Killer G from Foggy street

  Я резко захлопнул дверь, прижавшись к ней всем телом. Совсем рядом, справа от моей головы сквозь дверь выглядывало лезвие стального ножа, брошенного киллером мне вслед. В мандраже я отполз к стенке с плащами и куртками на вешалке, пытаясь отдышаться. Испытывая сильную слабость, я упал на пол, опрокинув тумбочку и корзину с зонтиками. Ярость, которую Джейсон выместил на мне, решила напомнить о себе и я простонал сквозь зубы. Чёрт, этот подонок запросто мог сломать мне пару рёбер.   Послышались торопливые шаги. Превозмогая боль, я прислонился к стене. Ко мне выбежала напуганная мама. — Фрэнки... - её глаза ещё больше наполнились ужасом, когда она увидела моё окровавленное лицо. — Боже мой! Что с тобой?!   Она кинулась ко мне, помогая встать и аккуратно посадила на стул в прихожей. Я видел то, как тряслись её руки и подрагивали губы. Чёрт, прости мам, я не хочу видеть тебя такой...   Запинаясь о собственные ноги, мама побежала на кухню, вернувшись оттуда с аптечкой красного цвета в руках. В молодости ей довелось побыть врачом-терапевтом, хоть и не так долго, но всё же, толк в медицине и оказании первой помощи она знала. Помню как в детстве, каждый раз когда мы с семьёй ездили отдыхать за город, я брал эту самую красную коробочку и бежал лечить всех зверушек, которых встречал на своём пути в лесу и поле. После случая, когда я досмерти напоил ежа средством от запора, мама купила похожую аптечку специально для моих живодёрских игр, наполнив её безобидными витаминами для животных... — Фрэнк, я ещё раз спрашиваю, - она с тревогой посмотрела на меня, обрабатывая моё лицо спиртом, из-за чего я время от времени тихо шипел. — Что с тобой случилось?   Сказать ей о том, что меня избил мой лучший друг? Сомнительно, если подумать, ведь она может устроить скандал и пойти заступаться за меня, как за маленького ребёнка. Но если подумать ещё усерднее, то я не могу соврать, а особенно сейчас. Поэтому я сделал то, что было наиболее выигрышным и нейтральным - я смешал правду и ложь. — Какие-то отморозки сочли необходимым избить меня и отжать всю мелочь, которая у меня была с собой... — Господи! - мама испуганно прижала ладонь к губам. — Ты их запомнил? Ты помнишь их лица?.. Я мягко взял её за плечи и, перебив, сказал: — Я не видел их лиц, мам, на них были капюшоны и маски.                                  *  *  *   Я зашёл в комнату, по обыкновению плюхнувшись на кровать и смотря на свой кусочек космоса. Мама обработала все мои раны и ушибы. К счастью, переломов у меня не обнаружилось, но она всё равно решила вызвать знакомого врача завтра, уверенная в том, что в таком состоянии я не пойду ни в больницу, ни в школу. Мама была в гневе на выдуманных мною мудаков. Она не заслужила лжи, но это было гораздо лучше пугающей правды. Сейчас мама уже ушла спать в свою комнату, а я отрешённо гнил внутри из-за гадкого поступка приятеля.   Сухой и пыльный воздух душил меня, а потому я подошёл к окну, открыв его на проветривание. Я с наслаждением вдохнул прохладный мартовский воздух. Как только я отошёл от окна, послышалось чьё-то очаровательное пение. Прислушавшись, я различил несколько строк: — И если они схватят меня... И солнце опуститься за горизонт... Но если они схватят меня, то воткни кол в моё сердце...   Я приподнял жалюзи и сразу же вздрогнул. Во дворе, сидя на траве около дерева, тихо напевал не столь весёлую песню киллер Д. Его взгляд был задумчиво устремлён в безоблачное небо, усеянное миллиардами звёзд. Было в этой сцене что-то поэтическое, мрачно-эстетическое, но и при том до жути пугающее. Я не мог отрицать то, что он красив. Холодный свет полной луны придавал серебрянное сияние его и без того бледному телу, делая похожим на ту же самую звезду. Я не знаю, может мне это казалось или же действительно так было, но во взгляде мёртвого убийцы читалось больше жизни, чем в лицах живых людей.   Заколдованный чарами Джерарда, я приблизился к окну, по неосторожности сбив пару дисков Iron Maiden с подоконника. Подобно хищнику, киллер резко повернул голову, смотря в мои карие своими уже зелёными глазами, которые радостно блестели. — О, Фрэнки, - блондин грациозно поднялся, подобно кошке, неотрывно смотря на меня. Он прикусил нижнюю губу. — Тебе не понравилась игра? Хочешь я придумаю другую?   Я попытался состроить лицо полное презрения и высокомерия, но если мне это и удалось, то с твёрдостью в голосе была проблема: — Не можешь смириться со своим проигрышем, да? Ведь я-то выиграл! Соль отличная защита от таких хренов как ты!   Джерард так холодно рассмеялся, что у меня в сотый раз пробежали мурашки: — Да, малыш, тут ты меня переиграл. Возьми с полки пирожок, - он облизнул губы и саркастически похлопал. — Но ты, видимо, забыл о том, что ты не сможешь оставаться за защитной чертой вечно.   Я оцепенел. Сукин сын, а он прав. Я же не смогу вечно отсиживаться дома. Надо найти другой выход...   Физиономия киллера выражала наслаждение, когда он заметил мой испуг. Его чёртова ухмылка. Самая мерзкая вещь на свете.   В одно мгновение всё эмоции ушли с его лица и он безстрастно, будто бы начальник на важном заседании, начал: — Знаешь, а ведь когда я вернулся, то помимо счастья испытал и неимоверную грусть... Мои замечательные годы позади... В те времена была лишь ненависть, кровь и смерть... Да, я снова в мире живых и могу существовать здесь в виде призрака, но как же вы разочаровали меня... — О, мой бог! Как мне стыдно... - съязвил я, но был прерван строгим взглядом мужчины.   - Вы просрали абсолютно всё! Взять, например, тебя, - я с недоумением уставился на него. — Ты слаб, никакой физической подготовки, желания менять свою жизнь. Ты труслив, если вспомнить то, как ты чуть в штаны не навалял, когда вы, друзьяшки, вызывали меня. Наш малыш Фрэнки единственный, кто испугался злого дяденьки!   Джерард припадочно засмеялся, отчего согнулся в три погибели. Приступ был довольно продолжительным и я хотел было уже спросить о том, в порядке ли тот, но истерика прекратилась также неожиданно, как и началась.   Блондин совершенно спокойно продолжил: — Я о том, что ты чёртов неблагодарный прыщавый молокосос. У тебя всё на блюдечке, но ты даже не замечаешь этого. У тебя есть мать, друзья, но насрать... Ты не делаешь ничего, чтобы защитить и сохранить их. Твой дружок надрал тебе зад, а ты ему даже сдачи не дал! Вы всё просрали, вам плевать друг на друга, вас интересует лишь материальная хрень: деньги, бухло, наркота и секс... Хоья насчёт последнего я соглашусь. Секс - это круто. Так, я что-то немного увлёкся, рассказывая о помойке, в которой не только вы живёте, но и я теперь...   Офигеть, спасибо за лекцию. — Если тебе нечего на это ответить, - Джерард поджал губы, вскинул брови, а затем лукаво улыбнулся, обнажая выпущенные клыки. — То подойди к папочке...   Его глаза вновь залились ужасающей чернотой.   Я звонко засмеялся, застав блондина в недоумении: — Извини, но с каких это пор ты считаешь меня за некрофила, упырь?   Киллер, быстро приняв свой прежний вид, устало выдохнул в небо. — Ужас, неужели ад меня так изуродовал?.. А ведь раньше меня часто звали сладким папочкой... - он, подобно ребёнку, сонно взглянул на меня из-под своих длинных ресниц. — Пошёл ты, Фрэнк. Ты изнурил меня.   Джерард резко развернулся и пошёл в сторону калитки.   Я в шоке смотрел ему в след: — А сразу так нельзя было? Ты просто уходишь? —А что, ждешь прощального поцелуя? Или я должен тебе сказку на ночь прочитать? - бросил киллер, не оглядываясь. — Адиос, сука!   И он ушёл, растворяясь в тумане ночи.                                 *  *  * —Так, можешь одеваться, Фрэнк. Всё у тебя хорошо. Внутренних кровотечений нет, всего лишь несколько крупных ушибов.   Я быстро натянул старую футболку с выцветшим принтом Led Zeppelin и сонно посмотрел на миссис Флэроу. Она была хорошим врачом и не менее хорошей знакомой мамы. Женщина смахнула со лба свои русые локоны и сказала, обращаясь к маме: — Но ему лучше посидеть дома, - миссис Флэроу обеспокоенно поджала губы. — Потому что если это травля...   Я быстро замотал головой: — Нет-нет, вы чего? Всё нормально, никакой травли нет! — Что ж, вот и отлично.   Врач и мама вышли из комнаты, а я лёг на кровать и укрылся с головой пледом, будто пытаясь спрятаться от всех проблем и страхов под этим тёплым одеялом, и, наконец, мне удалось уснуть после событий вчерашнего вечера.   Я не знаю сколько спал, но проснулся я от American Psycho из моего телефона. Я недовольно глянул на электронные часы на прикроватной тумбочке. 16:48. Чёрт.   Мысленно проклиная всё на свете и не смотря на имя звонящего, я принял вызов. — Алло, - я устало потёр глаза, сидя прислонившись к прохладной стенке спиной. — Фрэнк, привет... - от громких всхлипов на той стороне провода, я подорвался с места, не обращая внимания на то, с какой сильной болью на это действие отозвалось моё тело. Я понял кто звонил. — Энн? Что такое? - в ответ я услышал невнятное и истеричное бормотание. — Энн, ты пьяна? Объясни, что... — Мне страшно! - прокричала девушка. — Я... за мной весь день... Фрэнк, за мной весь день следят люди! Их много и они какие-то странные! — Какие люди? Так, стоп, ты только успокойся, - я тихо заговорил и попутно делал глубокие вдохи, зная, что Энн будет послушно повторять за мной. Так она и сделала. У девушки часто были подобные "видения" из-за алкоголя. Хоть это и не было моей проблемой, но в таких ситуациях я всегда находился с ней. И Джам тоже... — Джамия ведь с тобой? Она рядом? —Нет, - Энн тихонечко всхлипнула. — Она не берёт телефон.   С какой стати Джам не отвечает на телефонный звонок лучшей подруги? Как я пропустил тот момент, когда добродушной девушке стало наплевать на Энн? Она же всегда при первом зове мчится к ней. Мчалась и тогда, когда её подруга в очередном состоянии опьянения нырнула в канализационный люк за почудившимися ей покемонами, бродя по месту, полному дохлых и живых крыс и воняющему отвратительнейшим смрадом. Джамия была с ней и когда Энн залезла в сооруженную из галстука петлю, повешенную на шаткую люстру в обшарпанной комнатушке девушки... Почему же сейчас она не с ней?..   Я отогнал эти мысли, вспомнив о том, что Энн ждёт от меня чего-нибудь, встряхнул головой и медленно, чуть ли не по слогам заговорил: — Окей... Так, ты сейчас одна дома? Без родителей?   Странный вопрос человеку, чьи родители неимоверно бухают, но даже в этом Энн их смогла переплюнуть. — Да. — Опишешь мне как выглядят эти странные люди — Они все в крови! У одного вырвано сердце, а у другого перерезана глотка...   Я обвёл взглядом комнату и подошёл к столу, на котором небрежно лежал мой школьный рюкзак. Я стал копошиться в нём в поисках успокоительных. Таких глюков у Энн ещё не было и я не сомневался в том, что тут большой отпечаток оставил недавний спиритический сеанс, но могу ли я быть уверенным в том, что таблетки не усугубят состояние девушки? — Энн, оставайся дома во что бы то ни стало, - произнёс я, прислонив телефон ухом к плечу, до сих пор роясь в портфеле. — Я сейчас...   В руки мне попал мятый листок с адресом дома престарелых. Что он тут делает? Я не помню, чтобы я его вчера вырывал... — Я сейчас поеду по делам, а через часок буду у тебя.   Твою мать, что я делаю? Правильно ли то, что я оставляю её и еду к Майклу Уэю? Хотя, не думаю, что эти галлюцинации столь опасны, а к тому же, она сейчас сидит дома, а не шаркает по канализации. — Да, хорошо, - я не мог видеть сейчас Энн, но знал, что она улыбается. Вымученно, но улыбается. — Спасибо тебе большое. — Не за что, - я бросил свои поиски таблеток, вспомнив, что последняя пачка закончилась два дня назад. — Ты только оставайся на месте, ладно? Увидимся, Энн.   Я сбросил, не дожидаясь ответа и принялся одеваться: я натянул на себя тёмно-синюю толстовку, надел чёрные джинсы и красные "Конверсы". После этого, я стал закидывать в рюкзак всё, что могло бы меня защитить от Джерарда, если тот надумает вновь преследовать меня, а это казалось мне неизбежным. Первой на дно полетела поллитровая бутылка святой воды, за ней была баночка с солью, а в последнюю очередь я закинул деревянный крест, приобретённый мной в церковной лавке несколько дней назад.   Вспомнив о деньгах на автобус и прочие расходы, я, по привычке, положил помятые купюры в задний карман потрёпанных джинс.   Я уж было накинул на спину рюкзак со своим снаряжением, похожим на жалкую пародию на братьев Винчестеров, направился к двери из моей комнаты, но вдруг остановился, держась за дверную ручку. Чёрт. Мама. Я совсем забыл забыл о том, что она запретила мне сегодня выходить из дома, надеясь на то, что я хорошо отосплюсь. Стоп. Отосплюсь. Она же думает, что я сплю...   Развернувшись, я подошёл к подоконнику и открыл окно, нервно озираясь по сторонам. Улица была пуста, если не считать парочки гуляющих бродячих собак.   Схватив рюкзак за лямку и выбросив его на землю, я свесил ноги с окна и, не долго думая, прыгнул.   Если бы меня спросили о том, кто самый неряшливый человек в мире, то я бы проголосовал за себя всеми руками и ногами. Я приземлился на согнутую лодыжку после своего недопрыжка Камикадзе. Из-за резкой боли в ноге, я до крови прикусил нижнюю губу, чтобы не закричать на всю улицу и вместо крика прошептал тихое "Ебать!", неуклюже вставая на ноги. Больно, но терпеть можно, а как иначе?   Я снова оглядел двор - мой рюкзак валялся чуть поодаль места моего пафосного приземления. Я взгромоздил его на плечи и направился в сторону автобусной остановки, которая была в семистах метрах от дома.   Погода была серой и унылой, без всякого ощущения тёплой и радостной весны, но меня это устраивало. Я всегда любил Бельвиль и Джерси абсолютно любыми. Всю атмосферу создавала не только погода и окружающая обстановка, а приветливые и доброжелательные люди, украшавшие даже столь мрачные дни. Всё это дарило ощущение уюта и умиротворения, дарило вдохновление и добавляло силы, чтобы жить, а не просто существовать.   Я прошёл мимо придорожного магазинчика и вдруг подумал, что старику надо что-то купить, ведь ехать с пустыми руками, а тем более к незнакомому человеку, который в силу своего возраста мог быть очень ранимым, было бы просто не культурно.   В магазине было несколько отделов: хлебный, молочный, мясной и фруктовый. Я задумался о том, что едят пожилые. Наверняка это что-то не очень жёсткое, а то иначе они не могли бы разжевать еду оставшимися старческими зубами или протезами. Это должно быть что-то мягкое... Пряники? Сойдёт. Я схватил увесистую пачку с полки и пошёл к кассе, где стоял прыщавый паренёк, который, судя по всему, плохо присоединил наушники к телефону и теперь я мог слышать громкие стоны из порнухи, которую он смотрел.   Расплатившись, я вышел из магазина и спустя минут пять уже ехал на автобусе к Майклу Уэю.                                     *  *  * — Мистер, я вас в третий раз уже спрашиваю: Кем вы приходитесь мистеру Уэю? — Я же вам сказал. У нас в школе проходит благотворительная акция "Спаси старика - навести его в доме престарелых".   Темнокожая девушка с фиолетовыми дредами прожигала меня взглядом: — Нету никакой акции, - я вздрогнул, услышав скрип её зубов. — Где хоть один документ от школы? У вас вообще есть ваши документы?.. Вы понимаете, что... — Элли, нужна твоя помощь. Там у миссис Джоу опять тележка сломалась. Представляешь, она вместе с Рэем решила устроить гонку из трапезной до гостиной. Джоу врезалась в дверной косяк и распласталась как черепаха на полу! - к нам бодро подошёл суховатый старичок. На нём был синний халат едва ли доходивший ему до колен. Он смеясь поправил квадратные очки, сползшие ему на нос. Заметив грозный вид девушки, старик озадаченно нахмурился. — В чём дело? — К вам тут этот парень пришёл, - Элли презрительно фыркнула. — Говорит, что у них какая-то школьная благотворительная акция. Вы не знаете кто он?   Это Майкл?! Он так... изменился? Конечно, люди меняются, тупая ты башка, думал, что он вечно будет щупленьким братцем киллера Д? Что он будет таким же как на фотографии сорокалетней давности? Ха! Вот дурак!   Я запнулся, протягивая ему руку: — Мистер Уэй, я...   Майкл радостно засмеялся, приобнимая меня: — Здравствуй, сынок. Я рад, что ты пришёл меня проведать, - старик заметил пачку пряников в моей руке и его глаза восторженно засветились. — О, прянички! Пойдем попьём чаёк...   Майкл повёл меня под руку в сторону комнат. Элли ошарашенно крикнула нам в след: — Мистер Уэй, но у него же даже документов нет... — Он славный малый, - бросил Уэй, не оборачиваясь.                                  *  *  * — Вы же ведь не знаете меня, - неуверенно сказал я, когда вместе с Майклом зашёл в его обшарпанную комнату с маленьким окошком, кроваткой и двумя креслами, пропахшую старыми книгами и мятой. — Не знаю, но зачем-то ты ведь пришёл. И тем более... - он ловко открыл упаковку с пряниками, схватив один и с наслаждением откусив его. Уэй протянул пачку мне, предлагая взять сладость, но я отрицательно помотал головой. — Я могу наконец поесть нормальную еду, а не безвкусную кашу! Спасибо, сынок. — Я Фрэнк, - я проследил за тем, как старик молниеносно доедал один пряник, принимаясь за следующий. — И да, вы правы. Мне нужно кое о чём с вами поговорить, а точнее о ком. Майкл, не могли бы вы на минуту отложить прянички в сторону? — М? - промычал он с недопониманием, а затем посмотрев на полупустую пачку,  положил её на комод у кровати и сел на кресло, указав мне на точно такое же напротив. — Присаживайся.   Я сел на кресло, нервно поджав губы и с некой опаской глядя на улыбающегося старика. Чёрт, как мне жаль, что его улыбка, вероятно, сползёт через секунду: — Я хочу спросить вас о вашем брате, - я быстро облизнул губы, сильно прикусив нижнюю.   Вот. Я же говорил. Лицо старика помрачнело, а глаза печально стали смотреть в пустоту, но тем не менее, он чётко и твёрдо произнёс: — Что именно вы хотите знать?   Я судорожно вздохнул. — Всё. Как он жил, что делал, как умер и где похоронен.   Самым важным было последнее, ведь от этого зависит моя жизнь, но я это не сказал.   Старик отреченно смотрел в окно, но то, что он произнёс мгновением позже, повергло меня в шок. — Джерард был хорошим человеком и я благодарен ему за всё, что он сделал для меня. — Извините, можно поподробнее? - я по привычке начал ковырять заусенцы от волнения. — Джерард родился в 1941 году, когда война только началась. Наш отец хотел пойти на фронт, но его не взяли, мол, не годен из-за каких-то болячек. Не знаю, может так оно и было, а может просто откосил, чтобы не бросать беременную жену, но тем не менее в 1943, когда мама была беременна мной, его всё-таки призвали к службе и в 1945 он погиб. Мне тогда было один год... - Майкл вновь поправил очки и продолжил. — Мать сильно подкосила смерть отца и она... Она начала выживать из ума, часто выпивала. Послевоенное время было ничуть не проще военных годов, еды не хватало, жить было негде и однажды, как мне рассказывал Джерард, мама стирала вещи в ванной, а я, истощенный до такой степени, что кости натирали кожу изнутри, был рядом с ней. То ли из-за того, что она боялась не прокормить, то ли из-за того, что ненавидела меня за то, что я родился от отца, который бросил её, но она взяла меня за голову и начала топить меня в тазике с грязной водой. Я не помню этих событий, но мой брат оттолкнул мать, вытащив меня...   Мать топила собственное чадо? Тогда я не удивлён тому, что её старший сын начал убивать. Попробуй вырасти в такой среде и посмотрим кем ты станешь...   Майкл продолжил: — Он приглядывал за мной с четырёх лет... Он воровал еду, талоны и деньги, пытаясь обеспечить нас. На его плечи легла непосильная ребенку ноша. Мать часто избивала его, била шнурами, кидала в него ножи, душила верёвками... Я видел всё это и плакал, а он улыбался сквозь боль, приговаривая: –"Всё нормально, Майки. Всё будет хорошо, я обещаю". Его волосы из-за испытанного им стресса рано поседели и стали белоснежными, хотя многие думали, что он их красил. Из-за этого его травили в подростковом возрасте, называя педиком. И... - старик вытер слезы и глубоко вздохнул. — Мама умерла, едва у Джерарда наступило совершеннолетие. Мы с ним начали жить в дешёвых мотелях, кочуя из одного в другой. Денег не хватало, а потому он играл в карты, засиживаясь в казино, в которое ходил в отцовском свадебном костюме. Он отлично играл и спустя два года у нас уже был собственный дом. Когда Джерарду исполнилось двадцать семь, он ввязался в преступный мир, где он мог быть убит кем-то или мог убивать на заказ. И он выбрал второй вариант, ведь знал, что не может меня оставить одного...   Уэй старший был настолько благородным человеком? Для него были ценности, то, ради чего стоит жить - Майкл. Семья определённо была не пустым для него звуком. — Достаток это грязное дело, конечно, приносило, но меня пугало то, какой ценой у нас были деньги. Я просил Джерарда остановиться, а тот лишь отрицательно мотал головой и говорил, что не позволит мне жить впроголодь, уверяя, что я заслуживаю лучшей жизни, но ты посмотри где я теперь, - старик грустно рассмеялся, осматривая комнату. — Со временем он стал меньше появляться дома, беря более крупные заказы и я понял, что тут дело не в заботе обо мне, Джерард был зависим убийствами и кровью. Условия, в которых он рос вырастили в нём кровожадного зверя, а не он сам. Брат спал с проститутками, скупал кучу оружия, употреблял кокаин с героином, но это по-прежнему был мой брат, я должен был принимать его таким, какой он есть.   Слёзы из глаз Майкла полились ручьём. — Мистер Уэй, извините... - но он сдержанно кивнул, мол, всё нормально. — В 1971 его подставили. Если мне не изменяет память, появился человек, выдающий себя за богатого заказчика, который назначил ему встречу в очень сомнительном месте и Джерард поверил ему, но вместо заказчика его ждал полицейский отряд, который его арестовал. Они посадили брата пожизненно за решётку и я каждый день приходил к нему зная, что насчёт поиска адвоката даже не стоит думать, так как никто не смог бы его оправдать и вытащить. Я начал замечать, что жизнь покидает его прямо у меня на глазах, хоть он по-прежнему всегда улыбался мне. Я просил, чтобы его обследовали врачи, но меня никто не слушал. И вот однажды я прихожу к нему, а он бледен, как мел. Он сказал: –"Сегодня мы видимся в последний раз, очень жаль, что всё так заканчивается. Пообещай мне, что не будешь плакать. Пока, мой младший брат." В ту ночь он умер от рака. Мне не позволили похоронить его, они сожгли его тело...   Я в ужасе вскочил на ноги: — Как сожгли?! В смысле?! - Майкл всем телом вжался в обивку кресла. Как ты с пожилым человеком говоришь, баран? — Ой, мистер, извините, пожалуйста. У меня просто... Извините.   Старик растерянно моргал.   Надо перевести тему, срочно.  — Мистер Уэй, почему вы тут? Ваши внуки и дети приезжают к вам?  — Им не нужен дед, страдающий старческим маразмом, - Майкл слабо улыбнулся. — Они переехали в Канаду, а меня оставили здесь... Но я их ничуть не осуждаю. У них своя жизнь, а у меня своя. Зачем им себя обременять?   Я понимающе кивнул, смотря на хилого старика. — По мне вы вполне здравомыслящий человек, - старик весело засмеялся в ответ. Может стоит сказать ему, что его брат преследует меня? — Мистер Уэй, я с друзьями...   С коридора раздался звонок, оповещающий об ужине. — Извините, вам пора ужинать, - я торопливо попятился в сторону двери. — Я был рад с вами увидеться и пообщаться. Спасибо вам большое.   Я уж было вышел, как вдруг меня окликнул Майкл: — Фрэнки, я был бы рад, если бы ты время от времени приходил ко мне. Я не настаиваю, это твоё дело, но... — Я буду приходить.   Попрощавшись со стариком, я побежал на автобус.                                   *  *  *   Я вышел на своей остановке совершенно подавленный. Тело Джерарда сожгли, а значит я не смогу избавиться от него...   Вспомнив, что я должен зайти к Энн, я взял в магазине килограмм её любимых конфет и пошёл в обход ужасными дорогами из-за перекрытой не менее ужасной дороги прямо недалеко от дома девушки. С какого хрена она перекрыта? Плевать, главное сейчас дойти до...   Я остановился как вкопанный. Мне показалось или... Я развернулся и побежал на подкашивающихся ногах к ограждению.   Чёрно-жëлтая лента.   В истеричном припадке, я прополз под ней на коленях, подбегая к машинам с красно-синими мигалками. — Эй, парень, тебе сюда нельзя. Ограждение видишь? - меня остановил какой-то мужчина со значком, но я не посмотрел ему в лицо. Он повёл меня обратно, но я протестующие задёргался. — Лучше выйди отсюда. — ЧТО С ЭНН?! - я бешенно зашипел на полицейского, взяв его за ворот. Наверное, мне этого не стоило делать, но теперь я смог разглядеть его лицо: густые тёмные брови с глубокой морщиной между ними, карие глаза с волчьим прищуром, нос с горбинкой, тонкая линия губ и русые волосы. Ему было около сорока лет. — ЧТО С НЕЙ, БЛЯТЬ, СЛУЧИЛОСЬ?!   Мужчина больно сжал мои руки и резким рывком отцепил их от себя . — Ты её друг? - я кивнул. — Энн Стайлс позвонила нам и сказала, что к ней сорок пять минут подряд настойчиво стучат в дверь. Мы приехали спустя полчаса после её звонка и обнаружили девушку мёртвой.   Энн мертва?! Я стал умолять офицера зайти к ней домой, изо всех сил надеясь, что тут какая-то ошибка и всё это чья-то нелепая и жестокая шутка. Спустя несколько минут моего невнятного бормотания, полицейский зашёл со мной в дом девушки. Я быстро поднялся по скрипучей лестнице в самую дальнюю комнату с плакатами на двери и ужаснулся.   Изуродованное тело. Энн лежала посреди комнаты в позе эмбриона, а на её руках и ногах не было ни одного пальца. Рот был вспорот в жутком подобии улыбки. Я стоял в оцепенении не в силах отвести взгляд от этого тошнотворного кровавого месива. Молоденький полицейский рядом со мной сказал офицеру: — Мы приехали сюда довольно быстро, но вот, в чём загвоздка: её кожа холодная словно лёд, а тело не может так быстро остыть. А это значит, что звонок совершила не она. И эта надпись, офицер...   Я наконец смог оторвать взгляд от трупа девушки и посмотрел на стену, на которую указывал коп. На стене была надпись, написанная засохшей кровью. Она гласила: "Ты такой дурень, что не смог различить ложь от правды! Такой формат игры мне больше по душе. А тебе, Фрэнки?"