Per fas et nefas

      На лице Стивена Гранта Роджерса был ужас. Ни перед какой опасностью Капитан Америка не пасовал так, как в это мгновение:       - Наташа, я….клянусь, я делал все как ту…тут написано…,- мямлил мужчина, когда Романофф смыла краску для волос с головы. На часах пол второго ночи и двое ренегатов в номере мотеля пытались сделать волосы Наташи не такими рыжими, но вместо ожидаемого Стивом блонда, перед ним предстало неравномерное нечто ярко желтого цвета. Наташа же не разделила панику невольного парикмахера, и мельком взглянув в зеркало, прокомментировала:       -Ты, что думал, Роджерс, все получится с первого раза?       - Это ты про волосы, или я опять не понял каких-то намеков? - сердечный приступ, кажется, отменился.       - В этот раз никаких намеков. За один раз такой цвет не получить, это знает каждая девочка, поэтому, там на кровати лежит вторая упаковка – нас ждет второй заход.       - А это не вредно? – закономерно озаботился Роджерс.       - Вредно конечно, но уж если завтра меня арестуют, то я не хочу во всех новостях выглядеть как помесь Джокера и цыпленка. Так что давай, заряжай.       В итоге все равно получилось так себе, мало того что светлый цвет волос не шел Наташе, так еще и краска взялась не ровно, а часть волос оказалась пережжённой, поэтому Стиву пришлось пойти еще на одно кощунство и отстричь волосы Романофф выше плеч.       К вечеру следующего дня на связь вышел Фьюри с готовым планом:       -Делаю невозможное в последний раз, - предупредил он, - вытащу вас из задницы, но как вам дальше все это разгребать думайте сами!       Директор ЩИТа подергал за все возможные старые ниточки, нашел тех, кто был ответственен за службу безопасности подводной тюрьмы, и таки сколотил план побега. В целом ничего особенно нового: отключив видеонаблюдение, команда из Наташи, Стива и еще пары сочувствующих ребят, вырубив охрану, прошли внутрь. Нужно сказать, что многие из работников просто не стали никак препятствовать освобождению заключенных, с одной стороны понимая бессмысленность такого сопротивления, а с другой стороны, искренне сопереживая остаткам Мстителей, и считая их невиновными.       Но дальше рассчитывать на лояльность кого бы то ни было стало невозможным, Фьюри настоятельно рекомендовал им убраться из Америки подальше. Потому преодолев Атлантику нелегальным рейсом, нужно было идти в рассыпную. Ванду и Вижена оставили на Севере Англии. Сэм остался в Берлине, там у него был близкий знакомый, которому он мог доверять. Клинт с семьей отправился дальше в Японию, там у Бартона тоже были старые связи и жилье. Наташа со Стивом обосновались в Беларусии к немалому удивлению Роджерса, который после всех своих последних сражений выгорел окончательно и просто позволял Наташе вести. Романофф пробивала старые русские каналы: как только узнали что она в опале, то новое правительство предложило ей работу, готовы были даже закрыть глаза на Роджерса, который идет с ней в связке. Но Наташа не спешила соглашаться, потому что в таком случае дороги назад не будет. Однако категорически отказываться Наташа не спешила тоже, в случае чего им будет куда бежать. Романофф понимала, что они сейчас самые разыскиваемые из Мстителей: ни Клинт, ни Ванда, а Роджерс и она как сообщник. Девушка дала себе пол год на решение этого вопроса.       Т’Чала тоже предлагал им убежище в Ваканде и тогда все проблемы с безопасностью были бы решены, но изначальная задумка состояла в том, чтобы найти неопровержимые доказательства невиновности Джеймса Барнса, и как следствие, правомочности действий Роджерса и всех кто был на его стороне. Но прежде чем браться за реализацию этого, всем нужна была передышка. - Можно я побуду Бартоном сегодня и расскажу шутку, - Наташа разбирала пакет с продуктами, который принес Стив. По легенде они были семейной парой, а мужчине приходилось притворялся глухонемым, и если так дальше и пойдет, то ему придётся учить русский язык, - «Дорогой, сходи еще раз за картошкой.» – «А что с ней не так? Она вся испортилась?» – «Нет, она вся свекла», - Наташа показывала Стиву на пакет, который мужчина покупал как молоко. - Не понял, - Роджерс захлопнул холодильник, куда он убирал купленное. - Это молоко всё кефир. Нам не с чем пить кофе, - У Романофф была проблема: Наташе слишком нравилось все происходящее. И это начинало ее пугать не на шутку. Ей нравилось все от тех моментов когда Стив, теряя координацию перевернув ее на живот рвано вбивается в нее, и ощущение тяжести чужого тела не вызывает рефлекторного желания ударить по болевым точкам, а только волной накрывает удовольствие. И заканчивая моментами, когда они смеются как безумные над фильмом, или просто ничего не делают: а ничего не делают они уже три месяца.       - Это была соседка Джессика, она пела в церковном хоре, - Как-то в порыве откровенности, который наступает в темноте и когда двое обнажены, Наташа выпытала у Роджерса историю о том, как он потерял невинность, - Однажды она пришла к нам и родителей не было дома и...воооообщем так все и случилось.       - Вы стали встречаться? – Стив лежит головой на Наташиной груди, и она перебирает его волосы.       - Нет она поступила в колледж в другой штат и уехала.       - А потом?       - Что потом? – мужчина хочет подняться и заглянуть в глаза Наташе, но она не дает.       - Ну, девушки? Ты с кем-то встречался еще наверняка.       - Я никогда не был особо популярен. Бак был, но не я, - смеется Стив, и этот хриплый смех отдается в груди у Наташи, - была ещё Карен, - продолжает он после долгого молчания, - она работала в редакции для которой я рисовал. О, Господи как давно это было как будто и не со мной. Там тоже ничего интересного, у нее вроде даже был жених. Стив деликатно не спрашивает о прошлом Наташи, какая то часть его хочет задать вопрос, и он даже подозревает что сама Наташа ждет этого, но другая часть Стива не хочет знать ответов.       Стива же волнует другое: каков статус их отношений. Роджерс, до сего момента болезненно зацикленный на формальностях, оказался в ситуации, которой он не управлял. После той первой совместной ночи мужчина не собирался, конечно, кричать на каждом углу об этом, но скрывать свои отношения с Наташей то же не было в его планах. Будучи консервативным по натуре, сделав поправку на современные реалии и род деятельности обоих, Стив, тем не менее, планировал придерживаться классического развития со свиданиями, совместными прогулками под Луной, милой романтической перепиской. С самого начала он собирался обговорить все это с Наташей, считая, что лучше прояснить все сразу: Стив не был уверен насколько вся эта капитальная конструкция нужна Романофф. Возможно ли, что все это для нее просто развлечение от скуки и однообразия. С другой стороны, Стив не видел, чтобы она была замечена в отношениях хоть с кем то, хотя слухов ходило множество. Мысли метались в разные стороны, но разговору не суждено было случиться, потому что произошел тот памятный заковианский договор и все рассуждения о совместном будущем стали бессмысленными. И Стив посчитал вдруг подобный разговор неуместным. Наташа итак сделала немыслимо много, чтобы требовать от нее каких-то еще заверений: обеспечила им с Баки побег, рискуя собственной свободой, ухудшая свое положение, пустилась в бега, вытащив преступников из тюрьмы, взяла на себя всю организацию побега, когда Стив был эмоционально не в силах что-то решать.       А потом Стив перестал что-либо понимать: Наташа спала с ним в одной постели, они занимались сексом, остальные считали их парой, они вели какой ни какой, совместный был, однако вне кровати Наташа никак не комментировала их связь, никак не давала понять, что она…что? Влюблена?       Чем дальше они пребывали в таком состоянии, тем больше Роджерс задавался вопросами: а может Наташа просто развлекается? А может это он слишком все усложняет? Не спугнет ли он ее окончательно, если начнет выяснять отношения? Может это все неуместно?       - Ох, кто бы мог подумать! Я даже волнуюсь немного, - бодро рассуждал Роджерс. Одетые в спортивное с надвинутыми кепками Стив и Наташа шли в глубь леса, там, в середине чащи они недавно нашли небольшое озеро и теперь вооружившись всем для пикника, карандашами и альбомом для рисования, с утра они выдвинулись в путь, - Как давно я этого не делал!       - Лет семьдесят, – поддела его Наташа.       - Ну, нет, бывало и уже после, но чтобы специально – да, - оказалось что в бегах у них полно свободного времени. И Наташа подбила Роджерса рисовать пейзажи. Через пару минут пара вышла к озеру, окруженному деревьями.       - Через лет сто картина эта будет висеть в музее с комментариями, что ты нарисовал ее когда был в бегах, - Наташа посмеиваясь, расстелила плед и улеглась с книгой.       - Брось, я просто балуюсь, чтобы убить время, - Стив расставил раскладной стул и достал карандаши.       - Ты не в курсе, что твои довоенные рисунке в частной коллекции? – Романофф отложила чтение.       -….., - Стив красноречиво и недоверчиво покосился на подругу.       - Серьезно, там полно всякого, твои вещи из квартиры в Бруклине…       - Что? Почему мне об этом никто не сказал? – Стив в шоке понял что Наташа не шутит.       - Я думала ты в курсе, - они пришли утром, чтобы застать относительную прохладу и хороший свет. В траве стрекотали кузнечики, вилась мошкара, отпугиваемая обилием репеллентов, которыми полились с ног до головы двое. Было начало лета, пахло разнотравьем, а где-то вдали каркали вороны. В молчании они провели минут тридцать. Наташа лежала на пледе на животе и читала книгу на русском.       - Где ты родилась, Наташа? – Роджерс спросил вдруг хриплым от долгого молчания голосом, отложив рисование. Романофф, оторвалась от книги, выгнула вопросительно бровь, мол, не дурак ли ты.       -Я знаю что написано, но мне кажется в этом мало правды, - Наташа захлопнула книгу и села. Лицо ее совершенно изменилось, тень душевного смятения и задавленной старой тревоги, дали понять мужчине, что она здесь с ним настоящая.       - Ты прав, - через секунду Наташа уже ехидно усмехается, - Я родилась в уральской деревне. На ее месте больше ничего нет, я не стала исправлять свою биографию. Это не существенно. Я знаю, что моя мать умерла рано, как выглядел мой отец, я не помню, но вроде бы какое то время я жила с отцом. Я помню его руки – большие и шершавые в мозолях. Мы ехали куда-то на поезде в общем вагоне, была зима и я была в такой плотной шубе. Его арестовали, вроде как. А меня отправили в детский дом.       Стив молчит, не зная должен ли он что-то сказать, но к рисованию не возвращается. Наташа шмыгает носом, или ему только так кажется, пока лезет в корзину и достает бутылку с вином.       - Десять утра, не рановато ли? - едва ли Стив всерьез ее упрекает.       - Не, мне нормально, - минут десять они сидят молча.       - Знаешь, я иногда думаю, что мы просто теряем время, - Стив решает перевести тему.       - Сказал мужчина в штанах, заправленных в носки, - от бутылки осталась уже половина.       - Это от клещей, - они действительно одеты по всем правилам лесной прогулки.       - Мы не бесцельно проводим время, мы ждём пока осядет пыль, - такие разговоры они ведут по кругу уже не в первый раз: то Наташа сетует на безделье, а Стив ее утешает, то Роджерс впадает в хандру и Наташа приходит на выручку, - В горячке мы можем наделать ошибок, которые будут стоить нам всего. Тем более от нас ожидают действий. Куда бы мы не сунулись сейчас - там нас и накроют. Фьюри прав - не стоит множить то, в чем нас могут обвинить. Нам стоит бить только наверняка, когда мы будем уверены.       Роджерс без должного удовольствия возвращается к рисованию: раз упомянув дела, теперь мысль начала свою жизнь и не отпустит, через время краем глаза замечая движение со стороны Наташи. Он улеглась на спину, скинула обувь и положила босые ступней его бедро сидящего мужчины.       - Клещи! – предупреждает ее Стив. Но Наташа, без какого либо предупреждения, поднимается на колени:       - Ты сказал «клещи» и это натолкнуло меня на одну мысль, - Наташа подползает на четвереньках к Стиву и кладет ладонь ему в область паха, а другой рукой забирает у него альбом и бросает на покрывало.       - Нас могут увидеть, - слабо сопротивляется по инерции Роджерс, потому что тело реагирует сразу и однозначно.       - Вороны разве что, - Наташа жестом просит Стива встать, стягивая с него спортивные штаны, сама оставаясь на коленях, скользит руками по его бедрам и животу, поддевает и тянет вниз его нижнее белье, освобождая напряженный член.       - Что ты…, - бормочет мужчина, когда Наташа трется щекой о его пах, задевая член. Но вся связанные мысли покидаю его голову, когда она вбирает его в рот сразу и целиком, очерчивая языком головку, одновременно двигаясь вверх и вниз губами. Стив Слабо представляет как это физически возможно, но всего так много и сразу, и жарко и тесно и… быстро. Роджерс не знает куда деть руки: касаться головы Наташи кажется ему неправильным. Почти против воли он закрывает глаза и отдается этим скользящим горячим ощущениям, чувствуя нарастание напряжения, которое потребует разрядки слишком быстро, он хочет отстраниться, но девушка не дает, кладя руки ему на ягодицы и удерживая на месте. Стив только рвано и хрипло выдыхает, когда его накрывает оргазм, а Наташа продолжает обхватывать губами его член. Как только мужчина начинает соображать, он моментально подтягивает Наташу наверх, увлекая в поцелуй, отмечая вкус своего семени на ее губах и это так ново и горячо, что похоже уйдут они не скоро. Как попало, выпутываясь из штанов, они приземляются на покрывало, целуясь. Стив думает только о том, как сделать Наташе так же хорошо, расстегивая ее кофту, оттягивая чашечку личика и втягивая в рот сосок, как вдруг в вещах пиликает сообщением их секретный телефон, номер которого знают только беглые члены Мстителей.       Наташа шарит рукой не глядя сзади, выуживая телефон, пока Стив прижимается головой к ее груди.       - У Клинта что какое-то шестое чувство развито, - Стив недоуменно хмурится и Наташа поясняет, - К нам едет Бартон, он получил сообщение от Тони.