Чистое пламя сердца.

В последнее время Киоко не находила себе места, она очень сильно волновалась за Цуну, что даже забывала сделать элементарные вещи. Еда застывала комом в горле, ведь его образ не выходил из её головы, сон тоже не шёл. Если бы не Хару, Рёахей и Хромэ, то она так бы и блуждала в коридорах своих бесконечных мыслей. Почему-то узнав, что Цуна был сильно ранен и находится при смерти, ей казалось, что ранили и её тоже. С чего такое чувство, из-за которого сердце разбивается на части? Ответов она не знала, но прекрасно понимала, что она никогда не успокоится, пока вновь не увидит его улыбки, его глубоких карих глаз. Все эти важные для неё вещи забрал какой-то случай. Теперь лишь тишина, лицо без эмоций, приборы, проводы, теперь лишь только это окружало её друга. А друга ли? Нет, нет, конечно, друга. И вновь больница, палата, улыбки, идущие от глубины души, чтобы внушать надежду. Киоко вместе с Хару развешивали украшения, вскоре к ним присоединились и остальные. Для рыжеволосой время текло незаметно, то ли вечность, то ли секунда, каждый раз по-разному. Что с ней происходит, она не понимала, но то и дело кидала обеспокоенные взгляды на Десятого. Вдруг какой-то стон вывел её из состояния блуждаемости. Медленно повернув голову, девушка увидела приоткрытые карие глаза. И вдруг её словно ударило током. Всё тело на мгновение онемело, а слова ,как назло, застряли комом в горле. Вскоре голос, его голос, вывел Киоко из транса. На глаза предательски наворачивались слёзы, но никто этого не заметил. Мимо неё пронеслись люди, много людей. Но это было не столь важно, главное живой, дышит и говорит. Хотелось много чего ему сказать, но почему-то вырвалось только это. — Цуна-кун, это больница Намимори. Всё что она смогла, это лишь ответить на его вопрос, а дальше просто смотреть, слышать и понимать, что это не сон. -А, больница! Как больница? Киоко-тян? Это ты? — С этими словами тот пытался подняться, но резкая боль и врач стоявший рядом, вернули его в обратное состояние,- Вам нельзя двигаться,- сообщил Цунаёши незнакомый голос, которого Цуна благополучно ослушался. Немного постонав, тот продолжил, – Как, этого не может быть, я же только что вернулся из “командировки”, поднялся во временную свою комнату и уснул. Так как я очутился здесь? — Что ты хочешь этим сказать, Цуна?— Серьёзно спросил Реборн. — Реборн? — Савада различал друзей лишь по голосам, так как он не мог пошевелить ни одним мускулом своего тела. Полумутный взгляд был направлен в потолок, ведь всё равно, даже открыв глаза, всё было в тёмных тонах. Ещё было сложно определить, кто говорит, из-за крикливого Хаято, тем временем повторявшего одно и то же. — ДЖУДАЙМЕ. Джудайме прости меня, с тобой всё в порядке? Как вы себя чувствуете? Но дальше продолжить его излюбленный диалог не дал Реборн. — Какое сегодня число?- с опаской поинтересовался тот. — Четвёртое октября,— еле как просипел Савада. — Но сегодня уже 15,- слегка задумчиво ответил карапуз, после чего на вдохе предположил,- я конечно всего не знаю, но возможно, ты потерял память,— со вздохом сказал он, после чего словно ушёл в себя, прокручивая что-то в голове. Одновременно с Реборном, врач стоящий рядом подумал подумал о том же самом. и осознав что один он тут не справится. со ловами - я скоро приду,- удалился из палаты. Тем временем взгляд Цуны резко сошёл с потолка и был повёрнут в сторону голоса киллера. В потускневших зрачках было непонимание, серьёзность и страх. Голова же самого десятого с места не сдвинулась, конечно же, если бы Цуна мог, он бы уже давно бегал в панике с криками – как потерял, вы что меня разыгрываете? Или что-то типа того. Но на данный момент, будучи в таком положении, он даже ничего не сказал. — Что? – возмутился сероволосый,— Как потерял память? Джудайме вы помните меня? – как можно ближе подобравшись к больному, Гокудера застыл в ожидание ответа. — Ггокудера-кун и ты тут, — лицо Савады расплылось в мягкой улыбке, видимо единственное, что его радовало — это то, что рядом были близкие люди. Лёгкие всхлипы разбили нависшую тишину, глаза Хаято поблестели, нет, не оттого, что он собирался плакать, а от того, что он был по-настоящему счастлив. — Джудайме помнит моё имя,— говорил тот воодушевлённо, — Даже потеряв память, он помнет меня, я так счастлив. — Эээ, Гокудера я не думаю, что всё настолько глобально, в плане, он не настолько потерял память, чтобы забыть чьё-то имя. Но Хаято упорно не слушал то, что говорил ему Ямамото. Вслушиваясь в голоса своих друзей, Цуне становилось легче дышать. Даже не зная причины его нынешнего положения, даже если всё, что он мог это лежать и слушать, он всё равно улыбался. Внезапная боль, подступившая к горлу, вырвалась сдавленным кашлем. Из уголка рта скатилась тоненькая струйка крови, глаза начали темнеть и потихоньку закрываться. — Цуна. — Джудайме. — Савада. — Цуна-кун. — Цуна — сан. Голоса друзей потихоньку пропадали и растворялись в сознании, они ещё долго что-то говорили, но всё было как-то отдалённо, и вскоре голоса вконец исчезли. Чья-то тёплая рука держала его руку, сжимая всё сильнее с каждой секундой, словно он сейчас возьмёт и испарится. Как только глаза Цуны закрылись все столпившиеся люди как будто окаменели, Киоко, державшая его за левую руку так и смотрела на его постепенно исчезающую улыбку, испачканную в крови. Они ещё долго стояли на своих местах и смотрели на своего друга, словно ожидая, что тот снова откроет глаза, но Цуна снова уснул долгим сном. Вскоре в палату вбежали врачи вместе с Юмитсу, всех друзей Савады выгнали в коридор, несмотря на то, что Гокудера сопротивлялся, в конечном итоге снова эти мучительные ожидания. Когда в палату было можно входить, все словно испытали дежавю, снова эта маска, снова это лицо без эмоций, снова этот тяжёлый воздух парализующий лёгкие. *** Лучи зашедшего солнца жадно прокрались в недавно тёмную палату. Облокотившись о кровать с больным, спала рыжеволосая девушка, но вот недавно появившееся солнце заставило её разомкнуть глаза. Рядом с ней лежал совсем беспомощный Цуна, стоит протянуть руку и ты докоснёшься до него. Но вот Киоко понимала, что если она и дотронется до него, что означает что он рядом, что он здесь, всё равно он где-то далеко от неё, там, где, сколько ни беги, не сможешь его увидеть. В глазах девушки находился страх, страх, что её друг больше не проснётся. Да он так и не пропадал с самого момента, когда она узнала что он в больнице. Конечно, он уже один раз открывал глаза, даже говорил, но с тех пор прошла неделя, мучительная неделя ожидания. Рука девушки медленно потянулась к руке парня, лёгкое касание, мелкие мурашки по телу из-за теплоты его тела. Вдруг входная дверь медленно со скрипом отварилась, столь неожиданный чей-то приход заставил Киоко резко убрать свою ладонь от руки Цуны. Девушка сама не понимала, почему она так поступила, но маленькая долька смущения прокралась к её щекам, заставляя их немного краснеть. -Хаги, Киоко-чан, прости, я не хотела тебя разбудить. -А, нет, всё нормально Хару-чан, я сама проснулась,— повернув голову к подруге, мгновенно ответила рыжеволосая. Два грустных взгляда пересеклись и уткнулись в пол. Хару медленно прошла в помещение и остановилась рядом с Киоко. Худая, лёгкая рука аккуратно легла на плечё девушки, отчего Киоко даже немного вздрогнула. Ещё минутное молчание. Вопрос о состоянии Савады так и не прозвучал, вместо этого уголки губ тёмноволосой девушки медленно растянулись в улыбку, озаряя ей свою подругу. — Хару-чан?,— слегка удивлённый и озабоченный голос Киоко, заставил ещё больше улыбаться Хару. — Цуна-сан просто немного устал, давай дадим ему отдохнуть, а нам пора в школу.-Рука Хару чуть сильнее сжала плечё Киоко, словно она в этом убеждала не подругу, а себя. В уголках тёмно-карих глаз блеснули капельки наворачивающихся слёз, но так и не удосуживавшихся скатиться по светлой коже. Увидев решимость своей подруги, Киоко улыбнулась в ответ. Свет только вставшего солнца оттенял их лица, скрывая их глаза под тенью их челок, но освещая при этом их улыбки. Почему же без этого поначалу бесполезного Цуны так грустно и одиноко? Почему, когда его нет рядом, ощущение, что всё разрушилось, словно он всех невольно держал за руки, тем самым соединяя в единую дружную цепочку. Почему все это начали понимать только тогда, когда его нет рядом, понимать и бояться, что больше его не будет. Страх. Страх, который может победить даже самая простая улыбка, его улыбка. — Реборн-сан,— голос Гокудеры прервал тишину, висевшую в кабинете. — Вы ведь нас зачем-то позвали? В привычной уже для всех комнате, которую арендовала Вонгола, стоял слегка озадаченный хранитель урагана и как всегда немного беззаботный хранитель дождя и солнца. Аркобалено, стоявший спиной к своим позванным гостям, спустя несколько секунд молчания, не поворачивая головы, произнёс: — Как я раньше говорил, видимо у Цуны была очень важная информация для нас, из-за чего он так рано пришёл в сознание. Однако потеря памяти нарушила не только все наши планы, но и его, теперь нам остаётся только полагаться на случайных свидетелей происшествия. Один из таких свидетелей только что прибыл в Намимори, я бы хотел, чтобы вы встретили его возле храма Намимори. — А почему именно там? – почесав затылок, озадаченно поинтересовался Такеши. -Скорее, почему мы все должны его встречать? – решил дополнить его Гокудера. Рёахей лишь промолчал, ведь все коронные вопросы расхватали его друзья. Глаза Реборна скрывала тень, идущая от его шляпы, а недавно появившийся свет солнца заставил поморщиться стоявших там хранителей, из-за чего Реборн буквально растворялся на глазах в лучах солнца. — У нашего дорогого гостя есть дела в городе, поэтому именно храм Намимори. А то, что вы идёте вместе, считайте, что так надо, позже поймёте,— на лице маленького киллера появилась его фирменная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. *** — Блиин, — протяжно пробубнил Гокудера, запрокинув голову кверху и устремив свой взгляд на потолок. Он и его друзья уже тем временем подходили к Храму Намимори, жара стояла ужасная, но Гокудера стонал не из-за этого. — Почему это вы должны идти со мной, как правая рука Джудайме, я бы и сам справился. — Да ладно тебе, вместе же веселей! — положив руку на плечё сероволосого и улыбнувшись, произнёс свою любимую реплику бейсболист. — Нашёл время улыбаться,— стряхнув руку Ямамото, прорычал Гокудера. Вот так и шли они всю дорогу, в плане того, что Такеши пытался всех подбодрить, хоть у самого на душе и было паршиво, а вот Хаято не мог выдерживать позитива друга и дело чуть ли не доходило до драки. — Ааааа, — вдруг, чей-то крик отвлёк двух закадычных друзей от разборок. Повернув голову назад, они наконец-то вспомнили, что шли не вдвоем, а ещё и с Рёахэем. — Я экстриМально заинтересован, кто же этот свидетель, что даже нас попросили его встретить. Сжав руки в кулаки, начал разгораться боксёр. Разгораться почти в прямом смысле этого cлова. — Да, кстати, теперь, когда ты это сказал, — приложив палец к подбородку, беззаботно начал Ямамото, — мне тоже интересно. Конечно, нельзя было сказать, что Хаято было безразлично, кто их ждёт, только вот он не понимал, чему было так радоваться, ведь это всё не меняет положения, в котором находится Цуна. — Хмм, — слегка фыркнув, сероволосый развернулся и направился дальше наверх ступень, которые вели к храму. Забравшись на последнюю ступеньку, те сразу же наткнулись на ждущего их человека. Чёрный костюм, тёмные волосы, этого человека хранители бы узнали даже из миллиона, особенно Гокудера. Быстро переглянувшись между собой, Ямамото и Сасагава резко схватили подрывника, тем временем уже пытавшегося сорваться с места и врезать тому, кого назвали свидетелем. Его поведение было легко предугадать, ведь перед ними стоял не кто иной, как Дэн. -Пустите меня, — брыкаясь и сильно ругаясь, пытался высказаться ураган.— Этот, этот. -Да как ты смеешь здесь показываться, ты был там, ты был рядом с ним. Почему ты позволил этому случиться? Ты тот, кто меня долго убеждал, что всё будет в порядке, доверьте жизнь Джудайме мне. Дэн потупил свой взгляд вниз, словно не мог смотреть в глаза правой руке, так как не сдержал своего обещания. — Простите, я … — Оборвав своё предложение, он так больше ничего и не сказал. Только вот его извинения заставили слегка ослабить хватку друзей, из-за чего Гокудера резко вырвался. Заметив свою ошибку, Такеши и Рёахей попытались вновь поймать сероволосого, но уже было поздно. Ураган быстро сократил расстояние между ним и его целью, от его бега пыль, лежавшая на дорожке, поднялась вверх. Последний шаг и звук сильного удара, удара заставившего Дэна подлететь к основанию храма. Ямамото и боксёр уже давно поняли, причину, почему их отправили вместе с Хаято, чтобы те помешали случиться тому, что сейчас происходит. Только вот они, похоже, со своей миссией плохо справляются. — Кому нужны твои извинения? Ты их скажешь, когда Джудайме очнётся. А мне они не нужны, всё равно то, что уже случилось не изменить. – Его голос постепенно возвращался в нормальное состояние, что не могло не радовать его друзей. Потерев место, куда недавно пришёлся удар, Дэн медленно поднялся, после чего так и не сказал ни слова. Дошли они до больницы вроде как нормально, Ямамото усиленно пытался шутить, чтобы хоть как-то развеять случившуюся обстановку, Рёахей, как он выражался-“ Я экстриМально обеспокоен состоянием Киоко”,— тем временем как Гокудера был расположен в ужасном настроение . Дойдя до комнаты, где их ждал Реборн, Гокудера предпочтительно удалился, так как знал, что сейчас Дэн ничего рассказывать не будет. А если всё-таки Дэна об этом попросит Реборн, то его точно позовут. Но на данный момент, Хаято хотелось побыть одному, ну, это он так выражался, для него одному это значит, быть в палате, где лежал Цуна. В палате Дэчимо ничего не изменилось, всё та же атмосфера, всё те же новые цветы, стоявшие в вазе. Хаято, находившись в этом помещении, пытался не шуметь, из-за чего его бросало в сон. Глаза постепенно закрывались, ловя последние картины того, что они видели, лицо десятого постепенно затмил сон. *** Дверь с шумом открылась, и в палату вбежал Ламбо, у которого было настроение ну просто отличное. Конечно, его не остановила тишина в данном помещении, а наоборот, тому было непривычно, что где-то может быть так тихо. По своей любимой привычке он начал дёргать Гокудеру за штанину со словами: — Глопудера, поиграй с Ламбо-саном,— поняв, что тот его не слышит, Ламбо повторил попытку, но уже намного громче. Конечно, после какого-то крика, Хаято резко проснулся и увидел, что к его ноге прилип ребёнок в костюме коровы и что-то настойчиво требовал. Ну тут наш ураган и взбесился, мало того этот маленький бесёнок его разбудил, да он ещё и орёт в палате, в которой лежит десятый. — Ах ты, тупая корова, — Перекричав Ламбо, начал Хаято. Рука хранителя резко схватила всё ещё орущего ребёнка. Но из-за сонности Гокудера был немного невнимателен, именно поэтому Ламбо с лёгкостью выбрался из его захвата. Немного побегав по палате, Ламбо с превеликим удовольствием и счастьем, выбежал в коридор. Нет, вы не подумайте, что он был рад, что убежал от Гокудеры. Даже наоборот, тот был счастлив, что Хаято бежит за ним, в понимании ребёнка, эта игра называется догонялки. Оставив палату без присмотра, Гокудера выбежал в коридор и умчался в пагоне за ребёнком. Мда, в свете последних событий, Хаято давно понял, что сколько лет не пройдёт, Ламбо так и останется — тупой коровой. Не заметно для всех чья-то тень прокралась в белое помещение, какая-то угроза нависла над Цуной. Потихоньку закрыв дверь, в палате оказался Дэн, лицо у него было мрачноватое, да и сам он немного дрожал. Сделав шаг вперёд, тем самым немного сократив расстояние между ним и десятым, он резко выдернул из рукава руку, в которой красовался маленький шприц. Шаг, ещё шаг, когда расстояния почти не осталось, злощастная рука вытянулась в направление капельницы. На долю секунды прекратив движение, Дэн ещё раз сделал грустный взгляд и посмотрел на Саваду. — У вас такой усталый вид, — почти шёпотом произнёс тёмноволосый, наклонившись вперёд к уху десятому,— простите меня, но … на этом он замолчал, опустил свой взгляд в пол и слегка приподнял голову. Шприц всё ещё находился в нескольких сантиметров от его цели, но почему-то рука хозяина так и оставалась на одном месте. Снова отведя взгляд от пола, Дэн посмотрел на шприц находящийся у него в руке. — Это почти прозрачная жидкость, на самом деле очень сильный яд. – всё сильнее сжимая в руке злополучный шприц сказал про себя Дэн.— Кто бы подумал, что я буду заниматься таким? На самом деле операция-то, не опасная. У этого яда есть прекрасный эффект, его можно обнаружить только в растворе в которое он введён, но при поступление в чей-то организм его присутствие определить невозможно. Сужая артериальные сосуды и заставляя клапаны работать очень медленно, человек не может прийти в сознание, а после полного истощения организма, он и вовсе погибает при естественных условиях.— Закончив маленький монолог про себя, тот снова погрустнел и с не охотой продолжил начатое. — Простите и прощайте, — последние слова сказанные в слух и рука резко дёрнулась в начальном направление. Вдруг какой-то свет словно щит навис над телом Цуны и остановил прохождение иглы шприца в капельницу. Не в силах пошевелить телом, Дэн не понимал, что происходит, в помещение кроме него никого не было, тогда что это значит? — Что это свет? Нет, очень тонкое пламя! Но чьё? Глаза начали бегло осматривать источник данного явления, но на ум приходил только один. — Савада— доно?— Слегка сдавленно произнёс он. Его рука постепенно краснела словно её разогревали на костре, игла шприца же не выдерживала такого давления и начала гнуться. — Савада-доно, этого не может быть вы же в коме… Только тот начал что-то говорить, как в столько тонком сгустке пламени образовался поверхностный рисунок чьих-то глаз. Эти глаза Дэн узнал бы где угодно. — Нац! Умозаключил тот. Теперь, когда причина стала известна, можно было заметить, что пламя тонкой струйкой исходит из кольца лежавшего на тумбочке возле кровати. Кольцо с львиной мордочкой соединённое с кольцом неба, называющиеся снаряжением Вонголы, сияло слегка погашенным пламенем, что не могло не настораживать. — Так вот почему ты не появился весь, это все твои силы, а точнее это последнее пламя что оставил тебе Цуна. Словно огрызнувшись на слова, сказанные раньше, огонь немного встрепенулся, но вскоре по непонятной причине исчез, хотя до последнего пытался защитить, то место куда был поднесён шприц. Когда пламя потухло, внезапный гость смог снова двигаться, первое что он сделал это резкий выдох, словно тонна проблем рухнули с плеча. -Значит вот как, ты сражался до последнего. Решив не медлить, тот снова поднял, до сего момента уже опущенную руку, как вдруг… Резкое открытие двери заставило Дэна незаметно убрать шприц в рукав, делая вид что хотел почесать затылок. — Что ты здесь делаешь? Раздался вопрос на всю палаты. У порога двери облокотившись спиной о косяк, стоял Гокудера. Взглядом говорящим— порву любого,— он посмотрел на «нарушителя». Слегка помедлив с ответом, тёмноволосый всё же решил что-то ответить. – Я просто решил проведать босса. Такой ответ, конечно, не устроил урагана, из-за чего его глаза ещё сильней сощурились. — Я хотел узнать, какое у него состояние, приходил ли он в себя? Услышав такой вопрос, Гокудера немного потупив взгляд, всё же решил ответить. — Состояние как видишь, желает намного лучшего, и он так до сих пор и не пришёл ни разу в сознание. Закончив эту фразу, Хаято медленно сжал одну руку в кулак. -Неужели,— начал Дэнн,— неужели он ни разу так и не очнулся? — Нет! – под тенью чёлки нельзя было увидеть, какие эмоции сейчас испытывает Гокудера, ведь говоря такое, он потихоньку окунается в прошлое. Flash back неделю назад. После того как Цуна снова впал в кому, всех кто знал о его потери памяти пригласили во всем известную комнату. Реборн слегка озадаченно смотрел на всех, да и все находились мягко сказать в шоке. Отец Цуны вообще после сложившейся ситуации почти не говорил, мало того что его сын находится в больнице при смерти, так ещё когда он очнулся его не было рядом. Тишину в помещение нарушил голос Реборна, столь серьёзный голос смог привлечь к нему внимание. — Я понимаю, что сейчас не время, но то, что случилось сегодня должно остаться между нами. Цуна не приходил в сознание! Все молчали, слышны были только звуки сжимания кулаков, поскрипывание зубами, да и чьи-то ругательства. — Я знаю, как это звучит, но так надо. Если наши враги узнают об этом, то они смогут действовать не боясь быть раскрытыми. Пожалуйста, говорите абсолютно всем, что он не приходил в сознание. Кстати Юмитсу, что там с мамой?— Обращение Реборна, вывело советника из какого-то ступора. — Всё нормально, она думает, что он всё ещё на олимпиаде по волейболу. Как было решено ранее, лучше ей не знать о происходящем. Закончив свою речь, Юмитсу тяжело вздохнул, и опять где-то потерялся среди своих мыслей. — Нам повезло, что в тот день, когда нам сообщили о Цуне, она была в магазине. Насколько мне известно, сейчас с ней Бьянки и Фута. Вопросительно посмотрев на находившихся в помещение людей, произнёс маленький Аркобалено. — Дда, Проговорила Хару, словно спрашивали только её. Она сидела рядом с Киоко, словно друг без друга они бы окончательно расклеились бы. — Хорошо! На этом всё, идите, отдыхайте. Так серьёзно Реборн уже давно не говорил, может быть по этому, а может и нет, но все сразу вышли из “кабинета”. Но через пять минут после этого разговора Гокудера и другие хранители были возвращены обратно в помещение. Видимо было то, о чём Реборн не хотел отворить при девочках. — Я знаю, что я сказал вам идти отдыхать, однако я кое-что не договорил. Реборн сидел рядом с девятым, оба они что-то знали, чего и не догадывались хранители. — Реборн, позволь мне сказать. Вежливо и с долькой грусти в голосе попросил Вонгола. Реборн ничего не ответил, лишь понимающе кивнул. Но перед тем как что-то сказать нависла небольшая тишина, к которой уже давно привыкли все. Садившиеся солнце слегка слепило глаза, кабинет потихоньку начинал темнеть, но данную тишину, ни кто не нарушал. Девятый сидел на кресле с закрытыми лазами, словно формулируя правильность того что он хочет сказать. И вот спустя некоторое время те, кто ждали, наконец, услышали голос старца. — На данный момент Савада Цунаёши находится в большёй опасности. Нет, я не говорю сейчас о коме, — сказав это он посмотрел на хранителей, те у кого секунду назад была серьёзная обыденность того что они знают, теперь лишь играло не понимание, а у некоторых испуг. Но не смотря на такие лица товарищей, он вынужден был продолжить, — Я имею в виду, что когда враги думают что Савада вот, вот очнётся, и расскажет всем про предателя, их естественно раскроют, ведь только он знает правду. Из-за этого на него будут вести охоту, пока он жив они не успакоются. — Чёрт, — перебил Гокудера девятого, — но если всем рассказать правду что джудайме ничего не помнит, то тоже будет много проблем. — Нет, не просто проблем, — голос Реборна заставил до этого склонившуюся голову Хаято, слово тот разговаривал с полом, подняться и посмотреть на него. — Если кто-то узнает, что Цуна потерял память, будет не только то, что я говорил ранее, но и опасность с Цуны не уберётся. Хоть и заметно снизится. — Гокудера, — резко начал Аркобалено, — Защищать Цуну это ведь твоя задача?! Тоже косается и остальных. Вы всё поняли? — Чёрт, кто бы это ни был, я не подпущу его к Джудайме. После слов Хаято было ещё много чего, но вскоре весь этот кабинет опустел, оставляя девятого наедине со своими мыслями. Конец Flash backa Последние слова Реборна отдавались отголоском в голове Хаято. — Может он и достоин, знать правду, но я всё равно не могу её ему сказать, — Именно такие мысли помогали ему ответить на вопрос Дэна. *** — Хаги, Кико-чан ты идёшь сейчас к Цуне-сану?!— Слегка растроенно спросила Хару. — Ну да, Хару-чан, а ты что со мной не пойдёшь?— Киоко вопросительно посмотрела на подругу. Та немного замялась и ещё сильнее погрустнела. Ветер слегка трепал волосы девушек, из-за чего те нагло лезли в глаза. Но даже так Киоко видела, что её подруга была очень сильно расстроена. — Киоко-чан, прости, но сейчас я занята, меня папа попросил ему с кое чем помочь, но когда я освобожусь, — голос тёмноволосой изменился на весёлый и жизнерадостный, — то сразу же пойду в больницу.— Сжав руки в кулачки, она как бы подтвердила свои слова. — Хару-чан? Хорошо, я буду тебя ждать. В ответ своей подруге Хару весело улыбнулась и пошла в противоположном направление от Киоко. Так они и разошлись. На улице была прекрасная погода способная согреть всё. А всё ли? Рыжеволосой казалось, что в нутрии неё всё пусто и холодно, а сердце бьётся только мгновением. Может именно поэтому она постоянно сидит в больнице, потому что, только там она начинает понемногу оживать. Опять больница, девушка со слегка длинноватыми рыжими волосами идёт по пустынным коридорам. Везде так тихо, что мурашки то и дело бегают по телу, и вот наконец, та самая палата к которой она так долго шла. Открыв дверь, лёгкая нога плавно ступила в помещение. А там, всё как всегда не менялось, было тихо, светло, а возле кровати сидел Гокудера. Подойдя к хранителю, Киоко вежливо поздоровалась, тот лишь кивнул в ответ и продолжил “бдить”. По синякам под глазами можно было легко сказать, что он уже много дней нормально не спал. Как всегда девушка с трудом убедила урагана, что может поседеть с Цуной, а он может пока покушать и нормально отдохнуть. Как всегда убеждение зашли на долгое время, и конечно Гокудера в конечном итоге согласился, но только не на долго. Нет, он конечно мог остаться, но ведь он помнил, что ему говорил Джудайме, он не должен жертвовать собой чтобы потом улыбаться со всеми, поэтому, когда Цуна очнётся Хаято должен был выглядеть нормально. И вот девушка осталась одна в светлом помещение. — Прошло уже три недели, — посмотрев на Саваду, тихо произнесла она, — так, не раскисать, он обязательно очнётся.— С лёгкой улыбкой на устах уверяла сама себя Киоко. Сев, на уже нагретый Гокудерой стул, девушка начала разговаривать с больным. Нет, вы не подумайте, она не сошла с ума, ей так сказал врач, что даже обычный голос человека может вывести из комы. Именно по этому, нужно как можно больше разговаривать с ним, чтобы тот мог по голосу определить путь на “поверхность”. Поначалу девочкам было сложно говорить и не слышать от него ответ, но потом постепенно привыкли, утешая себя мыслью, что скоро он возьмёт и ответит. Разговор продолжался долго, и Киоко начала понимать, что без Хару ей очень туго приходится. Слегка облокотившись о кровать, девушка погрузилась в мир морфея. Открыть глаза её заставило какое—то шевеление. Постепенно зрение вернулась к хозяйке, на её глаза падали длинноватые рыжие волосы, которые она отращивала в течение этих двух лет. Её рука до сих пор сжимала ладонь Савады. Ничего не изменилось, показалось!? Но вдруг какое-то шевеление повторилось, сжав руку сильнее, Киоко не решительно спросила, – Цуна-кун? Как вдруг «мёртвые» глаза Савады постепенно раскрылись. Не ожидая такого наяву, девушка сразу же умозаключила, что это сон. Точно, просто плод её воображения. Ведь такое уже было не в первый раз, не в первый раз она так просыпалась и видела, что Цуна очнулся, но это всего лишь сон. Обидно было, что даже во сне она ни разу так ему ничего нормально не сказала, даже не прикоснулась, а ведь так хотелось. Почему даже во сне она не может сделать, что ей так хочется. Именно после таких мыслей девушка резко привстала, и аккуратно, но быстро обняла ещё ничего не осознавшего Цуну, словно пытаясь ухватиться за остатки своего сна. Его тепло словно согрело её сердце и оно снова начало биться, всё как раньше словно, словно это не сон. Из её мыслей вырвал чей-то хрипловатый, слабый голос, — Киоко-чан? — Этот голос?! Не может быть, — миллион мыслей за мгновенье заполнили голову Киоко, а при осознании некоторых обстоятельств, лицо мгновенно залилось краской. Раскрыв до этого момента закрытые глаза, Киоко встретилась с потухшими карими глазами. Так близко, так тепло, и сердце словно через секунду взорвётся. Что это? – задавала сама себе вопрос рыжеволосая, — что это за чувство, заставляющие сердце биться? Вопрос ушёл в её подсознание, а реальность так и осталась не тронутой.