Леви Ненавидит Детей

Леви запрокидывает голову назад, теряясь в прикосновениях и наслаждаясь теплом чужого тела. Его пальцы лениво выписывают круги на груди Эрвина. Он опускается, чуть неохотно выпрямляя спину, приятное томление в груди сменяется короткой и яркой вспышкой восторга. Эрвин хрипловато вздыхает, вздрагивая и крепко сжимая его бёдра, но потом постепенно расслабляется снова. Леви медленно приподнимается, а потом точно так же медленно опускается обратно, не поддаваясь соблазну ускорить ритм. Им редко удаётся побыть наедине вот так - работа и дети имеют свойство перетягивать на себя каждую секунду свободного времени. Чаще всего у них не оставалось сил на что-то серьёзнее целомудренного поцелуя в щёку перед сном. Но сегодняшний вечер - приятное исключение из правил. Леви полностью потерял счёт минутам, он даже не помнит, когда они начали. Неторопливо любить друг друга, балансируя на грани оргазма, оказалось ужасно увлекательно. По телу прокатывается волна мурашек, приятное тепло внизу живота превращается в жар. Он силой воли выравнивает неглубокое дыхание и пытается успокоиться, угомониться, чтобы растянуть эту сладкую негу чуть подольше. Ему отчаянно хочется целоваться всерьёз, прижиматься крепче и двигаться быстрее. Но Леви сдерживается, концентрируясь на самом процессе. Наслаждаясь ощущениями, но не захлёбываясь в них. С годами он научился лучше понимать собственное тело, отчасти благодаря йоге. Он чувствует всё и сразу, реагируя на каждое движение. Эрвин стонет под ним, негромко и протяжно. - Рано. Потерпи, ещё чуть-чуть, - шепчет он, склоняясь ниже и неторопливо целуя чужую шею. Эрвин вздрагивает и вжимает голову в плечи, но Леви не даёт ему отстраниться. Он целует его в губы, вдумчиво и с языком, пропуская золотистые растрёпанные волосы сквозь пальцы. Радионяня на прикроватном столике невнятно и прерывисто шипит. Эрвин тут же отвлекается, но Леви хватает его за подбородок, удерживая на месте. - Нет. Ещё. В комнате снова становится тихо. Леви прижимается лбом ко лбу Эрвина. Глуховатое шипение прерывается хныканьем, и Леви устало выдыхает, на этот раз невольно прислушиваясь и сам. - Блять. Он замирает, пытаясь унять дрожь, но в этот момент Эрвин поддаёт бёдрами снизу, вжимая его в себя. Хныканье переходит в жалобный плач. Фарлан плачет громко, по-настоящему. Леви матерится вполголоса. Эрвин пытается приподняться на локтях, но он укладывает его обратно. - Ещё чуть-чуть, - умоляюще просит Леви. Плач затихает. В комнате опять становится тихо. Леви знает, что это ненадолго. Очень ненадолго. Но пара минут у них есть. Эрвин глядит на него с непонятной беспомощностью, и Леви торопливо припадает к его рту с поцелуем, быстро и уверенно набирая темп. Они вцепляются друг в друга мёртвой хваткой и двигаются со отчаянным ожесточением, пока Леви не кончает первым, а Эрвин - вслед за ним. В конце концов он тяжело падает на Эрвина сверху, хватаясь за него, как за спасательный круг. Секундой позже из соседней комнаты снова раздаётся плач. Эрвин обнимает его в ответ, а потом аккуратно похлопывает по плечу, мол, слезай. - Я к нему схожу, - со вздохом отвечает Леви. Фарлану скоро будет два года, в этом возрасте дети уже не должны так часто просыпаться посреди ночи. Справедливости ради, Леви уже не раз собирался сходить с ним к неврологу. Но всякий раз Фарлану вроде бы становилось лучше. А через пару-тройку недель кошмары начинались по-новой. - Лежи, я сам. Эрвин кидает ему упаковку влажных салфеток, быстро натягивает трусы с халатом, а затем уходит в детскую. Леви пытается отдышаться, отстранённо слушая, как тот на цыпочках крадётся по коридору. Тело наливается неприятной тяжестью. Часы на прикроватном столике показывают одиннадцать вечера - с одной стороны, спать ещё рано, с другой - он устал как собака, неделя выдалась непростая. Он переворачивается на живот, путаясь в одеяле. Моментом позже тишину разрывает телефонный звонок, и он моментально вскакивает, шаря рукой по полу. Леви смотрит на номер - звонят с работы. Этого ещё не хватало. У него нет никаких сил, он даже не успел толком отдохнуть после дневной смены. - Алло? - Алло, привет. Это я. Леви никак не ожидал услышать в трубке болезненно-усталый голос Петры. - Петра? Привет. Что случилось? Та скороговоркой объясняет ситуацию, Леви зажмуривается, честно пытаясь сконцентрироваться. Он слушает молча, переваривая огромный объём информации. Через пару минут в комнату заходит Эрвин с сонным Фарланом на руках. В его глазах - немой вопрос, но Леви предупреждающе поднимает руку. - Да. Да, я понял, скоро буду. Леви завершает вызов. Эрвин смотрит на него с тревогой. - Надо ехать, собирайся, - объявляет Леви, соскакивая с кровати и торопливо роясь в шкафу. - Погоди, мне тоже ехать? - переспрашивает Эрвин. - Что происходит? - Хер знает, - ворчит Леви. - Поступила женщина, колото-резаные ранения в проекции сердца. С ней на скорой привезли двух детей, и теперь больница не знает, куда их деть. - Господи, - ошарашенно выдыхает тот. - Ага. Короче, я не знаю, в чём там дело, но Петра очень попросила забрать их и временно подержать у нас. - Почему именно у нас? Эрвин опускает Фарлана на кровать, чтобы начать собираться. Тот мигом переворачивается на живот и с энтузиазмом ползёт в сторону Леви. - Без понятия, - глухо отзывается он. Леви быстро натягивает чёрную водолазку и мимоходом перекладывает Фарлана подальше от края, чтобы тот, не дай бог, не свалился на пол. - Она сказала, что они одного возраста с Изабель. Родственников пока ищут, в педиатрию их не засунешь, в коридоре - не оставишь. Дурдом, в общем. Леви оставляет Эрвина одеваться и идёт к Изабель. - Просыпаемся-одеваемся и на выход, быстро, - объявляет он, включая свет. Изабель подскакивает, непонимающе хлопает глазами, а потом с недовольным стоном прячет голову под одеялом. - Вставай, - повторяет Леви. - Если не хочешь, можешь не переодеваться, поедешь в пижаме. Только давай в темпе. - А что случилось-то? - заунывно вопрошает она тоном депрессивного 14-летнего подростка. - Звонила тётя Петра, к ней в больницу привезли двух детей, и никто не знает, куда их деть. Так что она попросила нас помочь. - А что за дети? - Без понятия, солнышко. Возьми с собой какие-нибудь игрушки, хорошо? Познакомитесь там, поиграете вместе, не знаю. Этим ребятам наверняка сейчас очень плохо, их мама лежит в реанимации, нам надо их как-то отвлечь. Изабель одаривает его ещё одним недовольным взглядом, но всё же выбирается с постели. - Ладно, - с неохотой соглашается она. - А где мои розовые сапожки? Леви прищуривает глаза. - Мы в больницу едем, а не на карнавал, наденешь что-нибудь другое. - Хочу сапожки! - Так, ладно, похуй, - не выдерживает он, доставая чёртовы сапожки из шкафа. - На, держи. Чтоб через пять минут была готова к выходу. - Ругаться матом - плохо! - обиженно кричит она ему вслед. - Молодец, Изабель, всё правильно! - одобрительно отзывается Эрвин из спальни. - Ты зачем ей поддакиваешь? - шёпотом возмущается Леви. - А зачем ты при ней материшься? - резонно отзывается Эрвин. Леви молча показывает ему средний палец. *** До больницы они добираются за сорок минут. Фарлан спит в рюкзаке-кенгуру у Эрвина на груди, Изабель крепко держится за его протез. Эрвин предлагал ей взяться за левую, настоящую руку, но она упрямо отказывалась, гордо вышагивая в своей иссиня-фиолетовой пижаме, розовых ковбойских сапожках расшитых блёстками и ярко-красном пуховике. «Звезда», - недовольно думает Леви, на ходу приглаживая её непослушные кудряшки. Он точно помнил, что перед сном они причесались и заплели ей косички, но в какой-то момент с левой косички, видимо, слетела резинка, и теперь волосы на левой стороне торчали во все стороны. Однако времени заплетать косичку по-новой у Леви уже не было, а Эрвин со своим протезом попросту не мог в одиночку управиться с непослушными кудряшками. Петра встречает их на входе в реанимацию, у комнаты ожидания для родственников пациентов. Изабель тут же бросается к ней навстречу. В комнате горит свет. Леви безуспешно пытается разглядеть хоть что-то за матовым стеклом в двери. Петра явно нервничает, но всё равно изображает на своём лице улыбку и принимается обнимать Изабель. - А кто это у нас такой взрослый? - смеётся она, крепко прижимая малышку к груди. - Совсем уже большая! - Да, мне пять лет! - хвастается Изабель. - А сапожки у тебя какие красивые! - Да! - снова радостно подтверждает она. - Розовые! - Ну всё, я теперь тоже такие хочу, - улыбается Петра, - только большого размера. Она выпрямляется, глядя на Леви. - Спасибо, что вы так быстро приехали. - Что произошло? - негромко спрашивает Эрвин, придерживая Фарлана рукой. Петра переходит на шёпот. - Детей привезли на полицейской машине, - очень тихо объясняет она, кивая в сторону реанимации. - Мать сейчас в операционной, а отец... Арестовали прямо там, видимо, он на неё и напал. И никто теперь не знает, куда пристроить детей на первое время. - Пиздец, - Леви нервно кривит рот. - Да уж. Их двое, мальчики, старшего зовут Энтони, ему, вроде бы, четыре. Младший, Энди, примерно как Фарлан, - говорит она, глядя уже на Эрвина. - Он ещё плохо говорит, ему года два, не больше. Старший пока молчит, на вопросы вообще не отвечает. - То есть... они видели, как он её убивал? - неверяще переспрашивает Эрвин. Петра невесело кивает. - Похоже на то. Полиция нашла детей в шкафу. Мы будем обзванивать родственников, но это займёт какое-то время. - Хорошо. Мы готовы помочь, - говорит Эрвин. - Спасибо, Эрвин, - благодарит его Петра. - Кому-то одному из вас надо прямо сейчас подойти к соцработнику и подписать документы. - Да, хорошо, я всё сделаю. Он переводит взгляд на Леви, кивком указывая на комнату ожидания. - Иди. Изабель неуверенно цепляется за штанину Леви. - Пойдём, солнышко, - Эрвин протягивает ей руку. - Нет, - она упрямо качает головой. - Я пойду с папой. - Мы сходим до соцработника, а потом - сразу к папе, ладно? Изабель недовольно открывает рот, чтобы поспорить, но натыкается на строгий взгляд Эрвина. В итоге она демонстративно закатывает глаза (господи, ей же всего пять, где она понахваталась?) и неохотно берёт его за руку. - Какой прогноз? - спрашивает Леви, оставшись с Петрой наедине. Та корчит гримасу. - Тебе какой озвучить, мой личный или официальный? Формально мы сделали всё, что могли, а дальше - время покажет. Но, если честно, Леви... - Петра смотрит в пол. - ...я видела эти раны. Она не выживет. - Блять. Что там вообще произошло? - Полной картины ещё нет, много непонятного. Но у неё гематомы по всему телу, помимо колото-резаных. - А дети? - спрашивает Леви. - Они видели? - Старший мальчик, думаю, видел, - отвечает Петра. - Но он молчит и на контакт не идёт. Младшего вроде как нашли спящим. Леви засовывает руки в карманы, мрачно глядя на дверь в комнату ожидания. Петра заходит внутрь. Комната залита тусклым зеленоватым светом. На полу разбросаны игрушки - кто-то принёс целую коробку из педиатрии. На полу сидят и без особого энтузиазма играют два мальчика. Старший тихо шепчет что-то младшему на ухо. Младший мальчик явно устал и измаялся. Они оба синхронно оборачиваются на звук и смотрят на Леви. А Леви вдруг понимает, что понятия не имеет, что и как делать дальше. Спрашивается, нахуя он сюда припёрся? Он не умеет и никогда не умел нормально обращаться с детьми, а его собственные дети - это исключение, подтверждающее правило. Фарлан в свои два с половиной года уже читает по слогам, а Изабель удивляет всех взрослых своим богатым словарным запасом. Этим мальчикам нужна настоящая, профессиональная помощь, а не его однобокие попытки её изобразить. Старший мальчик отстранённо смотрит на него своими большими серыми глазами. Леви опускается на колени и неловко садится по-турецки на пол рядом с ними. - Ну привет. Мальчик... Энтони тут же упускает взгляд, молча катая машинку по ковролину. - Меня зовут Леви. А тебя? - Тони, - отзывается тот. - А брата как? - Энди. Полностью - Андриан. Но мама всегда зовёт его просто Энди. - Хорошее имя - Энди, - чуть невпопад отвечает Леви. Самый дурацкий ответ из всех возможных, даже Изабель на такое скорчила бы рожу. - Тони, ты знаешь, почему вас с братом сюда привезли? - тихо спрашивает Леви. Энди вдруг с размаху швыряет игрушечный телефон в стенку, а потом ползёт за вслед ним. Тони не поднимает взгляд от машинок на полу. - Папа избил маму. Её увезли на скорой. - Да, - отзывается Леви. - Ты видел, как он её бил? Тони качает головой. Под его большими глазами залегли глубокие тени. - Мама сказала мне взять Энди и спрятаться в шкафу. И не выходить, что бы ни случилось. Леви едва заметно дёргается лицом. Тони тихо возит машинкой по полу. - Когда я был маленький, моя мама тоже прятала меня в шкафу, - наконец говорит Леви. И Тони всё-таки поднимает взгляд на него. - У нас дома часто бывали всякие плохие люди, и она пыталась меня защитить. - Плохие, как мой папа? - Да, примерно. Тони молча кивает, а потом пожимает одним плечом. - А твоя мама тоже умерла? - Да, - Леви кивает в ответ. - Но её никто не убивал, она просто очень тяжело болела. По-хорошему ему надо было бы поправить Тони и сказать, что его-то мама ещё жива, но Леви этого не делает. - А что случилось потом? - спрашивает его мальчик. Он не сразу находится с ответом. - А потом я жил у дяди. А у тебя есть дядя? Или бабушка какая-нибудь? - У меня только мама, - качает головой Тони. Леви отвечает кивком. Он не особо надеялся на этот вариант, но нельзя было не спросить. - Тогда поживёте с братом у меня. Тони поднимает на него взгляд. - А кто ты? - Я - доктор, я работаю в этой больнице, - объясняет Леви. - У нас с мужем есть дочка, примерно одного возраста с тобой. И сын, но он ещё маленький, как твой брат. Мы можем вас взять к себе, пока больница ищет ваших родственников. Что думаешь? Тони морщит нос и хихикает. - Твой муж? - Да, мой муж, - спокойно отвечает Леви. - Его зовут Эрвин, он - учитель. Тони чуть кривит ртом и опять пожимает плечами. - Хочешь познакомиться с моей дочкой? Она специально привезла из дома игрушки. - Хочу, - неуверенно соглашается Тони. Леви поднимается на ноги. Оборачивается, чтобы посмотреть куда делся Энди - тот уполз в угол и уснул прямо на ковре с погремушкой в руке. Леви подходит к двери и выглядывает в коридор - Изабель сидит на руках у Эрвина, который всё еще общался с социальной работницей. Леви подзывает их ближе. - Что, Иззи, готова? Пойдёшь играть? - Да! - тут же радостно соглашается она. Он открывает дверь шире, пропуская Иззи в комнату. Та сразу же открывает рюкзак и вытряхивает все свои игрушки прямо на машинки, с которыми играл Тони. - Ну как? Он что-то сказал? - шёпотом спрашивает социальная работница, заметно нервничая. - Совсем чуть-чуть, - отвечает Леви. - Мать, слава богу, успела спрятать их до того, как пришёл этот уёбок. Но старший мальчик... слышал, как он её убил, скорее всего. - Окей. Поменьше говорите с ним на эту тему, ладно? - вздыхает работница. - Ему ещё общаться со следователем, не дай бог начнёт путаться в показаниях... - Мальчику четыре года, - сухо напоминает Леви. - Я знаю, - снова тяжело вздыхает она. После пары дополнительных вопросов их всех наконец отпускают домой. *** Выходные медленно перетекают в неделю. Мама мальчиков тихо умирает в реанимации, так и не придя в сознание. Социальная служба передаёт Эрвину с Леви одежду и игрушки из их дома. В том числе - детское одеяло, о котором просил Тони. Неделя перетекает в месяц. Когда они только привезли Энди и Тони домой, Леви временно забрал Фарлана в их с Эрвином спальню и уложил мальчиков спать в освободившейся комнате. Спустя некоторое время становится понятно, что дальше так не пойдёт, поэтому самым младшим - Фарлану и Энди, достаётся комната Фарлана, а Тони перемещается в гостевую комнату, которую до этого они использовали в качестве гардеробной. Месяц перетекает в два. Социальная служба находит родственников, но среди них нет тех, кому можно было бы перепоручить опеку. Отец-убийца сотрудничает со следствием и пишет признательные показания в обмен на возможное условно-досрочное. Эрвин пристраивает Энди и Тони в местный детский сад. После двух месяцев наступает третий. Тони признаётся, что той ночью слышал всё. Четыре. Шесть. За ужином Энди называет Эрвина папой. Эрвин не поправляет его. Приходящая социальная работница, курирующая их семью, рассыпается в извинениях и обещает подготовить документы для службы опеки. После этого Леви и Эрвин решают связаться со службой самостоятельно, чтобы временно оформить опеку на себя. Формальный процесс идёт муторно и долго, но они методично проходят через все проверки и собеседования. Проверяющие то и дело намекают, что мальчиков можно в любой момент отдать в другую семью, но тут же меняют тему, замечая мрачно-свирепое выражение на лице Эрвина. «Детям нужна стабильность. Уверенность в завтрашнем дне», то и дело повторяет он, «Тем более, таким маленьким». Эрвин готов отдать детей в другую семью только под полное усыновление и только вместе. Но большая часть потенциальных приёмных родителей заинтересована только в Энди, Тони для них уже слишком взрослый. Леви регулярно водит Тони к психотерапевту по поводу кошмаров, ночного недержания и драк в школе. Эрвин принципиально считает, что братьев ни за что нельзя разлучать, и Леви молчаливо с ним соглашается. Шесть месяцев незаметно становятся годом. Потом двумя. Дети ссорятся и дерутся. За большими и честными глазами Энди прячется хитрый и пакостный характер. Он то и дело подговаривает наивного и доверчивого Фарлана тайком утащить печенье из кухни, залить клей в кроссовки Иззи, пока та не смотрит, или смыть рабочий телефон Эрвина в унитаз. Тони учит Энди и Фарлана завязывать шнурки, и без раздумий ввязывается в драку, когда старшие дети во дворе сталкивают Иззи с качель. Леви всё ещё водит его к психотерапевту. Но кошмары почти полностью прекращаются. Почти. Однажды он приходит домой, только чтобы застукать Эрвина за изучением сайтов недвижимости. Дома, на которые он смотрит, мало того, что стоят абсолютно галактических денег, так ещё и располагаются в соседнем, более удалённом от центра пригороде (где школы - лучше, но налоги при этом - выше, мрачно подмечает он). Типичный район для мажоров с частными домами, бассейнами и полями для гольфа. В поиске на сайте отмечен фильтр «Пять комнат и более». Леви уже собирается высказать Эрвину, что они не могут себе такого позволить даже в самых смелых мечтах. А потом приглядывается к ценам ещё раз и оторопело осознаёт, что могут. Очень даже могут. Эрвин уже успел поменять свой модный дорогой седан на более практичный многоместный минивэн. Так что и дом можно поискать побольше. Да ведь? Леви тихонько усаживается на диван и Эрвин наконец замечает его присутствие. На его лице тут же появляется смутно виноватое выражение. Леви в ответ только качает головой. Эрвин тут же поднимается из-за стола и садится рядом с ним, бережно убирая волосы с его лица настоящей рукой. На душе у Леви тяжело и неспокойно. Он понимает, к чему всё идёт. - Слушай, мальчики уже много через что прошли... - тихо, но очень серьёзным тоном говорит Эрвин. - Я знаю, - перебивает его Леви. Они и правда прошли через многое. Но это же не значит, что они готовы к таким переменам. - Леви. Леви отстранённо кивает, даже не глядя на него. - Ничего ведь, по сути, не поменяется. Неправда. Если они решатся, поменяется сразу всё. - Нам надо сначала поговорить с Изабель. С Фарланом, - ставит условие Леви, стараясь не задумываться об этом слишком сильно. Нельзя. Нельзя принимать такое решение вот так, сгоряча, даже не посоветовавшись с детьми. Эрвин улыбается в ответ. - Фарлан ещё маленький, он думает, что Энди и Тони были с нами всегда, ты же знаешь. А вот это правда. Фарлан просто не помнит. Энди тоже. Он же вообще не знает, что когда-то было иначе. «Пиздец», - мысленно констатирует Леви. Да, Фарлан искренне считает Энди братом, он просто не видит разницы. С Энди то же самое. Леви пытается представить что будет, если кто-то ещё решится усыновить Тони и Энди. Другая семья. Другая семья, новые родители и лучшие условия - деньги, огромный дом, собака, мать её... Нет. Нет. Нет. - Я уже поговорил с Изабель вчера вечером. - Что? О чём? - возмущенно переспрашивает Леви. Такие вещи вообще-то надо обсуждать заранее! - Ни о чём конкретном, - поспешно уточняет Эрвин. - Я просто спросил, понимает ли она разницу. Что Фарлан - её брат, а Энди с Тони - нет. Она ответила, что они все - её братья. А когда я сказал, что какая-нибудь семья может их усыновить, она предложила, что мы и должны стать этой самой семьёй. Леви сглатывает горьковатую слюну. Ну конечно, она же маленькая, в её глазах всё предельно просто, откуда ей вообще знать... Эрвин накрывает его ладонь своей и легонько сжимает. А потом подтаскивает свою рабочую сумку чуть ближе и достаёт толстую папку с документами. Некоторые страницы уже заполнены его аккуратным почерком. У Леви кружится голова. - Когда ты успел-то? - Пару месяцев назад начал изучать, - признаётся Эрвин. Леви через силу сглатывает комок в горле, и идёт искать на столе ручку. *** Они начинают оформлять усыновление, не торопясь, но и не останавливаясь. Каждую деталь приходится перепроверять дважды, чтобы всё точно прошло без накладок. Шаг за шагом - проверки, обязательные, мать их, курсы для родителей и документы, документы, документы. Им даже полагается чисто символическое пособие от государства. Но при этом они уже получают пособие за опекунство, и поэтому Эрвин просто заводит два дополнительных счёта в банке, по одному на каждого, чтобы пособие поступало и накапливалось там. Потом они начинают искать и смотреть дома. И спустя некоторое время всё, наконец, готово. Всё, что можно было предусмотреть, - предусмотрено. Всё, что они так старательно скрывали, скоро станет явью. В новый дом можно заезжать уже на следующей неделе. На дворе стоит лето, до школы у детей ещё целых два месяца каникул. Словом, уйма времени, чтобы освоиться на новом месте. Эрвин готовит на ужин самые любимые блюда Тони и десерт, который больше всего нравится Энди. За столом Фарлан с Энди дёргают Изабель за косички, пока она не срывается на ультразвуковой визг и не запускает в них вилкой, но Эрвин даже не пытается их ругать, глядя на них с умилённой улыбкой. В итоге, разнимать детей приходится Леви. Мелюзга моментально реагирует на его грозный окрик и с хихиканьем принимается за десерт. - Дети, нам надо вам кое-что сказать, - объявляет Эрвин. Леви тотчас становится не по себе. Потому что он не любит детей. Никогда не любил. Но за Тони и Энди он переживает так, что ни один его день не проходит без сомнений. Может быть, они заслуживают большего. Лучших условий. Лучшего отца, чем он. По крайней мере, Тони - точно. Тихий и послушный Тони, который слышал, как убивали его мать. Который всегда терпеливо относится с младшим, и изо всех сил старается быть хорошим старшим братом, даже для Изабель, хотя она старше его на год и уж точно никогда не даст себя в обиду. Тони, который, когда его мучают кошмары, посреди ночи неслышно спускается по лестнице и тихо смотрит с Леви скучные взрослые передачи по телевизору, пока тот не отводит Тони обратно в комнату и не укладывает спать заново. Они заслуживают большего, лучшего, всего самого хорошего. Всего того, чего никогда не было в детстве у Леви. Или даже у Эрвина. Эрвин сияет гордостью. Он искренне счастлив за Леви. Сам Леви же не ощущает ни гордости, ни счастья. Он чувствует себя ужасным эгоистом. Он не заслуживает Эрвина. Они не заслуживает такой семьи. Эрвин - лучший отец, которого только можно себе вообразить. Лучше его только их дети, все четверо. Эрвин набирает воздуха в грудь, и Леви начинает нервничать ещё сильнее. Эрвин открывает рот, но не произносит ни слова, чуть растерянно глядя на него. Леви замечает слезы в его глазах. Блять. Блять. - Так. Пиздюки! - он обращается к Тони с Энди. - Вы уже больше двух лет живёте с нами. Так что мы посоветовались, и решили наконец вас усыновить. Он чувствует осуждающий взгляд Эрвина, даже не поворачиваясь, - тот ещё выскажет ему за "пиздюков" сегодня ночью. - Если вы не против, конечно, - добавляет Эрвин вслух. Фарлан таращится на Энди с открытым ртом. - Мы теперь взаправдашние братья? - И мы всегда-всегда сможем играть вместе в плэйстейшн? - тут же спрашивает Энди. - Обязательно, - со смехом отвечает Эрвин. Изабель скептически смотрит на них, а потом на Леви. - Ну ладно. А сестрёнка когда у меня будет? Тони вдруг падает грудью на стол, рыдая и шмыгая носом. Трое других ошарашенно переключают внимание на него. Эрвин реагирует сразу, но Леви успевает первым. Леви выдвигает его стул из-за стола и поворачивает Тони лицом к себе. Тони тот же бросается к нему, крепко обнимая за шею и глухо плача ему в футболку. Леви беспомощно глядит на Эрвина, а потом встаёт на ноги, подхватывает Тони и несёт его в ванну - умываться. Тони вцепляется в него руками и ногами и ещё очень долго не отпускает. Ничего страшного. Леви не против.