Galánthus

Вот и наступила весна. Звон капели приятно ласкает слух. Мелодия напоминает о жизни, что пробуждается после лютых холодов. Птицы летят из далёких стран. Одним словом — красота. Фёдор как будто бы и не замечает всего этого. Мысли его заполнены тем, что нужно царя чем то сегодня развлечь, да удивить. Охладевать он стал к любовнику своему и это сильно тревожило Басманова. Не равен час так и в опалу угодить. Помнится Феде, что по юности смотрел на царя с рабским обожанием. Готов был на все, лишь бы Иван доволен был. Правда, постепенно обожание пропало и появились чувства другие, темные. Страх появился, ведь каждый, кто хоть немного близок к царю, знает как страшен он в гневе. С горяча велит казнить, а как одумается, так поздно станет. Малюте только дай добраться. Он в течение десяти минут может из человека калеку сделать. Ещё жадность овладела Басмановым. Падок он был на подарки царские. Ох, как любил он серьги серебряные, да перстни драгоценные. Да и что греха таить, именно на нём они лучше всего смотрелись. Ведь где краше Феди сыскать? Многие чувства терзали Басманова. А любовь… Нет, на вряд ли. После всего что он пережил, после всего, что вытерпел. Неспособен он был на любовь, да и способен ли был хоть когда-то? Одно Федя знал точно, он любил себя, власть и новые кольца на пальцах. И все же чувства к царю он испытывал. Странную привязанность. Он старался списать это на обстоятельства, что видимо заигрался он во влюблённого, вот и кажется, будто дороги ему прогулки, да ночи страстные. Эх, страсть… Это Федя умел изображать как никто другой. Не зря в роду его басурмане были. Горячая кровь сама подсказывала, как лучше извернуться, да ахнуть. Верил Иване в эти охи, а Федя и рад. Пока есть эта вера, он в относительной безопасности. От столь важных рассуждений Федора отвлек слишком уж громкий разговор двух кухарок, что прошли мимо его покоев. -Ой Глаша, тепло то как во дворе, да живо. Любо-дорого поглядеть. -Права ты Любава. Наверное подснежники уж в лесах цвести начали. Басманов уже хотел отругать нерадивых работниц, ибо нечего горлопанить на все палаты, да от работы отлынивать. Смиловаться ему помогла мысль, что ненароком подали ему девицы. Идея как милость царя вернуть созрела в Федькиной кучерявой голове. Подснежники… Недолго думая Басманов ринулся в конюшню. По пути столкнулся с Грязным, что ни свет ни заря был пьян. Федя всегда поражался тому, как Василий до сих пор жив. Его давно должны были заколоть в пьяной драке или сам он свалился бы где-нибудь, да и закоченеть. Но Вася был жив, хоть как подобает любому пропойце, выглядел помято. -Куда же это Федора наша спешит в такую рань? Неужто случилось чего? — Грязной один из немногих, кто мог похвастаться тем, что нагло поддевает Басманова. -Подальше от твоей хари! — Федя хотел ответить более изощрено, но времени не было. Слишком уж он загорелся своей идеей. Потому, не слушав что там отвечает Васька, он ускорил свой шаг и вышел во двор. Вообще с Грязным у него были не сказать, что прямо плохие отношения. Друзьями они конечно не были, да и вообще Федя другом считал только своего коня, но иногда всё же вместе кутежи устраивали. Васька был простой, а потому Федя особого подвоха от него не ожидал. Так, подденет в иной раз, но язык у Басманова подвешен и потому в словесных баталиях, оболтуса Грязного он всегда выигрывал. Но вернемся ко двору. Девки хоть и дуры, да правы. Погода нынче действительно стояла отменная. Солнце приятно грело, а по дороге текли небольшие ручейки. Басманов сел на своего коня и отправился воплощать свой план в жизнь. Так быстро он ускакал, что не заметил взгляд заинтересованных глаз. *** Иван Грозный сидел в своих палатах и разбирал грамоты. Сколь долго бы он это не делал, такое чувство будто бы они не убавлялись. Видимо невозможно навести порядок на Руси, и всегда будут беды. Эти мысли вгоняли Ивана в тоску, ведь страну свою он любил, несмотря на все горести и несчастья. И все же одно, но, сильно гложило государя. Вот уже как недели три снится ему один сон нехороший, что грозит беды будущем. А какая беда самая страшная? Конечно же измена. Повсюду он видел облик этой темной девы. Он видел еë в боярах, что издевались над ним в детстве, видел в опричниках, что грызут друг другу глотки, лишь бы на более высоком положении быть. Иногда Ивану казалось, будто даже птицы, что так свободно парят в небе, несут знамения печальные. Сегодня опять снился сон вещий да горестный. А потому не радовала Грозного ни солнце, ни капель ни что-либо ещё. Один мрак заполонил его сердце. Тут в его опочивальню пожаловал Малюта. Этот факт насторожил Грозного, хоть он и не подал виду. Скуратов обычно приносил известия, тоску нагоняющие или подавал новости так, что даже история о том, что кобыла в конюшне разродилась, казалась преддверием ненастья. -Здрав буди, надежа-государь. — голос Малюты не предвещал ничего хорошего. -Что пожаловал Малюта? По глазам вижу принес вести. Так давай, сказывай. -Да какие ныне события. Все тихо и спокойно. Только Басманов… — Скуратов замолчал, предвкушая, какое удовольствие получит от того, что подпортит жизнь царскому любимцу. Больно уж раздражала его дерзость и самодовольство. Всю эту спесь хотелось согнать, а потому Малюта не упускал шанса очернить его в глазах царя. Слух Грозного насторожился. Басманов был его запретным грехом. Он был самим противоречием. Женоподобная внешность и низкий голос, лукавая улыбка и чистый взгляд. Одним словом — дитя порока. Все в этом мальчишке вызывало желание обладать и подчинить. Иногда избивая его, царь думал, что сейчас убьет его и прекратится зависимость, да тяга эта. Только что то всегда останавливало его и этот круговорот продолжался изо дня в день. Временами Иван думал, что было бы неплохо приковать кандалами Басманова к стене в своих покоях. Вид измученного Феди будоражил всю его суть. Но все же не мог он совершить сие деяние. Не то, чтобы ему кто помешал, если бы задумал, да разрушит это Федьку. Потухнет в глазах огонь младой горячности да живости. Тогда пропадет и Федино очарование, ведь и красив он, аки ангел, да краса без живости духа не волнует так чресла, как когда Федька смеëтся громко, шутку новую над боярами совершив. Потому и стал он отдалять Басманова, дабы не сорваться и не снасильничать. Затянувшееся молчание прервал сам Грозный. -Ну что ты там про Федьку на этот раз решил наплести? -Да ничего такого Иван Васильевич. Говорю, иду сегодня по двору и вижу, как выбегает Федька из палат весь растрепанный и обеспокоенный. Пролетел мимо меня в конюшню, да и ускакал куда-то в лес. — И что с того? Мало ли какие дела молодецкие. Уж и прокатится ему нельзя. -Это то конечно, да беспокоит меня лесок в который он ломанулся. Нехороший этот лес, темный. Люди поговаривают, будто колдун там живёт. Уж не задумал ли чего не доброго… -Пошел отсюда смуту наводить! — Грозный начал кричать и искать, чтобы кинуть в нерадивого опричника. Малюта выскочил из опочивальни и на лике его застыла мерзкая ухмылка. Своего он добился, наполнив сердце царя подозрениями, а потому мог спокойно идти по своим делам. Ох, и не сладко сегодня будет Басмановсокому выродку *** Вернулся Федя поздно вечером. Весь день он ходил по лесу и собирал подснежники. Сейчас, сидя перед зеркалом и расчесывая свежевымытые кудри, он размышлял о том, как пробраться к царю незамеченным. Так еще как назло столкнулся с Малютой. Поздоровались и прошли мимо, да только взгляд Скуратовский был злорадствующий. Это то Федю и насторожило. Он давно знает, что Малюта козни против него плетёт и не раз из-за него Басманов под гнев царский попадал, да то только сделать с этим ничего он не может. Скуратов — верный пёс и Грозный его пожурит, да и все. Потому только и остается выкручиваться, да нового подвоха ждать. Уложив смоленые кудри на плечи, Басманов стал собираться. Тут он всегда был готов проявить изобретательность. На выбор наряда и украшений он тратил времени немерено. Все должно сочетаться друг с другом и преподносить красу Феди на новый уровень. Хотя куда уж выше… На самом деле Басманов не всегда был таким. Когда-то он даже ненавидел свою внешность, ведь отец постоянно бранился из-за недостатка мужественности. Видите ли у всех парни как парни, а у него не пойми что, толи сын толи дочь, не разберешь. Помнится часто он Федьку избивал по малолетству, а потом приговаривал, мол теперь хоть на паренька смахиваешь. А уж как Федя в царский фавор попал, так отец и вовсе с катушек слетел. Постоянные упреки в том, что содомита проклятого родил. Царю же в глаза улыбается, да на пирах громче всех смеётся. Нравится ему на теплом местечке сидеть. Федор иногда думал, что если бы царь приказал выбрать между ним и батенькой, то тот не раздумывая выбрал бы Ивана. И играло бы в нем не чувство самосохранения и даже не любовь, в которую, как мы помним, Басманов не верил, а играла бы жгучая ненависть к отцу. Любить отражение в зеркале, как это не удивительно помог царь. Постоянно он приговаривал, что краше любой Федя девки, вот Басманов и уверовал и стал делать все, чтобы в глазах Грозного быть еще лучше. Это дело не хитрое, но всё же пришлось по девкам походить и поспрашивать, как за кожей ухаживать, чем волосы мыть, что бы аки шелк были. Так много ходил, что по опричнине слух пошел, будто Басманов во все тяжкие пустился и вознамерился всех девок перепортить. От всех этих домыслов Федька хохотал в голос. Не то чтобы не любил он натуру женскую. Не прочь он, как и все в иной раз позабавится, да только последнее время не до шалостей. Помнится, царь как прознал про слухи эти, так и избил Басманова. Кричал что-то о верности и о том, что ни одна душа не должна касаться того, что Ивану принадлежит. Федя слушал в пол уха. Его тогда больше волновало, что синяки зажить не успеют, а он как раз на ярмарку сходить намеревался, новый кафтан прикупить. Потому лежал он тихо и ждал покуда Грозный успокоится и прощения просить начнет. Так всегда было, хотя Федя иной раз не понимал, у него ли прощения просят или у икон, что на стене висят. А кафтан он все же получил. В подарок от царя. Решив надеть белую рубаху и подвязать её пояском узорчатым, стал Федя думать о серьгах да кольцах. Выбор оказался сложным, ведь добра этого было немерено. За все время, царь осыпал Басманова драгоценностями, что и вовек не сносить, но Федя хотел еще. Ему было мало, а потому он всегда старался увеличить их количество. Как сорока, падкая на все блестящее, Федя был готов простить что угодно и исполнить любую извращенную прихоть Грозного, лишь бы пополнить свою коллекцию новой цацкой. По странной причине, эта черта Басманова умиляла царя. Он часто наблюдал, как Федя крутится перед зеркалом и примеряет новые подарки. Их отношения можно было бы считать идиллией, где каждый получал что хочет, но постоянные вспышки гнева у Грозного, побои и опасность попасть ничаянно в опалу, портили Феде всю малину от столь удачной с виду жизни. Надев разные серьги и украсив пальца переливающимися перстнями, Басманов надел черную опричную мантию и не забыв то, что привез из леса, отправился к царю. *** Покои царя были едва освещены свечами. Слабые огоньки начали дрожать, когда Басманов зашел в комнату. Он был насторожен, ведь рынды так спокойно его пропустили, не задав ни одного вопроса. Это могло значить только одно — Грозный его ждал. Оглядевшись, Федя увидел, что царь сидит за столом и не спеша перебирает грамоты. Заметив, что кто-то вошел, Иван поднял голову. -Здравствуй Федюша. — по тону Федя понял сразу, ситуация плачевная и царь зол. -Здравствуй царе. — голос предательски дрогнул. — Где же ты был Федя? Я посылал за тобой, а тебя нет — лжа, Басманову бы доложили, что царь видеть его желал. — Да знаешь Федюшь, мне тут нашептали, будто в лесок колдовской ты отправился. Уж не удумал ли ты часом измену? В этот момент Басманов подумал, что вероятнее всего его побьют. Теперь тайна улыбки Скуратова была разгадана. Видимо господь, в которого так сильно верит Иван, решил устроить Басманову новое испытание. Только справится с ним живым и невредимым не представлялось возможным. И все же, уповая на свою удачу, Федя сбросил черную накидку, оставшись в одной рубашке. Медленной, кошачьей походкой он приблизился к царю и сел на колени. — Да как такое может быть, свет мой. Не скрою, был я в том лесу, но ничего дурного и в мыслях не было. — Басманов качнул головой и серебряные сережки зазвенели. Стоит сказать, что в этот момент на черной голове находился белоснежный венок. Федя потратил много времени, дабы нарвать подснежников и сплести его. Оказалось, это намного сложнее василькового венка и потому получился он лишь с пятой попытки. Грозный спокойно посмотрел на юношу и схватил его за подбородок. Федя продолжил. — Солнышко моё ясное, ездил я туда только лишь чтобы подснежников нарвать. Разве могу я пойти против тебя Иване. Верен я тебе всем сердцем и душой… — Федина речь оборвалась пощечиной. Почему-то, Федя сразу понял, что это пощечина означает, что беда обошла стороной. За столько лет он уже научился различать, когда последствия будут, а когда нет. После нескольких минут тишины, Грозный протянул руку юноше и повел его к кровати. *** Басманов лежал на груди царя, пока тот перебирал взмокшие кудри. Тут рука Ивана дотянулась до белоснежного венка, а тишину разрезал царский голос. — А почему ты решил нарвать цветов этих? — Да вот услышал я по утру от девок, будто расцвели они, да и вспомнил, как маменька мне в детстве о цветах этих рассказывала. — Федя сел посреди кровати. — Подснежник — символ весны, символ надежд на счастливое будущее. Об этом говорится в христианской легенде. Когда Адам и Ева были изгнаны из рая, пошел снег и Ева стала замерзать. Тогда несколько снежинок, желая утешить ее, превратились в цветы. Увидев их, Ева повеселела, у нее появилась надежда на лучшие времена. Вот и я решил нарвать их. — А раз на себя надел, то хочешь сказать что принесешь мне счастье? Федя не сказал нечего. Он лишь улыбнулся самой что не наесть невинной улыбкой и потянулся к губам царя. Басманов не знает, что ждет его в будущем. Не знает, доживет ли до лета. Наденет ли васильковый венок. Он не уверен ни в чем и не в ком, кроме себя. Танцуя на лезвии и играя с огнем, он постоянно доказывает судьбе, что смерть за ним придет не сегодня. Возможно, это глупо и рано или поздно пламя его сожжет, но пока Иван отвечает на поцелуй, танец будет продолжаться.