Не по закону жанра.

По всем законам жанра они не могли быть вместе. Где он, и где она - прекрасная героиня. Да, у Яойорозу Момо было всё для того, чтобы зваться "прекрасной героиней": воспитание, возможности, надежды, возложенные на неё семьей, и всё такое прочее. И он - взбалмошный, не тактичный, взрывной, неуравновешенный подросток - Бакуго Катсуки. Но это не та история про Ромео и Джульетту, которая обречена на провал. Это - та самая история, где надежда умерла ещё до её начала. Казалось бы. Всё началось незаметно. Просто Момо чуть дольше задерживала взгляд на накаченных руках Бакуго, и чуть меньше на руках Тодороки. Больше внимания уделяла тому, что и как делает Катсуки: как берет ручку, как пишет, как раздраженно цыкает, как снова с кем-то ругается. Не было никаких иллюзий, что "вот с ней-то он будет милым и ласковым котёночком или джентльменом". Нет. Милым и ласковым с ней мог быть Киришима, а джентльменом тот же Тодороки. Если она этого захочет. Но хочет Яойорозу совсем не этого, она хочет одного взрывного и очень сильного (самого сильного?) студента её класса. Бакуго Катсуки не хотел ничего. Не в буквальном смысле, конечно. Ведь были и элементарные человеческие потребности, и стремление стать номером один, но то, о чем обычно задумывались мальчики его возраста - не интересовало. Не то чтобы от слова "совсем", но он предпочитал не зацикливать на этом своё внимание, уделяя всё свободное время тренировкам, учебе и агрессивному поведению. Иногда это выматывало, и Бакуго был рад, что хоть иногда мог остаться наедине с самим собой, заперевшись в своей комнате в общежитии, или под покровом ночи готовя себе поесть на кухне. Яойорозу Момо - старательная героиня, так что в её жизни обязательно что-то да должно было пойти по "законам жанра" и она надеялась, что это, конечно же, будет принц, обративший на неё внимание. Опять же, не в буквальном смысле. Потому что за очень короткое время Бакуго Катсуки из просто бесящего всех парня превратился в самого-самого и не такого уж и раздражающего. Как же так? Не думать о "подростковых проблемах" становилось всё труднее, когда практически каждый день приходилось смотреть на девочек в этих их обтягивающих костюмах. Спасибо хотелось сказать Джиро - хоть она выглядела нормально. Про Хагакурэ думать вообще не стоило - в глубине души Бакуго всё же надеялся, что гении из класса поддержки разработали-таки невидимую ткань. В противном случае это бы означало, что Тоору и правда постоянно (в геройском "костюме") ходит голая. Интересно, а ей так не холодно? Такие мысли становилось отгонять всё сложнее, если прибавить ко всему вышесказанному геройский костюм главной скромницы класса. О чем вообще думала Яойорозу, когда придумывала этот костюм? Бегать неудобно, костюм особо не греет и уж точно ни от чего не защищает. Даже наоборот - он скорее привлечет неприятности, и когда-нибудь кто-нибудь обязательно попадёт на "8 лет строгача" - так думал Кацуки, когда старался ни о чем не думать. Стараться-то он старался, и загонял себя на тренировках, и уходил с головой в учебу, вот только бесполезные мысли всё равно лезли в голову при одном лишь взгляде на эту мисс-невинность-и-хорошие-манеры. Это невероятно раздражало. В одну из ночей Бакуго, дождавшись, когда все разойдутся по своим комнатам, как обычно занял кухню. Ну не любил он эти "семейные" посиделки. Шума ему и так хватало в течение дня, и не так уж и сильно он любил своих одноклассников, чтобы ещё и после учебы зависать с ними до отбоя. Готовка его успокаивала. Тут он ни с кем не соревновался, ни за кем не гнался, он просто делал хорошо то, что умел, иногда даже изучал рецепты и готовил что-то новое. Такое своеобразное хобби взрывного героя. Всё было как обычно: Катсуки нарезал овощи, курицу, не спеша помешивал бульон, в котором позже отварит лапшу, и всё это вместе станет раменом. Стоило овощам отправиться на сковороду, до слуха донеслись тихие шаги в гостиной. Момо не спалось. Полежав уже во всех позах, она поняла, что надо что-то делать. Например, можно выпить чая с мятой. Говорят, мята успокаивает. Подходя к кухне, Яойорозу поняла, что не она одна не спит этой ночью. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы принять решение и аккуратно открыть дверь. Яркий после тёмных коридоров свет заставил Момо немного сощуриться. Яойорозу ожидала увидеть кого угодно, но только не его. Да, она иногда задавалась вопросом, что и когда ест Катсуки, ведь на ужин со всем он оставался чуть чаще, чем никогда, но не думала, что когда-то получит ответ на этот вопрос. Когда ЯоМомо осторожно прикрыла за собой дверь, Бакуго даже не обернулся, как будто её и не было. Было немного обидно, но это же Катсуки, чего ещё стоило ожидать? Да чего угодно, на самом деле. Он мог разозлиться, огрызнуться, что девушка нарушает его покой, мог хотя бы обернуться, чтобы посмотреть, кто зашел на "его территорию", но нет. Немного подумав, Яойорозу решила даже не здороваться с ним. Это была не обида, не отсутствие элементарной вежливости. Просто она решила не нарушать ту атмосферу, которая сейчас царила на кухне. Такой Бакуго казался очень тёплым (и дело не в причуде), и очень, очень домашним. Практически бесшумно девушка подходит к столу и включает чайник. Задерживаться здесь ей не хотелось, она чувствовала некую неловкость, что нарушила его уединение. Катсуки был недоволен. Но не громко, как это бывает обычно, а тихо, внутренне. Ладно, подумал он, всё же кухня ему не принадлежит, чтобы он гнал отсюда любого, кто зайдет ночью воды попить. Он предпочел не обращать внимание на Яойорозу, потому что "а зачем?" и продолжил готовить. Когда щелкнул чайник, Бакуго как будто проснулся. Пришло осознание того, что он не сказал ни слова нарушительнице его покоя. То есть он просто промолчал. Он. Промолчал. Просто. Ни черта не просто, это как вообще понимать? С другой стороны, удивляло и то, что сама Момо была тихой и незаметной. Не привлекала к себе внимание, не бесила, стояла максимально далеко и старалась даже в поле зрения Бакуго не попадать. И даже не поздоровалась... Было странно, но не настолько, чтобы нарушать царившую на кухне атмосферу, так что Катсуки продолжил готовить, уходя в свои мысли всё дальше и дальше. Внешность кошки, грация картошки - так думала о себе Яойорозу. Насчет кошки она немного сомневалась, но с картошкой, как бы сказал Бакуго, "хрен поспоришь". Яойорозу боялась, что сейчас она что-нибудь уронит, рассыплет, разрушит эту атмосферу. Но, на удивление, сейчас она, кажется, не издала ни звука, ни шороха. Чайник не в счет. Она осторожно открыла верхний ящик, достала чай, мяту, насыпала всё в свою чашку. В ожидании, пока чайник закипит, Яойорозу ушла в свои мысли. Тёплый, домашний... Момо вдруг подумала, что она была бы не против проводить так все вечера. Щёлкнул чайник, и Яойорозу вынырнула из своих мыслей. Да уж, размечталась. Налив кипяток в кружку, ЯоМомо окинула взглядом стол и, убедившись, что она ничего не оставила, медленно двинулась к выходу из кухни. На закрывшуюся за Яойорозу дверь, Бакуго никак не отреагировал. Он уже наливал бульон в тарелку, выкладывал туда же и другие ингредиенты и не хотел думать ни о чем постороннем. На самом деле, такие ночные вылазки происходили не часто - Катсуки не хотел нарушать режим, но иногда такое случалось даже с ним. Блажь, да и только, думал Бакуго, но отказывать себе в удовольствии - побыть одному в тишине и покое на кухне - не мог. Аккуратно поставив кружку на маленький столик в гостиной, Яойорозу села на диван. Она хотела бы уйти сразу, но кружка была слишком горячей, и девушка боялась не донести её до комнаты. Ну точно, либо уронит, либо заработает ожог. Горячий... Интересно, а руки у Бакуго такие же горячие, как и этот чай? - Да ладно... - вслух произнесла Яойорозу, закрывая лицо руками и откидываясь на спинку дивана, - и о чем я только думаю? - как бы ругала себя девушка. Хотя смысл ругать? Себя-то не обманешь. Бакуго Катсуки занимал большую часть её мыслей. Кажется, Яойорозу только сейчас это поняла. ЯоМомо сидела тихо, не двигалась, казалось, и не дышала вовсе, пока не услышала, как на кухне выключилась плита. Странно. Подходя к кухне она не слышала ничего - ни шипения продуктов на сковороде, ни ножа, которым Бакуго что-то резал, ни чего-либо другого. А сейчас услышала, как блондин выключил плиту. "Паранойя, не иначе" - мысленно заключила для себя Яойорозу. Ей даже показалось, что она как будто подглядывает за чужой личной жизнью - так ей стало неловко от того, что она потревожила Катсуки, да и что всё ещё находится здесь, слишком близко. "Ладно, горячая она или нет, но я донесу кружку до комнаты. Герой я, в конце концов, или нет" - мысленно усмехнулась Момо, и в этот момент вся неловкость куда-то растворилась. Но оставаться здесь она была не намерена.