«Проклятое полнолуние»

      Сегодня была одна из тех нечастых ночей, когда по всему замку стояла гробовая тишина. Многие прислуги и «Десять Заповедей» на время покинули свой дом, ретировавшись подальше отсюда, а те, кто остались, либо спустились в бар (куда Кьюзак и повёл чересчур эмоционального Чандлера подальше от его ученика) и пригубили пару бочек эля, либо закрылись в своих спальных местах. Казалось, что замок заброшен, вот только тишину изредка разрушал шум из комнаты наследного принца Клана Демонов.       А следом за ним — тихие и быстрые шаги.       Зелдрисия никогда не любила полную луну. Ей было противно смотреть на чистый серебристый диск, который порой мешал спать в походах или же скрываться от врагов. Сколько демонесса себя помнила, в полнолунии её всегда мучила бессонница, отчего на следующий день ходила и озлобленно смотрела на нерадивых солдат. Она ненавидела лунный свет, раскрывающий все грязные тайны. Слишком яркий, слишком давящий. Даже сейчас он не скрывал жуткий румянец на щеках и беглого взгляда изумрудных глаз. От него нигде не спрятаться.       Особенно им.       Девушка остановилась напротив большой дубовой двери, кивком указывая стражникам покинуть свой пост. Те не замешкались и тут же сдвинулись с места. И лишь когда демоны скрылись за поворотом, и когда Зелдрисия убедилась, что в дальней части замка остались лишь она и её брат, она распахнула дверь, оставив позади себя по наставлению одной богини чувство стыда.       В эту ночь для них не существовало никаких границ и запретов. Потому что так нужно.       Демонесса со всей силой вцепилась в дверную ручку, когда в нос ударил одурманивающий запах апельсина, от которого голова пошла кругом. Взгляд зацепился за серебристый поднос с кожурой от цитруса, и девушка с досадой поняла, что брат съел последние апельсины и даже не оставил ей.       До ушей дошли едва слышимые вздохи со стороны кровати.       — Ты пришла…       Зелдрисия стиснула зубы от низкого тембра голоса, заставившего все здравые мысли улетучиться.       — Пф, как будто я оставлю тебя мучиться в одиночестве, — фыркнула девушка, закрыв за собой дверь и запирая её на замок. Лишние свидетели тут ни к чему. — Да и своя шкура дороже.       Со стороны послышался хриплый смех.       — Забота в тебе так и хлещет, — улыбнулся юноша, с трудом принимая сидячее положение. Тонкое одеяло было скинуто на пол, представив кронпринца во всей красе.       Зелдрисия всегда считала брата красивым, никогда не отрицала этого. Ей приятно смотреть на золотистые пряди, придающие некий шарм, на симпатичное лицо со шрамом над верхней губой, на изумрудные глаза, в которых никогда не было насмешек над демонессой. Но именно сейчас его глаза слишком пристально рассматривали её, отчего они казались дьявольски привлекательными, волосы растрёпаны сильнее обычного, а на лице читалась такая боль вперемешку с желанием, что принцессе Клана Демонов хотелось только одного: не оставлять брата в одиночестве, облегчить его страдания.       Потому что роднее Мелиодаса у неё никого нет.       Потому что в эти проклятые ночи он доверяет только ей. И никому больше.       Хоть это и неправильно.       — Сегодня ты слишком медленная, сестрёнка, — стиснул зубы Мелиодас, наблюдая, как Зелдрисия расстёгивала пояс. Руки яростно вцепились в простыню, после чего послышался звук рвущейся ткани.       В глазах демонессы появился огонёк.       — А ты контролируй себя, братец, — ответила она, скидывая с себя бордовый плащ с белыми вставками, и почувствовала на себе бесстыдный взгляд. На мгновение почудилось, будто она стояла перед братом обнажённой. Слегка дёрнувшись от мурашек, Зелдрисия присела на край кровати и потянулась к высоким сапогам, однако ей помешали снять.       Сердца и дыхание девушки замерли, а тело готово было дать отпор, но принцесса расслабилась, когда руки, покрытые рубцами, коснулись спины, пробравшись под чёрный топ. От массажа Зелдрисия невольно откинула голову назад, затылком ощущая горячее дыхание.       Он контролирует себя, но она не потеряет бдительность. Уж слишком хорошо знает зверя.       — Дай мне хоть… сапоги снять, — выдохнула она, ведь поглаживающие движения стали более требовательными. Когда Мелиодас остановился, демонесса хотела воспользоваться этим моментом, да только её резко потянули назад, а лицо вспыхнуло алым пламенем, когда мужские руки, слегка приподняв топ, переместились на грудь. — Н-негодник…       — Просто ждать уже больше не могу, боюсь, что сорвусь, — прошептал кронпринц, проводя пальцами по затвердевшим соскам, услышав в ответ прерывистый выдох. — Прости…       Зелдрисия едва услышала его последнее слово и поняла, за что он извиняется, однако прежде чем окунуться в омут безумия, успела ответить:       — Ты ни в чём не виноват. Мы ни в чём не виноваты.       Демонесса всегда твердила себе, что в проклятое полнолуние они не брат и сестра и что для нет никаких запретов. Поначалу это отнюдь не помогало, но со временем благодаря наставлению Элизабет принцесса научилась контролировать стыдящие чувства, поэтому сейчас она чувствовала удовольствие от умопомрачительных поцелуев. Было настолько хорошо, что не хотелось останавливаться. Но они и не задумывались об этом. Мелиодас целовал её с напором, не давая вдохнуть воздуха и иногда кусая губы, а Зелдрисия лишь сильнее впивалась ногтями в крепкие плечи, не давая терять контроль. И ему, и себе.       Ведь стоило ему провести языком по нижней губе и дьявольски улыбнуться, а после наклониться к бледной тонкой шее и всосать гладкую кожу за маленькой мочкой уха, как самообладание начало трещать по швам.       Хочется просто забыться и отдаться нарастающим чувствам. Ведь сегодня они не брат и сестра.       Ей сложно устоять перед таким напором, ведь Мелиодас по натуре тот ещё страстный любовник. Она никогда не думала, что находиться в его подчинении будет настолько приятно: ощущать требовательные касания, вспыхивать от дразнящих поцелуев в шею, жадно глотать воздух из-за жары…       И не заметила, как изменился взгляд брата.       — Мой зверь хочет отведать родной плоти.       Благодаря изнурительным тренировкам тело среагировало намного быстрее, чем разум, и в следующее мгновение Зелдрисия шикнула от боли в руке, в которую во всей силой впился зубами Мелиодас.       Ещё бы чуть-чуть…       — Не забывайся, дурень, — шикнула она, наблюдая, как затуманенные изумрудные глаза брата понемногу начали проясняться.       Вот только у неё внутри не на шутку разыгрался пожар.       — Прости, просто ты очаровательно пахнешь, — извинился он, осторожно взяв девичью руку и проводя языком по ране. — Даже апельсины не перебили твой запах.       — Так вот почему ты решил съесть их. А они ведь… последние, — вздохнула принцесса и, воспользовавшись его вниманием к её руке с почти зажившей раной, перевернула его на спину, оседлав бёдра.       Нельзя сейчас терять контроль.       — Завтра наберу тебе корзину фруктов, — сказал Мелиодас, положив голову на сцепленные в замок руки и наслаждаясь приятными прикосновениями к груди.       — Ловлю на слове, — прошептала она ему в губы, снова окунаясь в безумие.       И повторяя про себя, что сегодня они не брат и сестра.

***

      — Ну что, твой зверь спокоен? — переводя дыхание и поворачиваясь к парню, спросила Зелдрисия.       Мелиодас притих, прислушавшись к своим ощущениям.       — На удивление, да, — ответил он. — По крайней мере, съесть тебя не хочется.       — Потому что настолько сильно измотался или потому что понял, что я далеко не вкусная?       — И то, и то.       — Мог бы про второе ничего не говорить, — пробурчала принцесса, отворачиваясь от брата.       — Ну как же, я же твой брат, который обязан подкалывать свою сестру, — усмехнулся Мелиодас. — Ну-ка прекращай дуться, хомячок.       Зелдрисия чуть не подавилась воздухом.       — Это я-то хомячок? Да ты… — вот только договорить ей не дали, поскольку она не ожидала, что на неё набросятся со щекоткой.       Спальная комната разразилась громким смехом, который едва перекрывал злобный смех. Демонесса чуть ли не умоляла кронпринца остановиться, да тот только усмехался и лишь быстрее проводил пальцами по рёбрам, пока принцесса не сдалась.       — Завтра… потребую реванш.       — Ловлю на слове, сестрёнка, — улыбнулся Мелиодас, а после широко зевнул. — Думаю, пора на боковую. Сегодняшняя ночь закончилась.       — Ага, — согласилась Зелдрисия, удобнее устроившись и позволяя брату обнять за плечи. — Спокойной ночи.       — И тебе…       Когда демонесса убедилась, что Мелиодас уснул, она смогла выдохнуть спокойно. Ещё одна проклятая ночь прошла, и на этот раз почти без увечий. По крайней мере, жизненно важные органы не задеты, а это уже прогресс. Ей почти удалось приручить зверя и немного обезопасить себя и брата от смерти. А совсем скоро должна вернуться Элизабет с решением их проблемы, так что скоро всё закончится.       Вот только… закончится ли?       Зелдрисия тихо усмехнулась над абсурдной ситуации.       Это было их первой совместной миссией. Раньше они всегда выполняли задания порознь, однако чистка тёмного леса от неизвестных тварей требовала вмешательства высших демонов и богинь, куда и направились дети Короля Демонов вместе с Элизабет. И Зелдрисия была рада, что их кланы на тот момент были на стадии временного перемирия, ведь эта миссия хоть и вызывала трудности ввиду отсутствия информации о врагах, они благодаря помощи дочери Верховного Божества смогли справиться с заданием почти на «отлично». Вот только никто из них не ожидал, что последний враг, коим оказался лидер этой нечисти, передаст Зелдрисии и Мелиодасу своё проклятие.       Поначалу брат и сестра не чувствовали в себе никаких изменений и махнули рукой, ссылаясь на недостаточность магии врага. Даже осмотр Элизабет не дал никаких результатов, поэтому они ни о чём не волновались. Ровно до того момента, как наступило полнолуние.       И с этого времени начался Ад.       В ту ночь девушке никак не спалось. Сколько бы она ни пыталась уснуть, но Морфей упорно не хотел принять её в своё царство. К тому же, её начала мучить жара, появившаяся из ниоткуда. Обозлённая на бессонницу и духоту, демонесса решила пройтись по замку, дабы освежиться, однако такой поход стал для неё ошибкой. Проходя мимо покоя брата, она вдруг резко замерла из-за странного рыка, который напоминал адских гончих, вот только она прекрасно знала, что Мелиодас никогда не держит животных в своей комнате. Прислушавшись ещё раз и решив на всякий случай проверить брата, Зелдрисия приблизилась к двери, а рука потянулась к дверной ручке. И в этот момент внутри почему-то начала зарождаться паника. Шестое чувство подсказывало ей, что внутри находится опасность, но демонесса не стала придавать этому значение и открыла дверь. И ей стало по-настоящему страшно, когда, едва переступив порог, увидела посередине комнаты брата. Его безумие, тяжёлое дыхание, жажда в горящих глазах делали из него настоящего хищника, а уж когда он посмотрел на свою сестру, то и вовсе довольно оскалился, как будто нашёл свою добычу. Эти острые как бритва клыки глаза принцессы никогда не забудут. И не только они.       В ту ночь Зелдрисия едва выжила, ведь Мелиодас чуть не съел её. И если бы не её навыки бойца и помощь со стороны их наставников, эта ночь стала для неё последней.       Она несколько дней пролежала на койке под тщательным присмотром: раны были очень серьёзные. Демоническая сила оказалась здесь бессильной, но магия Элизабет, которую привёл в замок Кьюзак, обеспокоенный за жизнь его ученицы, смогла залечить почти все раны. И Зелдрисия была благодарна ей за это. А ещё за то, что богиня не стала расспрашивать её о случившемся, поскольку ей не хотелось пережить тот ужас ещё раз. Она не хотела никого видеть, старалась не думать о брате.       Демонесса начала бояться его. Она пыталась понять причину его поступка, твердила себе, что Мелиодас был просто не в себе, вот только она не ощущала потусторонней магии, не чувствовала чужака в замке. В той комнате они были только вдвоём.       Но всё же Зелдрисия понимала, что встречи с братом ей не избежать и что ей необходимо разобраться в случившемся. Вот только она не ожидала спустя неделю увидеть Мелиодаса в палате. И это стало самым тяжёлым для неё моментом. То отчаяние и раскаяние в изумрудных заплаканных глазах дали понять, что старший брат сожалел о своём поступке. Она никогда не видела, чтобы он так много плакал и долго извинялся, уткнувшись лицом в забинтованный живот. Ей никогда не доводилось слышать его надломленный голос. Обескураженная от его поведения принцесса лишь тихо прощала его, перебирая пальцами золотистые волосы. В тот момент ей стало легче, ведь убедилась в невиновности брата.       И лишь после этого они вспомнили о последней миссии и ту магию от их врага.       После окончательного выздоровления Зелдрисия и Мелиодас пропадали днями и ночами в библиотеках, а после к ним подключилась и Элизабет. Кьюзаку было поручено присматривать за Чандлером, ведь последний после того события чуть с ума не сошёл, однако перед этим успел сообщить, что даже Королю Демонов неведомо, что случилось с его старшим сыном. Поиск не дал никаких результатов, и ребята уже отчаялись, пока их не навестила Мерлин и после услышанного рассказа не поведала им одну историю. И новость окончательно обескуражила их.       На них лежит проклятие родственной муки, что существует со времён появления Хаоса. Оно достаточно редкое, распространяется только на двух родных существ, а потому о нём все забыли. И предпоследними носителями оказались лидер убитых демонами тварей и её сестра. И проклятие передалось детям Короля Демонов.       Каждое полнолуние один звероподобный будет желать съесть свою родную кровь, а второй страдать, ведь подавить это зверское желание поможет только тесная связь. Но в конце концов от проклятия умрут оба.       Вначале Зелдрисии была страшна мысль о возможном соитии с братом. Для неё это было из ряда вон выходящего. Она никогда не думала о Мелиодасе в ином ключе, да и общение между ними не был столь тёплым. Кроме того, ей было неловко перед Элизабет, поэтому она пыталась решить проблему другим способом, сбежав на время из замка подальше от брата вместе с его девушкой.       Вот только она не предполагала, что от проклятия нигде не скрыться и что не стоит злить проклятого звероподобного бегством. Этот урок она усвоила, когда озлобленный Мелиодас без труда нашёл её в глубине лабиринта и чуть не убил попытавшуюся помочь ей богиню. Когда жизнь бессознательной Элизабет была на волоске смерти, Зелдрисия решилась сблизиться с братом…       … и этот первый раз оказался морально ужасным.       Даже физические увечья не смогли заглушить ту боль в семи сердцах. Хотелось закрыться от всех, содрать с себя кожу. Ей было противно смотреть на себя в зеркало, ощущать грязь на своём теле. Она не могла посмотреть брату в глаза, демонессе было неимоверно стыдно перед Элизабет. И хоть та не держала на неё зла, и хоть та не видела и не слышала ничего, принцесса не могла забыть этот позор.       Пока между ними не произошёл один разговор.       — Сегодня мы отправимся на Дальний Берег, — с порога сообщила Элизабет, и Зелдрисия заметила на её плече походную сумку. — Гаутер расшифровал часть информации. Возможно, проклятие зародилось там.       Эта новость не стала для демонессы облегчением из-за того, что…       — Но ведь нет никакой гарантии, что там можно найти способ снять проклятие, — сказала она, прекращая расчёсывать свои тёмные волосы.       — Лучше полететь туда и разузнать самим, чем ждать, когда Гаутер закончить расшифровку записей, — сказала Элизабет. — Мелиодас у себя?       — Да, конечно… Стоп, «самим»? — переспросила Зелдрисия.       — Со мной полетят Дерриер и Маэль.       А вот эта новость точно удивила демонессу.       — Не думала, что сам Ангел Смерти будет помогать нам.       — Честно, сама удивилась. Вроде ещё и Людошиэль собирался с нами лететь, но моя матушка быстро нашла ему работу, — призналась богиня. — Но я буду за ним следить, на всякий случай.       Зелдрисия тихо поблагодарила её. Несмотря на временное перемирие, она не могла довериться Тетрадам Архангела. Уж слишком много стычек с ними произошло.       — Значит, ты появишься нескоро, — отвлеклась от воспоминаний демонесса, на что Элизабет лишь пожала плечами. — И сколько же мне придётся с ним…       — Не нужно так заморачиваться, — прервала её богиня. — Я не даю гарантию, что вернусь как можно скорее, но один совет тебе дам, — с этими словами она присела на кровать рядом с принцессой Клана Демонов. — Когда наступит полнолуние, отбрось чувство стыда. Забудь о том, что перед тобой твой брат и что у него есть девушка. Я понимаю, что это очень трудно, — чуть повысила голос Элизабет, заметив, как Зелдрисия хотела возмутиться, — но ты сильная, Зел, и сможешь с этим справиться. Главное, отбросить все мешающие тебе чувства. И не стоит думать о том, что ты виновата передо мной. Ты помогаешь своему брату, а не предаешь меня. И запомни: вы ни в чём не виноваты. Другого выхода пока нет.       Демонессе пришлось опустить голову, чувствуя, что больше не может сдерживать слёзы и всхлипы, и богиня осторожно обняла принцессу, стараясь успокоить её.       Зелдрисия уже сбилась со счёта, сколько раз Элизабет говорила о том, что та не обвиняет её в измене с Мелиодасом, и восхищалась ею. Будь она в подобной ситуации, не выдержала бы этого: знать о том, что ради жизней обоих проклятых любимому человеку приходится заниматься любовью с родной сестрой и что с этим ничего нельзя сделать, это невыносимо.       — На секунду я почувствовала себя суккубшей, — пыталась пошутить Зелдрисия после того, как более-менее успокоилась.       — И очень даже зря, — ответила Элизабет, слегка сжав её плечо. — Хотя бы потому, что суккубам я не могу доверять. А вот тебе я доверяю.       Доверие со стороны богини помогло демонессе не бояться постыдных вещей, и следующие разы прошли почти благополучно. Бывало, когда хотелось сбежать и спрятаться, но в такие моменты принцесса твердила себе, что это во благо ей и Мелиодасу, ведь они брат и сестра, которые должны помогать друг другу. И со временем стало легче. Более того, они стали намного ближе друг к другу как брат и сестра, чем раньше, холодное отношение между ними сошло на нет, и это неимоверно радовало.       Пока Зелдрисия не осознала, что начинает слишком сильно привязываться к брату, когда тот одним тёплым вечером зачитывал письмо Элизабет.       Она никогда не забудет то неприятное чувство в груди, когда Мелиодас с улыбкой на лице проводил пальцем каллиграфическому почерку богини. Тогда её охватил ужас, когда принцесса поняла, что ревновала своего брата. Она не могла дослушать письмо и вихрем выскочила из комнаты, бросив напоследок про какие-то срочные дела. Даже сейчас, наблюдая за спящим лицом брата, Зелдрисия пыталась откинуть удушающую мысль о том, что Элизабет точно так же любовалась Мелиодасом и касалась его, потому что понимает, что так нельзя.       Но она боится того, что, если когда-то наступит момент снятия проклятия, она вряд ли сможет опустить брата…