Дисбаланс

Эггси осторожно проводит ладонью по корешкам книг по химии, рассматривая скудные названия книг. Он хмурится, вытягивая с полки первый попавшийся учебник, и открывает его по середине. Взгляд сразу же падает на чьи-то заметки на полях бумаги, но Эггси не может понять, кому именно они принадлежат. Это не почерк Моррисона, в этом он уверен точно. И не похоже, что писала женщина, так что это не Виктория или Катрина. Неужели Уильям? Гарри, стоящий за ним, хмыкает, явно поглядывая через плечо на книгу в его руках. Эггси от неожиданности резко захлопывает обложку, и поворачивается к нему лицом, отчаянно желая не встречаться с Гарри взглядом. Такое близкое положение, когда между ними только десяток сантиметров, его немного напрягает. Не самого Эггси, конечно же, Эггси всегда за то, чтобы Гарри находился рядом, но нижняя часть его тела в последнее время живет какой-то своей жизнью. Последние пару часов Эггси явно не в себе, он в этом уверен. Возможно, что в нем резко проснулась тяга к прекрасному отыгрышу, а он этого даже и не понял. Мерлин бы им гордился. И Гарри тоже. Анвин все-таки осмеливается поднять взгляд и гулко сглатывает, когда карие глаза напротив пронзительно смотрят на него в ответ. Казалось бы, что тут такого? Пару дней назад Эггси ответил бы озорным взглядом, совершенно не задумываясь о его значении, а сейчас он лишь отступает к шкафу и прижимается лопатками к полкам. Книга, которую он все еще сжимает в руках, оказывается между ним и Гарри одним молниеносным движением. Гарри смотрит вниз, недоуменно хмуря брови в ответ на это резкую смену настроя, и пытается осторожно вынуть жалкий учебник из сжатых пальцев. Он поглаживает костяшки Эггси, мягко заставляя его отпустить книгу, и та падает в подставленную ладонь Харта. Гарри открывает её на той же странице, которую рассматривал Эггси в самом начале, и забавно морщится. Эггси кажется это очаровательным. Ему и раньше нравилось, когда «высокомерный педант» Гарри Харт корчил рожицы, поэтому сейчас это не вызывает никакого удивления. Эггси давит нежную улыбку, думая, что если бы он уже не чувствовал ничего к Гарри, то в этот момент определенно бы начал. Он бы увидел это выражение лица и подумал, что это самое забавное и милое, что он когда-либо имел счастье лицезреть. Стоп. Что значит «уже»? Эггси каменеет. Секундой позже он вжимается лопатками в шкаф еще сильнее, чем раньше. Гарри поднимает глаза, настороженно посмотрев на него, и кивком головы указывает на дверь. Немой вопрос «Что-то заметил?» ясно читается на его серьезном лице, и в глубине души Эггси уже скучает по той милой морщинке между бровей, которая каждый раз появляется при «рожицах». Да, пожалуй, это именно «рожицы» — Эггси решает охарактеризовать их все в своей голове, чтобы иногда возвращаться к их созерцанию, но уже в своей памяти. Черт, жаль, что у него нет очков — это была бы такая хорошая возможность запечатлеть одну из них. — Нет, нет, Гарри, все нормально. Просто ты… — Анвин вновь сглатывает и мечется взглядом по библиотеке, ища что-нибудь, за что можно зацепиться. Он не находит ничего, кроме еще одной полки с учебниками по химии, и где-то внутри у него вспыхивает желание срочно пойти и прочитать их. Вдруг там будут заметки, написанные тем же почерком, и они с Гарри смогут разобраться в том, кому он принадлежит. Эггси качает головой и старается обогнуть Гарри по кругу, но тот ловко перехватывает его и впечатывает обратно в книжный шкаф. Приобретенные рефлексы агента мгновенно просыпаются, и Эггси предпринимает попытку вырваться, но Гарри придавливает его к шкафу еще сильнее. Книга падает на пол, его руки внезапно оказываются по обе стороны от головы Эггси, колено тесно прижимается к бедру, а грудь, обтянутая деловой рубашкой, твердо давит на грудь Анвина. Эггси кажется, что ему сейчас будет нечем дышать. Гарри Харт нависает над ним, грозно сверкая глазами, и прижимаясь к нему. — Гэри, в чем дело? «Гэри?» — Ты слишком… близко, — актерский талант Эггси явно решил покинуть его в этот момент. Он хотел бы, чтобы эта фраза прозвучала более уверенно, чтобы Гарри не подумал, что ему неловко, когда к нему прижимаются. Точнее, когда к нему прижимается Гарри. — Раньше тебя это не смущало, мальчик мой, — Харт хмыкает, не пытаясь сдвинуться хотя бы на миллиметр. Нет, он все еще стоит и давит-давит-давит. — Раньше рядом были Моррисоны, Гарри, — огрызается Эггси, и сам пугается своей резкости. Он краснеет, чувствуя, как жар поднимается вплоть до ушей, а в паху все загорается жидким пламенем. — Они могут вернуться, — проигнорировав внезапный выпад, Гарри наклоняется еще ниже, прижимаясь губами к чужому виску, — что происходит? Эггси судорожно вздыхает, глубоко в своих мыслях чертыхаясь. Что происходит? Почему Гарри так близко-близко-близко? Он вглядывается в карие глаза напротив, откидывая голову на полку, и чертовски больно ударяется затылком. Эггси кажется, что его по голове словно лопатой ударили, и он уже старается поднять руку, чтобы потереть ушибленное место, как на его затылок ложится теплая ладонь и мягко поглаживает точку соприкосновения с деревянным шкафом. Желание зажмуриться от удовольствия Анвин давит на самом корню, но едва заметный вздох все равно вырывается из него. Гарри на это лишь улыбается еще шире, чем до этого. — С тобой что-то происходит, Эггси. И я не могу понять что именно. — Со мной все в порядке! — отмахивается Эггси и ненароком прижимается ближе к ладони на затылке, стараясь получить больше ласки, — я же говорил, Гарри, просто ты… — Слишком близко? — Гарри усмехается, — как я уже сказал, тебя раньше это не волновало. Сегодня произошло что-то еще, о чем ты любезно решил меня не информировать? Когда Моррисоны ушли из библиотеки, Гарри попытался выведать у Эггси все о его времяпрепровождении в беседке. Анвин периодически впадал в какое-то странное состояние, граничащее с беспамятством, но на вопросы отвечал. Хоть и с задержкой, Гарри удостоверился в том, что все прошло без внезапных неприятностей. Новость про Уильяма Эггси воспринял буквально никак. Витая в облаках и время от времени кидая задумчивые взгляды на Гарри, тот лишь утвердительно промычал, когда Харт соизволил начать рассказывать об их встрече в саду. Гарри пришлось потормошить Анвина за плечо, чтобы тот пришел в чувство, и уже после этого мальчишка убежал от него на противоположный конец библиотеки. — Н-нет, ничего не случилось, Гарри, чего ты до меня докопался? — не мог же Эггси прямо сказать, что он чуть ли не начал дрочить в беседке, думая о том, как Гарри бы к нему прикасался? Прикасался бы ровно точно также, как сейчас. — Я не, как ты выразился, «докопался», мальчик мой. Я лишь спрашиваю, есть ли что-то, о чем ты умолчал, когда рассказывал мне о сегодняшнем задании. Ты и раньше так делал, но сегодня, — на этих словах Эггси спохватывается и опускает голову вниз, пряча глаза. Гарри разочарованно качает головой, и свободной рукой тянется к подбородку мальчишки, — ты словно не здесь. Где ты, Эггси? — Я… — тонкие длинные пальцы приподнимают голову Анвина так, что теперь он выдыхает воздух прямо Гарри в губы. Те шевелятся, что-то произнося, а Эггси зависает на этих губах, думая, нет, отчаянно желая прикоснуться к ним без всяких ролевых игр в папочку и проститутку, — здесь. Я здесь, Гарри. — О чем ты думаешь? — в глазах Эггси Харт всегда был совершенством — несгибаемым волевым идеалом, который идет к своей цели и никогда не сдается. Он был мужчиной, к ногам которого готовы положить мир многие, и Эггси давно находится в их числе, — позволь мне узнать, что творится в твоей голове, мальчик мой. Эггси на этих словах зависает пуще прежнего. А что у него в голове? Мысли о миссии, маме и сестре, о Гарри, о Гарри, о Гарри. Воспоминания о том, как мама перед его отъездом сюда даже не посмотрела на него, как Гарри целует его, хоть и не по-настоящему, как Гарри целует его, хоть и не по-настоящему, как Гарри целует его, хоть и не по-настоящему, как Джей Би недавно раздавил свою косточку-пищалку, потому что неудачно лег на нее. Расчеты по типу того, сколько ему нужно времени, чтобы найти в поместье Моррисона и пристрелить его, сколько роз Катрина посадила сама, а сколько помогала Виктория, сколько сантиметров между их губами, сколько сантиметров между их губами, сколько сантиметров между их губами. Эггси кажется, что он сходит с ума из-за этого человека. Кажется, что все это время он ошибался, чувствуя всепоглощающее восхищение и принимая его за обычный адреналин и то, что Гарри его наставник, а значит восхищаться им — дело обычное. Кажется, что в его груди всегда словно зажигалась маленькая искра, вскоре перерастающая в бушующий пожар, а он принимал его за чистую монету и так нелепо верил в свою невинность по отношению к Гарри. Нет. Хватит. Эггси смотрит Гарри в глаза, пытаясь найти во взгляде хоть что-нибудь отдаленно похожее на его собственное безумие. Раз уж горит сам Анвин, то пусть горит и тот, кто все это затеял, тот, из-за кого это все и происходит, разве нет? — В моей голове? — повторяет он слова Гарри, начиная чувствовать, как тот самый бушующий пожар распространяется по всему телу, не оставаясь в одной только грудной клетке. Он распределяется по каждый капельке крови, и Эггси кажется, что он действительно сейчас сгорит, если ничего не сделает, — Гарри, ты хочешь знать, что творится у меня в голове? Правда? Уверен, черт побери? — Конечно, мальчик мой, я всегда за то, чтобы между напарниками на миссиях было безграничное доверие, и, — Эггси тяжело вздыхает и начинает оглядываться, чтобы убедиться в том, что за ними никто не наблюдает. Моррисоны, конечно, не умеют ходить бесшумно, они всегда топают и щебечут, оповещая о своем присутствии, но сейчас Эггси с легкостью мог пропустить даже самого Энтони, который обычно шагает так громко, словно родился огромным медведем. Но вокруг полнейшая тишина. Только тяжелое дыхание Эггси и такое же тяжелое дыхание Гарри. Что? — Мне бы очень хотелось, чтобы ты рассказал мне, что тебя так увлекло. Я уверен, я смогу помо… Эггси не дает ему времени закончить фразу и накрывает его губы своими, напирая как бронепоезд, несущийся в стену. Он поднимает руки и обхватывает ими лицо Гарри, заставляя того склониться ближе к нему, и целует отчаянно, с мнимой яростью и возбуждением, что чертов пожар раскинул по всему телу. Он не старается углубить поцелуй, он прекрасно знает, что Гарри не даст ему это сделать, он оттолкнет и скажет отвалить, а Эггси, чертов неугомонный Эггси, останется без наставника, коллеги, друга, а самое главное — без предмета воздыхания. Гарри ударит его, когда сможет оттолкнуть от себя — сейчас Эггси лишь перекладывает одну руку на шею Харта и притягивает его к себе еще ближе. Гарри оборвет все связи с ним позже — сейчас Эггси кусает его нижнюю губу и оттягивает её, мягко погладив языком место укуса. Гарри сможет забыть его позднее, потому что он чертов джентельмен и агент Кингсман, для него нет ничего невозможного — сейчас Эггси мягко целует его, еле соприкасаясь губами, через секунду снова начиная напирать. Он хочет, чтобы Гарри не смог его забыть ни при каких обстоятельствах. Сейчас Гарри ему отвечает — и Эггси стонет ему в рот, тихо и протяжно, скрывая громкий звук в чужих губах. Сейчас Гарри кусает его, не заботясь об осторожности — и Эггси кажется, что ему пора проснуться. Сейчас Гарри углубляет поцелуй и, черт, это можно было бы назвать настоящим трахом языками, — и Эггси уверен, что ему пора проснуться. Но он не просыпается. Эггси распахивает глаза, не помня момента, когда он их закрыл, и утыкается взглядом в выпавшую из укладки Гарри прядь волос. Ту самую, которую ему всегда хотелось нежно заправить Харту за ухо, чтобы та ему не мешалась. Эггси медленно отнимает руку от чужого лица, все еще продолжая позволять Гарри буквально трахать его рот языком, и наконец заправляет ненавистную-прекрасную прядь за ухо. И прислушивается. Гарри отрывается от него, чтобы сделать большой вдох и тут же судорожно выдохнуть весь воздух. О, блядство, он довел Артура до приступа кислородного голодания! Эта мысль заставляет его истерично хохотнуть. — Мальчик мой? — удивленно спрашивает Гарри, медленно опуская руки мальчишке на талию. — Представляешь, Гарри, — хихикает Эггси и оседает, повиснув на Харте. Гарри лишь сжимает его крепче, одной рукой прижимая к себе, а второй поглаживая по вздрагивающей спине, — оказывается, я так давно в тебя влюблен, что даже не могу сказать, когда именно это началось. — О, — емко выдает Гарри и смотрит на Эггси озорными глазами. Честно, Эггси так любит этот его вид: растрепанный, краснеющий, задыхающийся, веселый и раскрепощенный, почему его мысли в последнее время похожи на порно?, Гарри Харт, которым можно любоваться вечно. Или пока Мерлин не погонит их двоих куда-нибудь в Нигерию, — а я думал, что ты поцеловал меня, потому что за дверью стояла Катрина. Эггси взрывается хохотом, все еще отдающим истерикой, и начинает беспорядочно тыкаться губами Гарри в лицо. Он уверен, что уже поцеловал его брови, переносицу и нос. Осталось добраться до щек и подбородка, а оттуда уже недалеко и до этих охренеть каких губ. — Эггси, подожди. — Нет, нет, Гарри, не пытайся меня остановить, придумывая речи по типу «я слишком стар для тебя», «я лишь фигура отца» и тому подобное! — Анвин не прекращает своего занятия. Он увлечено исследует новую территорию, все время открывая для себя что-то еще более очаровательное, чем «рожицы». У Гарри есть еще один маленький шрам под глазом, не тот, который оставила пуля Валентайна, а чуть-чуть пониже. Эггси хочется зацеловать его, чтобы заставить исчезнуть, — миссия подтолкнула меня на осознание всего этого, да. Но я не действую на эмоциях, хотя, конечно, вообще так и есть, но я уверен в своем решении, Гарри, ты меня не переубедишь. И я же ведь тоже тебе нравлюсь, да? Иначе ты бы меня не поцеловал, точнее не ответил бы! А если я тебе нравлюсь, а я тебе нравлюсь, Гарри, я в этом… не уверен на самом деле, потому что лицо у тебя не очень счастливое после моего признания, но мы с этим обязательно разберемся! Гарри слушает всю эту болтовню с затаенной улыбкой. Он осторожно отстраняет Эггси от своего лица, чтобы спокойно сказать ему о том, что нет, он не собирался его переубеждать, что да, он прав, они действительно во всем разберутся, во всех аспектах их будущих отношений, потом заведут еще несколько собак и будут подавать друг другу завтраки в постель на протяжении следующих нескольких десятков лет, но вырывается у него лишь привычное нежное и ласковое обращение: — Мой мальчик… Эггси улыбается. Просто светится улыбкой, светится сам, как самое настоящее солнце, и Гарри не выдерживает, наклоняется и целует его еще раз. На этот раз никакого дисбаланса не ощущается. Сквозь поцелуй Гарри слышит, как Эггси еле слышно говорит: — Твой.