лекарство от всех болезней

Руки Нагито были по локоть в крови. Стоит только закрыть глаза — нелестная картина горы тел, что были лишь препятствием на пути к достижению своей цели; уродливые, маленькие и суетливые тараканы, любящие лезть туда, куда не надо. Лезть к тому, к кому нельзя. Прежде милые дамские личики ныне потеряли всякий блеск, глазницы — изъеденные червями чёрные дыры, зияющие своей пустотой в темноту чужого сознания. Столь ли в самом деле важен счёт скошенных на пути преград, если цель оправдывает любые средства? Ради лёгкой блеклой улыбки этого парня Комаэда в самом деле был готов на всё, лишь бы тот взглянул на него еще хоть раз, одарив нежным прикосновением солнца, что опаляет приятно иссохшую кожу. Он видел в нём своё долгожданное исцеление, лекарство от всех болезней, что не могут найти сотни — тысячи — врачей, разводя руками. Больное сердце каждый раз отзывается, стоит обладателю завидеть издалека лишь макушку избранного; жизнь, обыденно медленно покидающая тело счастливчика, будто загорается внутри, приступая не иначе, как к процессу фотосинтеза, жадно впитывая лучи солнца. В какой момент столь возвышенное чувство, как любовь стало одержимостью, зависимостью, от которой парень уже не в силах избавиться? Мозг упрямо отказывается производить эндорфины, требуя больше, и больше, и ещё больше. Кажется, будто только вчера капризному сердцу перестало хватать одних мимолетных взглядов на чужое лицо. Будто только вчера он переворошил личные дела студентов в поисках того самого единственного нужного. Будто только вчера жгучая обида пронзила всё нутро от нескольких аккуратно выведенных слов. «Ученик резервного курса». Удар. Два. Сердце медленно отсчитывало свой ритм, пока глаза судорожно пробегали по строкам дела раз за разом; руки отказывались слушаться своего владельца, желая бросить бумаги в стену и навсегда забыть об этом. Более не видеть злосчастное столь прекрасное лицо, не слышать сладкое звучащее на губах Хаджимэ Хината. Хотелось рассмеяться в лицо судьбе-злодейке, что подсунула столь нелестный подарок Нагито. Резервник, коих он всю жизнь презирал за одно их существование, ставя порой даже ниже себя самого. Бесталанные, обычные люди, желающие пробиться к исключительным с помощью денег. Посмешище, дети богатеньких родителей, считающие, что смогут получить в этой жизни всё, что только пожелают. Отходы, которым повернулась удача лишь единожды — при рождении. Зато Комаэду она преследовала множество лет, с жгучим наслаждением наблюдая за его страданиями. Казалось, что это было вчера, но в самом деле прошла целая вечность, целая жизнь. ...Нагито осторожно, словно подкрадываясь к редкому бриллианту в музее, тихо следовал к одному из кабинетов, оглядываясь, дабы никто не заметил его слежку. Аккуратное прикосновение ухом к двери — тишина, прерываемое тихим ровным дыханием. Цель на месте, план так плавно идёт, словно сама судьба вторит «всё верно». Секунда после неспешного движения двери — катана у горла и тихое шипение: Комаэда не ошибся с выбором роли. — Ах, чего и следовало ожидать от самой Пекоямы-сан, — парень расплывается в довольной улыбке, зачарованно глядя на оружие, грозящее немедленной смертью, — я в восторге! Будь у меня возможность, клянусь, я бы зааплодировал на месте! — Что тебе нужно? — Есть ма-а-аленький разговор, Пекояма-сан. — Нагито довольно тянет буквы в словах, проводя пальцами по острию. — Опасно с такими вещами играться в школе. Найдется минутка для мусора у личной телохранительницы якудзы? Мечница, тяжко выдохнув, убирает катану, окидывая Комаэду нечитаемым взглядом. Кажется, что внутри девушки сейчас бушует неугомонная стихия, с которой она вынуждена бороться; выдавать себя и свои эмоции нельзя — не по правилам семьи. Пеко осторожно отходит на несколько шагов назад, создавая достаточную дистанцию и присаживаясь на пол, чтобы перевести дух. — Не буду уточнять, откуда тебе всё и всегда известно, — под формой, вопреки спокойному лицу девушки, мышцы напрягаются, будто готовясь дать отпор в случае опасности, — однако я выслушаю то, зачем ты пришёл. — Славно! Я был уверен, что мы сработаемся! — в глазах плещется безумие, искажая привычно доброжелательное лицо до неузнаваемости. — Думаю, в наших общих интересах сохранить этот разговор в тайне. Я покорно клянусь оберегать твою тайну о многолетнем служении семье своего же одноклассника, если ты послушно выполнишь без лишней суеты одну мою просьбу. Она совсем крошечная. Не сомневаюсь, что для кого-то вроде тебя, разобраться с ней совсем не составит труда. Нагито смеется в агонии, представляя пред собой реакцию девушки на следующие слова. У него будто жар, что сжигает нутро — так тепло и приятно, словно внутри разрастается целый пожар чувств и эмоций. — Тебе всего-то нужно разобраться с одной девчонкой. Ох, она не с основного курса, простая резервница. Ставлю на то, что ты знакома с ней! Натсуми Кузурю, ты ведь ее знаешь, да? Сестрёнка твоего дорогого господина, о котором ты так печёшься. Внутри Пекоямы закипала злость и отвращение, что она уже была не в силах подавить. Нескрываемая ненависть читалась невооруженным глазом, пусть и плескалась лишь где-то в глубине души. Эмоции так не вовремя желали сломать всё, что существовало долгие годы, просто смахнув неаккуратным движением неосязаемой руки. Но Пеко не может этого допустить. Она не может допустить того, чтобы об этом узнала вся Академия, она не может позволить себе подорвать репутацию семьи, что так благородно некогда приняла её, подарив шанс на светлое будущее. Она просто не может предать собственный дом. Оба исхода ведут к предательству. — Ох, неужели ты ненавидишь меня? Тебя совсем не вдохновляет мысль о том, что сделав это, ты сможешь сохранить втайне свою связь с Фуюхико? В таком случае я вовсе не тороплю тебя, Пекояма-сан! — Нагито бережно наклоняется к самому уху девушки, опаляя его своим горячим дыханием. — Выбор все равно лишь за тобой. Не согласишься ты, так согласится кто-то другой. Главное в этом деле это результат. — Я согласна. Что именно мне нужно сделать? — Какое быстрое решение! Что же, с тобой приятно работать. Все до смешного просто — нужно разобраться с Натсуми так, чтобы нити никак не привели ни ко мне, ни к тебе. Можешь приплести как-нибудь Сато, тоже резервница. Обе путаются под ногами, хотя мне кажется, что вторая больше по девушкам вроде Коидзуми-сан. — Для чего это? — Не припоминаю, чтобы разрешал задавать вопросы. Всё же мы играем по моим правилам, которые я составлял очень долго. Всё должно быть идеально. И так, чтобы моя удача не испортила столь масштабную идею! Именно поэтому такой важный план я поручаю именно тебе, Пекояма-сан. Это своего рода честь! Ступень к новому миру! — внутри приятно стягивает сладостная истома, ожидание вперемешку с ликованием. За спиной две жалкие жертвы — Натсуми Кузурю и Сато. Два дела, в которых непосредственно замешаны якудзы; как именно — для каждого, кто сунется в следствие, будет истинной загадкой, ключ к разгадке которого есть лишь у двух ныне живущих учеников. Однако, какая ирония. Одна тайна, что связывает две живые души и два трупа. Две цели. Один исполнитель. Один заказчик. Две смерти повлекли за собой настоящее неподдельное волнение в рядах учеников Академии. Спонсоры бушевали, учителя спешно сглаживали углы, уверяя, что в школе всё прекрасно и это лишь два несчастных случая, коих во всём мире десятки за день происходят. Вопреки продуманному до мелочей плану, в жизни Нагито не могло всё пойти так, как он хотел бы. Вместо долгожданной встречи он получил лишь горькое разочарование, что подпитывало его нездоровый азарт ещё больше, будто кидая новый вызов: сможешь ли ты справиться и с этим? Хаджимэ так сладко ворковал с Чиаки Нанами, что становилось тошно. Хотелось прямо там избавиться от содержимого своего желудка, лишь бы не видеть эти дотошные взгляды, но выдать себя было бы непростительно. Это бы стало самой большой ошибкой в его жизни, ведь тогда он никогда не смог бы поговорить с Хинатой нормально — тот бы, верно, счел его за одержимого, если не маньяка. Приходилось из раза в раз действовать предельно аккуратно, опасаясь сделать лишнее движение — страшно было даже выдохнуть слишком громко. Всё походило на какую-то изощренную игру, которые как раз и любила Чиаки, так быстро нашедшая общий язык с Хаджимэ. Была ли она лучше Нагито? Быть может, всё же она имела талант, в отличие от парня, чью удачу даже нельзя предсказать. Но она не заслуживала быть рядом с Хинатой. Это лекарство только для Комаэды. Остальные же никогда не смогут оценить по достоинству тот свет, что он несет в этот мир одним своим присутствием. И сколь же судьбоносна была встреча с Джунко Эношимой в тот вечер. Пазлы медленно сходились, составляя цельную картину. Именно эта странная девушка поведала Нагито то, что неописуемо сблизило их. — Проект Изуру Камукура! — О чём ты бредишь, Эношима-сан? — счастливчик поднимает взгляд от бумаг, перечеркнутых вдоль и поперек, исписанных, кажется, снизу доверху в попытках разработать новый план, что не вызовет подозрений. — Твой любимый Хаджимэ собирается участвовать в этом проекте, недоумок. — Джунко, развалившись на полу, вальяжно водит ногой из стороны в сторону. — Пик Надежд собираются создать идеального человека, Абсолютную Надежду, наделенную всеми талантами сразу. Резервник подписался на это, так что уже ничего не изменить. Нагито заинтересованно поворачивает голову, прослеживая движения девушки на полу и обрабатывая только что полученную информацию. — Занимательно. А мне какая выгода с этого? — Такая! — Эношима подскакивает со своего места, возбужденно продолжая. — Мне нужна будет небольшая помощь твоего муженька и одноклассников, а потом я гарантирую, что в целости и сохранности передаем его лично тебе в руки. Развлекайся с ним как хочешь. — Вот как… — теперь азарт заиграл и в глазах парня. — У тебя назревает план, Эношима-сан? — Я бы сказала, что он уже полностью готов. Не хватает лишь нескольких финальных штрихов и парочки сотен жертв. Готов поставить на кон жизнь одного из одноклассников? — Цель всегда оправдывает средства, ты знаешь. Кто на этот раз? — Ах, Комаэда, ты именно тот, кого я ждала так долго! Мы используем старосту! — Нанами-сан? — в сознании загорается прежний огонек, инициатива, маленькая идея, что для своего исполнения требует лишь одной смерти. — С превеликим удовольствием отдаю ее на растерзание. Одной проблемой меньше. — Ну наконец-то, тот самый парень, которого я встретила тогда! Ещё нам потребуется немного поиграться с резервным курсом. Ты же не против? — Джунко радостно рассекает комнату, норовя, видно, исходить её всю. — Хоть от всех избавляйся. Мне до них дела нет, обычные пустышки. И тогда началось зарождение этой неизведанной новой жизни. Сотни смертей персонала, тысячи жертв резервного курса, всё вокруг медленно разрушалось, смиренно повинуясь воле Эношимы. Хаос. Пик Надежд медленно погружался в отчаяние, против которого сам же и надеялся бороться. Пестрящие заголовки, громкие заявления, множество теорий и сенсаций. Весь мир следил за тем, что учинили несколько школьников, преследующих свои цели. Джунко — стремление к абсолютному отчаянию; разрушение прежнего покоя ради того, чтобы развеять царившую в ее сердце много лет скуку. Нагито — желание овладеть лишь одним-единственным человеком, что заменит ему целый расколотый его же руками мир. Условия сделки начали соблюдаться тогда, когда Комаэда впервые увидел Хаджимэ — хотя правильнее будет сказать Изуру — после операции. Восхищение буквально вырывалось из него, он готов был потратить целую вечность лишь на то, чтобы рассмотреть парня так близко. И пусть даже сейчас это тепло лишь косвенно, на сей раз судьба и правда не промахнулась, когда впервые свела их. Она не прогадала, показав Комаэде некогда каштановую макушку в толпе. Каждое действие, каждый выбор стоил того, чтобы наконец-то после долгих страданий заполучить настоящее золото. Сидя на обломках разрушенного мира и прижимаясь мирно к плече Изуру, Нагито ни о чём не жалеет. Стоит обернуться назад — путь и правда устлан трупами, множеством жертв обстоятельств, столь отчаянно сильно не желающих позволить счастливчику следовать за своим светом. Быть может временами Комаэда ненавидел себя, свою удачу, каждое собственное действие. Даже в столь одержимой любви находилось место для самоанализа и сожалений. Парень, вечно следовавший за Надеждой, позволил Отчаянию захватить мир, полностью окутав мраком и неопределенностью, о которой так часто говорила Эношима. Однако именно это поможет в будущем засиять талантам его одноклассников, освещая тернистый путь к утерянной человечеством Надежде. Когда-нибудь Нагито обязательно искупит все свои грехи, позволив пройти по своему безжизненному телу так же, как он это делал всё это время с другими людьми. Но это будет лишь потом. И только если того пожелает Хината, запертый в теле Изуру. Ему ещё предстоит выбрать сторону, за которую он будет выступать в грядущей войне, и этот выбор будет лежать лишь на его плечах. Когда-нибудь пустота будет озарена светом его новой души. Но всё же это действительно будет потом. Сейчас же в пучине Отчаяния Нагито обрёл свою Надежду.