one more step

вчера заснуть им было невозможно. переполненные чувствами, они жадно изучали друг друга взглядами, касаниями рук и губ. сонхва чувственно отвечал на каждое касание и даже самое, казалось, невесомое вызывало в нем трепетные вздохи и восхитительные звуки. все его тело отзывалось на миллионы чутких поцелуев, оставленные на каждом сантиметре лица, плеч, мягкой груди, которая из-за течки стала немного больше и чувствительнее. хонджун ощущал себя как никогда важным. он чувствовал, что старший в нем нуждался, и это кружило голову. пак доверчиво жался, говорил пробирающие насквозь слова, комплименты на каждое движение и хонджун плавился. он осознал, что может быть нежным. всегда хон считал себя грубоватым, резким, но тогда, когда его движения и касания дарили уйму наслаждения телу сонхва, он понял, что просто еще не до конца осознает каким на самом деле является. то, что он делал приносило удовольствия хонджуну не меньше чем сонхва. старший отвечал сладостными поцелуями, но из-за своей сверхчувствительности был не способен прекратить томно вздыхать и сдавленно мычать, в основном лишь принимая ласки. все его тело горело от шершавых губ оставленных поцелуев. даже не прикасаясь к самым откровенным местам, оргазм был ярким и оглушительным. — тебе следовало бы не так приятно меня ласкать, иначе такими темпами я буду выглядеть врунишкой, — сонхва целует хонджуна, отдавая в него всего себя. затуманенный разум сладостно шептал продолжить, довести сонхва до исступления и показать, что ему на самом деле не страшно, но липкий страх оседал в легких, не позволяя вдохнуть полной грудью. *** — хену так плохо, что ты отпрашиваешься от расписания? — скептически оглядывает хонджуна есан. альфа холоден, невыносимо прямолинейный и совершенно не разбирающийся в природе омег. ким отвечает ровно таким же взглядом. — спрячь свои иголки, хен, я же не знаю, как у вас там все происходит. хонджуна это не смягчает и он, уходя, надменно предупреждает: — если ты не предупредишь менеджера, я тебе устрою настоящий ад на тренировках, — есан провожает хрупкую фигуру взглядом и тактично умалкивает, что запах старшего пропитан душистым ароматом розмарина, которым пахнет только самый старший омега. в этом запахе ощущаются нотки цитруса и они слегка будоражат внутренности темноволосого альфы. лишь у одного человека есть способность по-настоящему пробудить его сущность своим запахом и как же жаль, что этот человек совершенно не обращает на него внимания. он считает его прекрасным другом, позволяя себе тесно с ним общаться, но из-за того, как нечасто это происходит, есан всегда с замиранием сердца ждет этого момента. себе он никогда не позволяет показать, как зависим от этого человека, потому что он не ужасный. он называет его самым прекрасным, самым искренним и самым чистим человечком на земле, продолжая тискать щеки. — есан, ты чего застыл? — подходит к нему уен. — с тобой только что хонджун-хен говорил? есан бодро кивает и, подбирая свою сумку с вещами, направляется к выходу за спешащим уеном. — он сказал почему вчера сонхва-хен так быстро ушел с ужина? — у него течка началась, — холодно, как всегда, говорит альфа. младший сочувствующе кивает, посылая старшему подбадривающие слова. зачем он их говорит есану, альфе не понятно. у них с уеном небольшая разница в росте, но когда они вот так идут рядом есан не может не улыбнуться, чувствуя себя на порядок сильнее. уен крошечный, когда вот так одевается в большие вещи, украденные у юнхо. точнее одолженные у сана, который крадет их у юнхо, который в свою очередь забирает их у минки. потому что только у того арсенал разного кроя футболок больше чем у хонджуна. — ты опять в футболке сана? есан хмыкает. уен выглядит разоблаченным и немного смутившимся. — как ты узнал? — восторженно спрашивает омега. есан приближается и немного принюхивается. — его запах очень плотно оседает на вещах. — у тебя такой острый нюх, есан-и, — как-то с хитринкой, говорит младший. — но ты не почувствовал, что у хена течка? — просто вчера я уставшим был и до сих пор сонный, — отмахивается темноволосый альфа. — но запах сана ты уловил, — не унимается уен. — при чем на свежем воздухе… — просто ветер как раз повеял в мою сторону, — отрезает резко есан. уен узнает тон друга, предупреждающий, и обиженно надувая губки, прекращает доставать.

***

весь день хонджун с тревогой прислушивался к беспокойному сну старшего. он вздыхал и редко стонал, скрутившись под одеялом, но продолжал тихонько сопеть. он проспал почти весь день, и хонджун даже немного пожалел, что отпросился. но проанализировав свое растерянное поведение и разбитую кружку, понял что ничего путного из его рабочего дня не получилось бы. зато у него было время обдумать все произошедшее за вчерашний вечер. он прокручивал в голове те слова старшего. — ему не нужен от меня секс, — словно не понимая смысла, тупо проговаривает хонджун вслух, зависнув за ноутбуком. в голове прокручивается весь вечер. он с волнением закрывает все программы, и прикрыв ноутбук, бредет обратно в комнату. когда он заходит, то видит, как комочек под одеялом копошится и извивается. его интуиция его не подвела — сонхва через несколько секунд откидывает его и запыхавшийся ошалело бегает взглядом по всей комнате. покрасневший, он мутными глазами смотрит на младшего. и тому от этого взгляда подкашивает ноги. его болезненно скручивает, и хонджун сразу подрывается к нему. он откидывает мокрые пряди волос с его лба и замечает, как опасно и нездорово блестят его глаза. сонхва смотрит дико, бегая взглядом по его лицу, но ничего не делает. он останавливается на губах, изредко поднимая глаза выше. — сегодня твое присутствие только ухудшает мое состояние, — тихими словами сонхва даже не подозревает как добивает младшего. сонхва часто облизывает алые губы и все дольше задерживает взгляд на устах хонджуна. — я могу тебе помочь? — голос хонджуна дрожит. он вдыхает густой запах и нервно облизывает губы. сонхва зажмуривает глаза. они оба знают, что может помочь, и сонхва только поэтому молчит, зная, что то что ему нужно все еще заставляет голос младшего вот так дрожать. хонджун сегодня очень много думал. он думал о своем страхе, он думал о волнении и неуверенности, и чем дольше думал, тем глупее себя чувствовал. до него поздно дошло то, что он знает практически все о теле сонхва. потому что сам такой же. как бы он не думал и не настраивался, он не может представить то что ему будет приятно быть в близости с кем-то еще, кроме пака. представляя шершавые руки на своей коже, он не чувствует ничего. чем глубже он вдыхает его аромат, тем слабее становится его волнение перед возбуждением. ему кажется, что он скоро будет дрожать так же как его голос. — можешь, просто, как вчера… — нет, — хонджун прерывает возможность сонхва говорить, проникая языком в его рот. и чем отчаяннее старший его целует, тем увереннее он становится. — если мы продолжим… хонджун опять его прерывает. сонхва практически начинает плакать, но губы младшего сбивают все мысли и он пытается вдохнуть поглубже. не выходит, он просто загнанно дышит. — я продолжу, пока не услышу, что ты по-настоящему хочешь, — хонджуну не сложно и самому догадаться, чувствуя сейчас практически то же самое. но он хочет услышать. это ему просто необходимо. ему необходимо быть уверенным, что сонхва этого хочет с ним. у хонджуна до сих пор в голове пробегает фраза: «мне не нужен от тебя секс.» — я такой врунишка, — опрокидывая обмякшего и несопротивляющегося хонджуна на пол, сонхва слазит с кровати и как кошка подползает к нему. — я только вчера тебе сказал, что мне от тебя этого не нужно, — оттягивая ткань футболки, сонхва оставляет влажными, горячими губами поцелуй возле пупка. хонджун тяжело вздыхает, ощущая, что кожа под мягкими губами пульсирует, а между ягодицами становится совсем мокро. мурашки внизу живота отдаются прямо в пах, сердце заходится сумасшедшим ритмом. сонхва его личный инкуб. то что с ним делают поцелуи и аромат пака иначе объяснить нельзя. — я так хочу тебя, джуни, — горячий, блестящий от слюны язык широким движением лижет кожу возле побагровевшего соска, старший выдыхая горячий, тяжелый воздух, замечает, как маленький бугорочек затвердевает и набухает. он накрывает его губами, целуя и посасывая, втягивает в рот и слегка оттягивает зубами. — так хочу, чтобы ты позволил мне попробовать тебя. хонджун задыхается, то что делает сонхва для него слишком. сам сонхва просто слишком. милый, смущенный, временами неловкий сонхва, сейчас буквально одним взглядом раздевает его и приказывает полностью довериться. слыша откровенные желания старшего, он трясущимися руками подтягивает футболку повыше, обнажая полностью грудь. самый крепкий алкоголь не пьянит его так как обожание в чужих, темных глазах. он себя не чувствует трезвомыслящим, от слова совсем. руки с голеней нежно перемещаются на мягкие бедра, сминая в ладошках упругие и подтянутые ноги. сколько сонхва мечтал вот так услышать как хнычет хонджун, жмуря глаза и сжимая кулачки на своей одежде? сколько бы ни ждал, он готов подождать еще, лишь бы только увидеть уязвимого кима, нуждающегося в его руках и губах. еще пару раз сжав в ладошках округлые бедра, пак подхватывает под коленками, приподнимая чужие ноги и разводя в стороны. его ноги разведенные в стороны, натягивают ткань на возбужденном паху, создавая трение с чувствительной плотью, и разводят влажные ягодицы. смазка от желанного, мучительного трения выделяется сильнее, пачкая белье и бедра. чужая ладонь невесомо накрывает возбужденный член, создавая едва ощутимое давление. — такой горячий… — сонхва немного массирует, замечая влажное пятнышко на светлой ткани, — и влажный. он склоняется и глубоко вдыхает, хонджун наблюдая за бесстыдными движениями хена, сам трясущимися пальчиками тянет шнуровки на поясе. — ты, наверное, там еще мокрее, — с ловкими руками хена, его шорты быстрее оказываются ненужно откинутыми, к кровати. — хен, я хочу, чтобы ты попробовал… ах, хен! ты что… — пока он пытался что-то выговорить, сонхва закидывает его ноги себе на плечи и сразу высовывает язык. он собирает кончиком его смазку и наблюдает, как сочащаяся дырочка начинает судорожно сжиматься. дыхание хонджуна идет к чертям, так же как его нервы, когда старший широко лижет, почти не прикасаясь к зудящему кольцу мышц. — пожалуйста… внутри. слова никак не хотят вязаться в полноценные предложения, но сонхва и не ждет. он сам хочет проникнуть, возможно, даже больше чем того хочет хонджун. потому что его слишком возбужденное состояние спровоцировано именно теми словами хонджуна о его сне. он не медлит, проникает сразу на всю длину языка, и слышит, как младший сдавленно выдыхает. он прикрывает глаза и с наслаждением толкаясь несколько раз, на пробу давя на горячие стеночки. ким еле вдыхает воздух, пытаясь за что-то ухватиться ладошками. не находя ничего он опять сжимает свою футболку. иногда выскальзывая и дразня, сонхва, улавливая недовольные вздохи, вновь проникает, слыша облегченные вздохи и скулеж. стоит паку начать двигать языком активнее, не выскальзывая с тугого колечка, младший дрожит сильнее, поддаваясь и ерзая бедрами. — хен, еще… — подхватывая свои коленки, прижимая их плотнее к груди, ким открывает чуть шире, игнорируя прижатый к животу истекающий член. сонхва полностью перекладывает руки на ягодицы, шире разводя влажные половинки. — боже… — то, как хорошо становится младшему от языка дразнящего его простату, хон начинает бояться, что кончит слишком быстро. он чувствует, как его тело начинает лихорадочно биться, первые волны оглушающего наслаждения уже медленно накрывают его. в голове шум, пальцы на ногах скручиваются. сонхва не щадит, проникает полностью и массирует простату, глухо скулит потому что с ума сходит от происходящего. хонджун слишком сильно начинает сжиматься внутри, пак не отстраняется, скользя внутри с тем же усердием. с именем старшего на губах, хонджун кончает на свой живот, немного попадая на грудь. его дырочка все еще сжимается вокруг языка сонхва, и тот остраняется, слизывая остатки смазки и слюны с губ, стирает их рукой с подбородка. он вдруг краснеет и стыдливо прикрывает пах рукой. осознание доводит его и он продолжает скулить и стонать. хонджун выжатый и словно лишен сил приподнимается на руки и замечает, как серые, домашние шорты практически полностью пропитаны смазкой, а сам сонхва закусывает губы. у него плохо выходит скрывать стоны. — ты кончил только от того, что вылизывал меня? — изумленный своей догадкой, хонджун пытается быстрее стянуть и вытереть футболкой сперму со своей груди. он приближается к смутившемуся сонхва. — просто, — он запинается, — это было так хорошо… и ты такой вкусный, — теперь уже очередь хонджуна смущаться. — но я все еще ничего для тебя не сделал, — грустно отзывается хонджун. — мне хорошо от одной мысли, что ты перестал волноваться на этот счет и позволил нам обоим наслаждаться нашей близостью. хонджун подается в объятия сонхва, накрывая его, все еще влажные от смазки и истерзанные зубами, губы. — мне нужно в душ и боюсь без твоей помощи я не смогу справиться, — виновато говорит сонхва, пытаясь подняться. хонджун окрыленный помогает ему подняться. забывая, что обнаженный, подходит к шкафу за полотенцами и только после того, как старший накидывает на его плечи простынь, вспоминает. сонхва закутывает его и быстро целует в красную щеку. сонхва отмечает, что в следующий раз он позволит хонджуну освободить себя от оков стеснения и самому руководить всем происходящим. хонджун рад, что сумел продвинуться вперед.