Микаса шла по коридору, витая в облаках. Собственно, такое случалось с ней редко, но всё же случалось. Непонятно, о чём она вообще думает в такие моменты. О чём она может так задумываться, что окружающее не отвлекает её? Скорее она просто игнорирует происходящее. Это и не особо важно. Она идёт в казармы после утреннего построения. Зачем? Ведь сейчас тренировка. У неё наряд, уборка, конюшни, а потом ещё и ночное дежурство. Вы спросите, когда она умудрилась так постараться?! Ночное дежурство и уборка — её обязанность солдата, и удивительно, что на сегодня не поставили никого вне очереди. А конюшни — это капитан Леви постарался. Ничего более этого он добавить не мог, так как она уже сегодня дежурила.
Глупо, но он разозлился по причине того, что это не назначенный им наряд, а простое рядовое дежурство. Хотя в чём разница? Она и так выполняет ту же работу. Просто это не наказание, да… У него уже зависимость портить настроение и без того угрюмой Микасе и ликовать где-то в глубине души, что от подобных наказаний у нее нет сил открывать свой рот, в котором острый язычок готов оскорблять капитана до онемения самыми обидными словечками, что она знает. Микаса шла и думала о том, как было бы здорово поменяться с капитаном местами и хорошенько отыграться на нём за всё, что он с ней сделал (ребятки, отсылочка на новый фф).
Вдруг кто-то схватил её за плечо, разворачивая к себе, но получил славную пощёчину.
Pov Леви.
Я уже собирался идти в свой кабинет и умирать от количества отчётов, накопившихся на эту неделю. Так ещё и Ханджи своих мне подбросила. Вот же отродье! Встречу убью. Хлопнув дверью, я бросил презрительный взгляд в сторону ненавистной бумаги. Чай. Мне нужен срочно чай! Божественный аромат. Когда-нибудь я обязательно открою чайную лавку.
Чёрт! Обжёгся. Ладно. Ещё и эта Аккерман. Совсем обалдела! Видите ли у неё и так сегодня дежурство. Ну подумаешь… Стоп, а почему я вообще об этом переживаю. Главное, что она сегодня спокойно спать не будет. Я кажется схожу с ума. Мне доставляет удовольствие страдания этой девчонки? Нет. Просто она особый случай.
— Да кто там ещё? — силясь, не выругаться покруче я открываю дверь кабинета.
— Привет! Как жизнь?
— Эрвин? Чего хотел? — несколько удивленный прибытием начальства в мой кабинет, я приглашаю его сесть за стол.
— Да так… Мне тут надо тебе кое-что сказать…
— Ну. Не томи. Ты знаешь как я не люблю прелюдия.
— Короче… Одна богатая особа на тебя пожаловалась нашему начальству, и как ты и сам понимаешь, за такое они по головке не погладят. — Смит многозначительно взглянул на меня, но я игнорировал его всяческие подсказки, — Короче, ты временно отстранён от своих обязанностей.
— С чего вдруг я ей так не понравился? — я пытался фильтровать слова, но это плохо получалось из-за нахлынувшего возмущения.
— Нагрубил наверное. Я не знаю. Я лишь прошу тебя некоторое время не светиться. Просто пережди. Потом и на повышение…
— Эрвин, ты наверное головой ударился. Как ты себе это представляешь?
— Никаких нарядов, тренировок и наказаний. Ты теперь обычный солдат. Неделя, Леви, неделя.
— Лучше в гроб с тонной грязи, чем так.
— Ну не ври, я ж знаю, что ты бы не лёг в такое грязное место.
— Я понимаю, что это приказ, но…
— Леви, неделю! Точка. Всё. Отчёты передай Моблиту или Ханджи. Они сами разберутся. Считай это отпуском.
— Ну спасибо, — язвить я мог тогда как змея плеваться ядом.
— Ах да! Чуть не забыл. — уже находясь у двери, сказал Смит.
— Чего?
— Микаса Аккерман временно исполняющий твои обязанности.
— Вот так новость! Всё, я устал от тебя. Иди отсюда.
— Субординация, Леви, субординация!
Блондин скрылся из вида. Ну и ладно. Хоть высплюсь. Наверное…
Надо Микасу просветить. Эта недалёкая, пока меня не будет, дел натворит. Я опустошил уже вторую кружечку чая, и направился к Аккерман. Искать долго не пришлось. Картофельная башка оповестила о том, что она пошла выполнять наряды. А значит, она в кладовке. Она рядом с женским общежитием. Я пошёл туда, немедля. Уже в коридоре я увидел брюнетку.
— Аккерман! — ответа, как и хоть какой-то реакции не последовало. — Аккерман! Ты оглохла? — я дёрнул её за плечо, но меня встретила пощёчина.
End Pov.
Микаса не знала, что ей делать. Грозный взгляд капитана устремившийся на неё не предвещал ничего хорошего. Её извилинам хватило пары секунд осознать что лучше (худшее) это просто сбежать.
Она рванулась с места в свою комнату. Капитан чуть помедлив побежал за ней.
— Саша! Закрой дверь и никому не открывай! Даже под страхом смерти! — Микаса впервые так эмоционально и напуганно смотрела на Блауз.
— Хорошо, а что слу… — она не успела повернуть замочную скважину, как дверь распахнул капитан.
Микаса вжалась в дальний угол комнаты и на минуту забыла как дышать. Леви был на грани и искал в голове хотя бы одну причину по которой Аккерман должна остаться в живых. Микаса с трудом приняла маску безразличия.
— К-капитан… А что вы?.. — сказать, что Блауз была в шоке ничего не сказать.
— Вы что-то хотели, капитан? — неожиданно для себя самой сказала осмелевшая азиатка.
Он рыкнул и направился к ней.
— А сама как думаешь? — злость… Нет! Ярость! Он мысленно расчленял и кромсал девчонку, а затем наблюдал как её конечности в панике стремятся к тупоголовому Йегеру.
— Не понимаю о чём вы. — дурочку ты не во время включила конечно…
— Так приглядись! Может заметишь что-нибудь помимо своего братца.
— Ой, ваша щека… Ударились? Вам нужно в мед пункт. — снова играет идиотку. Опрометчиво.
— Да что ты! Не помнишь, как сама мне врезала?
— Врезала? Я? Да кто же знал, что вы от лёгкого прикосновения так взбеситесь, да ещё и заболеете…
— Лёгкое прикосновение значит? Понятно. — гневно жаркое дыхание наконец выровнялось и он испепелял её взглядом.
— Если это всё… То мне пора. У меня ещё дела…
Он не дал договорить ей. Схватив за волосы и прижимая затылок, он заключил девушку в поцелуй. Она ничегошеньки не понимала. Он и не собирался доказывать этим «поцелуем», что она ему нравилась. Нет. Он, немедля, прикусил нижнюю губу до крови. Девушка не сдержала писка. Он оторвался от неё и на полном серьёзе сказал:
— Ой, Аккерман. У тебя кровь. Где ж ты так губу разбила? Ох, какая досада. Сходи в лазарет, а то не заживёт, — злой до ужаса Ривай отошёл от девушки и пошел к себе.
— Ми… Микаса… Что это было?
— Ничего… Как он бесит!
— По… Почему… Он тебя…
— Я его по щеке ударила… Откуда мне было знать, что это он?! — еле дотрагиваясь до опухшей губы, шипела брюнетка.
— Ударила?
— Да… Но это не важно! Чёрт! Надо на дежурство! — как ошпаренная выбежала Аккерман.
Глупая. Глупая девчонка! Она знает, что поступила глупо. Сейчас ей увы снова придётся избегать капитана, чтобы тот хоть немного остыл и не прибил её окончательно. По телу девушки пробежались мурашки. Страшно. Постель такая неудобная, но приятная и теплая, что вылезать никак не хочется. Наряд выдали сегодня Кирштайну, поэтому она нежится в кровати пока бедняга идёт принимать пост и готовится проводить ночь в холодном коридоре. Глухой стук в дверь привёл в чувство из сладкого дрёма. Кто же нарушает комендантский час, да ещё и стучится, когда брюнетка наконец то уснула. Блауз как ни в чём не бывало спит.
Брюнетке приходится встать. Укутавшись в увесистое, но не греющее одеяло, девушка подходит к двери и поворачивает дверной замок, а затем и скрипящую ручку. Надо смазать. Холодный, пустой и недовольный взгляд останавливается на иссиня белом, в лунном свете кажется белее не найти на свете, шейном платке. После чего поднимается и встречается с таким же как и сам сверлящим взглядом, таких же серо-голубых глаз.
— Аккерман! Совсем обнаглела? Иди на дежурство! — сталь. От одного его слова мурашки по коже. Но по правде этот голос такой притягательный. Так и хочется слышать его, постоянно, чтобы он звучал без умолку. Но его обладатель, увы, не многословен, и говорит вовсе не приятные комплименты, а колкие и такие же холодные как и взгляд замечания.
— Но сегодня дежурит Кирштайн. У него наряд вне очереди. — совсем не понимает происходящего сонная и такая миленькая в этом одеялке Микаса.
— Тц, опять ты оспариваешь приказы. Я повторяю: на дежурство. Марш! — взгляд становиться суровее, а голос преобретает оттенки недовольства и грубости. Девушка его уже достала. Не считая дневного происшествия, у него бы накопилось по меньшей части около сотни причин прибить её. Но увы. Она лучшая после него. Мало ли вдруг он сдохнет. Она заменит его.
— Мы что вдвоём дежурить будем?
— Я что-то непонятное сказал? Быстрее. — он устало потёр переносицу. Бесит!
— Хорошо, сейчас. — выдохнув, девушка закрывает дверь, оставляя начальника наедине с луной.
Только громкие выдохи и ширкание подошвой сапог о каменный пол слышны в коридоре. Он прикрывает глаза и ждёт рядовую. На удивление быстро. Но при такой скорости она выглядит безупречно. Только чуть взъерошенные волосы и уставшие сонные глаза выдают её недавнее местоположение. Мерным шагом оба Аккермана движутся к месту дежурных. Кирштайн мирно сопел на неудобном деревянном стуле, изредка сглатывая скопившуюся слюну. Такая на первый взгляд умилительная картина вовсе не радует старшего Аккермана. Он сдвигает брови от чего на лбу виднеется морщинка и ускоряет свой и без того быстрый шаг. Микаса не сразу заметила спящего Жана. Она все ещё дремала. День выдался тяжелым как никак. Поэтому она замечает его только, когда он летит на пол от удара по спинке стула и тихо стонет от боли.
— Кирштайн! Ты что тут устроил за ночлежку? А? Ну-ка быстро докладывай обстановку!
— Сэр… Эм. простите. Всё чисто. Только один обоз двигался к нам на дороге, но затем застрял в яме и его еле вытащили, потом они направились обратно. До нас так и не доехали. Был один нарушитель комендантского часа, но тут же был усмирён маленькой котлетой.
— Кто? Что ты несёшь?
— Ваш пёс, сэр. Он шастал по коридору и скулил. Я его покормил, и теперь он спит.
— Это не мой пёс. Пусть спит. А ты на обход мужского крыла, живо! Чтоб через пятнадцать минут был тут. Микаса, останешься здесь.
Девушка села на стул и стала вглядываться в небо. Всё равно делать нечего. Но грубый уставший и до боли знакомый голос вывел девушку из мечтаний.
— Аккерман. Ты что там? Уснула?
— Никак нет, сэр.
— Хорошо. Чтобы ты была в курсе событий, скажу тебе сам.
— О чём?
— Ты неделю будешь меня заменять. Временно исполняющая.
— То есть за вас побыть капитаном?
— Да.
— Зачем?
— Это уже не твоя забота.
— Но я же должна знать причину.
— Нет. Так что прикуси свой маленький язычок и дежурь. Ясно?
— Ясно.
Капитан скрылся из виду, оставляя девушку на съедение любопытству. Она никогда не была любопытной как Армин, но всё что касалось Эрена интересовало её больше, чем Сашу еда. Сейчас это коснулось её лично. И понятно, что это вызовет у Микасы кучу вопросов, от которых Ривай решил скрыться.
На утро Ривай снова пришел к дежурившей парочке. Микаса оперлась о дверной проем и силилась не уснуть, то и дело взмахивая головой. Кирштайн куда-то исчез. Возможно на обход. Но сейчас все обстоятельства так бесили Аккермана старшего, что он был готов сорваться на проходящей мимо кошке, но старался сдерживать себя.
Он шёл и звал девушку по фамилии. Но снова ответа не было.
— Она издевается? Аккерман! — крикнул ей тот прямо в ухо.
Девушка мягко говоря испугалась и инстинкт самосохранения подал сигнал бедствия. Она снова лягнула его. Только теперь кулаком и в ключицу.
Ярость переполняла Леви и он был готов растерзать девчонку на части.
— Совсем обнаглела?
— Ох! — осознала наконец! — капитан… Простите… Я думала это кто-то чужой и…
— Как ты дежурила, если не слышала, как я кричу тебе уже на протяжении пяти минут?!
— Эм…
— Сходи к доктору, слух проверь, а то мало-ли.
— Капитан.
— Чего? — он стоял к ней в полуобороте и смотрел на неё исподлобья.
— У вас кровь…
Капитан спокойно опустил взгляд на свой шейный платок и увидел растущее красное пятно.
— Тц, отродье. — сняв платок он поспешил удалиться, но заметил на горизонте Жана. Как он не вовремя!
— Где тебя носит, отродье?
— Эм… Простите, капитан. Я был в туалете…
— О боже… — капитан непроизвольно скривился почувствовав противный запах. — руки мыл.
— Так точно, сэр! — вытянувшись по струнке, чуть ли не крикнул Жан.
— Мерзость. — так едко и противно сказано. Но в тоже время искренне. Ему явно было неприятно когда рядом находился человек с чем-то грязным. Тем более руками. Он всегда думал: «Как же ты можешь отдавать честь, прикладывать руку к сердцу, если этой рукой мыл туалеты?». Это было для него как загадкой, так и тем, на что ответ он знать никак не хотел.
— Сэр. Сейчас смена. Я могу идти? — неожиданно подала голос девушка.
— Сдашь пост и пойдешь. — отчеканил капитан.
— Вам всё же нужно к врачу.
— Не твоя забота.
— Но это же я! Простите, сэр. Но я это я виновата и поэтому хочу загладить свою вину.
— Виновата? Если бы ты хоть раз просто послушала мой приказ, то это было бы лучшее. — сказано как обычно грубо, но во взгляде его читалось осуждение.
— Да, сэр. Простите, я…
— Хватит с меня сегодня. Кирштайн, зайдёшь ко мне после завтрака с ответом.
— Есть, сэр! — снова выгибаясь в спине словно стручок, протораторил Жан.
— Капи…
Микаса хотела ещё, что-то сказать, но её перебили. Она чувствовала себя ужасно виноватой. Поэтому всё же решила уверить себя в его хорошем состоянии.
Леви вошёл в кабинет и громко хлопнул дверью. Чертова Аккерман! Как она бесит. Испачкала платок, наверное, ключицу сломала. Конечно. От такого удара он должен был отлететь, а он стоял на месте и принял удар совсем чистый. Больно. Даже дышать трудно. Кровь и правда неприятно сочилась из раны, окрашивая бледно белую кожу в красный цвет. К очкастой он точно не пойдет. Такой у него характер. Проблемный…
***
Аккерман младшая идёт по коридору лазарета, почти в самый подвал. Там находится кабинет Ханджи. Она, как ученая, так и врач, всегда готова помочь.
— О, Микаса! Заходи!
— Здравствуйте, майор! — приложив руку к сердцу, она отдала честь.
— Вольно. Ты с поручением?
— Нет.
— Где-то поранилась?
— Нет.
— Тогда какова цель визита? — очки не по доброму сверкнули. Наверное, четырёхглазая надеялась на то, что та пришла послушать её нескончаемый бред и россказни про титанов.
— Я хотела узнать, не заходил ли к вам капитан Леви?
— А должен был?
— Вообще то да. У него повреждена ключица и, скорее всего, очень сильно.
— А почему же он не зашёл? Когда он её повредил?
— Рано утром. Около 5 утра.
— Ясно. А ты откуда знаешь?
— Ну… Эм… Я её повредила…
— Как?
— На дежурстве, испугалась что мне крикнули в ухо, и я со всей силы ударила…
— Мда… Как же так? Зачем ему кричать тебе в ухо?
— Я долго не откликалась. Он подумал, что я не слышу и крикнул.
—
Ненормальный. Ладно. Но если что я ничего не знаю. И ты,
кстати, тоже. Леви не любит, когда о его слабостях известно.
Девушка отдала честь и медленно вышла.
***
Тренировка.
Всё бы ничего, да только при спаррингах не хватило пары Йегеру. Ладно, он сможет уложить его сразу.
Эрен и пяти минут не продержался. Упал на лопатки. Капитан спокойно выдохнул и приказал:
— Так и будешь валяться, отродье? Вставай!
— Да, сэр.
— Меняемся.
— Сэр. Я могу с вами? — Микаса настроена твердо и решительно. Она заставит его сходить к врачу. Пока идёт ему навстречу выбирает себе нужную атаку, чтобы минимально касаться его раны.
— Давай. Йегер! В пару с Блауз, живо!
— Есть, сэр.
Леви недобрым взглядом посмотрел на Микасу, после чего, недовольно фыркнув, встал в стойку. Она ему помочь хочет, а он тут фыркает, знаете ли!
Подобное поведение немного взбесило девушку. Через десять минут их ожесточенной битвы Леви резко отошёл назад и сказал:
— Дерёшься в пол силы. Я не собираюсь так драться.
— Я дерусь как могу.
— Не верю.
— Тогда давайте заново.
Микаса приняла боевую позу. Леви быстро шмыгнул к ней и уже почти положил на лопатки, как Микаса применила атаку ближнего боя, тем самым задев ключицу. Хриплый стон от капитана послышался где-то над ухом Микасы. Победу всё равно одержал он.
— Простите, Капитан.
— За что? За то что проиграла? — парировал он.
— Нет. Ваша рана… Как вы себя чувствуете?
— Откуда такая любезность, Аккерман? Мне твоя забота не нужна.
— Но… — она не успела договорить как он скрылся с глаз в замок.
Леви было плохо. Очень плохо. Девчонка не просто её задела, она вдавила кости глубже. Боль не утихала. Он сильно побледнел и с трудом дышал.
Ханджи знала, насколько упрям коротышка. Поэтому решила не пускать дело на самотёк и отправилась на помощь. Звонко постучав в дверь и услышав хриплое войдите, она с улыбкой зашла в кабинет. Было в нем всё так же серо и сыро. Но несмотря на холодность обители, здесь было чисто. Чище чем где-либо. Капитан оскалился увидев учёную и недовольно закатив глаза окликнул её.
— Чего надо, очкастая?
— Да так… Говорят ты заболел.
— Кто говорит?
— Осминожки на дорожке. А теперь расстёгивай рубашку. Я осмотрю твою рану.
— Аккерман… — сквозь ззубы процедил Леви, вероятно, добавляя к фамилии мысленно кучу ругательств совместно с пожеланиями о скорейшей смерти.
— Она самая. А теперь, не трать моё время и свое тоже, кстати. И поскорее дай провести осмотр.
— Нет. Вали отсюда.
— Сел. А теперь рубашку. — приказным тоном крикнула Зое и пихнув того в кресло указала на жабо.
— Тц. Ладно. — недовольно, не взирая на свою аккуратность, он рывком стащил шейный платок после чего расправился с первыми тремя пуговицами. От одного прикосновения к больному месту он морщился и шипел, но держался и спокойно продолжал процедуру.
— Отлично! И так.
Очкастая осматривала гематомы около пяти минут изредка прикасаясь, дабы понять насколько всё плохо.
— Что ж, твоя однофамильца славно постаралась. Я думала что всё не так плохо, но придется прибегнуть к операции.
— Чего? — тот силился не послать её к чертям или куда подальше, но выдавил из себя только это.
— Того! Ключица в хлам. Хорошо что ещё ничего не начало срастаться. Иначе мучился бы всю жизнь
— Она у меня и так не длинная.
— А была бы ещё и мучительной! Послушай, я о тебе позабочусь, ты только разреши, ладно?
— Ты ведь и без моего согласия это сделаешь?
— Именно! — очки весело сверкнули и их обладательница расплылась в улыбке.
— Ладно. Когда?
— Через два часа я подготовлю операционную. Ты можешь отдохнуть.
— Да, конечно… — с сарказмом бросил уходящей учёной Ривай и обессиленно развалился на кресле.
— Да кто там ещё? — после неожиданного стука в дверь крикнул капитан.
— Можно? — знакомый женский голос. Кому-то он словно песня, а для Ривая ненавистная тирада подобная топоту титанов.
— Войдите.
— Как вы?
— Ты о моём здоровье справляться пришла или по делу? Если первое, то хреново. Можешь валить. А если по делу, то давай быстрее.
— И о том и о другом. — парировала девушка. — Дело заключается в моём новом назначении. Я бы хотела быть в курсе своих новых обязанностей.
— Ааа, это… Вон там. — он указал на стопку бумаг, что от пола достигала метра в высоту. — Это тебе на сегодня. Можешь приступать. Ещё тебе нужно будет делать обход утром и вечером, проверять дежурных на постах и на кухне. Те кто получили наряды тоже под твоим контролем. Наряды выдавать только при острой необходимости, а тех, кто недоволен или нарушают порядок, сразу в конюшню. Ну или придумай им «миссию невыполнимо».
— Это все?
— Нет. Ещё, тебе нужно будет каждый день предоставлять командору отчёт и забирать у него бумаги. Все сдавать вовремя. Контролируй комендантский час. Найдёшь нарушителей — поблажек не давай.
— Есть.
— И ещё кое-что. Меня два-три дня не будет, поэтому не начуди. И старайся не попустительствовать беспорядку.
— Хорошо.
— Это всё. Я пошёл. — капитан встал и направился к выходу.
— Капитан.
— На неделю это твой кабинет. Тут должна быть идеальная чистота. Понятно?
— Да, сэр.
— Удачки, Аккерман.
Девушка немного покраснела.
— Спасибо, — еле слышно произнесла она.
Прошло четыре дня как Аккерман зам капитана. Справляется неплохо. Наряды выдаёт редко, но в целом всё в порядке. Эрен пару раз получил по уши, за нарушение комендантского часа, но наряд не получил. Больно любит она его. Армин помогает командору. Ханджи и Моблит как дикие занимаются опытами и вид их несколько напоминает зомби. Эрвину повезло больше. Он уехал в город, оставив Арлерта за старшего. Всё хорошо. Да только Капитан всё ещё в реабилитационной палате. Микаса была настолько занята, что даже не простила его своим вниманием. Меньше надоедает. Но все же она ему нужна. Нет, не подумайте, это не любовь вовсе. Просто она одна из немногих, кто с покер фейсом слушает его оскорбления и единственная кто отвечает на них грубостью.
Спустя пару дней он наконец вышел из «отпуска» и решил проверить работу однофамильцы. Она же, нисколечко не подозревая о подобном, мирно посапывала за столом в огромном количестве бумаг. Разумеется заполненных. Эрвин должен был завтра приехать, поэтому нужно быть готовым к проверке ещё и начальства, так что Леви, не откладывая на потом, направился в свой кабинет.
Дверь с противным скрипом отворилась, но ничуть не потревожила сон брюнетки.
— Тц, спит?
Он не удивился, наверное, просто притворился удивлённым. Но сон девушки тревожить не стал. Он взял пару бумаг со стола и просмотрел на наличие ошибок. Заполнено безупречно! Недовольно поморщив нос, он вернул бумаги на место. Он должен быть рад, что всё хорошо, ведь не придется переделывать. А он? Ему нужен повод её наказать. Но он ещё целый день не при исполнении, поэтому наряды раздавать направо и налево не может. Эх. А хотелось бы. С его то характером, быть спокойным и ни на кого не орать, пусть даже без причины, почти целую неделю, это определенно подвиг! Но делать нечего.
Он умиротворенно смотрит на чуть улыбающуюся девушку и приподнимает уголки губ, снимая маску безразличия. Всё таки она красивая. Пусть и дура, но красивая дура. Когда-нибудь он будет наблюдать её спящей у себя в комнате, а не в куче бумаги. Она должна не убивать время в разведке, а красиво вышивать, собирать букеты, петь, танцевать, улыбаться и быть смыслом чьей-то жизни. Возможно даже капитана. А она? Она так не думает, слепо следуя за непутёвым братцем. Не будь у него титанической силы, сдох бы при первой же вылазке, ну или во второй ибо в первой его бы спасла Микаса. Не будь он титаном, на него никто бы не обратил внимания. Она же любила его и без того. Глупо, наивно, так по-сестренски, но любила. Она вздыхает во сне.
Леви продолжает завороженно смотреть на девушку. Вдруг без стука в кабинет входит Зое и готовится что-то крикнуть, как слышит шипение капитана.
— Тише. — указывая взглядом, шепчет Ривай.
— Поняла. Я за бумагами. Она за меня заполнила парочку…
— Парочку? — гневно посмотрел он в сторону засыпанного макулатурой стола.
— Парочку стопочек. Ну не злись. Она неплохо справилась в твоё отсутствие.
— Забирай и вали отсюда.
— Ладно. — всё происходит также шёпотом.
Наконец Зое покинула кабинет и оставила их наедине. Леви решил сделать чай. Не только себе, но и ей. Не век же она спать будет. Проснётся — попьет.
— Ох, — зевает Аккерман, — капитан? — разглядывает она чуть помутневшими от сна глазками.
— Да, кто ж ещё?
— Который час?
— Три часа дня.
— Как? Только одиннадцать же было!
— Спать меньше надо. Я тут с часа торчу. На твою спящую мордашку пялюсь.
— Отчего не разбудили?
— Много думаешь, Аккерман. Только проснулась, а уже столько вопросов. У меня от тебя голова разболелась. Было лучше, когда ты спала. Ты по крайней мере молчала.
— Ну извините, капитан. — конечно она съязвит. Не упускать же возможности.
— Давно не слышал этой грубости.
— Сами виноваты.
— Виноват?
— Да.
— И в чём же я провинился?
— Тц, не важно. — манерничает как капитан.
— Нет, важно.
— Это мой чай? Спасибо.
Больше они не говорили. Теперь в привычку вошло бесспорное «виноваты». И никто не оспаривал данный титул. Просто виноват. И всё.
Виноват.
Виновата.
Они виноваты.
Да… И в чём же?
