прикоснувшись к губам смелей, нежным словом меня убей, или точку поставь молчанием в истории про нас.
– Дорогой, я понимаю твою любовь к кофе, но черт возьми, ты можешь помыть за собой кружку? Всё началось примерно полгода назад. Как известно, любые отношения – это каждодневная работа, когда два сердца по кирпичикам строят свою любовь и обещают быть друг с другом в горе и радости. Однако. Если эту работу пытаются выполнять двое ведущих в своих отраслях юристов, то есть вероятность, что этот дом из кирпичей рухнет. Стив и Баки Роджерс-Барнс считались лучшими специалистами в осуществлении правосудия, и чтобы воспользоваться их услугами, наверное, даже самые опытные преступники решали планировать все свои грязные дела заранее. Стив, до одури помешанный на справедливости и законности, выбрал путь адвоката. Все проблемы и решения напрямую связаны с нашим детством, и он пришел к этой профессии не случайно. Джозеф Роджерс, его отец, был помощником окружного прокурора, авторитетом всего Бруклина. И, конечно, маленький щуплый Стивен хотел быть похожим на своего отца. Смерть Джо стала большим потрясением для всех: погиб при исполнении, когда дело об ограблении пошло не по плану. Четырнадцатилетний Стив, желая узнать обо всех подробностях, внимательно изучал материалы дела и что-то ему не давало покоя. Так он и пришел к тому, чтобы сначала служить в полиции, а затем – помогать людям, которые оказались в тяжелой жизненной ситуации. Адвокат отнюдь не самая лучшая профессия, а криминальный мир не щадит никого. Поэтому, изучив «Век Криминалистики» Юргена Торвальда[1] и набрав мышечной массы, Стив Роджерс сразу определился с колледжем. Гарвардская юридическая школа стала лучшим вариантом, чтобы получить достойные теоретические знания, а затем активно применять их на практике. Тогда всё и началось. Джеймс Б. Барнс поступил на тот же самый юридический факультет того же самого Гарварда, но только не из благородных мотивов. Он был растерянным подростком, которого давили со всех сторон, твердя, что его жизнь должна идти по избитому сценарию под названием «школа – университет – свадьба – дети». Юношеский максимализм сыграл с ним злую шутку, и поэтому на выпускном он решил переспать с парнем. А юридический выбрал исходя исключительно из универсальности направления. Хотя бы будет знать, что делать, если вдруг цена на ценнике не совпадет с ценой в чеке. Баки выбрал более простой вариант и стал рядовым юристом, который сначала проходил практику в суде, затем работал на частные компании, а в конце решил работать на себя. Теперь он мог с пафосным видом достать из внутреннего кармана пиджака визитку с его именем, фамилией и номером телефона. Только вот появилась одна проблема – визитки придется менять, потому что самому Баки опять нужно будет менять фамилию. Опять на просто «Барнс». Потому что он и его муж разводятся спустя три года совместной жизни. Они познакомились в Гарвардской юридической школе за год до выпуска. Накануне выборов президента США преподавательский состав решил устроить дебаты, чтобы студенты учились выражать свои мысли ясно и точно, но в то же время не уходить в политику и мыслить в рамках закона. И если это не было любовью с первого взгляда, то точно было желанием переспорить своего оппонента до смерти. Отстаивание своей позиции, острое чувство справедливости и покрасневшие от злости уши показались Барнсу невероятно очаровательным. Роджерса же привлекла спокойность и вальяжность Баки. А еще он процитировал «Скрытый закон» Уистена Одена[2], и тогда Стив понял, что пропал. Их любовь была нежной и страстной, грубой и трепетной. Они не могли не хотеть друг друга во всех смыслах, потому что казалось, что сама судьба свела их вместе. Они могли бы поблагодарить друг друга за дебаты, а спустя несколько лет открыть юридическую контору или создать политическую партию. В конце концов, Барак Обама тоже учился в Гарвардской юридической школе, чем они были хуже? Но продолжить общение в более уединенной обстановке оказалось более интересным. Никто не хотел быстрого перепихона в туалете, потому что все плотские утехи отходят на второй план, когда перед тобой стоит умный мужчина. В этом и была вся проблема. Такая социальная ячейка как семья не выдержала двух умных мужчин. Встречаясь, они пытались получить больше дел, чем их партнер, неважно, насколько они были выигрышными. Потом, когда они вступили в брак, главным предметом соревнования стал заработок. Вся их совместная жизнь все чаще и чаще начала превращаться в одно сплошное соревнование, которое, увы, спустя года нельзя было заменить примирительным сексом. И даже брак не стал спасательным кругом. Поженились они три года назад просто потому, что понимали все прелести брака с юридической точки зрения. Они уже долго жили вместе, делили быт, кровать и для полного счастья не хватало штампа в паспорте, который давал бы привилегии. Эйфория от свадьбы и всего происходящего настолько завертела и Стива, и Баки, что оба забыли о брачном договоре. А он сейчас был бы ой как нужен. – Может, я кружку и помою, а ты научись хотя бы в последние недели нашей совместной жизни вынимать белье из стиральной машины! Стив стоял перед большим зеркалом в гостиной, пытаясь завязать галстук и не обращать внимания на колкости (почти бывшего) мужа. У него сегодня был важный день, спустя несколько месяцев бумажной волокиты, он нашел достойное дело и сегодня же встречался со своим клиентом. И ничто, даже грязная кружка, не должна вывести его из себя. Баки же вновь оставался дома, потому что нашел дистанционную работу более привлекательной и не такой утомительной из-за меньших социальных контактов. Зайдя в комнату, он оглядел внешний вид мужа и усмехнулся: – Опять не нашел утюг или прожег все свои оставшиеся рубашки? – И это говорит мне человек, который стоит в растянутой грязной футболке, – улыбнулся Стив. – Будешь выходить в онлайн, не включай камеру и не позорься. А еще лучше – уберись дома. – Зачем? – Баки прислонился к стене и скрестил руки на груди. – Я не домохозяйка, у меня нет никаких обязательств перед тобой и… – Мы выставляем дом на продажу и нам надо сделать хорошие фотографии. Бога ради, постарайся, чтобы его быстрее купили, и мы разойдемся как в море корабли. Дом стал одной из проблем развода. Чтобы не погрязнуть во всех договорах и судебных заседаниях, семья Роджерс-Барнс решила, что сначала продаст дом, а затем разведется. Это казалось самым правильным решением. Дом, купленный в первый год брака, немного отличался от типичных американских коттеджей. На первом этаже была просторная гостиная, кухня, ванная комната и небольшая библиотека. На втором – спальня, еще одна ванная комната, кабинет Стива и уютная лоджия. Какой американец станет покупать дом с одной лишь спальней и без гостевой комнаты? Стив взял ключи от машины и пошел в гараж. Сердце кольнуло, когда он посмотрел на детку(так он называл свою ауди): он никак не мог доехать до автосервиса, чтобы замазать все царапины. Иногда Стив сравнивал их с ранами на своем сердце, которое в последние несколько месяцев почти превратилось в камень, и самые светлые чувства он испытывал только к машине. Прокручивая в голове все варианты развития событий сегодняшней встречи и слушая один из последних альбомов LedZeppelin, он подъехал к офису. У Роджерса оставалось еще полчаса, чтобы угомонить всю свою тревогу и успокоится. – Стив, чувак, как ты? – услышал Роджерс позади себя. – Как твоя почти холостая жизнь? – Сэм, – Стив по-доброму улыбнулся и пожал Уилсону руку. – Пока еще не холостая, но все определенно к этому идет. Может, выпьем кофе? – Очень надеюсь, что это не подкат, потому что я в чистейшем виде гетеросексуальный мужчина. И у твоего Баки до сих пор убийственный вид, поэтому даже если ты попытался флиртовать со мной, он выстрелил бы в меня с крыши соседнего здания. – Он не будет в тебя стрелять, потому что он знает последствия и закон. – А ты бы его защитил и отмазал от тюрьмы! – Уилсон ткнул его в плечо и рассмеялся. – Забей, это всего лишь шутка. Пойдем за кофе. Сэм Уилсон был одним из немногих, кого Стив мог назвать другом или близким приятелем. Они пересеклись на одной из лекций Майкла Сэндэла[3] и разговоры о морали не оставили их равнодушными. Они пересекались нечасто, иногда Стив обращался за помощью к опытному судмедэксперту, чтобы найти новые зацепки в деле, и чаще всего Сэм наводил Роджерса на гениальные мысли. – Может, я опять лезу не в свое дело, но вы точно решили, что разводитесь? – Уилсон отпил из пластикового стаканчика. – Вы женаты всего три года, у вас даже нет детей! – Сэм, – Стив грустно улыбнулся. – дети не являются удерживающей силой. Я бы сказал не во всех случаях. Люди не подходят друг другу, перестают любить или... – А что тогда у вас? – перебил его приятель. – Ты говорил, вы ходили к семейному психотерапевту? – Мы сменили троих. Троих, понимаешь, – в голосе Роджерса слышалось все больше ноток отчаяния. – Ни один не смог помочь или хотя бы дать дельный совет. Все сводилось к спорам практически на каждом приеме. – Не пойми меня неправильно, но может вам стоит просто сесть и поговорить? Не перебивать друг друга, выслушать все «за» и «против». Вы, черт возьми, юристы, работаете с судами, выслушиваете истцов и ответчиков, а друг друга даже не пытаетесь! – Не жалеешь, что пошел на судмедэксперта? Глубоко мыслишь. – Я и сам своего рода психолог, – засмеялся Уилсон, поиграв бровями. – Может, у вас знаки зодиака не подходят друг другу? Когда у него день рождения? – У Баки? Десятого марта, – недоуменно ответил Стив. – Он рыбы. Они очень сложны в общении, однако хорошо чувствуют людей. Ты рак, очень эмоциональный, что мешает тебе думать логически, – он говорил это так непринужденно и спокойно, будто читал статью в интернете. – Давай посмотрим вашу совместимость. – Сэм, не надо, я… – Восемьдесят два процента, Стив! – воскликнул Сэм. – И это в любви и отношениях. Может, если рассчитать ваши натальные карты, то… – Стоп, стоп, стоп! – чаша терпения Роджерса начала переполняться. – Давай прекратим говорить обо мне и Баки. Расскажи, как дела с той девушкой, с которой ты познакомился? Весь оставшийся день прошел в стрессе и напряжении. Новое дело грозило быть крайне сложным, но выигрышным. И Стив Роджерс не был бы Стивом Роджерсом, если не взял бы его, он не привык пасовать перед трудностями. К тому же, это было бы отличной возможностью утереть нос своему почти бывшему мужу.***
Стив вернулся домой около семи вечера и обнаружил странную для себя вещь: дома было чисто. Это поразило его до глубины души, потому что впервые Барнс решил его послушать и сделать хоть что-то полезное. Однако следующим, что он почувствовал, стал запах парфюма. Приятный терпкий аромат с нотками кедра и мускуса. Запах Баки. Стив немедленно прошел в гостиную. Барнс стоял перед зеркалом и отчаянно пытался уложить свои вьющиеся волосы в какое-то подобие прически. Его внешний вид кардинально отличался от утреннего образа: черная выглаженная рубашка и светло-серые брюки, которые открывали щиколотку. Всё это сразу дало понять Стиву, что, кажется, его (почти бывший) муж собирается на свидание. Кровь внутри вскипела. Всё это – развод, дележка имущества, вечные перепалки – стало вдруг таким неправильным. Стив будто бы вернулся к разговору с Уилсоном и сам себя спросил: «А что мы сделали не так?» Воспоминания унесли его на несколько лет назад, когда Роджерс и Барнс путешествовали на доме на колесах по всей Америке, купались голыми ночью в океане, смеялись до потери пульса, были единым целым, напряженным клубком горячих и цепляющихся друг за друга рук и эмоций. И вот сейчас Баки стоит перед ним, такой родной и очень-очень красивый. А Стив и не может ничего сделать, потому что их пути разошлись. И если сердце кричало, чтобы он остановил его, то изо рта вырвалось лишь: – Опять собрался пить? – Не переживай, тебя не потревожу, – Баки улыбнулся и взял с дивана пиджак. – Не скучай. И просто ушел. Стив сразу же схватил телефон. Стив Роджерс, 19:14 ОН КУДА-ТО СВАЛИЛ, СЭМ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ??!! Сэм Уилсон, 19:16 Во-первых, выключи капслок, во-вторых, включи себе что-нибудь (подмигивающий смайлик) и расслабься Эти слова никак его не успокоили. Но в глаза бросилась мазь от боли в суставах, оставленная на столе.***
– Ты реально пришел в бар в костюме? Баки тяжело вздохнул. Да, он приперся в чертов бар в этом костюме. Да, он хотел вызвать ревность. Ради чего? Одному богу известно. Потому что вся эта канитель с ежедневными ухмылками ему откровенно надоела. Удивительно, как люди, столь образованные и грамотные, бывают такими невеждами. Не все человеческие отношения поддаются законам и кодексам, не всегда ты можешь открыть статью и понять, что тебе делать и как себя вести, особенно если дело касается любви. – У меня не было выбора, – Баки развел руками. – Я почти свободный мужчина и имею полное право одеваться красиво для себя. – Уж кто-кто, а ты точно сможешь рассказать о всех своих правах, – усмехнулась Наташа. – Пойдем лечить твою душу, дорогой мой. Романова стала его опорой еще с детства и по сей день оставалась лучшей подругой. Каждому в жизни нужен такой человек, который поможет принять себя, приедет домой с упаковкой БаскинРоббинс и будет с тобой на твоем первом в жизни судебном процессе. И все-таки друзья познаются в беде, поэтому сейчас она сидит вместе с Баки. – Как ты? – она мягко улыбнулась и положила свою руку на руку Баки. – Я вижу твои синяки под глазами, так что не вздумай обмануть меня. – Я не знаю, – Барнс откинулся на спинку дивана. – Я правда не понимаю, как мы пришли к этому и почему все полетело куда-то в задницу. – Он улыбнулся, потому что будь тут Стив, он обязательно бы сказал «язык, Баки!», но Стива здесь не было. – А с чего все началось? – Наташа кивнула и улыбнулась официанту, который принес молочные коктейли. Баки выгнул бровь. – Баки, у тебя внутренний конфликт, тебе нужно заливать его сладким, а не алкоголем. – Я знаю, – он улыбнулся, с благодарностью глядя на подругу. – Мы просто отдалились. Стив погряз в деле про убийство мальчика, не вылезал из офиса, даже дома что-то читал. Я набирал все больше клиентов, чтобы думать об их проблемах, но не о своих. И все – мы просто отдалились, ни один день не обходился без ссор. Тогда мы решили, что устали и нам надо развестись. – Для людей, которые окончили Гарвард, вы очень тупые, прости меня за грубость, – Романова покачала головой. – В России люди не разводятся, если муж избивает свою жену, а вы просто устали. Я понимаю, что это звучит как обесценивание твоих проблем, но, милый, – она обхватила второй ладонью руку Баки. – вы не пробовали просто поговорить? Баки втянул воздух и резко выдохнул. Такая гениальная идея как пойти на диалог не посетила ни его, ни Стива. – Во всех отношениях бывают кризисы, прочитай любую книжку по психологии. – Я читал Фромма[4] и… – Да забудь ты своих философов, Баки! Прислушайся к сердцу, скажи Стиву, что не устраивает тебя, выслушай его. Вы ни разу не пытались этого сделать даже на приеме психотерапевтов, потому что зациклились на своем «я» и своей работе. Барнс понимал, что она права, что она почти всегда была права. Горькую правду всегда тяжело было принимать, но в душе заискрился маленький огонек надежды, что можно еще все вернуть. И он, и Стив – импульсивные, резкие, принципиальные. Никто не пойдет навстречу первым, потому что гордость оказывается выше всего остального. Но каждого разрывает изнутри от этих слов и действий. Роджерсу плохо, Барнсу плохо, и ради чего? Перешагнуть через себя не просто, но обычно оно всегда стоит того. Баки не знал, будет ли оно стоить того и в этот раз. Их отношения и брак нельзя было назвать токсичными. Когда оба они разобрались в современной терминологии, то поняли, что единственные токсичные отношения в их жизни – это отношения с работой, не друг с другом. Быть юристом нелегко, а хорошим и востребованным – еще сложнее, особенно, когда ты все время пытаешься прыгнуть выше головы. И в этой погоне за достижением всевозможных целей порой забываешь о самом главном. Поэтому, возвращаясь домой, к Стиву, Барнс думал, как бы им начать всё заново.***
– Как отдохнул? – равнодушно спросил Стив, не отрываясь от книги. – Нормально, – небрежно бросил Баки, забывая, что всю дорогу в такси он настраивался на диалог и пытался подготовить речь. – Бак, – от такого сокращении его имени Барнсу показалось, что его ударило током, а сердце заколотилось в несколько раз чаще. – я нашел это на столе. Рука снова болит? В один из кризисов отношений, который преследовал их в студенческие годы, они сильно поссорились. Опять. И Баки, выражаясь всеми существующими бранными выражениями, вылетел из квартиры Стива и собирался идти к себе, как его сбила машина. Он сильно пострадал, левую руку еле удалось спасти, но теперь ее украшали шрамы, со сменой погоды она начинала болеть, а самого Баки мучали ночные кошмары. Тогда Стив впервые задумался о браке: будь он мистером Роджерсом-Барнсом, его бы пустили к Баки сразу. И даже спустя несколько лет Стив все равно продолжал считать, что все случившееся было только его виной. – Не переживай, ничего страшного, – Баки мягко улыбнулся. Впервые за долгое время в голосе мужа он услышал тревогу и заботу. – Я, наверное, самый настоящий мудак. Выгнал тебя спать в гостиную, хотя знал, что здесь сквозняк, еще и этот жесткий диван. А сам как принц продолжал спать на кровати, – усмехнулся он и посмотрел на Барнса. – Давай поменяемся, до продажи дома. Внутри Баки что-то упало. Казалось, что тот крошечный огонек надежды просто сдули и остался лишь обожженный фитиль. Руку сковало острой болью, и он поморщился. – Ничего страшного, Стив, не переживай, я посплю здесь и… – Я же вижу, что тебе больно. «Да, мне больно, больно без тебя, больно от твоего равнодушия, от того, что я не могу сказать тебе все прямо» – Все хорошо. Они замерли друг напротив друга. Даже воздух был электризован, а напряжение, возникшее между ними, помогло бы подсветить несколько кварталов. – Иди сюда, недоразумение, – Стив подошел к Баки и начал расстегивать пуговицы на его рубашке. Барнс никак не отреагировал на колкое прозвище и молча наблюдал за действиями ловких пальцев. – Садись. Баки все еще не сопротивлялся и не мог произнести ни слова. Стив аккуратно провел ладонями сначала по шее, затем по спине, отмечая, что на Барнсе не было отметин. Никаких укусов, никаких засосов, только украшенное шрамами левое плечо. Он аккуратно поглаживал, растирал и разминал затекшие мышцы, затем выдавил немного мази и начал массировать, постепенно увеличивая нажим. Тело Баки начало расслабляться, а из груди вырвался полустон. Роджерс улыбнулся. Он еще раз провел рукой по россыпи шрамов и вновь почувствовал укол вины. Ему все чаще казалось, что он только и может, что портить жизнь Баки, не давая шанс все исправить. В глубине души он кричал самому себе остановиться, взять паузу и не разрушить все, что было построено. – Вроде всё, – Стив последний раз коснулся спины Барнса. – Спасибо, – хриплым голосом ответил Баки. Это было первое его слово за последние минут десять. – Это было очень неожиданно. Стив хотел пошутить, что последнее желание – закон, но вовремя прикусил язык. – Я сейчас возьму свои вещи и перенесу все сюда, а ты пока можешь взять подушку и одеяло и… И Баки понял, что надо ловить момент. Больше всего на свете он хотел вернуться в спальню, их спальню, теплую и мягкую кровать, укутаться в объятиях Стива и спать сорок восемь часов. Пусть Стив храпел, закидывал на него руки или наваливался всем своим огромным телом, Барнс понимал, как ему этого не хватало. И всё, что происходило несколько месяцев, стало таким бесценным и пустым. В голове эхом звучали слова Наташи «просто поговори с ним», а мысли в голове не хотели складываться в предложения. – Стив, подожди. – Роджерс удивленно посмотрел на него. – Не переноси свои вещи. – Нет, Баки, ты не будешь спать здесь, здесь холодно и неудобно, хочешь возобновить походы к врачу? Баки встал с дивана, подошел к мужу вплотную и положил руку на его грудь. Сердце Стива колотилось так сильно, будто хотело выбить синяки на подушечках пальцев. Оба дышали медленно. Баки, который стоял перед Роджерсом полуобнаженным, казалось, что вместе с частью тела он оголил и часть своей души. – Я вернусь в спальню. Но ты не забирай ничего, оставайся тоже. – Хорошо, – из горла Стива вырвался хриплый звук. Он положил свою руку сверху ладони Баки, а второй аккуратно коснулся талии и резко прижал к себе. Они столкнулись лбами, вызвав у Барнса смешок, и Стив готов был поклясться, что это самый приятный звук, который он когда-либо слышал. Роджерс отвел взгляд в сторону, пытаясь угомонить бешеное сердцебиение, но Баки развернул его голову, положив большой палец на подбородок и слегка провел им по нижней губе. Впервые за несколько месяцев лицо мужа было так близко перед лицом Стива, и он увидел синеватые пролежни под глазами и морщинки в уголке глаз. Он ждал его прикосновений, пусть даже самых невесомых. Ждал, когда вновь окажется в его объятиях. – Я так соскучился по тебе, – негромко сказал Барнс, будто боясь разрушить момент. Он сказал это спокойно, без надрыва. – Так сильно… – Я знаю, Бак, – также тихо ответил Стив, сильнее сжимая ладонь. – я тоже. Следующие минуты прошли в молчании. Они будто предугадывали действия друг друга и понимали, что будет дальше. Стив пошел первым, включил ночник, убрал покрывало и отвлекся на сообщения в телефоне. Баки сходил в душ, надел спортивные штаны и ту самую мятую футболку, забрал вещи и поднялся в спальню, молясь, чтобы эта ночь не стала последней, когда он засыпает со Стивом. Роджерс оторвался от смартфона и замер, глядя на Баки. Сонный, лохматый, с подушкой и одеялом на перевес, он смотрелся таким правильным в этой комнате. Барнс прошел к половине своей кровати и скептически осмотрел ее. – Ты все никак не можешь научиться застилать простынь, чтобы она не вылезала, – по-доброму усмехнулся он. – Что же с тобой делать, Стиви? – Понять и простить, – пожал плечами Роджерс и улыбнулся. – Спокойной ночи? – Да, наверное. Спокойной ночи. Стив выключил свет, забрался под одеяло и лег лицом к Баки. Они лежали, пытаясь привыкнуть к темноте, и просто смотрели друг на друга, едва соприкасаясь пальцами рук, которые лежали на подушках так близко. Каждый из них время от времени начинал ёрзать, неосознанно(или нет?) подвигаясь ближе. Они вновь оказались лицом к лицу, как несколько минут назад в гостиной, и повисшую тишину нарушало лишь тиканье часов. Баки прикоснулся ладонью к щетинистой щеке Стива и погладил. Тот перехватил его руку и аккуратно прижался губами к центру ладони. – Колючий, – прохрипел Барнс, но руку не убрал. – Это все кажется таким неловким, да? Стив ничего не ответил и снова улыбнулся. Отвернулся, прижимаясь спиной к груди Баки. Тот закинул руку на талию и крепче прижал его к себе. Так они лежали еще минут двадцать, слушая тихое дыхание друг друга и стук сердец. И когда Стив почти провалился в сон, он почувствовал, как Баки нежно и аккуратно целует его в шею. Утро было добрым. И у Стива, и у Баки суббота была законным выходным днем, когда они могли выспаться и не отвлекаться на сообщения и звонки. Роджерс проснулся первым от знакомого ощущения: кто-то сопел ему прямо в ухо. Барнс, видимо, за всю ночь так и не перевернулся и остался плотно прижатым к Стиву, а тот не особо возражал. Мужчина аккуратно выбрался из-под одеяла и хотел было идти на кухню, но задержал взгляд на Баки. Морщинка между бровей разгладилась, он размеренно дышал, а на лице отражались спокойствие и безмятежность. Роджерс не удержался и наклонился, чтобы поцеловать мужа в лоб. Спустившись на кухню, Стив сразу же включил новости по одному из федеральных каналов и начал готовить завтрак. Однако в середине процесса он заметил странную вещь: впервые за долгое время, будто по привычке, он заварил две чашки кофе и достал две тарелки. Перевел взгляд на плиту, где жарился омлет, и обнаружил, что взял большую сковородку и добавил больше овощей. – Доброе утро, – со спины раздался знакомый голос. – Даже не спалил всю квартиру, пока готовил? Боже, уйди от холодильника, я тоже хочу позавтракать. – Я приготовил завтрак. – Я понял, обжаренным луком и томатами пахнет на втором этаже, почему ты думаешь, я проснулся? – Барнс скрестил руки на груди. – Я хочу есть, отодвинься. – Баки, я приготовил завтрак нам двоим, – Стив кивнул на стол, сервировка на котором явно была не на одного человека. А еще он был готов поклясться, что увидел, как краснеет муж. – И кофе тоже сделал. Баки недоверчиво посмотрел на Роджерса, затем на кружки с дымящимися напитками, а затем сел за стол. Поднял вилку, покрутил в воздухе и сказал: – Там нет отравы или типа яда? Я иногда не против, но не хотелось бы откинуть коньки сегодня. – Нет, – Стив рассмеялся. – Я ничего не подсыпал в еду. Видишь, я тоже ем и пью. Если ты мне не веришь, можем поменяться тарелками, – подмигнул он Барнсу. – Допустим, я верю тебе, – Баки принялся за омлет, параллельно листая ленту твиттера. Он старался не зацикливаться на мысли, что Стив приготовил ему завтрак. Наверное, он сделал это из вежливости, что Барнс не отправил спать его на диван. – Спасибо. Кружку за собой помою, не переживай. Барнс сказал это так искренне, что сам на миг удивился собственной интонации. Роджерс благодарно кивнул и продолжил смотреть телевизор. Между ними вновь возникло молчание, которое никто не пытался нарушить. Они вновь чувствовали себя подростками, которым не хватает смелости на школьной дискотеке, чтобы пригласить на танец объект обожания. И не было ясным, кто первым нарушит эту идиллию. – Стив, нам надо… – Баки, я тут подумал… Они сказали это синхронно и рассмеялись. На миг показалось, что все это – одна романтическая комедия со счастливым финалом. Ведь вся прелесть этих фильмов в том, что сначала главные герои проходят через тысячи испытаний и терзаний на пути друг к другу, а затем воссоединяются. – Я тебя слушаю, – Стив выключил звук телевизора и развернулся к Баки. Они сидели друг на против друга за широким столом и смотрели в глаза. – Это чистая импровизация, но мне нужно, чтобы ты просто меня выслушал и не перебивал, – начал Баки, нервно запуская руку в волосы. – Я не хотел, чтобы всё так получилось. Я очень жалею обо всем, что сказал тебе в порыве всех своих эмоций. Прости. Барнс увидел гамму эмоций на лице Роджерса, одна сменяла другую, а сам открыл рот, чтобы что-то сказать, но Баки быстро осадил его: – Нет-нет-нет, сначала я выскажусь. Ты знаешь, что извинения даются мне нелегко, и это… Я правда могу назвать это шагом к примирению с тобой. Нам двадцать девять, мы молоды, а тратим время на непонятные разборки, кто больше заработал и получил уважения на работе. Ты молодец, я молодец, мы оба развиваемся, но я хочу, чтобы помимо бесконечных законов в моей жизни был ты. Просто ты. Мне очень тебя не хватает, Стив. Баки казалось, что он говорил все это на одном дыхании, и сейчас он был готов задохнуться от недостатка кислорода в легких. Роджерс все это время молчал, внимательно глядя на мужа. Своего, черт возьми, мужа, с которым они почти развелись из-за вечных амбиций. – Я чуть не совершил главную ошибку в своей жизни, – Стив говорил негромко. – После смерти отца мне труднее стало налаживать контакты с людьми, потому что я боялся привязаться к ним. Боялся быть рядом очень долго, а потом оборвать все связи. Наверное, поэтому я так и поступил, сказав о разводе. Я хотел лишь избежать боли, а в итоге все получилось гораздо хуже. Я хочу быть с тобой, Бак, больше всего на свете. Сердце дико колотилось в груди Барнса, и он не выдержал первым. Первым встал и пошел к Стиву, который только успел подняться со стула, как сразу же оказался в крепких объятиях мужа. Таких родных и таких нужных. Баки уткнулся в шею Роджерса, вдыхая его запах и расслабляясь в его руках. Стив нежно гладил его по спине, пытаясь вплавить Баки в себя. – Мы правда чуть не развелись, потому что не могли поговорить, – с ноткой удивления сказал Баки и посмотрел в глаза мужа. – Мы идиоты, не так ли? – Нам не отделаться одним разговором, Бак. Нам нужно обсудить и разобраться со многими вещами, но давай пообещаем друг другу не рубить всё на корню, хорошо? – Хорошо, – Барнс улыбнулся и провел рукой по щеке. – Подожди, когда ты успел побриться? Это после вчерашнего? – в его глазах мелькнул странный огонек. – Я бреюсь не ради тебя, Баки Роджерс-Барнс! – притворно возмутился Стив, но не смог сдержать ответной улыбки. – Ты заметил. Он медленно наклонился к лицу Баки и прикоснулся к его губам. Нежное, почти невинное касание спустя долгое время. Воспоминания откинули Стива на несколько лет назад, он впервые набрался смелости поцеловал Барнса. И что тогда, что сейчас Баки не оказывал никакого сопротивления. Он охотно ответил на поцелуй, сильнее прижимаясь к Роджерсу. – Когда у нас последний раз был секс? – спросил Баки, отрываясь от него. – Не помню, – Стив нахмурился. – А о чем тринадцатая поправка в Конституцию? – Об отмене рабства, – выпалил Стив, не задумываясь. – Почему ты спрашиваешь? – Потому что ты хренов патриот и о редакции законов помнишь лучше, чем о своей интимной жизни, – проворчал Барнс, кусая Роджерса в шею. – Но думаю, что мы быстро всё исправим. – Очень на это надеюсь. Баки засмеялся и вновь прижался к губам Стива, на этот раз решительнее и настойчивее. Руки заскользили по широкой спине, сжимая футболку и будто заново узнавая. Роджерс нетерпеливо выдохнул и потерся членом о бедро Барнса. Тот снова широко улыбнулся и довольно протянул: – И по этому приятелю я скучал не меньше. – О, заткнись. Протесты Барнса затерялись где-то в поцелуе. Стив настойчиво потянул его за собой в спальню, собирая по пути все углы. Больше всего он надеялся, что его телефон разрядился или потерялся на первом этаже, потому что оторваться от Баки было бы большим преступлением. Секундная заминка – и Барнс берет инициативу на себя и падает сверху на Стива, не в силах оторваться от его шеи. Роджерс кладет руки на его ягодицы, сжимает и слышит довольный стон. Баки скидывает с себя футболку и штаны, и Стив чувствует, что в горле пересохло. – Расслабься, – шепчет Баки, задирает футболку Стива и начинает целовать его пресс, спускаясь ниже. Стив судорожно выдыхает и толкается бедрами вверх, когда Баки кладет свою руку поверх ткани и сжимает его член. Его одежда оказывается где-то на полу и горячий рот Барнса смыкается вокруг его самого чувствительного места. Роджерс отчаянно сжимает руками простыни, пытаясь снова не толкнуться в рот мужа. Он понимает, что предательский румянец покрыл его щеки и грудь; понимает, что Баки это заметил. Но если он опустит взгляд вниз и встретится с черными от возбуждения глазами Барнса, он кончит тут же. Баки не помогает. Он издает мокрые и сдавленные звуки, когда член Стива погружается ему в рот. Роджерс краснеет еще сильнее и начинает хныкать и плавиться в руках мужа, а его бедра подаются вперед сильнее и быстрее. Он тянется трясущимися руками к Баки, чтобы остановить. – Это может закончиться очень быстро, а-ах, если ты не прекратишь. – Долгое воздержание не идет на пользу, – Баки выпускает член изо рта и вытирает губы тыльной стороной ладони. – Но туше, у меня тоже никого не было. – Иди ко мне. Стив стискивает его в объятьях и снова прижимается к его губам, всем телом прижимая Баки к кровати. Из невинного и нежного этот поцелуй стремительно превращался во что-то страстное. Они целовались долго, прижимаясь друг к другу, шепча на ухо слова любви и даря сладкие стоны. Баки был таким открытым и уязвимым, и Роджерс не мог не оставить на его шее и груди красноватые следы. – У нас остались смазка и презервативы? – Как же ты любишь разрушать моменты, – проворчал Барнс и потянулся к небольшому комоду с его стороны кровати. – Здесь немного, но на сегодня хватит, – он кинул в Стива бутылочку со смазкой. Роджерс выдавил немного на пальцы и снова прижал мужа к кровати. Баки извивался под Стивом, прогибался в спине и ждал, когда тот перейдет к более решительным действиям. Роджерс готовил его медленно, заставляя Барнса буквально сходить с ума. Баки стонал, повторял его имя, кусал губы, сжимался на пальцах, стараясь насадиться сильнее. – Стив, пожалуйста, я так хочу тебя. Мокрый, со спутанными волосами, умоляющий, он выглядел еще привлекательнее. И как Роджерс мог отказать ему? Он оказался внутри, врываясь в тело Барнса за пару толчков. Тот издал громкий вскрик, приподнимая свои бедра навстречу незамедлительным движениям. Баки обнимал Стива за плечи, прижимаясь к нему сильнее и оставляя следы от ногтей на плечах. И он с каждым новым толчком все слаще стонал, топя эти стоны в губах своего мужа. Двигаясь то быстрее, то медленнее, Стив держал Баки за бедра, входя в него все глубже и попадая по простате. Его движения становились с каждой минутой более резкими и рваными. Барнс подмахивал тазом, сжимая его в себе. С губ Роджерса слетает еще один стон, и он делает последний толчок в разгоряченном теле, сопровождаемый самой большой волной наслаждения. Стив прижимается губами к пульсирующей вене на шее и проводит рукой по члену Баки, чуть сжимая. Тот выгибается дугой над кроватью, и Стив слышит сорвавшееся с губ Барнса его собственное имя в самом конце. Роджерс аккуратно выскользнул из тела Баки и услышал протестующий звук. Барнс был похож на довольного кота, который добрался до лакомства. Стив принес из ванной влажное полотенце и прошелся им между бедер мужа, стирая сперму. Тот лишь молча наблюдал за его действиями. Вернувшись в кровать, Роджерс сразу притянул Баки к себе и прижался своими губами к его. – Мне этого не хватало, – Баки устроился на широкой груди Стива и прикрыл глаза. – Может, стану добрее и прыщи пройдут. – Тебе почти тридцать, какие прыщи? – Роджерс рассмеялся и запустил руку в волосы мужа. – Как это вообще связано? – Ты многое не знаешь о физиологии, милый. Закажем пиццу? Следующий час прошел в ленивых объятиях и бесконечных поцелуях. Баки не упустил возможности отомстить и оставить несколько внушительных следов на шее Стива. Его руки почти добрались до задницы Роджерса, однако от второго горячего раунда их отвлек звонок в дверь. – Это, наверное, пицца, – Баки издал разочарованный вздох и слез с бедер Стива. – Не переживай, у нас впереди весь вечер. И надень штаны. – Было бы на что смотреть. – Надень штаны! Барнс довольно усмехнулся и быстро натянул спортивки и футболку Стива. У них впереди был не только вечер, но и целая жизнь. А две упаковки пепперони лишь скрасят их досуг. Однако на пороге стоял не курьер, а женщина лет пятидесяти. Баки нахмурился: – Здравствуйте, мэм. Вам помочь? – Добрый день, – она выглядело весьма приветливо. – Я нашла объявление, что дом продается и хотела бы его посмотреть. Вот черт. Кажется, удалить это объявление нужно было немедленно, пока не набежала еще парочка таких клиентов. Барнс очаровательно улыбнулся: – Извините, но этот дом не продается, – и закрыл дверь. Прокручивая в голове абсурдность всей ситуации, он вернулся к Стиву, который что-то искал на Нетфликсе. Он не особо утруждался выбором одежды и натянул лишь боксеры. Баки обнял его со спины и прикоснулся губами к обнаженному плечу. – Кто это был? – Герлскауты опять предлагали печенье. – Значит, у нас еще есть время? – Роджерс развернулся и положил свои руки чуть ниже талии мужа. – Смотря на что ты хочешь его потратить, – промурлыкал Барнс, довольно щурясь. Стив проложил дорожку из поцелуев от ключицы к шее, наклонился и прошептал ему на ухо: – Я хочу, чтобы ты помыл кружку, милый.