***
Третий курс. Грейнджер и Паркинсон всё так же отлично дружат. Вот только Гермиона уже сомневается, что считает Панси своей подругой. Она стала замечать, что часто засматривается в её глаза, утопая в них. Ей нравятся её чёрные и, она уверена на все сто, мягкие волосы. Её прекрасная улыбка, которая озаряет её лицо при виде подруги. Ночью Грейнджер мучается от снов. Ей снятся сны, где Панси целует Гермиону, зарываясь руками в её кучерявые волосы. Целует так нежно, порой кусает её нижнюю губу. Гермионе нравится. Но каждый раз девушка просыпается, когда Панси отстраняется. И так каждую ночь. На следующее утро Гриффиндорка просыпалась невыспанной, рассеянной. Её странное поведение не осталось без внимания и её друзей. — Гермиона, что-то случилось? — спросил Рон. Уизли уже со второго курса сохнет по ней, но довольно успешно скрывает чувства. — Выглядишь, честно говоря, не очень. — Ничего страшного. Просто кошмары по ночам начали мучать, — отмахнулась Грейнджер и продолжила активно складывать учебники в сумку. — Так сходи в Больничное Крыло, — произнёс Гарри и поправил оправу. И почему она сразу не додумалась? Хотя, с одной стороны, ей это даже нравилось, с другой — она не высыпалась именно из-за них. — Обязательно схожу, Гарри, — улыбнулась Грейнджер. — А теперь идем, пока не опоздали на Зелья, — она вышла из Башни и направилась в кабинет профессора Слизнорта.***
— Тема нашего урока — Амортенция, — начал лекцию профессор и окинул учеников Гриффиндора и Слизерина добрым взглядом. — Кто может сказать, что это за зелье? — Сэр? — Гермиона сделала шаг вперёд, прижав книгу к себе. — Да, мисс…? — Грейнджер, сэр. Амортенция — сильнейшее любовное зелье. Оно не создаёт любовь, а лишь сильное влечение у тому, кто его приготовил. Для каждого оно пахнет по-разному. Например, мне нравится, — Гермиона сделала шаг к котлу и вдохнула исходящий пар над ним. — Запах скошенной травы… Нового пергамента и… — девушка запнулась. В нос ударил запах парфюмов Панси Паркинсон. — Зубной пасты, мятной, — первое, что приходит в голову. Она отводит глаза. Не могла же она сказать, что ей чертовски нравится запах её парфюм, её черничного шампуня. — Почему она запнулась? — видимо, Паркинсон единственная, кто заметил, как краснеют щёки и как девушка отводит глаза в сторону, ставя большую паузу. Панси вернулась из плена мыслей лишь тогда, когда перед ней поставили котёл и дали задание сварить идеальное зелье Амортенции. Во время процесса приготовления Паркинсон уже могла почувствовать знакомый запах карамели и сырой древесины. Уже когда зелье было готово полностью, Паркинсон смогла распознать запахи. Карамель, сырая древесина, пергамент и черника. Запах карамели больше напоминал ей нежные парфюмы Гермионы.***
— Герми! — позвала её Панси и девушка подбежала к подруге. — Привет. — Привет, — Гермиона обняла Панси и тёплая улыбка появилась на их лицах. — Ты чего на Зельях так долго думала? — поинтересовалась Панси и хитро улыбнулась. Так, как это умеют только Слизеринцы. — Задумалась. Не смогла сразу распознать… — Грейнджер вновь отвела взгляд. Её щёки предательски залились краской. И Гермиона это почувствовала. — Не ври, — продолжила Панс и приобняла подругу за плечи. Она заглянула в её карие глаза. Грейнджер улыбнулась, смущённо отвела взгляд и собралась с мыслями. То, что она влюбилась в Панси Элоизу Паркинсон, она была уверена. Ещё с начала летних каникул. — Ладно, Миона, — мысленно настраивала себя Грейнджер и, прикусив губу, взглянула на подругу. — Да, признаюсь. Вру. Мне не нравится мятная зубная паста. Мне чертовски нравятся запах духов одного человека… — И кто же этот везунчик? — Панси игриво толкнула Гермиону в бок. — Давай, Грейнджер! Либо сейчас, либо никогда! Пообещай, что не оттолкнешь, не будешь сердиться и так далее. — Даю слово Слизеринца! — Панси положила ладонь на свою грудь, напротив сердца, и обнажила ряд белоснежных зубов. — Ты мне нравишься… Ты! — тихо произнесла Гермиона. Она закрыла глаза, зажмурилась ожидала реакций подруги. Долгое время ничего не происходило. Сердце девушки отдавало бешеным ритмом и готово было выпрыгнуть в любую минуту. От нахлынувшего волнения Гермиона начала теребить края юбки. Вскоре она почувствовала тёлое дыхание на коже и тёплые руки на своей талии. Грейнджер открыла глаза. Перед ней встала Панси и с улыбкой на лице рассматривалв её напряжённое лицо. Она провела ладонью по её щеке и рассматривала росспыпь веснушек. Грейнджер расслабилась. Они смотрели друг другу в глаза. Неосознанно они переплели свои пальцы и сжали свои ладони. Грейнджер первая поддалась своим чувствам. Девушка приблизилась к лицу Паркинсон и накрыла её манящие губы своими. Она не видела, но могла представить, на сколько сильно покрасили её щёки. Панси ответила взаимностью. Такой нежный, трепетный и не умелый поцелуй снёс Гермионе крышу. — Я тоже тебя люблю, Миона…