Нас разлучила смерть

— Где он?! Я спрашиваю, где этот мерзавец?! Из-за двери послышались звуки борьбы. Алекс лениво открыл глаза. Целую ночь он просидел за книгами Маркса, а под утро задремал, так и не притронувшись к чашке кофе, которая к тому времени успела остыть. Капитан медленно окинул взглядом каюту, потянулся, с наслаждением зевая, и встал из-за стола. Решительным шагом он направился к двери. В этот момент за ней вновь послышались крики. — Пустите меня! Я РАЗБЕРУСЬ С ЭТИМ УРОДОМ! АЛЕКС, ТЫ ПОПЛАТИШЬСЯ ЗА ЭТО! Резкий толчок заставил дверь с силой распахнуться. На пороге стоял Матвей. Он тяжело дышал и, ухватившись за косяк, пытался удержаться на ногах. Его лицо перекосило от ужаса вперемешку с отчаянием и яростью. Если бы не державшие его под руки Муха и Граф, юноша бы тот час же кинулся на Алекса. — Да пустите же вы! Я должен разобраться с ним! — гневно сверкая глазами, прохрипел Матвей. Тарасов стоял в смятении, не понимая, что происходит. Быстрым взглядом он окинул приятеля и вдруг побелел от ужаса: на руках у Матвея он заметил чью-то кровь. — Друг мой, — Алекс попытался придать голосу уверенности, — попрошу вас объяснить, что это всё значит? Говорил Алексей тихо, подбирая слова, чтобы не усугубить ситуацию. Он поднял руку, показывая банде отпустить Матвея. С полминуты они колебались — буян явно мог натворить глупостей, — но всё же отпустили. Однако Муха и Граф были правы: Матвей отступать от задуманного не собирался. Он стремительно направился в сторону Алекса, выхватывая из рукава браунинг, и ткнул его прямо в грудь капитану. — Ты обещал, что не тронешь её! А что в итоге?! Она умирает у меня на руках!!! ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! — прорычал Матвей. Он схватил Тарасова за горло и с силой впечатал его в стену. — Что… Что ты, чёрт возьми, имеешь в виду?! — чуть слышно произнёс Алекс. Рука Матвея всё сильнее сжимала горло, и воздуха становилось меньше. — ЧТО Я ИМЕЮ В ВИДУ?! Ха! Посмотрите, он ещё и издевается. Что ж, я помогу тебе вспомнить… Матвей ослабил хватку и попытался что-то достать из кармана. Через некоторое время в руке у него оказалась серебряная цепочка. На ней висело что-то круглое, похожее на… — Часы, — одними губами произнёс Алекс. Он потерял их на ярмарке во время очередной вылазки, и вот теперь они снова были перед ним. — Узнал… Знаешь, где я их нашёл? — Матвей сильнее прижал оружие к груди Алексея. — Их обронил тот, кто… Юноша сглотнул. — Кто выстрелил в Алису. Понимаешь, она… она умерла у меня на руках, — Матвей выронил браунинг и упал на колени. Алексей наклонился к парню и протянул руку к нему: — Мотя… — НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТАК! Я знаю, это ты убил её! — закричал Матвей. — Мотя, прошу, послушай… С чего ты решил, что это я? Я… — С чего я так решил?! — взревел юноша. — А с того, что на убийце были мои, слышишь, мои коньки! Я ОТДАЛ ИХ ТЕБЕ, ИЛИ НЕ ПОМНИШЬ?! На бледном лице Матвея отражалось всё испытуемое им горе. — Матвей, пожалуйста, послушай меня, я не мог этого сделать. Я… Я давал тебе клятву, что не трону её. А я не из тех, кто нарушает обещанное, — прошептал Алекс, пытаясь сохранять спокойствие. Он твёрдо знал, что кому-то понадобилось его подставить. Но кому? — Может быть, клятвы ты не нарушаешь, но зато умело лжёшь, — юноша сделал акцент на последнем слове. — Не так ли, Алексей Тарасов? Может быть, я ещё чего-то о тебе не знаю? Алекс хотел было ответить, но Матвей перебил его. — Чтобы ты ни говорил, я больше не смогу тебе верить. Ты убийца, и прощения тебе не будет. Обстановка в каюте накалилась до предела. Матвей угрожающе навис над Алексеем, приставляя пистолет к виску капитана, и прошептал: — Тебя ждёт та же участь, что и её. Предатель должен гореть в аду. С этими словами Матвей взводит курок. Раздался выстрел, а затем звук падения чего-то тяжёлого на палубу.

***

Алекс медленно открыл глаза. Голова гудела, а перед глазами всё плыло. Ощущения были отвратительные. Тарасов попытался встать, но не смог, так как что-то или, вернее сказать, кто-то лежал на нём. В этот момент к Алексу подбежали Граф и Муха и стащили лежавшее на капитане тело. Главарь банды приподнялся на локтях, поднял голову вверх и ахнул: Муха под руки держал истекавшее кровью бездыханное тело. Лицо его было закрыто спавшими на лоб волосами, но Алекс без труда узнал в юноше своего Мотю. От осознания произошедшего у парня по спине прошёлся неприятный холодок, и под ложечкой что-то противно засосало. Алексей стремглав бросился к Мухе, почти вырывая любимого у него из рук. Он уложил Матвея на пол, а сам опустился на колени рядом с ним. Нежно, едва касаясь, он провёл рукой по лицу юноши, убирая с бледного лба тёмные, точно шёлк, кудри. — Мотя… Что же ты наделал, — судорожно прошептал Алекс. — Родной, как же я мог предать тебя… Клятву, данную тебе, я бы никогда не нарушил. Алексей шепчет, а проклятые слёзы комом встают в горле. Сзади неслышно подошёл Граф. Он положил руку на плечо Алекса и, собираясь с мыслями, произнес: — Алекс, мы не могли иначе. Он бы убил тебя! Тарасов поднял на Графа свои серые пустые глаза. — Дружище, пойми, твоя жизнь нам была дороже, — прервал своё молчание Муха. — Я… Я понимаю… — сквозь слёзы прошептал Алекс. Немного помолчав, он добавил: — Его нужно похоронить. Как полагается. — Конечно, Алекс, — Муха сделал попытку улыбнуться, но у него вышло довольно плохо. — Спасибо. Спасибо… ребята. На корабле воцарилась гробовая тишина. Лишь разбушевавшаяся за окном вьюга прерывала её.