lifeline

в темноте он резко хватает тебя четырьмя пальцами за плечо и голову и давит, заставляя опуститься на колени, упирает лицом себе в штаны так, что нос неудобно сворачивается и становится трудно дышать. наверное, если бы он не угрожал тебе смертью каждый раз, ты бы перестал это делать. одно ты знаешь точно - если бы мальчишка не был тебе нужен для мести, ты бы его убил. - сделай, как в первый раз, - скрежещет шигараки сверху. - хочешь, чтобы я тебе отсосал? - говорить тяжело и жарко, но ты стараешься. скобы на подбородке мерзко цепляются за поношенную джинсу. - я хочу, чтобы ты заткнулся. он точно хочет, чтобы ты ему отсосал. в конце концов, это и случилось в первый раз. ты ему отсосал, и тебя тошнило. ты просто хотел получить удовольствие, а в итоге около твоих щек маячили две дохлые руки и воняли, воняли, воняли так, как ты не мог себе никогда представить. так никогда не пахли твои ожоги, они кроме гноя и гари последнее время вообще ничем не пахнут, но тогда, с членом шигараки во рту, казалось, что мир вообще весь состоит из гнилого смрада, и тебя тошнило. сегодня семьи на шигараки нет, и это к лучшему. ты облизываешь ширинку его джинс и чувствуешь ворсинки на языке. у шигараки в паху пахнет потом, грязью и — приторно — им самим, а теперь еще и немножко тобой. тебе лениво и душно, поэтому руками ты работаешь медленно. палец шигараки когда-нибудь затечет и упадет на твое плечо или затылок, и тогда ты убьешь его. шигараки терпеливо ждет. еще немного, ты думаешь, и он начнет переминаться с ноги на ногу и чесаться, как малое дитя, поэтому ты наконец-то достаешь его член из штанов и проводишь по нему языком. ты только один раз видел вживую, как твои родители трахались, а все остальное пришлось наверстывать через видео, поэтому ты "сексуально" изгибаешься в спине. тебе откровенно скучно. ты облизываешь его член и думаешь совершенно о другом, берешь в рот, глубоко, потому что это больно, но еще немного и ты заснешь. убьет ли тебя шигараки если ты сожмешь зубы? его волосы путаются в пирсинге, щекочут нос и немного попадают в рот. ты уверен, что шигараки давно не мылся, в прочем, как и ты, так что тебе на это абсолютно наплевать. ты проводишь языком по всему, до чего можешь дотянуться, и не замечаешь, как рука шигараки заползает тебе в гриву. он трогает тебя так, как дети трогают мягкие игрушки. как нацуо трогал мягкие игрушки, если быть точным. он почти не касается скальпа, только медленно и осторожно проводит по окрашенным сажей сальным прядям, как будто бы даже нежно, но ты не обманываешься. если бы он был нежен, ты бы его убил. ты шумно вдыхаешь через нос и снова принимаешься за дело, на этот раз более активно. мысли о нацуо, почему-то, возвращают тебя к жизни, и ты берешь шигараки рукой за задницу и водишь по бедрам. это не особенно приятно, замечаешь ты, трогать одинаково твердые костлявые конечности, поэтому ты ищешь хоть что-то, что будет приятно трогать. твоя левая рука ползет сзади вперед, по дорожке светлых жестких пахнущих волос вверх, под футболку, по дергающемуся животу, по костям таза. у шигараки все не приятно трогать, решаешь ты. самая живая его часть, будто бы, сейчас находится у тебя во рту. поэтому ты хватаешь его рукой за предплечье и ведешь до кисти, до узловатых сухих пальцев и останавливаешь руку на них. шигараки не реагирует никак. что за бревно. слюна течет по твоему подбородку, по скобам и по ожогу. ты знаешь, что завтра он загноится. может, тогда шигараки снова позовет тебя в свою комнату. ты не уверен, хочешь ли этого, но тебе приятно внимание. он смотрит на тебя и не моргает, ты чувствуешь это на своей макушке. возможно, если ты поднимешь взгляд, он тебя убьет. ты поводишь его членом по скобам на щеке, разумеется, снаружи, и все-таки смотришь на него. вряд ли выражение лица шигараки томуры вообще можно назвать осознанным. он походит на рыбу с рынка, с глазами, уставленными в никуда, но потом все же глядит на тебя, в тебя, куда-то, на что-то существенное, и его лицо расплывается в улыбке. тебе кажется, что он ебанутый. ты нормальный человек, тебе кажется. ты жалеешь о своем решении. ты улыбаешься в ответ. похоже, что твое поведение его радует. его руки кочуют по твоему лицу, обводят глаза, уши, цепляются за серьги, за сожженную кожу, пачкаются в слюне, вытаскивают волос у тебя изо рта, а потом он трогает твой язык и ты чувствуешь соль на его пальцах. а вот шигараки, наверное, ничего не чувствует. ты держишь его член, пока он, как младенец, трогает твое лицо, смотришь ему в глаза и дрочишь ему. если скобы на руках зацепятся за шигараки, он тебя убьет. шигараки трогает твои веки и смотрит на тебя. если он отвернется, ты его убьешь. ты открываешь рот, когда нужно, подставляешься под прикосновения, облизываешь пот и грязь с его рук, он трогает твое глазное яблоко, и ты не дергаешься, и наконец его тело резко содрогается, а гримаса становится скорбной. по твоим волосам и щеке течет липкая жидкость, ее немного, но она раздражает, поэтому ты ее съедаешь. на вкус она как шигараки, как гнилые яйца и соль. наверное, пол тоже придется убрать, но это ты есть точно не собираешься. ты вообще воздержишься от пищи в ближайшее время. шигараки опускается на колени, пачкая джинсы в сперме с пола, и ты думаешь, что одной проблемой меньше. в следующий раз надо, чтобы он кончил тебе в горло. он слизывает излишки слюны с твоего подбородка, как животное, и аккуратно клюет тебя в губы. он улыбается. ты отстраняешь его и уходишь. вы оба остаетесь живы.