Тайный Санта уже в городе (далеко ходить не надо)

Когда его спрашивают о месте работы, Ли Ан всегда объясняет, что оно похоже на любой обычный офис. Только вот ни за что нельзя называть отдел особых расследований “обычным”, глядя Ли Ану в глаза (там в названии есть слово “особенный”, ясно? он обижается), и на самом деле он не то чтобы там работает… пока. Вместе с Юн Джеин, еще одной способной студенткой из Корейского национального полицейского университета, они пока что простые практиканты. И благодаря огромному количеству труда на ниве учебного плана КНПУ, каждый год они заслуживают честь быть прикрепленными к Енсонскому полицейскому участку во время зимнего семестра. К сожалению, их весьма недооцененные способности обычно применяют на таких банальных заданиях, как бумажная волокита и прочая скукота. Ли Ан уже третий раз работает вместе с отделом особых расследований и надеется, что уж на этот раз ему удастся использовать свои выдающиеся способности для раскрытия настоящего дела, и он удостоится настоящего предложения о работе, которое дождется его выпуска через два года. Для этого у него есть коварный план и все такое. — Ли Ан! Пойди укрась кабинет, я заслуживаю гребанного рождественского духа вместо всего этого, — кричит ему Ын Джису, в раздражении размахивая руками на гору годовых отчетов, которые ей предстоит заполнить. — Есть, мэм! Джису — следовательница из отдела, а по совместительству главная союзница и подруга Ли Ана в участке. В первый же день практики он помог найти ручку, приносящую ей удачу, и с тех пор она объявила его своей путеводной звездой и единственной надеждой корейской полиции по совместительству. Стоит признать, что к тому моменту она уже совсем плохо соображала от усталости и переработок и, возможно, таким образом пыталась склонить его к разгребанию всех этих бумажных гор (которые были своеобразной рождественской традицией в отделе) вместе с ней. А также она тогда еще не знала, что он был (и продолжает быть) абсолютно непригоден к заполнению стандартных форм, а иногда и к банальному правописанию, получая высшие оценки в университете при помощи своей креативности, непоколебимого упрямства и шикарного пресса. Теперь уж она в курсе, но шутки про “надежду и будущее” и направленные на него добрые взгляды никуда не делись, что Ли Ан тоже считает заслуженной победой. Каждое Рождество в Енсонском полицейском участке обязательно сопровождается традициями. Кто-то непременно уронит елку, так бережно наряженную Ли Аном; еще до полуночи кто-то умудрится попасть под арест; жестокие отчеты и введенные в последнюю минуту изменения в официальных инструкциях обязательно вызовут поток слез. А главное — их всех ждет игра в Тайного Санту, которую вслух все ненавидят, но в душе очень любят. И как мы уже говорили, в этом году у Ли Ана есть план. Народ здесь играет ва-банк: на кону всегда желание и ты не знаешь имя своего Санты, пока они не придут требовать с тебя должок. Записочки с именами в разноцветные яйца от киндер сюрпризов были разложены еще утром, и благодаря своим выдающимся дедуктивным способностям Ли Ан может спрогнозировать цвет яйца с именем Хон Суен из отдела судебно-криминалистической экспертизы (он подсмотрел). Дело в том, что этим утром отдел особых расследований также стал богаче на одно Загадочное Дело о Паре Бесхозных Конечностей. И стоит Ли Ану вытащить ее имя, доктору Хон придется допустить его до прозекторской, где он сумеет проявить свои офигенные расследовательские способности. Подобная золотая возможность поможет ему разгадать дело и с почетом закончить практику, обойдя наконец Юн Джеин и заслужив предложение о работе. План был реально обалденный, и он наверняка бы сработал. Вот только яйцо, которое он вытаскивает из шапки Санты, не черное, как чувство юмора доктора Хон. А темно-темно-синее. Как дорогущее кашемировое пальто их главного прокурора Кан Сонмо. А к этому жизнь Ли Ана не готовила. — Хен! Ли Ан может часами описывать идеальность своего Сонмо-хена, но у того есть противная и криповая привычка незаметно подкрадываться со спины, пока ты занят. Не удивительно, что из него вышел такой классный полицейский. — Кто тебе попался? — спрашивает Сонмо-хен, как будто Ли Ан настолько наивен, чтобы раскрывать имя своей жертвы в самом начале игры. При правильном раскладе иметь такое преимущество во время рождественской смены может оказаться очень выгодным. — Джису-нуна, — мгновенно врет он, сжимая в руке яйцо и пряча его в карман. — О, повезло, — отвечает Сонмо-хен, улыбаясь так очаровательно, что у Ли Ана уже через три секундочки начинает кружиться голова. Ли Ан честен в своих чувствах с самого первого дня их знакомства и знает, что хен ему нравится, примерно столько же. Но при всем его уме и волшебных ямочках на щеках Сонмо-хен никогда не казался ему более привлекательным, чем прямо сейчас, когда он внезапно добавил: — Пошли, я хотел кое-что вам показать. Ли Ан влюблен в лучшего мужчину во всей Вселенной, потому что на Рождество тот наконец-то пускает его в прозекторскую. Разумеется, они берут с собой Джеин, разумеется, фаворитизму в полицейском участке не место, но Ли Ан на седьмом небе от счастья. Это будет полезным опытом для практикантов, мрачно комментирует доктор Хон, которая, очевидно, согласилась только потому, что это была идея Сонмо-хена. Если бы инициатором этого образовательного похода стал Ли Ан, она бы боролась с ним за каждый сантиметр пути (в составлении своего плана он учел даже это). Прозекторская в их полицейском отделении выглядит довольно обычно, не так, как в фильмах. В ней нет налета загадочности; воздух пропитан стандартным дезинфицирующим средством; яркие лампы стабильно освещают комнату, ни в одном из углов ничего подозрительно не мигает, нет каких-то стремных звуков или царапин. По центру комнаты стоят несколько металлических столов, рабочий стол доктора Хон расположен в углу, а стену напротив занимает ровный ряд холодильных камер. На одном из столов их ждет пара ампутированных ног. Тела, которому они могли бы принадлежать, поблизости не видать, так что Ли Ан решает, что это теперь и есть их главная загадка. И они с Джеин призваны сюда, чтобы решить ее. Прямо под Рождество. Это ли не чудесно! — Мужчина, лет двадцати-тридцати, — шустренько тарабанит Джеин, не успев даже как следует изучить конечности. Возможно, она еще не успела ощутить духа товарищества, захватившего Ли Ана секундами ранее, и теперь снова готова к соревнованию. — Я бы сказала сороковой размер. Да откуда она может это знает? — Да откуда ты можешь это знать? — вмешивается Ли Ан, всегда готовый подхватить разговор. — Сейчас полно мускулистых девушек, которые предпочитают не брить ноги, знаешь ли. И здесь нечего стыдиться. Вся комната многозначительно пялится на ноги Ли Ана. — В смысле, — пытается объяснить он, — наверное, это и правда мужик, ты права. Но эй, разве ноги не выглядят немного по-разному? А мы уверены, что они принадлежат одному человеку? Сонмо-хен смеется своим странным тихим смехом и хлопает Ли Ана по плечу. — Ах, Ли Ан, ты настоящий ценитель мужской красоты! Джеин, ты тоже молодец. Ли Ан не прочь бы развить эту тему (и показать, что он готов ценить своего хена со всех сторон), но, устав от их глупостей, доктор Хон начинает тарабанить про надрезы, мертвую плоть и прочие мерзкие штуки, так что настроение безвозвратно улетучивается. И, кстати, его случайная догадка оказывается верной. Йей, команда Ли Ана! — Разрезы сделаны сильной рукой, скорее всего это был профессионал, и он пользовался каким-то большим инструментом, я бы сказала, в ход пошла какая-то специальная пила, — объясняет доктор Хон. Ноги действительно принадлежат разным людям, но нехватка идентифицирующих меток мешает дальнейшему расследованию. Доктор Хон также показывает им следы, оставленные инструментом, и учит отличать порезы, сделанные гладким лезвием, от зазубренных. Зрелище несомненно просветительское, хоть и слегка кровавое. — А они… — Ноги ампутировали уже после смерти, разумеется, — предупреждающим тоном обрывает его Джису-нуна, всегда готовая остановить неуместные теории. У Ли Ана есть чувство, что она недоговаривает, но безусловно, так как они здесь на практике, ожидаемо, что к ним относятся, как к беспомощным детям. В конце концов, никто не обещал выдать им серийного убийцу (пока), хотя Ли Ан твердо намерен поймать себе одного когда-нибудь. В любом случае, это необычная загадка, подготовленная специально для Ли Ана и Джеин, и у них есть время до конца смены, чтобы решить ее. — Не могу поверить, что они организовали что-то подобное специально ради нас, — с восторгом в голосе говорит довольный вниманием со стороны старших Ли Ан, когда они выходят из комнаты. Джеин косится на него как на сумасшедшего, потому что он думает, что кто-то расчленил двух человек, только чтобы порадовать их перед праздниками. Стоя плечом к плечу, они восхищенно наблюдают за тем, как Сонмо-хен собирается в прокуратуру, весь наряженный в свое шикарное пальто, красный прокурорский галстук и черные зимние перчатки. Впереди у них долгие семь часов, и это мгновение, полное царственной красоты в лице Кан Сонмо, — последняя передышка перед самой геморройной сменой в году. — Думаешь, они спихнули на нас это дело, потому что в нем таится какой-нибудь подвох? Джеин глядит на него, когда им в головы приходит одна и та же мысль. — Бумажная волокита, — стонут они дуэтом. Джису-нуна позже признается, что главный урок из этой истории они извлекли ровно в тот момент, но для них соревнование только начинается. “Внимательно следите за тем, куда приведет вас бумажный след,” — всегда повторяют самые нелюбимые преподаватели Ли Ана из университета. Но так как он общительный (и его тошнит от компьютеров и скучных баз данных) и предпочитает разговоры лицом к лицу, в первую очередь он направляется к человеку, который и принес им их рождественскую загадку. — Прекрати называть это “рождественской загадкой”, гадость какая, — ругается Ли Сынен, самый молодой следователь в отделе и, по совместительству, первый, кому в руки попало то самое дело. Ли Ан находит его на кухне. — Прояви хоть капельку уважения. Сэндвич будешь? Пристыженный, но все еще не голодный, Ли Ан возвращает дискуссию к интересующим его конечностям. — Я же заполнил отчет, все должно быть в компьютере, — вредничает Сынен. — Почему бы тебе сперва не прочитать его? Ли Ан жалобно выпячивает нижнюю губу. Ему говорили (и не один раз), что когда он так делает — выходит весьма впечатляюще и может даже считаться оружием массового поражения, так что, разумеется, в этот раз прием тоже срабатывает. — Мы подали заявку на поиск пропавших, но пока ничего не нашли, — объясняет Сынен. — Какая-то бабушка нашла ноги завернутыми в пластик рядом с рекой. Ничего не слышала, никого не видела. Как обычно. — И все равно, надо же, несладко такое увидеть, — сочувствует неведомой бабушке Ли Ан, который как раз пытался представить собственную реакцию в момент подобной находки. Желание прыгать по набережной от радости с криками “ура” кажется ему недостойной реакцией, и в следующем году он клянется стать лучше. — Даже глазом не моргнула, — вспоминает Сынен. — Говорит, в “Незнакомцах из ада” и пострашнее видала. Прикинь, да? Нетфликс портит людей… О, кстати, кто тебе достался в Тайном Санте? — в его голос внезапно прокрадываются нотки надежды. — Мне выпал лейтенант Нам. Хочешь махнуться? Ли Ан только смеется. Все знают, что лейтенант Нам Денам — худший жребий в их Санте. Он скучный и ленивый и припомнит тебе, что он старше, если ты попробуешь заставить его сделать что-то полезное. При этом сам он заставляет своих жертв выполнять самые противные задания в отделении. Хуже будет только если твое имя вытянет Джеин. Ли Ан — живой свидетель этому, потому что она вытягивала его уже дважды подряд и заставляла ботать в библиотеке вместе с ней над курсовой по криминологии, всю дорогу насмехаясь над ним. Хотя, конечно, за оба экзамена он потом получил отлично, а Джису-нуна уговорила прокурора Кана каждый вторник забирать их из библиотеки на своей дорогущей тачке. А он всего чуть-чуть подоставал ее нытьем о том, что они слишком поздно заканчивают, а университетская библиотека находится в такой жопе, что это и Сеулом уже не назовешь! Превращение прокурора Кана в Сонмо-хена состоялось именно тогда, пока он рассказывал им какие-то свои байки в дороге, будто они не просто два студента, которых взяла под свое крыло его слишком добренькая подруга. Или когда одной особенно запомнившейся ночью мягко мурчал им кей-поп песенки под тихо играющее радио, пока Джеин дрыхла на заднем сиденье. Именно в тот момент, убаюканный его низким голосом и быстро проносящимся за окном машины городом, Ли Ан и влюбился в него окончательно. — Контакты той бабушки — где-то в компьютере, можешь поискать их сам, — повторяет Сынен, возвращая Ли Ана в реальный мир и к его важному заданию. — Прочитай мой отчет прежде чем возвращаться еще раз, пожалуйста. О, тебе, кстати, привезли почту. Взволнованный важностью доверенного ему поручения, Ли Ан на мгновение даже забыл о простых и скучных заданиях, которые он обычно выполнял для отдела. Сортировка почты, накопившейся за неделю, обычно занимает у него где-то час (в 2020 году никто не хочет пользоваться бумажными письмами, кроме сумасшедших, налоговиков и серийных убийц, и шеф отделения поручил Ли Ану важную миссию по выслеживанию и тех, и других). Но сейчас праздники, так что ждущая его кучка макулатуры увеличилась в размерах в два раза, а время, которое нужно, чтобы ее разобрать, — и вовсе в три. Он не просто методично прочитывает каждую жалобу и сортирует все письма для бухгалтерии, он добровольно развешивает рождественские открытки с пожеланиями для полицейских и их семей на елку, установленную у входа в отделение. После этого когда у Ли Ана наконец-то появился шанс расслабиться и насладиться плодом собственных трудов, его ловит лейтенант Нам, который еще целых полчаса третирует его за каждую грамматическую и орфографическую ошибку, допущенную отправителями этих открыток. Ли Ан страшно бесится. Разве не достаточно, что они пожелали им все эти приятные вещи? Не потрясающе, что, например, семилетний Ким Югем уже знает хангыль? Когда Ли Ан в конце концов может вернуться на рабочее место, он уверен в двух вещах. Во-первых, Джеин уже обогнала его, а во-вторых, если та бабушка хоть что-то знает о пропавших ногах, человеком, который вызнает у нее все, станет Ли Ан. Но вместо этого он видит сидящую за их общим столом Джеин, которая безудержно рыдает, энергично кивая чему-то, что говорят ей по телефону. — Что случилось? — взволнованно спрашивает он. — Она разговаривает с женщиной, нашедшей ноги, — отвечает Джису-нуна, как будто это что-то объясняет. Ах, возможно, все-таки Нетфликс не сумел подготовить приятную бабулю ко всему. — Джеин уже больше двух часов висит на телефоне, — взволнованно объясняет стоящая рядом с ней доктор Хан, пока они подслушивают за разговором по второй линии. — Она как раз закончила описывать свою жизнь после войны, когда умер ее первый муж и у бедняжки Хосопа — это их второй сын — нашли опухоль и им пришлось уехать из Тэгу, и мы пока не знаем, что с ним случится дальше. — Нуна, ты попкорн любишь соленый или сладкий? — издевательски-невинным голосом спрашивает Ли Ан, подходя к ним ближе. Они сердито шипят на него, разозлившись на насмешки. Добродушно ухмыляясь, он отворачивается от них, всегда готовый искать ответы на свои вопросы где-нибудь в другом месте. — Погоди! — внезапно останавливает его Джису-нуна. Она догоняет его и уводит в тихий уголок участка. Спрятанное за новогодней елкой и освещенное разноцветными огоньками, выражение ее лица становится загадочным, а в голосе появляются глубокие мудрые нотки. — Я знаю секрет и могу поделиться с тобой, если ты готов заплатить за это, — говорит она, а в глазах ее пляшут бесенята. Ли Ан всегда знал, что его Джису-нуна лучше всех. С ее помощью он определенно разгадает загадку потерянных конечностей, в этот раз оставляя Джеин далеко позади. Он молод и храбр, он завоюет себе место в отделе специальных расследований и произведет впечатление на своего хена. Но в своем восторге Ли Ан, будучи всего лишь неопытным студентом впечатлительного возраста, забыл, что склонен к поспешным решениям, которые впоследствии иногда играют против него самого. Так что он не спрашивает о цене. Не уточняет, какой секрет она имеет в виду. Голодный до успеха, он выпаливает свое “да”, и поэтому он ужасно удивлен, когда она отвечает ему: “Я твоя Тайная Санта и на Рождество хочу, чтобы ты не винил меня за то, что я сейчас сделаю” — и толкает его, заваливая многострадальную елку вместе с Сонмо-хеном, который как раз вошел в отделение парой секунд ранее. Дерево падает, погребая под своем блестящим великолепием Ли Ана и Сонмо-хена. Благодаря ловким рефлексам последнего, Ли Ан не умирает прямо тут на месте, разбив лицо о твердый кафельный пол участка. Вместо этого его падение смягчено широкой грудью Сонмо-хена, который ловит его своей сильной хваткой и притягивает ближе. Ли Ан дергается, пытаясь вырваться — из объятий или от дерева, так болезненно впившегося ему в спину, он и сам сейчас не может сказать. Но он делает только хуже, чудом не нанеся себе больше увечий, и Сонмо-хен прижимает его только крепче, пытается успокоить, положив ладонь ему на макушку и нежным жестом пряча его лицо у себя на груди. Джису-нуна демонически хохочет где-то на заднем плане, и никто особенно не спешит к ним на помощь. Возможно, все просто в шоке. Может, они думают, что они умерли. А не исключено, что они слишком заняты, фоткая их для своих инстаграмов, полных радостных людей и веселых празднований. По крайней мере, кого-то эта фотка точно сделает популярной. Ли Ану остается только глубже дышать и пытаться не позволить собственному трепещущему сердцу биться слишком быстро, чтобы Сонмо-хен не смог сразу же разгадать все его тайны. Возможно, он по уши влюблен и его хен — самый добрый и ласковый хен на свете, но Ли Ан знает, что его чувства не взаимны, не в этом смысле. Он может доказывать, что он лучше всех, сотни раз, но такой замечательный человек, как Сонмо-хен, просто не заметит чувства кого-то, как Ли Ан. — В таком случае тебе лучше бы позвать меня на свидание, — внезапно звучит низкий голос, который здесь, под деревом, может принадлежать только Сонмо-хену, хотя сам Ли Ан твердо уверен, что он сейчас галлюцинирует. Герои говорят вслух свои потаенные мысли в подобных ситуациях — такое же бывает только в фильмах, верно? — Если я такой уж впечатляющий. — Но ты же откажешься, — глупо ляпает Ли Ан. — Я сотни раз себе это представлял. Улыбке Сонмо-хена мешает их неудобное положение, рождественские украшения, висящие вокруг них, и их коллеги, которые наверняка сейчас подслушивают, но для Ли Ана она самое прекрасное зрелище во всем мире. — Ну, тогда хорошо, что в этом году ты мой Тайный Санта. Пригласи меня, и я обязательно соглашусь. — Но я хотел, чтобы ты пошел со мной по собственному желанию., — Ли Ан понимает, что его возражения звучат надуто (и на всякий случай дует губы), но он так счастлив, что у него кружится голова. Он ее, кстати, мог обо что-то ударить. — Тогда так я и сделаю, — отвечает Сонмо-хен и громе добавляет: — Мы готовы, Джису! Подними нас, пожалуйста. Оказывается, отыскать обладателя тех самых ног легче, чем без предварительного бронирования найти нормальный ресторан для первого свидания для вашего хена тире будущего бойфренда в сочельник. Джеин удается первое за час и сорок минут, после того как она обзванивает все больницы, расположенные на набережной (парень с очень тайской фамилией по телефону звучит так, будто ему действительно жаль, утверждает, что он из хирургического отделения, и как бы между делом обещает заехать забрать ноги, словно потеря ампутированных конечностей после операции — для него дело весьма будничное). За все это время Ли Ану удается отыскать только довольно многообещающе звучащий йогуртовый бар, расположенный, к сожалению, аж в Ильсане, но все еще принимающий брони. — Домчим за час, — замечает Сонмо-хен, вновь появившись будто из ниоткуда и напугав Ли Ана. Его смена закончилась, и он уже надевает свое кашемировое пальто. Ли Ан оборачивается и следит за его движениями, зачарованный как обычно, пока не понимает, что теперь он может не только смотреть, но ему разрешено и трогать. Это прозрение заставляет его тут же повиснуть на плечах Сонмо-хена. — И будем слушать кей-поп? — Ты же знаешь, что я признаю только Ред вельвет. Они выходят из дверей полицейского участка, насвистывая “май супер руки руки бой”, строчки, которые впоследствии кажется ему довольно неуместными, но в этот момент наполняют Ли Ана надеждой и только что им найденным праздничным настроением.