Бумажная луна

Мишель Рамирез любит зелёный чай, черничное мороженое и крепкий бурбон, но абсолютно точно не переваривает предательство. Её обдаёт холодом, когда она слышит о том, что у Трея серьёзные проблемы с законом, которые он смел от неё скрывать. В миг все её надежды на их счастливое будущее раскалываются, и осколки её разбитого, растоптанного в труху сердца улетают в мусорный ящик. Она долгое время не желает ни с кем об этом разговаривать. Просто выставляет его вещи за дверь, решает попросить кого-нибудь другого взять его дело и лишь, хватаясь за крестик на шее, молит бога дать ей знак, что она поступает правильно. Отклик приходит тут же, когда телефон разрывается сотней сообщений от Уокера, и на одно из них Мики всё же отвечает, поднимая трубку и нехотя, почти безэмоционально кивая и «угукая» на его вопросы. — Что насчёт бара, Флор? Тебе необходимо отвлечься, — заключает он почти сразу, когда устаёт слушать её мычание в трубку. — Мне необходимо отвлечься, — соглашается она, и через полчаса её распущенные волосы и броский макияж красуются в баре Джери. Уокер присвистывает, уступая ей место, сам садясь рядом. Их дуэту уже год, и сегодня годовщина их знакомства, в которую Мики на этот раз точно намерена напиться. И они с Уокером напиваются так сильно, как сама Мики и не думала, что когда-либо сможет. Её шатает, и ноги не слушаются, но мозг всё ещё работает почти трезво. Поэтому, когда крепкие руки Уокера подхватывают её тело, донося до заказанного для них двоих Uber'а, она очень хочет его сначала оттолкнуть (потому что она способна дойти сама!), но также желает его в ответ поцеловать. Возможно, она пожалеет об этом утром или через два дня, но сейчас невыносимо хочется отвлечься, отмыться от клейма девушки, которую предали и водили за нос. Хочется целовать того, кто по крайней мере ей никогда не лжёт и правду не утаивает. Хочется поцеловать того, кто безоговорочно тебе доверяет, а ты — ему. Хочется целовать того, к кому, кажется, уже давно есть что-то больше, чем деловые отношения. И в машине, когда его горячее дыхание обжигает её щёку, Мики больше не сдерживается, а заводит хрупкие, маленькие по сравнению с его огромными, ладони ему за шею и к себе притягивает. Её мягкие пухлые губы действуют почти боязно, страшатся стать отвергнутыми, но приятное удивление проходится по телу, когда он приоткрывает свой рот и решительно ей отвечает. Ей нравится то, как слаженно они действуют, выпуская друг из друга лёгкие стоны и желание большего. Они точно команда сейчас, и их цель известна и невероятно привлекательна. На пару секунд оторвавшись от столь манящих губ, Мики поглядывает в зеркало заднего вида, и её рассеянный взгляд находит лицо бедного юноши, горящее от неловкости, и это является первым звоночком прекратить то, что сейчас между ними с Уокером творится. После этого поцелуя дальше они не заходят, не имея желания смущать водителя ещё больше, чем они уже сумели. Но как только их Uber останавливается около дома Корделла, и сам мужчина просит его не довозить Мики дальше, а позволить ей выйти с ним, они выходят из машины и совершенно лениво двигаются до двери его дома, попутно целуясь и обнимаясь, тем самым вызывая друг у друга неловкий смех. Мики кажется безумием то, что сейчас происходит, но она не смеет это останавливать. В конечном итоге она слышала где-то до смеха глупое правило: если тебя предали, лучший способ отвлечься — переспать с кем-то другим. И она какого-то рожна ему следует, выбирая для этого на этот раз правильного партнёра. И если бы только это было причиной, она уверена, ей было бы в сто раз легче себя за это не корить, но с недавнего времени это больше, чем просто партнёры — она чувствует это где-то в области сердца. Как только дверь его дома за ними закрывается, Уокер подхватывает Мики под бёдра и поднимается по лестнице на второй этаж. Он спотыкается на полпути, но её выставленная вовремя рука, спасает положение, сталкиваясь с висящей на стене картиной. Она тихо смеётся ему в губы, и её тёплое дыхание обдувает его разгоряченную кожу. Они заваливаются в его спальню, всё ещё не отрываясь друг от друга так, что Мики не может даже не рассмотреть, когда дверь за ними захлопывается. Уокер опускает её на кровать и сам устраивается между её ног, ловко расстёгивая молнию на её джинсах. Мики приподнимает задницу, чтобы ему было удобнее стягивать их с неё, и от ощущения его горячих рук на её горячей коже у неё кружится голова. — Молчи, — шепчет мужчина ей в ключицу, когда с её губ почти срывается хриплый стон. Она замолкает. — Стелла и Август прямо за стенкой. — Они не обрадуются ночным похождениям своего папочки? — дразняще шепчет она и смеётся. — Молчи, — всё также в ответ посылает он и возвращается к её губам за ещё одним поцелуем, и то, как их языки сплетаются вместе, кажется ей чем-то совершенно грязным. Мики не думает спорить — она умеет быть тихой и почти уверена, что справится с этой задачей и сегодня, если Уокер не задумал чего-то, чему она не будет в состоянии противостоять. Всегда привыкшая брать на себя слишком много и вести, сегодня она отдаёт верховенство ему и хоть раз в своей жизни об этом не жалеет.

***

На утро у неё почти не болит голова — выпитая на ночь таблетка, любезно предоставленная Уокером, даёт свои плоды. Она лениво перекатывается на спину, ощущая голой кожей уже остывшее место рядом. Расставленные в сторону руки тоже не находят в кровати никого, и тогда Мики наконец разрешает себе открыть глаза, медленно проморгавшись и осознав, что именно вчера произошло. Раздумывая об этом всего пару минут, она приходит к выводу, что случилось то, что когда-нибудь обязательно должно было произойти, и эта мысль расслабляет её. Она закидывает руки за голову и выпрямляется всем телом, чувствуя лёгкую ломоту в конечностях, а потом встаёт с кровати. Она спускается вниз после душа и невразумительной попытки почистить зубы пальцем, натягивая на себя вчерашнюю одежду. На кухне её встречает запах подгорелого бекона и широкая спина Уокера. — Ты собираешься спалить этот омлет дотла? — первое, что она говорит ему в это утро. Уокер тут же оборачивается, как его и учили — резко, быстро и почти пугающе. В ответ на это она улыбается, но как-то вымученно, потому что не уверена в том, как он относится к событиям прошлой ночи. Она определённо не жалеет, но его реакция ей не известна. — Господи, ты действительно хочешь накормить детей пеплом, — взрывается она возмущением, когда он ничего ей не отвечает и не двигается, и подходит к нему со спины, перехватывая у него из рук лопатку и сбавляет огонь почти к минимуму. — Сделать огонь больше — не лучший план. Мики не умеет готовить и почти уверена, что делает это с большой натяжкой удовлетворительно, но едва ли она не в состоянии пожарить пару яиц, если её партнёр вновь стремится облажаться и на этот раз, она клянётся, он затевает это специально. — Я был почти уверен, что это означает, что он приготовится быстрее. Это логика, — парирует на её замечание и словно сам не замечает, что говорит глупость. Его мысли витают где угодно, но только не в этой комнате, и эта рассеянность отражается на их завтраке. — Это кулинария. В ней не работают законы логики, — прыскает она, всё ещё ощущая запах гари в носу. Она накрывает омлет крышкой и ставит огонь ещё ниже, когда оборачивается к нему лицом, желая обсудить то, что таится на сердце. — Слушай, обсудим вчерашнее, — с опаской произносит Мики. Он отвечает ей кивком, бросая беглый взгляд на неё через плечо. — Я не говорю, что мне не понравилось. Просто… мы сделали это неправильно. Уокер отрывается от выставления тарелок на стол и смотрит на неё секунду задумчиво, словно читает что-то на её лице, а затем говорит всё также ровно, без напряжения в голосе: — Думаешь, стоило переспать с тобой уже после того, как я приглашу тебя на свидание? Её расширенные от услышанного глаза и почти сорвавшийся с губ смех, приводят его в приподнятое настроение в один момент, и он почти смеётся. — Ты идиот! — шепчет она серьёзно. На её лице нет и подобия улыбки. — Правда? Ещё вчера я им не был, — говорит он самодовольно. Мики хмурится и ударяет его ладошкой по груди один, два, три раза, и он срывается, шепчет почти серьёзно, но на губах блестит улыбка. — Всё-всё, я тебя понял, прекрати меня бить. Не дискредитируй меня в моём же доме рядом с моими детьми. И только теперь она позволяет себе взорваться счастьем, улыбнуться и счастливо рассмеяться, потому что это наконец ощущается как расслабление, к которому она так долго и упорно стремилась и в конце концом пришла. — Так ты хотел пригласить меня на свидание? — вопрос ощущается как многокилограммовый груз, наконец спавший с её плеч. — Ну, — он тянет неуверенно, но её лёгкий прищур заставляет продолжить свою мысль, — чувствовал преграду. Полагаю, что сейчас её нет. Мики знает, о ком именно они говорят, и если вчера проблема двухмесячной давности казались ей преградой буквально ко всему, что она желала делать в своей жизни, то сегодня это не более чем пустяк, который она уже, кажется, отпустила. Она облегчённо выдыхает и шепчет ему на ухо едва слышно подтверждение своего согласия, потому что чувствует приблежающиеся шаги со второго этажа: — Если ты захочешь попытаться снова, я даже пообещаю, что серьёзно рассмотрю вариант ответить тебе согласием. Уокер удовлетворённо кивает, принимая эту игру. Эмили всегда была его солнцем, его светом в мире беспроглядной тьмы, но из темноты выводят не только звёзды — всегда существует луна, которая блистает также ярко, освещая путникам дорогу в ночи, и поэтому Уокер тоже готов серьёзно рассмотреть этот вариант. Стелла и Август заходят на кухню пару минут спустя, и их неоднозначные оценивающие взгляды определённо говорят о том, что они знают о произошедшем прошлой ночью. Лицо Мики едва не заливается краской, но отвлечённая и довольно забавная шутка Августа очень в его духе вмиг отвлекает её и втягивает в увлекательное обсуждение. Она чувствует тёплую руку Уокера у себя на талии уже после того, как он снимает омлет с плиты и петляет около стола раскладывая его по тарелкам, и легко ему улыбается. Жест не остаётся незамеченным детьми, но они тактично — в их случае, скорее одобрительно — на это молчат и продолжают обсуждать что-то, что сама Мики находит крайне занимательным. Она знает, что путь к сердцу отца-одиночки лежит через хорошие отношения с его детьми. И сейчас Мики уверена, что почти выполнила эту задачу.