Пачка сигарет и мармелад

      Эйдан уже давно заметил, что у Дэвида зависимость от табака. Мужчина каждый день в перерывах между съёмками и после работы достаёт из кармана старой куртки пачку сигарет, затягивается, запрокидывает голову и, вглядываясь в темнеющее небо, выпускает серый ядовитый дым.       Эйдан, стоя у входа в киностудию, всегда наблюдает за тем, как в темноте горит оранжевый конец сигареты, как ровные пальцы эстетично сжимают фильтр, как пухлые губы обхватывают тонкую палочку и как Дэвид довольно прикрывает глаза.       Зрелище очень эстетичное и красивое, Эйдан всю жизнь бы так простоял, наблюдая за курящим мужчиной, но ему не даёт покоя то, что Дэвид медленно наполняет свои лёгкие ядом. «Курение убивает» — все это знают, но похоже, что Кастанеда это не сильно заботит. Вот только Эйдану не всё равно.       Галлахер помнит, как когда ему было шесть лет, его родители на лето отправили мальчика пожить у дяди Ленсли. Мужчина принял его с распростёртыми объятиями, весёлой улыбкой и с фразой: «Ого, как ты вырос! Помню тебя ещё совсем малышом» — но он решил не предупреждать, что обожает курить. Каждый вечер он затягивался прямо в доме: то на кухне, то в туалете, то в гостиной. Тошнотворный запах никотина заполнял все помещения, кроме гостевой комнаты, в которой поселили Эйдана.       Мальчик очень не хотел выходить из комнаты, ему было мерзко и противно находиться в этом доме. Когда выпадала возможность, Эйдан бегом шёл на улицу играть с другими детьми и возвращался домой, когда становилось совсем темно. Наконец лето пролетело, и он вернулся домой к родителям, но с тех пор он ненавидит никотин.       Но от Дэвида всегда на удивление пахло приятно: еловым шампунем, мятной жвачкой и совсем чуть-чуть табаком. Ну и ещё конечно же самим Дэвидом.       За размышлениями Эйдан не заметил, как мужчина подошёл к нему, по дороге выбросив сигарету в мусорку и закинувшись мятной жвачкой.       — Ты идёшь, малыш? — спросил Дэвид, вглядываясь в лицо подростка. Это ласковое прозвище стало настолько обыденным, что ребята даже не обратили на это внимание.       — Ага, — опомнился Эйдан и пошёл вслед за мужчиной к машине.       Через пятнадцать минут они уже остановились у дома Галлахера.       — Пока и сладких снов, — попрощался Эйдан и вышел из чёрного мини-Джипа. Он посмотрел в приоткрытое окно, в котором Дэвид улыбнулся и кивнул, заводя машину, чтобы уехать. Эйдан пошёл к дому, но резко повернул в сторону ближайшего магазина. Там он купил пять пачек мармеладных червячков и на вопрос добродушно улыбающейся кассирши: «У кого-то сегодня будет сладкая ночь?» — лишь таинственно улыбнулся.       На следующий день, когда Дэвид оставил свою куртку в гримёрке, Эйдан незаметно вынул из кармана пачку сигарет и спрятал её в кармане своих шорт. Когда все вышли из гримёрки, Эйдан высыпал в мусорку сигареты и засунул в пустую упаковку мармеладки. В мусорку он сверху положил лист бумаги, чтобы не было видно сигареты. Вдруг в гримёрку зашли некоторые ребята из стаффа, поэтому Эйдан спрятал пачку обратно в карман шорт, а открытую упаковку с оставшимися мармеладками положил на стол с личными вещами актёров.       Во время очередного перерыва между съёмками, в гримёрку вошёл Дэвид. Он взял свою куртку и пошёл с ней на выход из здания, желая покурить на улице. Эйдан незаметно следовал за ним, держа дистанцию в несколько метров. Когда на улице мужчина полез в карман куртки, Галлахер начал подходить к нему. Юноша протянул удивлённому мужчине пачку.       — Не кури больше.       Кастанеда взял её и не сводя глаз с подростка открыл. Шатен перевёл взгляд на разноцветные и яркие мармеладки и, не увидев сигарет, посмотрел на Эйдана.       — Почему тебе не всё равно? — спросил хриплым голосом Кастанеда, внимательно вглядываясь в глаза юноши.       — Потому что я люблю тебя и не хочу, чтобы ты разрушал свои лёгкие, — ответил Эйдан. Поняв сказанное, он почувствовал, как щёки покрылись румянцем, и резко развернулся, направляясь ко входу киностудии и оставляя за своей спиной мужчину, который теперь будет гадать, в каком смысле Эйдан его любит.