Кофе и сливки

Алекс влюблён в него до дрожи в коленках и замирания сердца! А хочет так, что в заду взмокает и член вскакивает быстрее, чем сама эта мысль приходит в его белокурую голову. Когда заметил, что босс задерживает на юном секретаре взгляд своих чёрных, как грех, чуть раскосых глаз дольше приличного, чуть не взвизгнул. Босс заприметил голубоглазого худощавого парня! И, кажется, думает, как подкатить. Ну и что, что Алексу чуть больше двадцати, а боссу хорошо за тридцать? Есть у парня ещё одна мечта. Незадолго до расставания с бывшим, акулой большого бизнеса Дэниэлом Хейвортом, они идут в закрытый клуб на кинк-пати. Алекс всегда был темпераментным любовником, но в тот раз превращается в одержимую сексом бестию. В ошейнике, со связанными за тонкой спиной руками и сгорающий от стыда Алекс так горячо подставляет Дэну свою крошечную задницу, что это привлекает внимание. Искушённые подобными шоу завсегдатаи клуба окружают столик, где бывший трахает скулящего Алекса, и надрачивают себе. Дэн впервые в их отношениях яростно шлёпает парня под собой, а тот полыхает от удовольствия и возбуждается больше оттого, что на него смотрят голодные самцы, восторженно предлагают выйти на сцену и наперебой предлагают себя третьим, четвёртым… От взрыва возбуждающего стыда Алекса спасает только то, что двухсотдвадцатифунтовый Дэн, спустив в дырку любовника, встаёт во все свои прокачанные рельефные шесть с половиной футов и грозно заявляет, что не намерен делиться своим мальчиком, а «похотливым кобелям» достаточно того, что посмотрели и подрочили. Едва оправившись от испытанного стыда, Алекс понимает, что хочет быть вытрахан тремя жеребцами на сцене клуба. Сейчас парень представляет, что одним из жеребцов непременно должен быть его босс. Хотя чего это Александр Буланжэ так фантазирует? Ему работу работать надо, а не о своём боссе мечтать. А босс такой большой, такой чёрный и такой желанный, что каждое утро парню стоит огромных усилий, подавая любимый боссом кофе с корицей, не плюхнуться на его колени и не впиться в его чувственные кофейные губы. — Спасибо, Алекс, — говорит тот, обдавая своим горячим взглядом. Голос у него густой, обволакивающий, немного гортанный. Заводит так, что Алекс после этого, бывает, бегает в туалет. Дрочить. И представляет босса. Настаёт время ланча. — Алекс, закажи что-нибудь перекусить в офис, — говорит шеф, а сам кладёт свою могучую руку Алексу на спину. Ладонь у него такая огромная, что, кажется, накрывает спину парня от шеи до поджавшегося маленького зада. Тот выгибается, как кот, которого гладят. Вот-вот замурлычет. Мелко дрожит, снова заводится и едва сдерживается от вторжения на большие колени, обтянутые безупречно отглаженными брюками из дорогущего бутика. — Как всегда, сэр? — вежливо улыбается стройный секретарь. — Или поэкспериментируем? Босс сверкает белоснежной улыбкой и искрит бархатными глазами: — Как захочешь ты. Как-как?! Алекс хочет как угодно! Хочет чувствовать его блядские губы на себе. Его наглые руки на своём теле. Безумно хочет прижать его наголо бритую башку к груди. Он хочет его всего! Вместе с въевшимся в тёмную кожу запахом кофе с корицей! Хочет уже два месяца, что тут работает. Его, порядочного парня из приличной луизианской семьи, устроила сюда по рекомендации одна влиятельная родственница. — С твоими знаниями и умениями ты этого несносного чудилу притормозишь, — сказала тогда она. — Только не удивляйся, когда увидишь своего босса. Это же Нью-Йорк! Город контрастов и противоречий. Он что, этот потенциальный босс, кривой? Косой? С хвостом? С рогами на голове? Но всё оказалось сложнее. С досье на будущего босса в голове Александр Буланжэ шёл в офис и думал, что этот «чудила» — реально противоречие! Как сам Нью-Йорк. Оказывается, мистер Уайтсмолл — большой и чёрный. И прозвище у него Орео. А зовут это противоречие Кинг. Но самое большое потрясение Алекс пережил, когда выяснил, что король Орео Уайтсмолл — гей! Так вот почему мистер Противоречие так старался не брать секретарём юношу! Но испытательные две недели показали, что юный ассистент смог сработаться с контрастным боссом. — Господь — большой шутник! — весело говорит Кинг. Его чёрные грешные глаза озорно, похабно сверкают. — Вложить душу гарлемского черного бойца в такое восхитительное белое тело! — Орео словно раздевает Алекса своим блядским взглядом из-под полуприкрытых век. И первый раз его огромная кофейная рука ложится на ладный зад парня. Того как молнией прошибает. Внутри скручивает. В заду тянет и зудит, яички немеют, член твердеет и встаёт. — Орео наоборот! — белозубо ржёт огромный чёрный Кинг. — Мы нашли друг друга, малыш, — добавляет он жарким шёпотом, опаляет ухо Алекса своей словно животной притягательностью. Контрастный Орео вызывает у Алекса контрастные эмоции. Но он, как истинный южанин, умело скрывает их. А в его душе́ «гарлемский боец» поднимает бунт. Парень не показывает виду, но внутри злится, возмущается, кроет Кинга матом, шипит, кипит и… влюбляется… — Мистер Уайтсмолл, завтра вечером вы должны улетать на переговоры в Майами, — напоминает секретарь боссу. — Билеты на самолёт только что доставили, отель забронирован, — сообщает Алекс, но очень удивлён, почему бронь на двоих. — Ты едешь со мной, — заявляет Кинг Уайтсмолл и легонько шлёпает парня по заду. Неужели просёк, что тот чуть ли не кончает от этого? Так вот почему он велел заказать два билета на самолёт! Но почему всего один номер в отеле? Алекса начинает трясти. Дыхание сбивается. В голову лезут разнузданно откровенные фантазии. Он не выдержит целых три ночи рядом с этим мускулистым гигантом, который так крышесносно пахнет кофе с корицей! — Но… — округляет голубые глаза Алекс. Кинг неторопливо покидает своё кресло, обходит секретаря сзади: — Алекс, ты мне очень нужен, — осторожно говорит он, и тот снова плывёт от его голоса. Властный, решительный, но в то же время ласковый и чувственный. Настоящий Король! — Я не понимаю… — парень искренне удивлён. Но дрожит, ощущая близость Орео. Будто искры пробегают между ними. Какое-то неимоверное притяжение. Кинг резко хватает Алекса за тугой воротник рубашки и тянет к себе, назад, а бёдрами вжимает в край стола. От этого парень прогибается в спине, упирается оттопыренным задом в пах босса и чуть не сходит с ума. Как же он хочет этого кофейного гиганта! Буланжэ задыхается, так сильно сдавливает воротник его горло, словно ошейник. Вжимается маленькой задницей в твёрдый член Кинга. И практически стонет от желания. Член встал, и, кажется, сейчас от смазки промокнут трусы и брюки. — У тебя есть одна фантазия, — опаляет его жаром вожделения Орео. — Очень грязная, снежок, — усмехается босс. Алекс нервно сглатывает. Вот не надо было отправлять с рабочего компьютера то сообщение! Парень сгорает от стыда. И заводится от этого ещё больше! — Хочешь реализовать это? — вкрадчивым голосом спрашивает босс, искушает мягким касанием молочно-белого загривка своими блядскими губами. — Да, Кинг, — стонет Алекс и понимает, что впервые назвал босса по имени. — Хочу! Очень хочу! — И уже не сомневается, про какую фантазию говорит Орео. Тот проводит языком широко по белой коже изящной шеи: — На что ты готов ради этого, снежок? — На всё! — хрипит Алекс и чувствует, как его белые щёки пунцовеют от стыда. Его накрывает жаром, огненные спирали всё быстрее закручиваются в животе. И отдаются прибоем в восставшем члене и поджавшихся яичках. В заду взмокает и вспыхивает. Босс улыбается. За эту улыбку Буланжэ готов на всё! — Хорошо, — Кинг ослабляет хватку, но Алекс ещё сильнее вжимается задом в пах с напрягшимся членом. — Нам надо ещё обсудить кое-какие моменты по этим переговорам, — говорит он. — А потом поэкспериментируем. Алекса чуть не сносит с ног. Что ещё за «поэкспериментируем»? У него пересыхает в горле. Он мелко дрожит от возбуждения. Еле сдерживается от желания сползти на колени и отсосать Кингу прямо в его кабинете. — Д-да, босс, — мямлит парень. Кинг хватает его за запястье и тянет к себе. — Кажется, мы с тобой поняли друг друга, — выдыхает он в чуть приоткрытые влажные губы Алекса, и тот плывёт. — Можешь идти собираться прямо сейчас. — Кинг снова, едва касаясь, проводит ладонью по его гибкой спине и легонько шлёпает по заду. — И приезжай ко мне. Обсудим предстоящие переговоры, а вечером сходим в клуб. Как добраться ко мне, знаешь? — Да, босс, — на автомате отвечает Алекс. А в голове крутится мысль, что сначала он заскочит в туалет и выплеснет то возбуждение, которым его заразил Кинг. Если сможет добежать, конечно. Потому что чувствует, что вот–вот кончит. Ну разумеется, босс знает о маленьких, но очень грязных грешках своего секретаря! От этого становится совсем стыдно… — Алекс, пусть привезут ланч ко мне домой! — летит вслед секретарю распоряжение. — И помни: вечером в клуб! Босс совсем с катушек слетел? Зачем он зазывает Алекса к себе сегодня, если вылет только послезавтра? Неужели?.. Однако у парня одна мысль — сбросить напряжение. Через четыре часа Алекс, взвинченный неизвестностью и диким возбуждением, стоит у двери дома Кинга и боится нажать кнопку звонка, будто это прикосновение разделит его жизнь на «до» и «после». И совсем не замечает, что Орео наблюдает за этими трепыханиями через стекло от потолка до пола рядом с входной дверью. — Босс? — замечает его секретарь и чуть не падает в обморок. Кинг великолепен в белых брюках и белой рубашке. Верх не застёгнут, как на работе, и взору Алекса предстают кофейные рельефы Кинговой мощной груди, украшенные крупными тёмными сосками. Ниже, словно выточенные из тёмного агата, кубики пресса в лёгкой поросли курчавых волос, бесстыже сбегающих под пояс брюк. Алекс сглатывает слюну и начинает подрагивать, фантазируя, что там, под штанами. Еле подавляет стон. Вот бы оказаться в этих кофейных объятиях! Голым и связанным. И прилюдно краснеть от стыда. — Привет, малыш! Молодец, что так быстро приехал! — говорит Кинг, хватает Алекса за волосы на затылке, властно притягивает к себе и нагло целует в губы. Как любовника! Парень громко стонет в ответ, вжимается в тело босса. Хочет обвить руками его могучую шею. Перед глазами плывёт. Бросает в жар. В заду снова горит. — Ланч ждёт, — говорит Кинг, вероломно прекращая это жаркое приветствие. — Нам надо обсудить эксперименты, — и тащит его в столовую. — К-какие… эксперименты? — вылетает из пересохшего горла Алекса. — У тебя был день рождения две недели назад, — говорит Кинг, наливая секретарю вина. — Извини, не поздравил. Хочу исправить это. — Он так близко приближает лицо к лицу Алекса, что тот чувствует тепло корицы в ноздрях. — Ты же хотел сходить в закрытый клуб и порезвиться на полную катушку, а, сахарок? — Д-да… — тихо отвечает парень, то холодея, то вздрагивая от обжигающего желания внутри. — Готов это сделать сегодня вечером? — скорее утверждает, чем спрашивает Орео. Алекс растворяется в бархатном голосе босса. Конечно, он не скрывает, что хотел бы снова посетить кинк-пати в том клубе, и мечтает, чтобы его оттрахали три парня на сцене. Но не афиширует своё желание. Мало ли как это может отразиться на репутации секретаря главы небольшой фирмы? Но одно Алексу понятно: то поспешно отправленное сообщение может стать причиной его увольнения! Но факт, что его босс в курсе, вызывает у парня двоякое чувство. С одной стороны, ему дико стыдно… С другой — этот стыд невероятно возбуждает! Алекса ведёт, мысли путаются, язык заплетается без вина, живот сводит спазмами. Его хладнокровная выдержка изменяет ему. Даже мозг работает урывками. Только один Кинг в белоснежной рубашке, провокационно расстёгнутой на груди, занимает все его мысли. Орео что-то спрашивает у Алекса, но тот словно оглох. А ещё онемел, обездвижился и весь горит внутри. — Примешь горячий подарок? Хоть и с опозданием, — спрашивает Кинг, но уже знает ответ белокурого грешника. — Хочешь? — Хочу, — выдыхает Алекс. Внутри начинает теплиться надежда, что это то, о чём он мечтает все два месяца, что работает у Кинга. Но неужели Орео?.. Он что, будет одним из троих?! У Алекса снова пересыхает в горле. Он нервно облизывает горящие губы. — Волнуешься? — Чуть раскосые грешно-чёрные глаза Кинга, кажется, прожигают его насквозь. Крупный кофейный палец мягко проходит по влажным губам Алекса, заставляя тихонько стонать. Колени начинают дрожать. Окрепший член готов взорваться и уже влажный от смазки. Дырка сжимается в спазме, предвкушая огромный чёрный шланг. — Конечно волнуешься, — заявляет Кинг, притягивает к себе белокурого парнишку. — Я тоже, — признаётся он, обнажая жемчужно-белые зубы в легкой улыбке. — Ты можешь отказаться. Алекс нервно мотает головой. — Если тебе не понравится, можешь уйти в любой момент… Голубые глаза распахиваются ещё шире. — Поехали? — Кинг кажется спокойным, как удав. Но от него идёт такой жар, что Алексу кажется: ещё немного и он заискрит разрядами, его тело начнёт светиться и звенеть. Разум отключается, как потухающее пламя костра, медленно и неотвратимо. Поэтому, когда Алекс входит в полумрак царства порока и разврата, он словно парит над полом. Юноша полностью обнажён, не считая высокого ошейника с цепью, за которую его ведёт между столиками Кинг. На тонких запястьях широкие кожаные наручники так красиво смотрятся на фоне молочно-белой кожи. В анусе пробка, прикреплённая тонкими ремешками к бёдрам, при каждом шаге парня причиняет немного сладкой боли, поглаживает простату и вызывает ещё бо́льшее возбуждение. От маски на лицо Алекс отказался — случайных посетителей тут нет, все проходят тщательнейшую проверку, а если кто и узнает его — никогда не покажет вида. И от этого ему стыдно… Кинг ведёт Алекса, как домашнего питомца на прогулке. Тот изнывает от желания, но покорно следует за боссом. Ему даже неинтересно, что происходит вокруг. В прошлый раз парень уже удовлетворил своё любопытство. Тут только мужчины. Кто полностью одет, кто-то без одежды вовсе, на ком-то только часть изысканного гардероба: чулки, корсеты, ошейники… Парни по двое, трое или больше развлекаются: пьют, смеются, трахаются. Кто-то скромно за полупрозрачным пологом, кто-то не стесняется прямо на столике. На диване слились в поцелуе двое и дрочат друг другу. На соседнем диване парня трахают двое в зад, третий в рот. Алекс, словно во сне, переступает длинными ногами, едва сдерживает своё желание, не до конца верит, что его мечта сбывается. — Тебе нравится? — оборачивается к нему Кинг и пошло ведёт рукой по спине, распаляя ещё больше. Алекс кивает, выгибаясь под горячей ладонью. Смотрит преданно на Орео, прерывисто дышит. Замечает пылающую похоть в блестящих грешных глазах. И тихонько скулит: Кинг притянул его к себе и невесомо водит по гладко выбритому паху, заставляет вздрагивать, при каждом вздохе шлёпает по белокожим ягодицам. — Хочешь? — Да… — тихо отвечает Алекс. Прижимается к Кингу. Чувствует бедром его напрягшееся огромное естество. Хочет скользнуть вниз и взять этот член в рот. Орео крепко держит за ошейник, не давая никакой свободы, и подводит к одному из столиков. Два крепко сложенных парня, искренне улыбаются при виде ошалелого Алекса, который в предобморочном состоянии висит на перевитой мышцами руке цвета корицы. — Александр Буланжэ, мой секретарь, — представляет Кинг парнишку, который уже полыхает от желания отдаться боссу. — Можно просто Алекс, — чуть выныривает из пропасти ахера парнишка. — Это Мартин Дейл, — Кинг кивает на бесстыже рыжего, стройного, поджарого парня возрастом где-то между ним самим и Алексом. — Мы с Мартом учились в университете. С тех пор и дружим. Подходит к парню и нежно целует его в губы. Алекс едва не воет от желания присоединиться. — Привет! — улыбается Мартин, его золотисто-солнечные глаза сияют и смеются. — Орео, твой секретарь — просто милашка! — Веснушки на красивом мужественном лице тоже словно сияют. Рыжий отвечает на поцелуй Кинга. Озорно, откровенно, чувственно. — Хавьер Монтойя, — Кинг представляет темпераментного смуглого атлета с дерзкими тёмными глазами. — Бойфренд Мартина. И немного мой, — горячий латиноамериканец тоже удостаивается поцелуя, от страстности которого Алекс уже не знает куда деваться. Хавьер, сам чуть старше Алекса, томно смотрит на парнишку и улыбается: — Я знал, что у Орео отличный вкус! — Он поглаживает Алекса по взмокшей спине. — Теперь понимаю, почему у тебя так снесло крышу, — атлет дарит своему «немного бойфренду» горячий, жадный поцелуй. — Всё ещё хочешь? — шепчет жаром Кинг на ухо Алексу и слегка поглаживает впадинки над задницей. — Хочу… — уже хнычет изнемогающий парень. Прижимается горящими от шлепков ягодицами к паху, торчащими лопатками упирается в широкую кофейную грудь. — Орео… пожалуйста… — пристанывает Алекс, откидывая голову назад. — Потерпи немного, малыш, — снова шелестит ему в ухо темнокожий гигант, раскрытой ладонью шлёпает по заду, накрывает горло в объятиях ошейника, другой рукой гладит по груди, по животу. Соскальзывает к шелковистому паху, ласкает возбуждённый член, чуть мнёт яйца. — Какой ты нетерпеливый, снежок, — огромные тёмные руки скользят вверх, к розовым соскам, потирают их, пощипывают, чуть выкручивают. Алексу кажется, что он теряет сознание от бурлящего в нём желания — искристого, горящего, острого, как лезвие бритвы. Тянется рукой к члену хоть немного приласкать себя. Кинг перехватывает тонкую белую руку, заводит обе за гибкую спину, скрепляет наручниками. Алекс выгибается, подставляет губы под поцелуй. Совсем нет свободы! Буланжэ жадно глотает воздух, потирается попой о бедро Кинга. В висках стучит кровь, перед глазами мутное марево с проблесками от диско-шара под потолком. Пробка в анусе почти горит, с блестящей головки капает предэякулят. — Твой подарок, — возвращает его к реальности бархатный голос Кинга, сильные руки, ухватив за запястья и горло, слегка толкают к сцене. — Кинг… Хочу. Очень хочу… — лопочет Алекс охрипшим от возбуждения голосом, с огромным трудом заставив себя собраться. Такого он не ожидал! — Конечно, малыш, — жаркий шёпот Кинга заставляет его дрожать. — Какой ты прелестный, — с густым стоном он кладёт на спину парня огромную руку, покусывает розовато-белое ушко. — Ты решил меня совсем с ума свести? — томно улыбается босс, поглаживая Алекса по гладкому паху. — Это невероятно возбуждает, малыш, — слегка надрачивает торчащий бело-розовый член. — Кинг… — хрипло шепчет Алекс. — Я уже давно… Хотел сказать… — договорить не может из-за всколыхнувшегося прибоя вожделения. Огромная чёрная ладонь поглаживает его по худощавым плечам, белой груди, впалому животу, вновь нежит восставшую плоть. — Какой славный белый мальчик, — говорит Орео и гладит парня по аккуратной ягодице. — Нравится? — Мммм… — выгибается навстречу ему Алекс. — Нравится! — весело уточняет Кинг и шлёпает. Потом поглаживает по раскрасневшейся заднице, проникает кофейной рукой в расселинку между маленьких ягодиц. Надавливает на пробку в анусе. Алекс уже не в силах справиться с желанием. Он готов умолять Кинга, чтобы тот его вытрахал. Он даже не думает, как тот сделает это своим членом чемпионских размеров. Насколько же надо быть растянутым, чтобы принять в себя такую роскошную громадину? — Хочу! — словно заклинание, стонет Алекс. Его шею сильнее сжимает ошейник, Кинг хватает за волосы на затылке, поднимает лицо к себе: — На что готов? — На всё! На любые эксперименты, — молит Алекс. Он готов подставить свой луизианский зад друзьям Кинга, чтобы они растянули его для Орео. Тем более что парни такие завлекательные. И такие горячие! Ради своего дикого желания он готов! — Всё, как захочешь ты, — Кинг проводит языком под ошейником и толкает мальчика в объятия Мартина и Хавьера. Красивые парни, такие разные внешне, но такие похожие в своем желании, зажимают трепещущего Алекса между собой. Ведут на сцену, в полумраке которой белокурый парнишка видит два кресла с широкими подлокотниками. У Алекса дрожат коленки. Только парни, которые поглаживают его всего, не дают сползти на пол или удрать с подиума. А у сцены уже начинают собираться посетители клуба: смеются, подбадривают пошлыми комментариями, кто-то уже потихоньку подрачивает. — Такой славный, — говорит Мартин, проводя ладонью по гибкой спине с острыми лопатками и кружа по выемкам над задницей. — И такой маленький, — соглашается Хавьер, который уже снял футболку и прижался смуглой грудью к молочно-белому боку парня. — Не будешь ревновать? — он озорно смотрит на рыжего и проводит языком по шее Алекса над ошейником. Мартин улыбается, притягивает к себе белокурого и целует в губы: настойчиво, но мягко. — Не обращай внимания на толпу, — шепчет он Алексу. — Просто расслабься. Да как тут расслабиться, когда на тебя смотрят столько мужиков?! А ещё Кинг, который устроился в кресле и наблюдает, как хищник из засады. Алекс отвечает мутным взглядом и отпускает себя. Пусть он сгорает от стыда. Но огонь желания ещё сильнее. Губы и руки парней обжигают его плечи, ключицы, лопатки, соски. Взгляд Орео заводит невероятно! Пробка в анусе почти вибрирует — так жадно сжимается дырка, желая заполучить туда тёмное роскошество босса. Парень словно не в своём теле, он стал сгустком сексуальной энергии, готовой взорваться в любой момент. Отирается бёдрами о напряжённые члены Мартина и Хавьера. Те целуются, целуют Алекса, делят: Мартин, прижавшись грудью в веснушках к изящной спине, водит тёплыми ладонями по бёдрам, Хавьер что-то шепчет в ухо, вылизывает шею, нежит затвердевшие розовые соски. В какой-то момент Алекс чувствует, что пробка в нём, хлюпая и чавкая, медленно движется туда-сюда. Он закусывает губы и стонет. — Парни… Пожалу-у-уйста… — тихо скулит Алекс. Хавьер и Мартин обмениваются таким страстным взглядом, что Буланжэ всё понимает: они любят друг друга до одури и готовы делить его самого, лишь бы доставить удовольствие один другому. Парни снова терзают губы Алекса: Мартин — мягко и нежно, Хавьер — горячо и страстно. Кто-то надавливает на плечи. Алекс встаёт на колени, водит руками по двум членам. Глотает один, другой гладит ладонью. Потом принимается за второй. Его стыд тонет в восторженном хрипе зрителей у сцены: Хавьер взял его за затылок и насаживает ртом на член. Его сменяет Мартин, он мягче — толкается не очень глубоко, подставляет яйца под горячий язычок. Над всем царит разгорающийся взгляд Кинга в кресле. Тот дрочит медленно и длинно. Алекс на миг отрывается от парней. Трётся оттопыренным задом о ногу Мартина, гладит бедро Хавьера. Смотрит на Кинга испепеляющим взглядом. Тот пожирает его чёрной глубиной глаз. Его мощные кулаки нервно сжимаются. Могучая грудь в белоснежных створках рубашки рвано вздымается. В какой-то момент Алекс оставляет парней и на четвереньках подползает к Орео. Пробка, которую вернули назад, доставляет больше удовольствия, чем болезненных спазмов. Устраивается между его широко разведенных кофейных ног, преданно смотрит снизу вверх. — Малыш, — Кинг ласково проводит шершавой ладонью по светлым волосам парня, проходит по позвонкам, заставляя прогнуться и тихо заскулить от спазма в заду. Возвращается вверх, за ошейник притягивает к себе, целует в приоткрытые губы, направляет в пах. — Кинг, — выдыхает Алекс, нетерпеливо спуская штаны, заголяя всё больше кофейной кожи. — Кинг, любимый… В ответ томный вздох, обещание чего-то более сладкого. Алекс осторожно, словно боясь спугнуть желание, стаскивает белые штаны. Ноги Кинга длинные, мускулистые, с лоснящейся тёмной кожей. Узкие гибкие бёдра так и манят обнять. В смоляной поросли паха красуется достоинство огромных размеров, совершенное по форме и такое красивое в обрамлении тяжёлых тёмных яиц. Алекс сглатывает слюну. Взвизгивает. Позволяет Кингу крепко сцепить наручниками за запястья свои высоко поднятые руки. Жадно целует чёрный шёлк бёдер. Захватывает губами огромный член. — Я всегда догадывался, что ты горячий парень, сахарок, — говорит Орео, одной рукой поглаживая его по спине до самой пробки в заду, другой держа за волосы и насаживая на свою плоть. Алекс чувствует, что сходит с ума. Он так мечтал об этом! А теперь стоит на коленях перед боссом с членом во рту и чуть не вспыхивает сам. До чего ж офигенный у него член! Будто чёрный шёлк. Словно проснувшийся дракон расправляет крылья, увеличивается в размерах. И вот уже это кофейное великолепие с трудом помещается во рту Алекса, он помогает себе рукой, великодушно освобождённой Кингом. Тот смотрит, как хрупкий парнишка с нескрываемым удовольствием насасывает его достоинство, как урчит, облизывая раскрывшуюся тёмную головку, как обцеловывает крупные яйца. Стирает с распухших губ слюну. — Притормози, — велит Кинг, за волосы оттаскивает парня от так понравившегося ему леденца и поднимает его лицо к себе. Голубые глаза сверкают замутненным желанием. — Босс, — стонет Алекс и вновь припадает губами к кофейной плоти. Более грубый рывок за ошейник. — Ненасытный какой, — заключает Кинг, цепляет Алекса за ошейник, выгибает к себе для поцелуя. — Хочешь продолжить? Алекс уже забыл, что вокруг зрители. Сейчас для него существует один только Орео! Эбеновый гигант без одежды ещё красивее! Кожа, словно шёлковая, обтягивает мышцы. Плечи у Кинга широкие, грудь рельефная, пресс — мечта! Орео жмёт парню на плечи. Тот снова вбирает в рот чёрный шланг. Пристанывает, когда Кинг хватает за волосы на затылке и насаживает на член. Скулит, если Орео оттягивает за ошейник. — Ты слишком торопишься, малыш, — тихо, но строго говорит Кинг, рывком поднимает парнишку на ноги. Притягивает к себе за ошейник. Сажает на колени, смотрит в глаза, прожигает бархатным взглядом насквозь. У Алекса совсем сухо в горле от возбуждения, от стыда, от мысли, что его ласкает босс. Он хочет снова упасть на колени и вобрать в рот гигантский чёрный шланг, но Орео, томно улыбаясь, поглаживает спину парня, кружит пальцами вокруг пробки. — Оказывается, ты сладкий, — говорит он, придерживает шею парня могучей рукой, лижет белую кожу под челюстью. — Сахарная дыня, — прикрывает глаза Кинг и снова проводит шершавым языком по шее Алекса над ошейником. — И развратный… — На кофейном гладком черепе поблёскивают капли пота от волнения, чуть раскосые бархатные глаза горят из-под смоляных ресниц, губы влажные. А сам он такой красивый, что Алекс закусывает губу, лишь бы не застонать. Великолепный Кинг за ошейник притягивает к себе парня и жаркими выстрелами языка облизывает припухшие губы. Парень выгибается, стонет. Его распирает от неудовлетворённого желания насладиться этим кофейным гигантом. Он хочет отдаться порочности его голоса, утонуть в корице его страсти и растечься сладким оргазмом по чёрному бархату его глаз. — Кинг, трахни меня скорее! — бессовестно заявляет Алекс, глядя в упор в бесстыже грешные чёрные глаза. — Я же вижу, что ты тоже меня хочешь. Я готов на всё, что ты хочешь получить от меня! — Я знаю, — голос Кинга — это сладкая мастурбация для души. Алекс привстаёт над пылающим членом Орео и поскуливает. Позади слышится сопение и звуки, явно поцелуев. Алекс пытается повернуть голову, чтобы посмотреть, но Кинг властно поворачивает её к себе. Слизывает с ярко-розовых губ стон, слегка покусывает их. Крепко сжимает своими кофейными мускулами нежно-розовую хрупкость спины Алекса. Тот чувствует своим восставшим членом горячую твёрдую плоть Орео и хочет эту роскошь в себя. Позади сопение перетекает в томные стоны. Рука Кинга ослабляет хватку. Алекс моментом поворачивает голову. В кресле напротив, раскинув стройные ноги на подлокотники, полулежит черноволосый Хавьер Монтойя. Перед смуглым атлетичным парнем на коленях стоит бесстыже рыжий Мартин Дейл. Его усыпанные веснушками, широченные плечи в буграх мышц ритмично двигаются. По тому, как сладко стонет Хавьер, запрокинув голову назад, Алекс понимает, что Мартин страстно сосёт член Монтойи. Парнишка чуть смущается, но не в силах оторвать взгляд. Он даже боится чуть скосить глаза, чтобы понаблюдать за реакцией толпы у сцены. Но, судя по восторженным вздохам и крикам, они под впечатлением не меньше, чем сам Алекс. — Нравится? — выдыхает жар Кинг. Ловко пересаживает парня спиной к себе. Раздвигает ноги широко. Поглаживает бёдра, пощипывает соски, дразнит языком шею под ошейником и с жарким вздохом гладит по яичкам и гладкому члену. Пробка давит так, что он сейчас кончит безо всего! Алекс, как заворожённый, смотрит на Хавьера. Тот прикрывает глаза длинными чёрными ресницами, тихо постанывает, плавно извивается. Мартин с почти животным урчанием сосёт ему член. Его собственный стоит колом, с блестящей головки уже стекают вязкие капли. — Хочешь посмотреть, какой он у меня? — спрашивает обалдевшего Алекса Хавьер, заметив его интерес. И, не дожидаясь ответа, отстраняет от себя рыжего здоровяка. — Март, mi amor, покажи мальчику свою сладкую дырочку. Мартин ложится грудью на любовника, тот руками раздвигает его ягодицы. Розовая, крепко сжатая звёздочка. Восхитительно идеальная и развратно нежная. — А ты себя? — нежно смотрит Мартин на Хавьера, поднимает крепкие ноги, разводит их в стороны. Его дырочка больше похожа на щель. Мартин раздвигает края, показывая тёмно-красный провал. — Красивый, — мурлычет рыжий и вылизывает это влажное, горячее бесстыдство. Хавьер громко выдыхает стон. Наблюдатели у сцены откровенно охают. Такой искренней страсти давно не было на обозрении. Даже не предлагают себя в комплект, понимают: этим двоим никто больше не нужен. Алекс ёрзает голым задом по каменному животу эбенового гиганта, словно пытается поймать своей расселиной его огромную плоть. — Потерпи немного, малыш, — жарко шепчет тот, накрывает рукой подрагивающий член Алекса и большим пальцем растирает по нежно-розовой головке каплю предэякулята. Парнишка умоляюще стонет, выгибается. От пробки в заду всё горит. Хочется живой член. — Нетерпеливое создание! — в шутку сердится Орео, притягивает к себе за ошейник, шлёпает его по ягодице и продолжает дразнить плоть, поглаживая пальцем уретру. — Кинг, ну не мучай меня так, — скулит Алекс. Тем временем Мартин продолжает ласкать губами член Хавьера, рукой проникает в его анус. Два пальца входят туда безо всяких усилий. Три, четыре. Хавьер лишь стонет громче и жарче, цепляется руками за спинку позади себя, прижимает к рельефной груди мускулистые ноги. Мартин плюхает на щель любовника смазку и осторожно вводит туда всю кисть руки. Хавьер кусает губы, наслаждается. Теперь он уже глядит на Мартина с такой любовью, что Алексу становится неудобно нарушать их интимность. Любовники смотрят друг другу в глаза, безмолвно признаваясь в любви. Им плевать, что вокруг столько людей! — Хочу тебя, mi amor, — выстанывает Хавьер. — Сядешь на меня, сладкий? Хавьер кивает. Мартин устраивается спиной к спинке кресла, Хавьер нанизывается на его член. Мартин подхватывает того под колени и начинает двигаться, что-то нежно шепча в ухо. — Смотри, — оглаживает уже перевозбуждённого Алекса Кинг. — Они — прелесть! Парнишка извивается как уж на сковородке. Он тоже хочет так! Но этот гад Орео крепко держит его, прижав к себе. Даже слегка бьёт по руке, которую Алекс протянул, чтобы подрочить себе. — Наказан, — тихо говорит Кинг и связывает запястья парня за спиной широкой шёлковой лентой. — Ки-и-инг, пожа-а-алуйста! — умоляет Алекс. Он не может смотреть на жаркий трах Мартина и Хавьера. Там вообще непонятно, кто кого трахает: смуглый атлет, который с мелодичным стоном насаживается на член любовника, или рыжий здоровяк, подмахивающий ему снизу. Причём член Хавьера скачет, так и не приласканный ни самим Хавьером, ни его рыжим любовником. Алекс лишь слышит, как в ритме жаркого танца любовников и подпрыгивающих плоти и яиц Хавьера отдаются барабанами приливы крови у него в висках. Смуглый Монтойя начинает стонать громче, пот струится по его рельефной груди, блестит бриллиантами в свете диско-шара. Парень запрокидывает голову назад, и его немаленький член выстреливает струйками жемчужной жидкости. У сцены среди охов и стонов слышатся аплодисменты. Мартин под ним приподнимает любовника, раздвигает шире края его ануса, вдалбливаясь яростнее, глубже, и с рыком кончает. Оба переживают посторгазменную нирвану, томно улыбаются, пытаются смотреть друг на друга расфокусированными взглядами. — Кинг, хочу! — стонет Алекс и пытается вырваться. — Ты же наказан! — босс кладёт мальчика поперёк своих коленей и шлёпает по заду, где уже расцветают синяки. Алекс хнычет. Ему сейчас не до своего стыда. Он хочет Кинга ещё больше. Тот запускает руку под парня, нащупывает его истекающий смазкой член и удовлетворённо хмыкает. Хватает за ошейник, приподнимает лицо к себе. Жадно, но скупо проводит языком по распухшим от укусов губам, чуть прихватывает сам эти горячие раскрасневшиеся лепестки. В кресле напротив снова жарко. Хавьер ласкает Мартина, что-то шепча по-испански. Мартин, прикрыв глаза, томно кивает в ответ. — Mi amor… Mi Gringo favorito…— почти поёт Монтойя, жарко выцеловывает дорожки на вздымающейся груди Мартина, покусывает соски, отмечает поцелуем каждую веснушку на твёрдом прессе и вбирает в рот член Дейла. Нежно посасывает, гладит смуглыми пальцами веснушки на угловатом светлокожем заду Мартина. Со стоном вылизывает анус, раскрывая его своими страстными поцелуями. Кружит внутри пальцем. Затем целует в губы, разворачивает к себе спиной и, сдерживая свой бешеный темперамент, неторопливо входит в любовника. Тот принимает крупный член Хавьера с некоторым трудом, кусает губы, выгибается, пристанывая. Хавьер замирает, даёт Мартину привыкнуть к себе, держит его за бёдра и начинает трахать. Сначала не спеша, а потом отдаётся весь своему латиноамериканскому темпераменту и страстно вдалбливается в его дырку. Рыжий стонет от боли и наслаждения. — Хави, люблю тебя… — Mi amor, — шепчет смуглый, с оттягом входя в любовника по самые яйца и лаская его член рукой. — Март, mi favorite. Люблю… Оба, похоже, и позабыли, что у них есть зрители. Им хорошо, они балдеют один от другого. — Смотри, как это чудесно, — говорит Кинг, поворачивая голову Алекса в сторону любовников. — Я тоже так хочу-у-у-у! — стонет Алекс. Ему кажется, что, если сейчас он не приласкает себя, свихнётся. Хавьер движется, будто танцует какой-то зажигательный танец. Его руки, словно по струнам, гладят бока Мартина, ласкают его соски, оглаживают его угловатые ягодицы и смещаются к члену, теребят его, перекатывают яички. Мартин толкается навстречу этой музыке, пристанывает, рычит. Кончают парни одновременно. Хавьер — с громким стоном, глубоко в теле своего гринго, Мартин — в ладонь смуглого любовника. — Сейчас всё будет, — даёт надежду Кинг, оглаживая крупными ладонями гибкое белое тело на своих кофейных коленях. — Позволишь парням немного подготовить тебя? — Да, — уверенно отвечает Алекс. Страстная парочка, только что так жарко вытрахавшая друг друга у него на глазах, пробуждает невероятное желание. Не меньше, чем сам Кинг. — Будь умницей, сахарок, — Орео шлёпает паренька по заду, по́шло проводит языком по груди, по пути прикусывая соски, и развязывает его. Алекс чувствует животом напряжённый член Кинга. Он стекает вниз, встаёт на колени и вбирает в себя эбеновое чудо. Орео снова хватает парня за волосы на затылке и контролирует его страсть. Алекс вылизывает огромную горячую головку, гладит языком по всей длине, целует крупные тёмные яйца. Чёрные жёсткие волосы в паху щекочут ноздри, когда Кинг засаживает особенно глубоко в глотку. А ещё и нечем дышать. Но Алекс быстро приноравливается ловить глоток воздуха на выходе кофейного жезла из своего рта. Он едва не кончает, когда отдышавшиеся Мартин и Хавьер в четыре руки гладят Алекса. Парнишка повизгивает, пристанывает, вздёргивает маленькую задницу, приглашая в свою жадную дырку. Парня, не выпускающего изо рта член Кинга, кладут животом на широкий подлокотник. Хавьер и Мартин переключаются на розовый анус парня. Кто-то раздвигает ягодицы, кто-то медленно, с хлюпаньем вытаскивает пробку, гладит отверстие, ласкает готовый выстрелить член, перекатывает яички. — Орео, а мальчик-то горячий не меньше Хави, — замечает Мартин, с удовольствием насаживая Алекса на свои смазанные пальцы. Кинг, чуть насмешливо глядя на возню внизу и не обращая внимания на то, что происходит в полумраке за сценой, довольно кивает своей блестящей башкой. Алекс стонет и выгибается. Мартин трахает его четырьмя пальцами. — Ещё! Ещё! — скулит Алекс, то ловит жадной дыркой его пальцы, то погружает член в горячий рот Хавьера. Алекс в нирване! Он дорвался до великолепного тела своего босса, его умело ласкают, пока он доставляет удовольствие Кингу! — Такой Gringo apasionado, — едва отрывается от разгорячённого отверстия Хавьер. Ему явно нравится этот белокурый «страстный гринго». В анусе Алекса снова хозяйничает хорошо смазанный палец. Парень расставляет ноги шире. К пальцу присоединяется ещё один. И ещё, и ещё. Алекс оттопыривает зад сильнее, понимая, что это пальцы обоих. Мартин и Хавьер толкаются внутрь, растягивают, ласкают. По его спине проходит тёплая ладонь Кинга: от ошейника до самого зада и обратно. Парнишка насаживается на все пальцы, стонет. Не перестаёт отсасывать огромный кофейный член Кинга. И страстно желает заполучить это роскошество в себя. Хоть и понимает, что примет его с трудом. А потому сначала его оттрахают Мартин и Хавьер. Парни невероятно сексуальны. Конечно, до Кинга им далеко, но после того, что они проделали на глазах у Алекса, он готов отдаться этим разнузданным жеребцам. Каждому в отдельности, а лучше обоим сразу. И пусть Орео смотрит, как его трахают его друзья с привилегиями. — Малыш, ты всё ещё хочешь? — Кинг поднимает лицо Алекса вверх, притягивает за ошейник, мажет языком по припухшим от минета губам. — Ещё больше хочу, — признаётся парень, одаривая того таким пошлым взглядом, какого Кинг не видел даже у проституток на улицах родного Гарлема. — И их хочу, — он поглаживает Мартина и Хавьера по обеим сторонам от себя. — Обоих, — каждый из них удостаивается поцелуя, жаркого, страстного, с языком и стонами. — Маленькая развратная шлюшка, — мягко улыбаясь заявляет Кинг, шлёпает по разведённым раскрасневшимся ягодицам. И, притянув за ошейник, снова насаживает ртом на блестящий от слюны член. — Поработай ротиком, сахарок! Сказать, что с Кингом кто угодно будет чувствовать себя шлюхой, Алекс не может. Рот занят. Он с урчанием слизывает капли с огромной головки, заглатывает кофейный член так глубоко в горло, что задыхается, вылизывает яйца и оттопыривает свой зад, жадно ждущий, чтобы его вытрахали. И он получает. Мартин, обладатель самого аккуратного достоинства, приставляет к растянутой дырке свою вновь налитую головку, целует выпирающие лопатки и тихонько проталкивается внутрь, вцепившись ручищами в маленький зад. — Какой же узкий! — выстанывает Мартин, стараясь как можно аккуратнее овладеть парнем. Алекс вскрикивает, даже выпускает изо рта член Кинга. За что получает шлепок по заду. Но тут же умелые губы Хавьера захватывают гладкую плоть парня, заставляя прогнуть спину и принять Мартина. Тот выдыхает, засаживает себя на всю длину одним плавным движением. Вцепляется в зад Алекса руками и начинает ритмично двигаться внутри мальчика. Алекс стонет и не понимает, что ему нравится больше — член Мартина в его заду, губы Хавьера на его плоти или восхитительно блестящий, чёрный шланг в его собственном рту. — Нравится? — хрипло спрашивает Кинг, гуляя кофейной рукой по его сливочно-белой спине. Но Алекс не в состоянии оторваться от его великолепия. Он с удовольствием вылизывает большие яйца, когда Мартина сменяет Хавьер. Входит в него более крупным стволом. — Qué caliente y estrecho es! — томно выдыхает Хавьер, входя в горячую, всё ещё узкую дырку Алекса. Так вот почему Орео не решился сам сразу трахать его! Первая волна боли сменяется приливом наслаждения, потому что теперь его снизу ласкает Мартин, поглаживает яички и шепчет, как ему нравится гладкий пах Алекса. В какой-то момент Мартин выпускает плоть Алекса. Хавьер размашисто вдалбливается в его анус, растягивая края горячей дырки шире. И вот уже парень чувствует, что в него проталкивается второй член. От неожиданности он округляет глаза, поднимает их на Кинга. Смотрит с невинной порочностью. От стыда остаётся лишь горстка пепла. — Да, мой маленький развратник, — говорит тот охуенно сексуальным голосом. — Я просто не смог бы войти в тебя сразу. Ты же так хотел? — он притягивает к себе парня за ошейник. — Тебе нравится? — Очень нравится, — заявляет Алекс, мажет языком по кофейному каменному прессу, обжигает горящими губами крупные тёмные соски, наслаждается разнузданным развратом. Алекс на седьмом небе от счастья! Мечтал о таком, но даже боялся предположить, что это реально. И даже стыд куда-то улетучился. Только не смотреть на толпу голых мужиков перед сценой. Но это и не нужно. Глаза сами закатываются от ощущения огромного члена Кинга в горле. А Мартин и Хавьер великолепны! Как оттяжно трахают его! — Маленький развратный сахарок, — Кинг гладит по светлым волосам, прикрыв свои магические раскосые глаза. Алекс стонет. Его выгибает от ощущения болезненного наслаждения двумя членами внутри. Мартин и Хавьер, судя по звукам, целуются и балдеют, как их стволы трутся друг о друга в объятиях ануса Алекса. Не забывают и про парнишку: поглаживают его худощавую спину с острыми лопатками, мнут раскрасневшиеся от шлепков ягодицы, нежат соски, водят пальцами по впадинкам над задницей. Алекс хрипло стонет от наслаждения парнями, но больше наслаждается огромной тёмной рукой, что оглаживает его по голове, плечам, теребит возбуждённые соски. А потом делает жест, после которого парни покидают дырку Алекса. — Кажется, готов, — говорит Кинг, вздёрнув парня вверх. Закидывает его ноги себе на плечи, Алекс опирается руками в блестящие от пота бёдра Орео. Пытается поймать глоток воздуха, потому что его анус обжигает дыхание самого Кинга. Кофейный гигант, раздвинув светлокожие ягодицы, засаживает в растраханное отверстие сразу четыре пальца и проворачивает их, наслаждаясь скулением Алекса. — Ещё! Вот так! — Парнишка кусает губы, насаживается на пальцы Кинга и пытается приласкать себя рукой. От прикосновения тёплых губ Орео к раскрытой дырке Алекс кричит в голос. А тёплые губы словно жадно целуются с развратным колечком, только что обнимавшим два члена сразу. Орео решительно проталкивает свой упругий язык внутрь, неторопливо вылизывает изнутри пульсирующую дырочку. Алексу кажется, что этот горячий язык заполняет его всего, ласкает не только анус, но и саму душу, вызывая трепет и ответный стон. — Хочешь? — спрашивает Орео, оторвавшись от парня. — Да! — вырывается у Алекса. Кинг прижимает парня спиной к своей мускулистой груди, связывает изящные руки за гибкой спиной с острыми лопатками и, схватив за ошейник, аккуратно пристраивает растянутым до предела анусом на своей крупной головке. — Очень хочу, — подтверждает Алекс, оттопыривая зад. — Ты сам напросился, снежок, — выдыхает Кинг, обильно орошает отверстие смазкой и насаживает парня на свою огромную горячую головку. Алекса пронзает первый болезненный спазм. Такой огромный! Даже после двух членов входит с трудом. — Ты хотел трёх жеребцов на сцене, — вкрадчиво забирается под кожу сексуальность голоса Кинга. — Так получи троих, снежок, — он проталкивается внутрь всё равно слишком узкого Алекса. — О чёрт! Какой же ты узкий! Тебе не больно, сахарок? Но тот кричит, кусает губы, прикрывает глаза. Кинг выходит из парня, звонко шлёпает по попе и вновь входит в него одной только головкой. Длинные, стройные белые ноги Алекса широко разведены и так красиво смотрятся в обрамлении сильных чёрных рук Кинга. Маленькая задница порочно восхитительно обнимает огромный чёрный член. Розовое колечко посасывает тёмную головку Орео то впуская в себя, то выпуская почти полностью. Мартин и Хавьер уже вовсю целуются в кресле напротив, возбуждённые видом вторжения Кинга в жадную дырку Алекса, готовятся к следующему заходу. Но всё же присоединяются к паре в кресле. Алекс балдеет оттого, как жарко, до болезненного стона, его бешено пульсирующий анус облизывает тёмную головку Кинга. Чуть привыкнув к королевскому размеру, он уже томно дышит. Хавьер шлёпает Алекса по внутренней части бёдер и целует налившуюся розовую головку члена. Когда парень выдыхает особенно сладко, Орео входит в него до конца. Белые маленькие ягодицы опускаются до самой смоляной поросли курчавых волос. Алекс вновь вскрикивает, выгибается. — Всё, как захочешь ты, — жарко шепчет Кинг, теребя и оттягивая набухший розовый сосок. Другим соском занят Мартин, вылизывает, посасывает, покусывает. Хавьер погружает в рот блестящую от капель головку Алексового члена, сосёт, вылизывает яички. Его сменяет Мартин, сосёт жадно и жарко. Хавьер нежит возбуждённые, припухшие соски парнишки. — Dulce chico blanco, — нежно, как Мартину ранее, шепчет Хавьер «сладкому белому мальчику». Орео поворачивает лицо Алекса к себе, властно овладевает губами. И начинает двигаться — жарко и оттяжно. Почти подбрасывает Алекса на себе. Белокурый парень сходит с ума от такой скачки. Шлепки огромной ладонью звонко отдаются в его гладких яичках, кажется, член тоже звенит. Мартин и Хавьер руками, губами, языками ласкают Алекса. У парня перед глазами словно вырастает завеса из слёз, всё плывёт. Внутри плавится его желание, усмиряемое Кингом. Алекс пытается вырваться из плена шёлковой ленты. Получает звонкий шлепок. В него вбивается огромный эбеновый член, разносит на части остатки здравого разума и обжигает всё внутри. Алекс кусает губы, прикрывает глаза, поводит угловатыми плечами. Как же крышесносно чувствовать себя наполненным этим невероятным кофейным Орео! Его неистовой жарой, терпким ароматом корицы и дикой, почти животной страстью. — Малыш, — выстанывает Кинг, словно подбирает слова для признания в любви. Не снимая со своего члена, разворачивает к себе лицом. — Ты такой чудесный, такой развратный. Такой невероятный! Я люблю тебя, Алекс… — и снова продолжает неистово трахать. Укладывает спиной с заведёнными и связанными сзади руками на сиденье кресла. Алекс выгибается, кусает губы. Чувствует на губах мягкость кофе. Его пьянят стальные объятия Орео. И его непредсказуемость. Кинг целует губы парня, нежно проводит языком под ошейником, томно и плавно скользит в его горячем анусе, ласково поглаживает по гибкой спине и сладко облизывает соски. Стонет и вьётся, как большой чёрный ягуар. А через миг грубо хватает за ошейник и с силой, граничащей с болью, резко насаживает на свою огромную плоть до самых чёрных яиц, звонко шлёпает по онемевшим от траха ягодицам, царапает соски, впивается ногтями в спину и по-звериному рычит. Вколачивается, вбивается в парня, втрахивает его в кресло. Алекс приподнимается на лопатках, задыхаясь, хрипит, его член, которым занят Хавьер, выстреливает струйкой терпко пахнущего перламутра. Монтойя выпускает на свободу плоть парня, которая забрызгивает лицо Хавьера, живот самого Алекса, его подбородок и попадает на губы Кинга. — Сладкий, — звенит в ушах густая сексуальность голоса Орео, он слизывает сперму любовника со своих губ, с белокожего подбородка Алекса. — Вкусный белый мальчик… Он ещё шире разводит длинные ноги парня, делает рывок, и будто сорвавшаяся с тетивы стрела уносит гиганта в бездну оргазма. Кинг рычит яростно и, полностью натянув на свой член отверстие Алекса до сладкой боли, кончает в бешено пульсирующую дырку парня. Чувственно стонет, покусывает мочку белого уха, облизывает шею над ошейником, довольно урчит. Мартин и Хавьер насухо вылизывают ещё бьющегося в ярком оргазме Алекса. Обмениваются жаркими поцелуями, щедро делятся ими с парнишкой. — Ты — чудо, малыш, — ласково гладит его по щеке Мартин. — Такой сладкий, — и возвращается к паху. — Просто Hurаса́n! — соглашается Хавьер, целует припухшие розовые губы, присоединяется к Мартину. — Тебе понравилось, сладкий снежок? — спрашивает ещё тяжело дышащий Кинг. Алекс стекает на колени и с мурчанием вылизывает большой чёрный член. — Такого мне никто не дарил, — стонет парнишка, обнимает всех троих, дарит поцелуи, поглаживания. Он пребывает в томной нирване. Его только что вытрахал мужчина его мечты, о котором он грезил целых два месяца! И ещё два таких классных парня! — Не ожидал, что южный джентльмен может быть такой развратной шлюшкой, — заявляет Кинг, притягивает его к себе за ошейник и целует. А его чуть раскосые грешные глаза топят в чём-то тёплом и нестерпимо нежном. Едва придя в себя после самого яркого оргазма в своей жизни, до Алекса начинает доходить абсурдность его положения в данный момент. — Кинг… — он как-то испуганно смотрит снизу вверх потемневшими голубыми глазами, ловит ответное тепло грешного взгляда. В голове стучит мысль, что это всё было настолько прекрасно, что пора готовиться упасть с небес и расшибиться в лепёшку. — Ты доволен, малыш? — спрашивает Орео, подтянув к себе парнишку за ошейник. Алекс дрожит, чувствует, как его окутывает чувство стыда. Да прознай его родители, что он вытворяет в Нью-Йорке, их удар хватит! Постепенно краска стыдливости расцветает на молочно-белых щеках, тело начинает немного ломить. В заду приятно саднит, член обмяк, в яйцах пусто. Сам того не понимая, Алекс оказывается в стальных объятиях Кинга. Темнокожий гигант, подхватив на руки гибкое тело парня, уносит его за кулисы, взволнованно заглядывает в огромные голубые глаза, ласково гладит по спине, нежно целует припухшие губы… — С тобой всё в порядке, снежок? — Орео не на шутку обеспокоен. Он даже не прибегает к помощи друзей. Рыжий Мартин и смуглый Хавьер стоят чуть поодаль и, обнявшись, наблюдают за попытками Кинга привести в чувство звезду нынешнего вечера в клубе. Алекса выкручивает, накрывает и наполняет невероятное чувство: яркое, тёплое и бескрайнее. Неужели его босс ответил взаимностью? Этот спокойный, уравновешенный, успешный деловой человек на самом деле разнузданный ненасытный кобель. Такой, что с ним хочется быть шлюхой. Надо бежать! От Кинга, от его друзей, от своего стыда… В любой другой ситуации он собрался бы и что-то сделал. Но сейчас, вытраханный мужчиной своей мечты, он не может поверить своему счастью. Босс, кажется, ответил ему взаимностью! Ну и пусть он разделил Алекса со своими друзьями. Парни — просто огонь! Если Кинг действительно влюблён в Алекса, как и парнишка — в босса, то Буланжэ — самый счастливый человек на свете. А если босс решил просто позабавиться с белым мальчиком? И друзей своих позвал, чтобы похвастаться новой развлекушкой? Не может такого быть, чтобы всё это было правдой! И уж если Кинг решил сделать Алекса своим любовником, то зачем вообще позвал Мартина и Хавьера? Неужели только для воплощения его, Алекса, мечты? Алекс чувствует себя использованным. Его поимели, вытрахали во все дыры. На виду похотливых самцов в клубе. Как шлюху. А он для этих троих и есть шлюха! Дальше для Алекса всё комкается, как неправильно написанное письмо. На утро он может вспомнить прошлый вечер только урывками. Яркие вспышки ласк Кинга… Тёплые прикосновения Мартина и чувственные — Хавьера… Блики от диско-шара… Огромная сцена… Дикое возбуждение от стыда… Десятки глаз, жадно наблюдающих, как он получает невероятное удовольствие… Да это настоящий позор! То, что случилось вчера, и есть позор! И кто теперь Александр Буланжэ для этого противоречивого кофейного гиганта Кинга Уайтсмолла? Мысль, что босс просто посмеялся над его чувствами, а потом использовал, не даёт покоя. Но как же ему было хорошо в клубе! Великолепный Кинг оказался ещё отвязнее и разнузданнее, чем в самых смелых мечтах Алекса. А что он творил с мальчишкой — на грани фантастики! И Кинговы друзья с привилегиями — охрененные парни. Вот никогда бы не подумал, что такое возможно. Но Алекс был всего лишь игрушкой для них троих. Парнишка всхлипывает, кусает губы от обиды. Наливает себе кофе и забирается с ногами на диван. Смотрит в окно, где над Нью-Йорком разгорается новый день, наполняет город гомоном птиц, автомобильными клаксонами и обычной для уик-энда суетой. Неожиданно за дверью слышатся шум и возня. Алекс вскидывает голубые глаза. — Александр, что за хрень? — Голос Кинга подрагивает от возмущения. Но он так ласкает слух, что парнишка едва не срывается с дивана, чтобы открыть дверь. Алекс молча подходит к двери, но открыть не решается. — Я знаю, что ты дома! — кричит Кинг. — У нас самолёт через три часа. Ты чего учудил? Почему смотался из клуба? Мы с ребятами чуть с ума не сошли, когда ты убежал! Так. Значит, Орео решил, что Алекс — очень удобный, потому что многофункциональный: расторопный секретарь, украшение офиса, услужливая дырка и умелый рот… — Либо ты откроешь, либо я вышибу эту чёртову дверь! — диким хищником рычит за дверью Кинг. И Алекс понимает, что Орео и правда снесёт преграду. — Ты можешь не орать так? — говорит Алекс, впуская босса. — Какого хуя ты свалил? — влетает в квартирку Кинг. — Я же тебе ясно сказал, что улетаем в Майами! Алекс хмыкает. — Что? — грешные глаза Кинга сверкают в недоумении. — Что за выкрутасы? — Он ловит парнишку, грубо прижимает к себе и поднимает белое личико вверх. — После того, что было, я не хочу оставаться с тобой, — говорит парень. — Я не такой… — Алекс! В чём дело? — грешно-чёрные глаза не отпускают. — Ты же сам об этом мечтал! Разве нет? — Я не думал, что на самом деле буду оттрахан в два члена, а потом брошен под босса, — огрызается Алекс, едва сдерживая слёзы. — Ещё и в клубе… — Предательски накрывшее его возбуждение от томных глаз Кинга, его бархатного голоса, от его, чёрт побери, охуенного аромата кофе с корицей. — Я не шлюха! — Малыш, я узнал о твоей мечте почти сразу, как ты стал работать на меня. И… боялся предложить тебе… — как-то виновато говорит босс. — Если бы ты знал, каких усилий мне стоило уговорить ребят на эту авантюру! — Всё равно, Кинг, я не могу так, — качает головой Алекс. — Мне дико стыдно… — шёпотом признаётся он, но не рискует сказать, что его этот стыд заводит. Орео насмешливо улыбается. — Мне показалось, ты поймал такой кайф, что я уже было поверил, что… — эбеновый гигант осекается. — Что нашёл себе шлюшку? — режет слова Алекс, смотрит на босса, словно бьёт его наотмашь ледяным взглядом своих небесно-голубых глаз. Гладкая голова склоняется. Раздаётся виноватый вздох. — Малыш, я должен был просто пригласить тебя поужинать, — обжигает голос Кинга до самых кончиков пальцев на ногах. — Не надо было мне тащить тебя в клуб и делить с друзьями! — А знаешь, мне понравилось! — вдруг признаётся парень. — Три таких горячих самца сразу. И все абсолютно разные! У меня никогда не было такого жаркого траха. Будет что вспомнить на старости лет! И да, спасибо, что осуществил мою мечту. Роскошный подарок на день рождения! Алекс даже не интересуется, откуда Кинг узнал о его желании побывать на сцене клуба с тремя парнями. Орео прячет своё кофейное лицо в огромных ладонях. Алекс не может забыть, что эти руки ласкали его весь вечер. Он ненавидит себя за несравненное удовольствие, полученное с ним и его приятелями. И ненавидит себя за малодушие, с каким он отказывается признавать, что прошлый вечер в клубе — лучшее, что с ним произошло за последнее время. Но он — шлюха! Он не перестал хотеть своего босса. И этих парней: озорного горячего Мартина и томного страстного Хавьера. — Наверное, лучше мне сразу уволиться… — Алекс насильно заставляет себя сказать эту ложь. — Всё будет, как захочешь ты, — обречённо отвечает большой кофейный Орео с терпким привкусом корицы. — Я готов съездить на эти переговоры в Майами, — мужественно соглашается мальчишка. — А по приезде я увольняюсь. И да, я требую отдельный номер для себя. Я не смогу провести с тобой рядом ещё три ночи, — заявляет Буланжэ, на самом деле уговаривая себя поскорее решить все вопросы, а потом уйти и забыть. Забыть… Да он никогда не сможет забыть того, как крышесносно он провёл эту ночь! Кинг смотрит на парня своими невероятными раскосыми глазами. Неторопливо подталкивает к столу на кухне. Хватает парнишку за воротник майки и швыряет его на стол. Садится перед ним на стул. Ошалелый Алекс сидит на столе перед боссом. Его стройные длинные ноги расставлены. Небесная голубизна глаз вперилась в густую черноту глаз босса. Кинг толкает парня в плечи. Тот опрокидывается спиной на стол. Уайтсмолл ловко снимает с Алекса брюки вместе с трусами. — И ты решил уйти вот так? — говорит он насмешливо, поглаживая восставший бело-розовый член. — Уверен, что сможешь, снежок? — Ты… Ты о чём? — не понимает парнишка, кусает губы, сдерживая стон. — Об этом, — Кинг проводит огромными кофейными руками по белокожим бокам Алекса, задирая майку до самого подбородка, и вбирает в рот его естество. — Ки-и-инг… — тихонько скулит мальчик. Огромный рот Кинга вбирает в себя не только член Алекса, но и его гладкие яички. Длинный гибкий язык шершавит всю промежность, сводит с ума. Кинг шлёпает Алекса по бёдрам, по ягодицам, заставляя сбросить напряжение. Прикусывает плоть, его пальцы болезненно крутят розовые соски парня. Алекс стонет в голос. Два пальца Кинга уже проникли в анус секретаря и по́шло хлюпают там, разрушая последние остатки самоуважения. — Говоришь, что не шлюха? А почему со мной позволяешь себе быть распоследней блядью? И так сладко стонешь от этого непотребства! — Кинг снова шлёпает по белым ягодицам, смотрит насмешливо и вновь заглатывает член Алекса. Парень опять бесстыже кричит от удовольствия. Мягкие горячие губы босса на его плоти и четыре ловких пальца в анусе творят чудеса. — Вот так! Да! Ещё! — Алекс выгибается, то насаживается на пальцы Орео, то вбивается ему глубоко в горло. Затем длинно стонет и кончает, опадая спиной на стол. — А белый мальчик всё-таки такой вкусный! — говорит Кинг, стирая с уголка губ жемчужную каплю спермы. — Будешь моим сливочным десертом на ланч? Малыш… — Развратник, — уже кокетливо стреляет голубыми глазами Алекс. — Редкостный, сахарок, — по́шло смотрит на него грешной чернотой Кинг. — А такого горячего мальчика готов трахать всегда и везде. Я же говорил, что ты мне нужен. — Но как ты узнал, что… — Алекс и правда не понимает, с чего начать вопрос и надо ли его задавать вообще. — Это не составило особого труда, — хмыкает Кинг. — И меня интересует не только твоё тело, — он оглаживает стройный торс парня. — Ты даже не представляешь, как я сходил с ума, когда видел тебя по утрам с кофе. Не знал, как подступиться к тебе. Алекс лежит на столе, голый, удовлетворённый и счастливый. Значит, Кинг не считает его шлюхой. Он на самом деле испытывает к Алексу нежные чувства! — И позволял себе только слегка шлёпать меня в офисе, — улыбается парнишка, потягиваясь и дразня любовника. — Ты же не возражал, — отвечает Кинг, сгребая парня в охапку. — И согласился на подарок в клубе. — Не смог отказать… — уже стонет Алекс, понимая, что Орео сейчас отнесёт его в спальню и возьмёт: грубо, жёстко. Как нравится им обоим. — И сейчас не смогу удержаться. — Знаю, — заявляет Кинг, шлёпает парнишку по соблазнительной заднице. — Хочешь? Алекс замирает в нетерпеливом ожидании, когда Орео продолжит свои грубые ласки. — Давай только договоримся, — говорит парнишка. — Если соберёшься снова порезвиться с друзьями — меня предупреди заранее. Кинг коротко кивает. — Я готов ехать с тобой в Майами, — заявляет Алекс. — Если я тебе всё ещё нужен там. Кинг на редкость ласково хватает парня за затылок и притягивает к своему лицу, будто высеченному из чёрного мрамора, смотрит в голубые глубины огромных глаз своими обалденными, чуть раскосыми глазами, полными нежности: — Нужен. Всегда нужен. И тогда, в клубе, я говорил правду. Я люблю тебя, Алекс! Но всё будет, как захочешь ты…