* * *
Сейчас вы все можете достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил.
Для успешного применения Авады Кедавры намерение важно не меньше магической силы, но в глубине души бедный Северус не хотел его убивать даже после всего, что Альбус ему сказал в тщетной попытке облегчить мальчику задачу и уверить в необходимости её выполнения. Конечно, это не стало неожиданностью, и у Альбуса был запасной план. Он бы прекрасно сработал — высоты Астрономической башни хватало с двойным запасом, — но человеческий инстинкт выживания потому и называется инстинктом, что разум над ним не властен. Для стихийной магии это тоже справедливо. Падение Альбуса замедлилось, и сознание покинуло до крайней степени истощённое проклятием, ядовитым зельем и магическим выплеском тело, погрузившееся в глубокую, практически неотличимую от смерти кому. В первый раз он очнулся в гробу: с мокрым от слёз Фоукса лицом, сплющенной его весом и теснотой пространства грудью и горящими от недостатка воздуха лёгкими. У него едва хватило сил прохрипеть: — Старый друг… ты зря пришёл за мной. Уходи… подальше отсюда. Незачем бедняге умирать здесь с ним или становиться мишенью для Тома, маяча возле Хогвартса. Перед тем как слабый красновато-золотистый свет, исходивший от перьев Фоукса, перед глазами окончательно померк, Альбус ещё успел порадоваться, что его всё же посчитали мёртвым. Он никак не рассчитывал снова прийти в сознание, однако это случилось, и, очнувшись повторно, Альбус с удивлением понял, что он чувствует себя вполне даже неплохо. Слабее новорождённого книззла, даже пальцем не шевельнуть — уже не говоря о том, чтобы встать с подобия кровати, на котором он лежал, — и словно бы после двух бочек фирменной медовухи мадам Розмерты, но ставшие уже почти родными грызущая боль от проклятья, пульсировавшая вместе с током крови, и холодная тяжесть смертной тени на сердце пропали, как не было. А место, в котором он оказался, было воистину странным — что в устах волшебника его опыта звучало серьёзным комплиментом, — но симпатичным, хоть и небольшим по размеру. Особенно эти мигающие разноцветные огоньки, циферки и полосочки, хоть и расплывчатые из-за отсутствия очков, но всё равно против воли поднимающие настроение. И даже назойливый писк не портил впечатления. Если таков загробный мир, то Альбус уверенно мог заявить, что ему тут уже нравится. Вот бы ещё узнать, как там дела у Гарри, Северуса, Минервы… и всех остальных тоже. Он вздохнул в безуспешной попытке не беспокоиться за них, и надоедливый писк словно бы нарочно принялся ввинчиваться в уши с удвоенной настойчивостью. А затем в помещение вошла женщина с добрым лицом и деловитой походкой, вся в белом. Как они там назывались, ангелы? Разве у них не должны были быть крылья? — Как вы себя чувствуете? — спросила она, внимательно изучив окружавшую его иллюминацию. Чтобы понять вопрос, ему понадобилось несколько секунд: то ли из-за никак не желавшего рассеиваться тумана в голове, то ли из-за её сильного акцента. — Превосходно! — неразборчиво просипел Альбус, но женщина кивнула, словно поняла, и стремительно ушла. Однако не успел он всерьёз расстроиться и заскучать, как она вернулась с подносом. Пристроив тот куда-то за пределами его поля зрения, женщина вернулась к Альбусу, склонилась так близко, что он сумел разглядеть усталое доброе лицо, и сунула ему в рот кусок чего-то холодного и влажного. Уже через секунду стало очевидно, что это был лёд. Пить хотелось зверски, и Альбус благодарно прикрыл глаза. — Не глотайте целиком, — строго приказала она. — И не торопитесь. После третьего кусочка льда он сумел заговорить достаточно внятно, чтобы поблагодарить её за заботу. — Это моя работа, — ровно ответила женщина, но по голосу было слышно, что ей приятно. — Вы хотите с кем-нибудь связаться? Может быть, родственники? — А… можно? — Альбус отчаянно хотел и вместе с тем боялся. — Нужно! — женщина энергично закивала. — За всё время мы так и не сумели найти вас ни в наших местных, ни в федеральных базах, а мы искали, учитывая странность вашего случая. Но теперь, когда вы пришли в себя, мы это исправим. Если бы вы назвались и дали контактный номер телефона или адрес, больница могла бы связаться с вашей семьёй. Вы ведь хотите их увидеть? Уверена, они обрадуются, что вы нашлись. Нашёлся? Больница? Телефон? Базы? Погодите… Так он… жив?! И у магглов?.. — Я… не помню, — соврал Альбус, позволив охватившей его растерянности полностью отразиться на лице и в голосе. — Ну-ну, не переживайте, это нормально после всего, что вы пережили, — в голосе женщины прибавилось ещё теплоты. — Что я пережил? — Не считая того, что привело вас к нам? Но он не поддался на провокацию и не ответил на это, убеждая её в заблуждении о своей потере памяти. — Вам нельзя волноваться, — заколебалась она. — Меня скорее убьёт неизвестность, — возразил Альбус. — Пожалуйста, мисс… — Сестра Колинс. — Прошу вас, мисс Колинс, нет ничего хуже неизвестности. — Ох, ладно. Вы почти год пролежали в глубокой коме на грани смерти… — она заколебалась, но он терпеливо ждал, на этот раз скрыв шок глубоко внутри себя, и она продолжила: — Нам пришлось ампутировать вам руку, вы и сами это скоро заметили бы, но правда в том, что мы уже перестали надеяться остановить распространение болезни. Каждый раз хирурги проверяли самым тщательным образом, оставляя только здоровые ткани, все результаты анализов были чистыми, однако уже через месяц некроз возвращался словно бы из ниоткуда… Но теперь вы очнулись, хотя с последней операции прошло всего несколько дней, и я верю, что это несомненный признак улучшения. Альбус скосил глаза, убеждаясь в правдивости её слов. Руки и правда не было. Он не мог объяснить, что болезнь не возвращалась из ниоткуда: это было проклятие, невидимое и неощутимое, притаившееся, чтобы с новой силой вцепиться в свою жертву, высасывая жизненные силы. Как ни странно, кое в чём она была права: тот факт, что он пришёл в сознание, означал избавление от этого проклятия. Так странно: маггловская наука преуспела там, где спасовала магическая… Но не в первый раз, если вспомнить происшествие с Артуром. И каких высот они смогли бы добиться вместе! Ещё одна причина не цепляться за старые предрассудки и традиции. О другой причине, по которой могло исчезнуть проклятие, он думать не хотел, опасаясь ложной надежды. — Так… вы в порядке? — спросила мисс Колинс, когда пауза затянулась совсем уж неприлично, заставив его устыдиться собственной невежливости, особенно после того, как она пошла на явное нарушение обычных порядков — вряд ли маггловские и магические больницы так сильно различаются в этом вопросе, — рассказав ему такие подробности. — На удивление хорошо, если учитывать… всё это. Спасибо вам, что рассказали, мисс Колинс, — Альбус мягко улыбнулся. — Я действительно благодарен вам. — А вы крепкий английский джентльмен, — усмехнулась она с явным облегчением. — Но что-то я засиделась тут с вами. Лучше мне вернуться на пост. — Понимаю. Было очень приятно с вами познакомиться, мисс Колинс. — Что вы, что вы, — польщённо отмахнулась она. — Давайте я телевизор включу тихонько, чтобы скучно не было? Вам бы лучше поспать, конечно, но снотворное пока нельзя. Вы что предпочитаете? Альбус не помнил толком, что такое этот телевизор, поэтому ушёл от прямого ответа: — На ваш выбор. Уверен, он меня не разочарует. Она на мгновенье смешалась и сочувственно хмыкнула, похоже, решив, что он не помнит чего-то важного. Телевизором оказалась маггловская версия портретного театра — намного более совершенная в плане смены декораций, — и постановка о космических рыцарях Альбусу понравилась, вот только чем всё закончилось, он так и не узнал, задремав в самый разгар истории.* * *
Появление Фоукса — на грани яви и сна — он поначалу счёл галлюцинацией, но тот больно клюнул его в многострадальный нос, вынуждая открыть рот, и уронил туда несколько своих хрустальных слезинок; в голове у Альбуса тут же резко прояснилось. Кусок тёмного неба за окном подсказывал, что он проспал до глубокой ночи, а тёплое сияние, освещавшее комнату, никуда не исчезло: Фоукс действительно был здесь. Выглядел он плохо: измождённый, отощавший, только его чёрные глаза-бусинки сверкали по-прежнему неукротимо; и Альбус с щемящей сердце ясностью понял, что его визит был далеко не первым. Он мог бы поклясться: весь дракклов год Фоукс приходил каждую ночь. Приходил и плакал, истощая себя в попытке продлить его жизнь. — Старый друг… — прошептал Альбус срывающимся голосом, огромным усилием сдерживая лавину обуревавших его чувств. Он с лёгкостью, дарованной исцеляющей силой слёз феникса, не сдерживаемой больше проклятием, поднял оставшуюся руку и аккуратно погладил Фоукса. — Я в неоплатном долгу перед тобой. Тот лишь снисходительно курлыкнул, всем своим видом будто говоря, что ничего другого от глупого хозяина и не ждал. Альбус улыбнулся. — Пойдём домой. Под домом, конечно же, подразумевались его комнаты в Хогвартсе. Северусу он доверял, а плохого человека, если с ним или с планом что-то пошло не так, школа бы не приняла; следовательно, это был единственный достаточно безопасный вариант, чтобы узнать новости и привести себя в порядок, тем более что Фоукс мог переместить его прямо в спальню, минуя всю защиту школы и уберегая от риска попасться кому-то на глаза по дороге. Одну разграбленную аптечку с зельями скорой помощи спустя вполне боеспособный Альбус, вооружившийся запасной — своей первой, той самой, которая его выбрала — палочкой из тайника в столбике кровати, уже выглядывал в окно и ошалело моргал при виде того, что случилось с Хогвартсом. Ему срочно нужно было узнать, как это произошло. Кажется, он мельком видел в аптечке пузырёк Оборотного…* * *
— Гарри! Гарри, вставай! Просыпайся, Гарри! — голос Рона, нетерпеливый, словно подпрыгивающий от возбуждения вместе с хозяином, заставил его лишь закопаться в одеяло поглубже. Ну что такого могло случиться? Волдеморт уже умер, а всё остальное могло подождать и дать ему выспаться. Очевидно, Рон с этим согласен не был, потому что он самым наглым образом принялся трясти Гарри за плечо. — Чего тебе от меня надо? — жалобно пробормотал тот. — Ты должен это увидеть, Гарри, давай же, вставай, ну! Это касается Хогвартса. — Если он не обрушился окончательно — а он не обрушился, иначе меня бы тоже засыпало, — то мне всё равно. — Нет же, всё совсем наоборот! Ты не поверишь, но в кои-то веки хорошие новости: Хогвартс теперь как новенький! Гарри в один момент перешёл из состояния ленивого и ворчливого полусна к кристальной ясности и бьющемуся в горле от ударной дозы адреналина сердцу. — Так это… был не сон?!