Станешь моим миром?

      В зеркале был не он. Он не мог быть таким насквозь чёрным, с выжженным сердцем. Это другой путь, не тот, что он выбрал сейчас. Тот, кого он видит в отражении — с яркой татуировкой под левым глазом и жестоким взглядом — лишь небольшая часть его души, спрятанная очень далеко. Но она зовёт, вцепляется когтями в самое сердце, затягивает, соблазнительно улыбаясь. Её же не уничтожить, нет? Даже если кровь стекает тонкими струйками по порезанным пальцам...       Шоичи уже чувствовал, что глаза просто невыносимо слипались, и все строчки на экране ноутбука сливались воедино. Да, где-то час он уже точно клевал носом.       «Бьякуран-сан и тот, наверное, уже спать пошёл, если не пытается отвлечь каждую секунду», — подумал парень, зевая во весь рот.       Но неожиданный странный грохот не дал ему провалиться в сон.       Шоичи сразу выскочил из комнаты. Разбилось что-то большое, и звук явно был из ванной.       — Бьякуран-сан, — прошептал парень побелевшими губами, кинувшись туда.       Дверь была слегка приоткрыта, и в широкую щель пробивался свет. Но больше пугало то, что ничего не было слышно, только странный царапающий скрежет.       — Всё в порядке, Бьякуран-сан? — как можно ровнее, проговорил Ирие, заходя в ванную. И тут же кинулся к сидящему на кафеле посреди осколков человеку. — Пожалуйста, Бьякуран-сан, не делайте этого, — успокаивающе произнёс он, чувствуя, что сам он уже был на грани паники.       Бьякуран не поднял на него взгляд, только замер, услышав своё имя, но не выпустил небольших блестящих осколков из рук. На треснувшем стекле повсюду были яркие пятнышки крови.       Шоичи осторожно коснулся его пальцев своими, удивляясь, насколько у Бьякурана были холодные руки.       — Всё хорошо, Бьякуран-сан, — прошептал он, одной рукой вынимая из ладоней бывшего босса острые осколки, а другой — притягивая его за плечи к себе. В пальцах закололо — похоже, он сам порезался об обломанные края.       — Ты... — голос Бьякурана звучал отстранённо, холодно, в нём не было привычной беззаботной весёлости. — Почему ты предал меня тогда?       Почувствовав, как холодные, липкие от текущей из царапин крови пальцы коснулись его горла, через секунду вдавливаясь в кожу, Шоичи замер, широко распахнутыми глазами глядя на Бьякурана, чувствуя, как расширившиеся зрачки, почти закрывшие сиреневую радужку, притягивают его, заставляют затаить дыхание и провалиться в отчаяние тех дней.       Чтобы понять, насколько я...       Длинные пальцы стиснули горло ещё сильнее, но Шоичи не дернулся. Только медленно поднял руку, проводя по мокрой от слёз бледной щеке Бьякурана, стирая тёплые капли.       — Чтобы теперь у нас было это будущее, Бьякуран-сан, — его голос прозвучал хрипло, царапая напряжённые связки.       Неожиданное чувство свободы заставило закашляться от слишком жадного глотка воздуха. Почувствовав тяжесть на плече, Шоичи перевёл глаза на взъерошенную белобрысую макушку. Бьякуран, прикрыв глаза, прислонился лбом к его руке.       — Откуда ты знаешь, что я не попробую подчинить себе мир и в этом времени? — тихо спросил он, но Ирие расслышал в его голосе смешок. Горький смешок.       — В этом времени вы не одиноки, как в том. Поэтому вам это не нужно.       — Думаешь, сможешь заменить собой весь мир? - Бьякуран сразу понял спрятанный намёк, заставляя Шоичи покраснеть.       — Я же могу постараться, — пробурчал тот, поправляя очки.       Пару минут они просидели молча, только обжигая кожу друг друга тёплым дыханием.       — Уже поздно, Бьякуран-сан, — напомнил Шоичи, которого вся эта странная ситуация держала в напряжении.       Сонно потирая глаза, Бьякуран сделал попытку подняться, но качнулся, и Шоичи пришлось вскочить, чтобы поддержать его. Их лица вновь оказались друг напротив друга.       Бьякуран сделал движение в сторону, потянувшись за висящим на крючке полотенцем. Намочив его под тёплой водой, он осторожно прикоснулся им к оставшимся кровавым следам на шее Шоичи.       — Знаешь, а ты ведь теперь не должен оставлять меня одного ни на секунду, — проговорил Бьякуран, и Ирие узнал в его голосе знакомые игриво-подзадоривающие нотки. — А то сам видишь, что я в одиночестве натворить могу, — закончил он, стирая последние следы.       — А как же то, что вы меня чуть не... — Шоичи не знал, как помягче описать то, что произошло пару секунд назад. Серьёзный цепкий взгляд сиреневых глаз заставил его сердце пропустить удар.       — Думаю, ты уже понял, как меня остановить.       Оказавшись у себя в комнате, Шоичи полез в шкаф, помня, что где-то на верхней полке был чемоданчик с лекарствами. Вытащив нужную коробочку, парень повернулся к сидевшему на его кровати Бьякурану, сонно наблюдавшему за ним. Тот, заметив у Ирие пластырь, молча протянул к нему порезанные руки.       Шоичи осторожно обработал небольшие ранки, прежде чем наклеить пластырь на каждый палец. Бькуран тихо терпел, только пару раз поморщившись, когда антисептик защипал.       — Ну вот и всё, — проговорил Шоичи, закончив с последним пальцем.       Бьякуран критично осмотрел аккуратно приклеенные полоски, потом, вздохнув, стянул с себя светлую водолазку под удивлённым взглядом.       — А Вы... — Шоичи смущённо кашлянул. — Тут спать собрались?       — Ну а где ж ещё? — ответил Бьякуран с уверенностью в голосе, будто всё так и должно быть. — Я ж сказал, меня ни на секунду одного оставлять нельзя. Или ты боишься за свою честь, Шо-чан? — ухмыльнулся он.       — Я хорошо пинаюсь, Бьякуран-сан, — заметил Шоичи, добавив голосу невозмутимости и снимая футболку под внимательным взглядом.       — Ну а я умею быть очень настойчивым, — протянул Бьякуран, но ответом ему был щелчок лампы и полная темнота, к которой глаза привыкли лишь через пару минут. Почувствовав, как Шоичи сел на кровать с другой стороны, Бьякуран улегся, закутываясь в одеяло.       — Но сейчас я очень устал, — продолжая сказанное, произнёс он с зевком. — Так что извини, Шо-чан.       — Нет, в жизни не прощу, — сонно фыркнул тот, устраиваясь подобнее на кровати.       Бьякуран не стал отвечать, закрывая глаза. Прижавшись к тёплом боку, он наконец-то смог расслабиться, радуясь, что Шоичи не заметил, что его всё равно немного потрясывало, когда они шли из ванной и когда он сидел на кровати. Почему-то в душе всё равно сидел ужас, смешанный со странной яростью. Сейчас они затихли, словно готовясь к чему-то. Чему-то более разрушительному, чем это было сегодня вечером. ***       Настырный солнечный луч всё никак не сдавался, бил в лицо сквозь щель меж шторами, и Бьякуран всё-таки открыл глаза. Сев на кровати, он схватился за голову — почему-то она невыносимо болела. Болели и руки. Порезы на пальцах противно ныли, и отвлечься от этой боли было невозможно.       Кто-то заворочался рядом, сонно вздохнув, и Бьякуран перевёл взгляд на спящего рядом.       Шоичи крепко спал, беззаботно пристроив ладони под головой. Рыжие волосы растрепались по подушке, и от всего его вида веяло какой-то домашней теплотой.       Он виноват во всём       Бьякуран сжал ладонями виски. Снова этот голос, что и вчера. Снова ощущение давно забытого отчаяния.       Не доверяй ему       Тёмное отражение появляется перед крепко зажмуренными глазами, манит. И почему-то другой Он плачет чёрными слезами, падающими на белоснежную рубашку.       Он предаст тебя снова       Бьякуран понимает, что он мотает головой, а слёзы текут из закрытых глаз. Открыв их, он переводит взгляд на Шоичи, ничего не подозревающего в своём сне.       Бледная рука тянется к чужому лицу, скользит по тёплой щеке, ложится на беззащитную шею.       — Ты должен избавиться от него, — отражение торжествующе-горько улыбается.       — Почему? — спрашивает он, нежно гладя выпирающие ключицы.       — Он снова сделает тебе больно.       — Не сделает, если я не буду тобой       Отражение словно покачнулось.       — Но без меня ты не сможешь стать великим! — прокричало оно.       — Я уже нашёл свой мир.       Блестящие чёрные осколки рассыпались фейверком, растворяясь в воздухе за доли секунд.       Бьякуран открыл глаза и встретился взглядом с Шоичи, удивлённо смотрящим на него.       — С добрым утром, Бьякуран-сан, — нашёлся тот, удержавшись от вопроса по поводу того, почему рука Бьякурана уже скользнула ему на грудь.       — С добрым утром, Шо-чан, — выпалил тот, быстро чмокая его в нос и вскакивая с кровати, успев увернуться от летевшей в него подушки.       С весёлым смехом он выскользнул за дверь.       Прислонившись спиной к стене в коридоре, он прикрыл глаза.       Тёмный образ ушёл, не оставив ни капли чувств, принесённых с собой.       Теперь в душе Бьякурана царило предвкушение вида смущённого Шоичи, когда он спросит его, готов ли он стать его миром.