Вечно Юная

Тонкие руки Ваны трогательно обвивают ее шею, а голубые как безоблачное небо Валинора глаза смотрят так доверчиво, что Эстэ невольно ощущает на своих плечах груз ответственности: уберечь, защитить Вечно Юную от горестей и бед внешнего мира, не дать погаснуть веселым огонькам в небесных глазах, сохранить этот последний нежный цветок вечной валинорской весны, распустившийся в дни мира и благоденствия. Единственная из всех валар, Вана сохранила юность души – то был ее дар, ее сила, парадоксально проявляющаяся в почти наивной непосредственности и беззащитной открытости. Вану хочется беречь. Эстэ с трепетом принимает принесенные ею букеты полевых цветов, красоты которых давно уже никто не замечает. Казалось бы, Вана, в следах узких маленьких ножек которой эти цветы распускаются, должна была первой пресытиться их неброской прелестью, меркнущей на фоне ее собственного отражения в зеркале. Но Вана не умеет пресыщаться. Все, что попадается ей на глаза, она видит первозданно прекрасным. Она вплетает цветы и травы в тяжелую черную косу Эстэ, и Целительница, от века дарующая отдых другим, чувствует, что сама возрождается, сбрасывает усталость и становится почти такой же легкой и счастливой, как Вана. Вечно Юная валиэ любит бывать в Садах Лориэна. Внешний мир изменяется и старится, накладывая отпечаток на фэар хранящих его Стихий. Каждая война, каждое бедствие ложится на плечи валар новым каменным пластом, и они медленно, постепенно врастают в Арду. Врастает и Вана, но ее неспособная к изменениям душа – такой уж она была создана – не может найти покоя даже в нестареющем внешне Валиноре. Лишь среди разнотравья Садов Лориэна она ощущает себя естественно – не чужеродным осколком былого, по неведомой причине задержавшимся в давно и бесповоротно изменившемся мире и взращивающим неуместно яркие цветы на пепелище, но живым пламенем нетленной души в родной стихии покоя и беспечной радости, оплотом которых от века были Сады. Эстэ, целительница не только телесных недугов, но и душевной усталости, чутко ощущает это отличие Ваны от прочих Стихий, и ее молчаливое понимание служит Вечно Юной валиэ опорой на одинокой дороге из распускающихся цветов – одинокой дороге воплощенной Юности в неотвратимо стареющем мире.