, забирается под ворот свитера. отстраняется и приподнимает голову, подставляя шею моим губам. кожа тонкая и прозрачная, провожаю языком каждую бегущую под ней венку, прикусываю ключицы. вместе с ним, висящим на мне, сажусь на кровать. слепой ослабляет хватку и слегка потирается об меня. утягиваю в новый поцелуй, наклоняюсь и опускаю его на постель, он с неохотой выпускает меня из объятий. на секунду замираю, вглядываясь в его большие, мутные глаза. слепой, будто чувствуя взгляд, пытается отвернуться. поворачиваю его острое лицо к себе и ласково целую каждый из них. обычно он мне почти не верит, но я действительно люблю эти ледяные серебряные лужицы. он кладёт руку поверх моей грабли и в ответ целует куда-то во впадинку над губой. сейчас, кажется, верит. улыбаюсь ему, зная, что почувствует, трусь носом о щеку и, чмокнув где-то под челюстью, сползаю чуть ниже. медленно расстегиваю пуговицы на большой клетчатой рубашке и поцелуями опускаюсь к узкой груди. слепой исследует кончиками холодных пальцев мой затылок. протезами в кожаных перчатках скольжу по выпирающим ребрам, щекочу гладкую кожу. слушаю его прерывающееся дыхание и частое сердцебиение. прохожусь губами по впалому животу, приближаясь к поясу джинс. — эй, что ты такое творишь? удивлённо так спрашивает, привставая на локте одной руки, почти растерянно, и останавливает мое лицо другой. хотя меньше всего ему сейчас хочется, чтобы я останавливался, я это вижу. не хочу сдерживаться и целую его невозможные пальцы. я понимаю, откуда эта взволнованность — за всё время отношений я почти ни разу не делал этого для него, только он для меня. он вообще может сделать для меня гораздо больше, чем я для него, это очень не справедливо, очень. поднимаю взгляд и мягко улыбаюсь. перехватываю его руку граблей и убираю в сторону. — тшш, всё хорошо ложится обратно, решив, что я знаю, что делаю. продолжаю свое дело, касаюсь кончиком языка нежной кожи над кромкой ткани. слышу тяжелый судорожный вздох. подцепляю пуговицу и неторопливо расстегиваю молнию на джинсах, целую в открывшийся низ живота, ласкаю губами покрывающийся мурашками лобок. слепой шумно дышит и ерзает, пытаясь ногами стянуть с себя джинсы. он уже понял, что сегодня его очередь играть без рук. стягиваю штаны до колен, он облегчённо выдыхает — стоящий член давно уже больно упирался в грубую ткань. пару секунд не могу отказать себе в удовольствии рассматривать его такого: возбужденного, податливого, ждущего, находящегося полностью в моей власти. руки вцепились в простынь, грудная клетка тяжело вздымается, волосы разметались по сторонам, невидящие глаза широко распахнуты, и приоткрытые губы дрожат при дыхании. в памяти сразу возникают моменты, когда в таком положении находился я сам, а он — чертов хищник — любил поиспытывать мое терпение. ухмыляюсь и медленно начинаю целовать внутренние стороны бёдер от коленей вверх, к паху. он ерзает и шипит, загнанно дыша, стискивает мою голову коленями. пытается дотронуться рукой до себя и всхлипывает, когда я снова её перехватываю. — сфинкс, пожалуйста... от того, как он это произносит, сердце пропускает удар. набираю грудью воздух и осторожно беру его в рот. слепой вздрагивает и сипло стонет. придерживаю его за бедра, чтобы не вывернулся. двигаю губами сначала медленно, чтобы не задеть с непривычки зубами, а дальше все увереннее. подключаю язык, прохожусь по всей длине, посасываю головку. почти выпускаю и снова насаживаюсь. слепой подо мной бьётся и мычит, пытается снять до конца стягивающие колени джинсы, чтобы расставить пошире ноги, поднимается на локти, но натянутая рубашка не дает дотянуться, и он с рычанием валится обратно. пока я стягиваю с него джинсы, он выпутывается из надоевшей одежды и растягивается на кровати в позе морской звезды. я чувствую, что ему осталось совсем немного, он подается бедрами навстречу, пытаясь ускорить темп, а я нарочно замедляюсь. в конце концов тоже иногда имею право поиздеваться. он почти плачет от невозможности что-то сделать. не выдерживает и кладет одну руку себе на грудь, гладит в такт моим движениям, а потом резко и сильно сжимает сосок. по его телу проходит сладкая дрожь, сопровождаемая сдавленным стоном. «черт с ним уже, — думаю я, — пусть делает, что хочет» и двигаюсь быстрее. он едва слышно скулит и почти задыхается перед тем, как достигает разрядки. дергается всем телом, откидывает голову, протяжно стонет и изливается мне в глотку, судорожно подгибая колени. медленно выпускаю опадающий член изо рта и сглатываю. он сводит непослушные после оргазма ноги и тяжело дышит, пряча лицо. потом отползает чуть в сторону, даёт мне место. ложусь рядом и, откинув растрепанные волосы с его лица, целую в губы глубоко и мокро. слепой перекатывается ко мне близко-близко и опутывает всеми конечностями сразу. обнимаю протезами в ответ. так лежим. сам до сих пор при полном параде, невольно любуюсь на него, совсем обнаженного. красивый. тонкий весь, изящный даже, и почти белый, как фарфоровая кукла, с вуалью черных волос, спускающихся до лопаток. он выглядит таким беззащитным и хрупким сейчас, когда доверительно жмется ко мне всем телом, вырисовывает пальцами ему одному понятные узоры на спине, запустив руки ко мне под свитер, и восстанавливает свое горячее дыхание, прикрыв глаза и уткнувшись носом в шею. будто совсем ручной.