Чучело в реликвариуме

– Ну, быть бароном не так уж плохо. Кроме того, когда случается война, вести в бой рыцаря куда лучше, чем идти пешком. Сержант только фыркает в ответ. Я знаю, что у него на уме: в большую цель легче попасть. Мы идём по коридору, стены сложены из здоровенных каменных блоков чёрного цвета, вроде бы базальт. В левой стене есть окошки, маленькие, под самым потолком, с толстенными стёклами, сквозь них видно свинцовое небо. Он выше меня на голову, на нём стандартные доспехи астартес, MK-VII, по-моему, керамит цвета запёкшейся крови, наплечники цвета слоновой кости, эмблемы мне не видно. Сегодня у сержанта мирный настрой – шлема нет, а из оружия только болт-пистолет. На мне чёрная кожаная куртка, коричневые штаны и ботинки с высоким берцем. Коридор упёрся в толстенную стальную дверь, повинуясь жесту сержанта дверь ползёт вверх. Он напряжён. Я не могу полностью прочесть его эмоции, но от него сквозит возмущением, несогласием с начальством, словно ему очень не нравятся полученные приказы, но он старается не подать виду. – Жди здесь – прозвучало коротко, и чуток грубовато, сержант торопливо выскользнул сквозь вторую дверь, напротив входа. Что же его так возмутило? Вроде комната, как комната, форма странновата, метров 8 в ширину, метров 12 в длину. Слева стальные кресла, одно по центру, спинкой к стене, прямо под окном, 11 напротив него, полукругом. На спинках кресел рисунок, фиолетовая краска, похоже на половину цветка. Да, странноватое, однако, помещение магистр выбрал для встречи. О чём мы будем говорить здесь? С сержантом я почти подружился, но как пройдёт разговор с магистром? На стене какие-то картины. Портрет. Да это же Рогал Дорн, просто картина в стиле древних кодексов! Рядом с ним ещё пара портретов, два цвета: кремовый и фиолетовый. Человек в кремовой рясе с капюшоном поверх неё, на груди что-то вроде повязки со стартовым номером, такие носят на соревнованиях. Только вместо номера на ней изображение самозарядного пистолета, внешне похожего на автоматический пистолет Стечкина, фиолетовый линии на кремовом фоне. По соседству второй портрет, та же одежда, но человек на картине держит в руках модель десантного челнока типа Пожиратель* стоя в пол оборота. И кто это? Секунду спустя ответ поражает меня, словно удар молнии: это же члены техногильдий, те кто строил машины для Империума до того, как Марс, признав Императора воплощением Омнимиссии, присоединился к Великому Крестовому Походу. Сколько же лет этим портретам? Волнение охватывает меня. Дальше, следующая картина. Черный как космос фон на нём золотая лестница, по которой спускается человек, в одежде золотого цвета. Да это же Император! И нет, он не спускается. Он… он остановился и стоит в пол оборота, протягивая зрителю руку, словно зовет идти с вместе с ним… Изображение не могло быть иконой, ведь оно не имело ничего общего с канонами эклезиархии и совершенно не походило на то, что можно увидеть в храмах по всему Империуму, но, в то же время было ею. Я смотрел на икону, и чувствовал, как слёзы наворачиваются у меня на глаза, я смотрел и не мог оторваться, ведь тогда я истово верил в Императора… Не знаю, сколько времени я провёл, поражённый мастерством древнего художника, который двумя цветами, чёрным и оттенками золотого, выразил то, что не под силу изобразить простым смертным даже используя всю палитру, каждый… каждый штрих на картине был совершенен. Я смотрел на неё и в всё вокруг казалось мне мелким и ничтожным: эта крепость посреди джунглей, сама планета и те события, что привели меня на её поверхность – всё не имело значения. Счастье от того, что я смог увидеть эту икону, прикоснуться к чистоте и святости этого места, счастье переполняло меня. Но, что же здесь есть ещё, дальше, в глубине помещения были полки из чёрного дерева, на них вазы с цветами. Синие, красные, фиолетовые – казалось, что их сорвали минуты назад. А посреди ваз сидел какой-то зверь, он был невелик, и покрыт шерстью, серая спина, белое пятно на брюхе, большие глаза, торчащие уши. Кот! Домашнее животное со Святой Терры! Как он здесь оказался? И тут… сон закончился. Я оказался в скучной реальности. С тех пор прошло много лет, но мысли о коте не оставляют меня. Что это был за зверь, и что он сделал в своей, кошачьей, жизни такого, что избранные Императора теперь хранят его чучело, словно святую реликвию? А что, если его шкуры касалась рука Императора? Эх, вопросы, вопросы…