Вне Игры

      «Зимний Дворец, орлесианский бал-маскарад, политические дрязги — ну и чушь», — думал Железный Бык, доедая очередную порцию карамельных орехов, минутой ранее взятую со стола, возле которого он стоял с того самого момента, как их сборище представили королеве Селине, а затем разрешили удалиться из бального зала.       «И что я только тут забыл», — продолжал размышлять он, закидывая в рот следующий орех. К сожалению или, может быть, к счастью, он знал, что, а точнее кто заставил его потащиться в Зимний Дворец.       За окном, в которое он постоянно выглядывал, мелькали то статные мужчины в сюртуках, расшитых вулканическим золотом и украшенных изумрудами, то изящные стройные дамы в пышных платьях, расшитых всё тем же пресловутым золотом, однако среди всего разнообразия гостей Быка привлекала лишь одна особенная фигура. Вот она, эта фигура, стоит в саду, виляет чёртовой мантией, крутит задом перед другими особами и наслаждается своим сомнительным одиночеством: нервно поправляет двумя пальцами закрученные кверху чёрные усы, старается не обращать внимания на презрительные взгляды, мечтательно щурит глаза, когда бард плавно переходит с одной мелодии на другую, и изредка оглядывается по сторонам в поисках кого-то или чего-то подозрительного — ведь отряд всё-таки на задании.       — Наверняка скучает по мне, бас-саирабаз, — махнул широкой ладонью в сторону окна Бык, аккуратно выхватил двумя пальцами очередной орех из пёстрой золотой вазочки и медленно опустил его на язык, не сводя с черноволосого смуглого мужчины глаз.       «Ну что за… Потрясающая задница у этого басры», — промелькнуло у него в голове, и в то же время где-то глубоко внутри тяжело заныли напряжённые мышцы в воспоминаниях об одном лишь мимолётном, быстром, но незабываемом свидании. Он тогда успел лишь зажать его в тёмной башне Скайхолда и впиться губами в смуглую кожу на затылке, прежде чем нагрянули стражники Каллена, не ожидавшие застать их вдвоём в столь интересном и провокационном положении.       — Вашедан…*       — Не отвлекаю? — послышался сзади заносчивый голос леди Инквизитора Лавеллан.       Железный Бык вздрогнул, оторвал взгляд от окна и, повернувшись к эльфийке, щёлкнул орех в зубах и ответил:       — Э-э, нет… нет! Я тут это… смотрю, грызу орехи и наблюдаю за нашими врагами, конечно!       На сосредоточенном лице Лавеллан промелькнула тень неприятной, колкой ухмылки.       — Ага, конечно… Ну и что? Заметил уже что-нибудь необычное?       — Э-э, нет, мадам! То есть да, мадам! Погляди, какие у них тут орехи! Сверху покрыты какой-то карамелью, хрустят, как яблоки, и по вкусу, словно эль!       Улыбка на лице Лавеллан стала ещё шире, хотя она упорно пыталась её скрыть.       — О-о, да, — протянула она, а затем, аккуратно прикрыв губы ладонью, обтянутой шёлковой кружевной перчаткой, откашлялась. — Не отвлекайся, Бык. И постарайся не напиться без меня, — а затем, понизив тон голоса до шёпота, добавила. — Мне нужно забраться вон на ту решётку в саду, чтобы незаметно попасть на второй этаж, в библиотеку. Попрошу Дориана отвлечь парочку зевак у фонтана. Нужно воспользоваться ситуацией, пока гости стекаются обратно в бальный зал.       — В правильном направлении мыслишь, командир, — ответил Бык, отводя взгляд и пытаясь сосредоточиться на задании, ради которого они явились в Зимний Дворец. Ещё один орех полетел в рот. Под тесной парадной одеждой уже всё ныло и чесалось от одного лишь имени тевинтерского засранца. — Предупреди его.       — Дориана? Уже иду. Если встретишь кого-то из моих советников, передай им мои слова. Возьми ключ от комнаты слуг, собери остальных, и все вместе ждите меня в садах. И, — добавила она, нахмурив брови и наклонив белобрысую головку, — не отвлекайся!       «Как тут можно не отвлекаться? Он же издевается надо мной, намеренно не обращает внимания!».       Когда леди Инквизитор вышла в сад, Бык положил ключ в карман парадного сюртука и снова уставился в окно. Охота за магом продолжалась.       Мелкими шажками Лавеллан приблизилась к тевинтерцу, что-то шепнула ему на ухо, прикрыв губы изящным тонким веером, а затем направилась в угол, поближе к решетке, по которой можно было залезть наверх. Дориан, не мешкая ни секунды, уверенной походкой подошёл к нескольким гостям и заговорил с ними, отвлекая их взор от золотого фонтана, за которым находилась ограда. Бык понятия не имел, что Дориан такого мог успеть сказать гостям, однако те были, казалось, настолько увлечены его словами, что напрочь забыли о своём любимом аристократическом занятии — забрасывании монеток-капризов в воду.       — Да уж, языком чесать он умеет. Это хорошо, — пробубнил Бык и отправил очередной орех между двух острых клыков.       Мимо него прошмыгнула парочка гостей, поэтому ему пришлось отвернуться, улыбнуться и вежливо пробормотать, будто ни в чём не бывало:       — Милый вечерок, правда?       Что ж, в высшем свете он умел себя правильно вести. Где-то глубоко в нём сидело сознание того, что следовало и чего не следовало делать. И хотя чувства притуплялись всё сильнее с каждой минутой, которую он проводил у окна в разглядывании очертаний манящей фигуры, выдавать себя ему крайне не хотелось.       Проведя пару гостей взглядом, он снова повернулся к окну. Он был незаметен снаружи, укрытый тенью занавесей. Дориан к тому моменту уже увёл гостей в дальний конец сада, показывая им что-то вдалеке с высоты балкона, нависающего над, казалось бы, бóльшей частью Высокого Квартала и Халамширала. Тем временем Лавеллан сняла с ладоней перчатки, быстрыми движениями пальцев заправила края нижней юбки элегантного чёрно-золотого платья под чулки, стащила маленькие туфли с ног и, поставив ступню на решётку, в следующую же секунду ловко, словно виверн, забралась на самый верх и исчезла из виду.       — Эльфы, — фыркнул Бык и перевёл взгляд в дальний угол сада, где продолжал убалтывать гостей Дориан. Заметив, что леди Инквизитор удачно спряталась в тени второго яруса верхнего дворца, он теперь жаждал избавиться от надоедливых орлесианцев. Его ставшая вымученной улыбка говорила сама за себя, а гости, казалось, даже и не думали уходить, дивясь собственной заинтересованности смуглым статным тевинтерцем.       Воспользовавшись отсутствием людей в Зале Героев, Бык приблизился к выходу в гостевой сад и незаметно прошмыгнул за дверь. Сердце бешено колотилось от нервов, когда он подошёл к Дориану и его компании и замер. Смуглый колдун, заметив огромную тень от туши Быка, повернулся к нему лицом и протараторил:       — А-а, вот и мой друг! Боюсь, господа, мне пора обратно в бальный зал! Вам, господа, вероятно, тоже пора. Был рад! Безмерно был рад с вами побеседовать. Хорошего вечера!       После этих слов он мигом развернулся спиной к ошарашенным гостям, внимательно рассматривающих Железного Быка, вильнул своей чародейской нарядной юбкой и отправился прочь, взглядом приказав не менее ошарашенному кунари последовать его примеру.       Когда двое мужчин оказались в стенах Зала Героев, Дориан нетерпеливо вздохнул, отчего у Быка пошли мурашки по коже, и сказал:       — Спасибо, что явился так вовремя, друг мой ненаглядный.       — Видел бы ты их лица, — нервно хохотнул Бык. — Тевинтерец назвал кунари своим «другом»…       — Тот ещё сюжет для сплетен, о да. Однако, я не расист, — закончил фразу Дориан, скромно усмехнувшись. — Куда полезла наша Лавеллан?       — Ей нужно было попасть на второй этаж.       — А что насчёт нас?       Бык снова занервничал: «А что насчёт нас? Сначала нужно затаиться в укромном местечке».       — А нам она сказала ждать её на заднем дворе. Пойдём.       Преодолев пару коридоров, мужчины оказались перед дверью в комнаты слуг, которые к тому моменту уже наверняка пустовали, ведь все слуги крутились либо на кухне, либо в бальном зале.       Дориан нервно оглянулся по сторонам, покрутил перстень на большом пальце левой руки и прошмыгнул внутрь комнат после того, как Бык открыл дверь ключом.       — Разве не нужно предупредить остальных? — спросил маг, когда дверь за ними закрылась.       — Думаю, не стоит привлекать лишнее внимание. А Солас в этой своей шапке, знаешь ли, очень сильно привлекает внимание. Веди себя тихо и постарайся не издавать лишних звуков. И не спорь.       Дориан что-то пробубнил себе под нос и крадучись поплёлся за Быком на задний двор. Там они устроили засаду для неожиданных визитёров, спрятавшись за лабиринтом из высокой живой изгороди, прямо у небольшого фонтана с пастью льва. Дориан поправил подол юбки, свисающей сзади почти до самой земли, пригнулся под кустами, снял свой перстень с большого пальца, и тот мгновенно превратился в посох с черепом на самой верхушке.       — Омерзительные штуки, — проворчал Бык, пытаясь нагнуться пониже, так, чтобы острые рога не торчали выше густой растительности.       — Ха! Кажется, недавно ты так не думал! — попытался задеть его Дориан, попав в самый центр клубящихся нервов кунари.       Тот кинул на него сердитый взгляд, а потом, помолчав несколько секунд, снова начал было:       — По поводу той ночи…       Дориан уставился на него так, будто понятия не имел, о чём шла речь. Он крепко сжимал в руке посох, и это настораживало Быка. Ему не хотелось бы иметь дела с разъяренным тевинтерским магом, но и его собственное желание, зудящее на каждом миллиметре его кожи под парадными одеждами, было чересчур сильным.       — Когда я зажимал тебя в углу таверны, а затем в уединённой башне…       Дориан цыкнул и смутился, прикрыв лицо ладонью.       — Ну что за прямолинейный грубиян. Я и без твоих пояснений понял, о какой ночи идёт речь.       — Так вот, — снова начал Бык.       — Ну, что? Говори быстрее, раз собрался говорить. Да, это было, отрицать не стану. Ну да, поддался я слегка твоему странному обаянию. Признаюсь, ладно, вовсе не слегка. Ты меня безумно влечёшь, это прям помешательство какое-то, не буду ходить вокруг да около. Что тебе ещё надо?       — По правде говоря, мне нужен ты прямо сейчас, чёртов тевинтерский колдун.       — О-о, какие чудесные комплименты я слышу в свою сторону. Умеешь ты цеплять людей рогами.       Бык чуть было не расхохотался от удовольствия и, представив, как Дориан, расставив ноги, цепляется за его рога, промурлыкал:       — Зачем мне какие-то люди, когда я могу тебя зацепить за рога.       — Что, прямо сейчас? — удивился Павус, выглядывая из-за кустов. — А если заметят? Как в тот раз?       — Подумают, что какие-то слуги решили развлечься, что тут такого?       С этими словами Железный Бык поближе подполз к объекту своих длительных мучительных желаний и властно обхватил его за талию, притянув к массивной груди.       — Только убери эту чертовщину, — указал на посох Бык.       Дориан послушался, заковал посох в перстень и снова надел его на палец.       — Если нас поймают, ты будешь спасать меня собственными голыми руками, — прошептал тевинтерец, поддаваясь прикосновениям огромных рук кунари.       — О-о, я могу многое сделать с тобой вот этими голыми руками, — прорычал он, впиваясь губами и зубами в гладкую, пахнущую терпким вином и маслами шею смуглого красавца, прямо как тогда, в их первое интимное свидание.       — Что угодно, только не раздевайся полностью, потом долго придётся оправдываться, одеваясь.       — Это самое обидное, что мне когда-либо говорили в жизни, — усмехнулся Бык, заглядывая в глаза Дориана. — Не видеть меня голым — всё равно что дрочить на тощую эльфийку, не в обиду Лавеллан. Мягко говоря — не заводит.       — Поверь, любовник мой рогатый, — проворковал Дориан, покусывая губы и медленно проводя пальцами по поясу брюк Быка, — лучше подрочить на тощую эльфийку, чем быть поджаренным заживо. К тому же, у меня хорошая фантазия, я заведусь, не раздеваясь.       — Мне стало любопытно, — ответил Бык, поспешно отводя Дориана назад и прижимая к каменной стене за фонтаном.       Податливое тело мага вибрировало под кончиками массивных пальцев Быка, и кунари не мог понять, то ли кожа у тевинтерца была такой наэлектризованной, то ли здесь поработала магия. Дориан полностью отдавался грубоватым прикосновениям, обхватывал широкие плечи Быка руками и отвечал на поцелуи, с немалым удовольствием облизывая и посасывая его влажный язык.       — Не ожидал, что ты согласишься, Дориан — бормотал Железный Бык, с трудом отрываясь от его пухлых губ, над которыми закручивались чёрные игривые усы, легонько щекочущие нос его партнёру.       — Я не тот мужчина, который станет ломаться, словно юная мадемуазель, отказывая себе в первозданном удовольствии. Возможно, когда я был девственником, то именно так себя и вёл, но это было очень давно.       — Цветисто ты болтаешь, маг. Мне хочется заполнить твой прекрасный рот, чтобы ты не болтал так много. А ещё мне хочется подпортить немного твою идеальную гладкую кожу, чтобы на тебя не засматривался каждый встречный.       — Ты что, ревнуешь? — тихо спросил Дориан, коварно улыбаясь, осознавая собственную победу, но в то же время продолжая посылать импульсы искусительного шёпота в пойманный разум кунари: «Заткнись и возьми меня прямо сейчас, я весь твой».       — Я ненавижу делиться, — снова прорычал Бык, медленно опуская Дориана на колени.       — А как же философия кунари? Кажется, секс для вас — это что-то очень свободное и доступное.       — Хорошо, я поясню. Я ненавижу делиться с недавних пор. Перестань болтать и открой рот пошире.       — Что? Зачем по… шире, — удивлённо лепетал Дориан, пока Бык расстёгивал пояс и приспускал парадные красные брюки. — Ты что, болван? Почему ты мне не сказал, что у тебя в штанах всё настолько большое? — запротестовал он и, поднявшись с колен, скрестил руки на груди.       — Я думал, ты знаешь. Я и сам не маленький. Мы ведь вместе купались в озере возле лагеря Инквизиции во Внутренних Землях. Ты разве не видел?       — Я старался не смотреть…       После таких слов Бык расплылся в улыбке.       — Я тебе уже тогда нравился?       — Ну, знаешь, твои мускулы, они… привлекательны.       — Привлекательны? Только и всего? — усмехался Бык, снова грубовато принуждая Дориана опуститься вниз.       — Всё это только на один раз, понял? А потом притворись, пожалуйста, что я этого не делал. Договорились? — попросил Дориан, взглянув на кунари снизу.       — О да, конечно, без проблем, — тяжело выдохнул Бык сквозь глубокие стоны, исходящие словно бы не из него, а из самих недр земли, когда Дориан стал ему ритмично отсасывать. — Молодец, у тебя хорошо получается. Мне так ещё ни одна тама или трактирная девка не сосала.       — А я тебе и не девка, — донёсся обиженный голос Дориана снизу. Он прекратил своё занятие и возмущённо глядел карими глазами на кунари.       — Не обижайся. Не останавливайся, пожалуйста. Мне нравится.       — А что получу я взамен? — спустя пару минут снова остановившись и хитро улыбнувшись спросил тевинтерец, проведя рукой по обнажённому бедру Быка.       Железный Бык усмехнулся в ответ и рывком поднял Дориана и прижал к себе.       — Бас-саирабаз действительно умеет завести, — выдохнул он, отводя в сторону юбку-мантию мага и развязывая пояс его парадных штанин.       — Ты мог бы не называть меня так? — поморщился Павус. — Всё, что угодно: колдун, волшебник, да хоть лесная фея, но только не это.       — Лесной фее не нравится, когда её зовут грубо? — тихонько рассмеялся Бык, заглядывая тевинтерцу в глаза. — А грубый секс ей нравится?       И, прикусив губу Дориана острыми клыками, рывками стащил с него нижнюю часть плотного парадного камзола.       — Кажется, нравится, — заключил Бык, когда ему в бедро уткнулся крепкий член мага. Не пряча улыбки, он двумя руками легко приподнял Дориана над землёй, прижав к стене плотнее.       — Погоди. Кажется, я что-то слышал.       — Молчи и хватайся за меня крепче. Мне плевать, есть там кто-то или нет. Я возьму тебя прямо здесь и сейчас, и никто мне не помешает этого сделать.       Железный Бык снова издал раскатистый рык и опустил ладонь вниз, помогая ею направлять себя в желаемое тело, столь податливое и гладкое, сияющее в ночном свете звёзд.       — Что скажет Лавеллан, если увидит нас в таком положении?       — Должно быть, позавидует.       Дориан вскрикнул, не сдержавшись, когда твёрдая плоть проникла внутрь него. Бык угрожающе зашипел и прикрыл его рот ладонью, из-за чего Дориан чуть было не соскользнул вниз с его бёдер.       — Держись. За меня, — проговорил каждое слово Железный Бык, вновь хватаясь за бёдра тевинтерца, проникая при этом глубже.       Сдерживая и без того глухие для страстного любовника стоны, Павус двумя руками схватился за рога кунари, крепко держась на весу.       — О, Боги, Лавеллан подождёт, весь мир подождёт, пока я не кончу, — простонал он, откидывая голову немного в сторону, чтобы открыть шею для трепетных поцелуев рогатого любовника.       — Долго ждать не придётся, — ответил Бык, ритмично толкаясь в узкую плоть тевинтерского мага.       — Откуда ты знаешь? — прерывисто, сквозь стоны прошептал Павус.       — Ты обожаешь секс, Дориан. И я тоже. А с этого дня я обожаю секс с тобой, а ты — со мной.       — Андрасте, хорошо, твоя взяла, помолчи и вытряси из меня душу, — взмолился тевинтерец и обмяк между Быком и стеной, словно тряпичная игрушка.       Кунари плотнее прижался к нему, активно двигаясь между разведённых на весу ног. Штаны болтались на левой ноге мага, а часть длинного подола Бык небрежно сжал, удерживая любовника за бедро.       Удовольствие закипало с каждым толчком, Железный Бык пыхтел и рычал, цепляясь за миниатюрное в сравнении с ним самим тело смуглого колдуна. Он заглядывал в глаза Дориана и видел в них то самое чувство — безграничный омут экстаза. Он целовал его приоткрытые губы, наслаждаясь блаженными вздохами. Он целовал и кусал его шею и ключицы и ощущал под собственными пальцами содрогающееся от оргазма тело. Ему не впервой было чувствовать власть над кем-то, истинное животное удовольствие от секса он познал уже давно. Вовсе не впервые он ощущал горячую плоть и обладание живым соблазнительным существом. Новым для него оказалась та чувственность, с которой Дориан себя отдавал. Он дрожал и извивался, крепко держась за рога, чтобы не упасть, он закатывал глаза и откидывал голову назад, выгибал спину настолько, насколько это было возможно. Словом, он отдавался так, будто в последний раз. А Быку вдруг мучительно больно стало думать о том, что этот раз действительно мог быть их первым и последним.       — Ты замечательный, — шептал, перекрывая собственные стоны, Дориан.       От нежности, которой сквозило от этих слов, что-то внутри заныло. Бык вспомнил детство, вспомнил таму, которая ласкала и воспитывала его, вспомнил, как приходил и ложился к ней на колени. Он прижался к Дориану сильнее и задрожал. Сам Дориан, казалось, тоже задрожал, но когда они вместе кончали, их тела полностью расслабились в экстазе, им показалось, что весь ночной Халамширал с нотками интриг и скорби, витающими в воздухе, приобрёл для них иные краски.       — Искупайся хотя бы в том фонтане, ради Богов, — посмеивался Павус, опустив голову на плечо кунари, когда позже они сидели на траве и старались отдышаться. — Ты весь вспотел… и не только.       — Смыть следы твоего тела? Ни за что. Я теперь вообще мыться не буду, раз это был наш с тобой первый и последний раз.       Они сидели плечо к плечу и слушали брызги львиного фонтана в ночной тишине. Звёзды прямо над их головами перемигивались, посмеивались друг над другом, щеголяя своей красотой.       «Кунари мечтают завоевать весь мир, но им никогда не достичь звёзд», — подумал Бык, глядя на ночные светила.       — Я не хочу задохнуться, находясь рядом с тобой. Так что придётся повторить, — неожиданно сказал Дориан, нервно покусывая лопнувшую нижнюю губу.       Бык рассмеялся, покосившись на альтуса.       — Я пошутил. Если я не буду мыться, Лавеллан меня выгонит из Скайхолда, — усмехнулся он, целуя Дориана в макушку, — и я больше никогда тебя не увижу.       Дориан оторвал голову от широкого плеча Железного Быка и заглянул в его глаза, явно что-то в них выискивая.       — Но насчёт повторить ты здорово придумал, — заключил Бык и, не сдержавшись, легонько поцеловал Павуса в пересохшие губы.       Смутившись, Дориан отвернулся и уставился на заросли цветов в клумбе недалеко от того закутка, где они сидели. Загадочно покручивая двумя пальцами перстень на левой руке, он неожиданно спросил:       — Значит, раз ты теперь тал-васгот, то к своей старой работе никогда больше не вернёшься и не будешь убивать подобных тебе?       — Ты меня только что удивил, Дориан. Какие глубокие у тебя познания. Что, уже присматриваешь мне местечко близ Минратоуса?       Дориан фыркнул и изящным движением руки убрал со лба взмокшие волосы.       — Я похож на человека, который будет подвергать себя такому риску — прятать любовника-кунари?       — Кто знает. Я вот до недавнего времени и не предполагал, что свяжусь с тобой. Я убил сотни твоих сородичей, а тебя отымел. Ничего не смущает?       — Кое-что смущает. В моей комнате в Скайхолде будет тесновато для двоих.       Бык наклонился, чтобы увидеть улыбающиеся губы Дориана, а затем и сам улыбнулся:       — Зато у меня в подвале таверны места предостаточно.